Спастись от апокалипсиса
1120
Галия ШИМЫРБАЕВА, Алматы
Мой дом – моя могила?
На конференцию съехались самые именитые ученые в области науки о землетрясениях из России, Британии, США, Италии, Германии, Японии, Китая, Непала, Индии, Турции и Ирана. Но, пожалуй, самые пронзительные слова прозвучали из уст выпускницы Кембриджа, совсем еще молодого доктора геологии Грейс Кэмпбелл:
– Если люди знают, что в следующем году ожидается крах финансового рынка, то они тратят миллиарды и триллионы, чтобы его предотвратить. В Алматы все знают, что землетрясение будет, но никто ничего не предпринимает. А что может быть важнее этого? Это ведь гораздо более насущный вопрос, чем финансовые рынки.
Немного об истории вопроса. Отличительной особенностью землетрясений, происходящих в Азии, является то, что они случаются в густонаселенных пунктах. Это связано с тем, что в местах, где проходят разломы земной коры, всегда есть вода. А там, где она есть, селятся люди. И если посмотреть на карту активных разломов, то она практически полностью совпадает с торговыми маршрутами Шелкового пути. Как теми, что были в средневековье, так и теми, что добавились сейчас после его расширения. Поэтому большая часть городов, расположенных на этом пути, подвержена риску землетрясений.
Под Алматы, напомним, находится около десятка или более разломов. Их, как признаются ученые-сейсмологи, действительно трудно изучать: город стоит на них. Однако весь парадокс в том, что город Верный дважды разрушался землетрясениями, очаги которых находились далеко от него. Первый (землетрясение 1887 года) – в 40 км, другой (1911 год) – вовсе в Кыргызстане. Более того, профессор Кембриджского университетата Джеймс Джексон нашел следы не упоминавшегося в письменных источниках землетрясения XVII века в 400 км от нынешней Алматы. Это говорит о том, что длина активных разломов может достигать по протяженности не одну сотню километров. Говоря проще, если толчок произойдет в одном месте, то дальше высвобожденная энергия прокатится по всей длине разлома.
Все азиатские землетрясения есть следствие продолжающегося столкновения Индостанской и Евразийской литосферных плит. Этот процесс начался примерно 160 млн лет назад и продолжается до сих пор со скоростью движения навстречу друг другу примерно 5 мм в год. Все горы в Азии, включая самую высокую вершину мира Эверест, родились благодаря этому движению. Словом, «планета продолжает ставить эксперименты», и нам приходится с этим не только мириться, но и жить в преддверии неизбежного если не конца, то большой трагедии.
Можно ли ее избежать? Один из участников конференции, представитель Кыргызстана, Канатбек Абдрахматов справедливо заметил: «Убивают нас не воля свыше и землетрясения, а собственные дома».
Антинаучно, бесполезно, невозможно!
Мировая наука о землетрясениях практически полностью отошла от практики прогнозирования землетрясений, признав ее невозможной, бесполезной и антинаучной.
Но в любом случае надо заниматься вопросами укрепления зданий. Как показывает практика других стран, работая в этом направлении, можно добиться замечательных успехов. А именно – снизить смертность, как это происходит благодаря планомерной работе властей, ученых и общественности в Японии, Чили, а в последние годы в Турции и Иране.
На конференции, разумеется, присутствовали и строители. Однако чтобы спрашивать с них за качество строений, нужно, считают участники мероприятия, для начала создать карту активных разломов и сделать ее доступной для всех. В том числе и для представителей общественного контроля. Что касается последних. Система общественного контроля при строительстве зданий в других странах очень помогает защитить человеческие жизни. В Чили и Японии, например, его члены активно включены в процесс возведения зданий. Без них строители не могут продвинуться ни на шаг.
– Спасение утопающих – дело рук самих утопающих, – повторяет Чокан Лаумулин пусть и банальную, но по отношению к поднимаемой теме очень актуальную фразу. – Поэтому надо покончить с беспечностью, перестать прятать голову в песок и начать готовиться к последствиям землетрясения. То, что в Алматы оно будет, это однозначно. Никто не знает, когда это случится, но с изучением мест разломов, трещин, состояния грунтовых вод совершенно точно можно узнать ответы на вопросы «Как?», «Каким образом?» и описать характер и силу толчков для разных районов города. Соответственно, можно будет описать, какого рода разрушения следует ожидать и какие принимать меры по усилению зданий. Работа над картой разломов в Казахстане, насколько я знаю, уже ведется. Вопрос теперь в том, чтобы активизировать работу над ней и уделять больше внимания вопросу землетрясений не только со стороны власти, но и общественности.
Жизнь в сейсмоопасных регионах планеты показывает, что там, где люди готовы к землетрясениям, потери (человеческие в первую очередь) сводятся к минимуму. Япония – блестящий образец этому. В этой стране жертвами землетрясений, уносивших раньше сотни, тысячи, а иногда десятки и сотни тысяч жизней, сейчас становятся всего лишь несколько человек. Чаще всего они погибают от осколков стекла и упавших деревьев. Но здания давно уже перестали убивать людей. В этой сейсмоопасной стране имеются сегодня эффективные технологии строительства и контроля за ним. Но самое главное – очень активно развивается наука о землетрясениях, которая позволяет знать, по какому сценарию они будут проходить: где будет наиболее опасно, а где – не очень. Другой пример – Непал. В прошлом году там было разрушено 7 тыс. школ. Уцелели и служили опорными пунктами для пострадавших только те, которые были укреплены по совету ученых. Большую роль сыграл в этом профессор Амод Диксит, который тоже был делегатом конференции. Он, кстати, учился в СССР и приезжал в Алматы на практику еще в советское время. Очень сильно в этом плане продвинулись Чили, Калифорния, Новая Зеландия, Турция и Иран.
– В нашей стране проблема заключается в том, что никто не хочет этим заниматься, – говорит Ч. Лаумулин. – Уже пять лет я помогаю главе департамента наук о земле Кембриджского университета профессору Джеймсу Джексону в продвижении проекта «Землетрясение без границ». И все эти годы мы с ним не можем найти в Казахстане молодого геолога, который, получив образование в стенах Кембриджа, продолжил бы проект «Землетрясение без границ» в Казахстане. Конечно, в одном из старейших и уважаемых университетов мира (в 2009 году Кембридж отмечал 800-летие) планка требований очень высокая. Английский у претендента по крайней мере должен быть отличным. Но языки для молодого поколения вроде бы сейчас не проблема, и тем не менее желающего учиться в Кембридже геологии или другим естественным дисциплинам приходится искать как иголку в стоге сена. Никто не хочет этим заниматься. Может, эта статья для кого-то станет толчком?
Философия и землетрясения
Чокан Лаумулин считает, что сильные землетрясения, случись они, затронут все сферы нашей жизни: экономическую, политическую, идеологическую и социальную.
– Для меня проведение конференции, посвященной землетрясениям, было как маркер наших общественных отношений, – говорит он. – Геологи «старой гвардии» сетуют, что сегодняшние отечественные специалисты не в состоянии сделать даже оценку пород, то есть страна продает продукцию своих недр, не совсем четко представляя ее ценность. Поэтому создание соответствующей лабораторной базы – самый насущный для нас вопрос.
Геология вообще очень сложная фундаментальная дисциплина. В ней никто, кроме самих казахстанцев, не сможет совершить исследования недр земли, которые приведут к развитию науки. В их основе лежит полевая работа. А ее способны делать люди, которые не просто любят свою землю, а чувствуют ее на уровне. Созданная академиком Сатпаевым школа геологии была одной из самых мощнейших в мире. В своих исследованиях я наткнулся как-то на журнал «Курьер ЮНЕСКО» за 1970 год, посвященный советской науке. Там была замечательная статья главы Академии наук СССР Мстислава Келдыша, где он писал о том, какой вклад в развитие мировой науки вносит каждая из советских республик. И конечно, вкладом Казахстана он назвал геологию.
Чтобы понимать происходящие в недрах нашей земли процессы, требуются огромные знания и труд. Для девятой по территории страны мира, каковой является наш Казахстан, наверное, нет более важной дисциплины, чем наука о Земле. И если мы хотим развиваться по-настоящему, а не заниматься повторением и копированием внешних форм, нам надо уделять намного больше внимания науке и образованию, которыми должны заниматься только профессионалы.
На конференцию съехались самые именитые ученые в области науки о землетрясениях из России, Британии, США, Италии, Германии, Японии, Китая, Непала, Индии, Турции и Ирана. Но, пожалуй, самые пронзительные слова прозвучали из уст выпускницы Кембриджа, совсем еще молодого доктора геологии Грейс Кэмпбелл:
– Если люди знают, что в следующем году ожидается крах финансового рынка, то они тратят миллиарды и триллионы, чтобы его предотвратить. В Алматы все знают, что землетрясение будет, но никто ничего не предпринимает. А что может быть важнее этого? Это ведь гораздо более насущный вопрос, чем финансовые рынки.
Немного об истории вопроса. Отличительной особенностью землетрясений, происходящих в Азии, является то, что они случаются в густонаселенных пунктах. Это связано с тем, что в местах, где проходят разломы земной коры, всегда есть вода. А там, где она есть, селятся люди. И если посмотреть на карту активных разломов, то она практически полностью совпадает с торговыми маршрутами Шелкового пути. Как теми, что были в средневековье, так и теми, что добавились сейчас после его расширения. Поэтому большая часть городов, расположенных на этом пути, подвержена риску землетрясений.
Под Алматы, напомним, находится около десятка или более разломов. Их, как признаются ученые-сейсмологи, действительно трудно изучать: город стоит на них. Однако весь парадокс в том, что город Верный дважды разрушался землетрясениями, очаги которых находились далеко от него. Первый (землетрясение 1887 года) – в 40 км, другой (1911 год) – вовсе в Кыргызстане. Более того, профессор Кембриджского университетата Джеймс Джексон нашел следы не упоминавшегося в письменных источниках землетрясения XVII века в 400 км от нынешней Алматы. Это говорит о том, что длина активных разломов может достигать по протяженности не одну сотню километров. Говоря проще, если толчок произойдет в одном месте, то дальше высвобожденная энергия прокатится по всей длине разлома.
Все азиатские землетрясения есть следствие продолжающегося столкновения Индостанской и Евразийской литосферных плит. Этот процесс начался примерно 160 млн лет назад и продолжается до сих пор со скоростью движения навстречу друг другу примерно 5 мм в год. Все горы в Азии, включая самую высокую вершину мира Эверест, родились благодаря этому движению. Словом, «планета продолжает ставить эксперименты», и нам приходится с этим не только мириться, но и жить в преддверии неизбежного если не конца, то большой трагедии.
Можно ли ее избежать? Один из участников конференции, представитель Кыргызстана, Канатбек Абдрахматов справедливо заметил: «Убивают нас не воля свыше и землетрясения, а собственные дома».
Антинаучно, бесполезно, невозможно!
Мировая наука о землетрясениях практически полностью отошла от практики прогнозирования землетрясений, признав ее невозможной, бесполезной и антинаучной.
Но в любом случае надо заниматься вопросами укрепления зданий. Как показывает практика других стран, работая в этом направлении, можно добиться замечательных успехов. А именно – снизить смертность, как это происходит благодаря планомерной работе властей, ученых и общественности в Японии, Чили, а в последние годы в Турции и Иране.
На конференции, разумеется, присутствовали и строители. Однако чтобы спрашивать с них за качество строений, нужно, считают участники мероприятия, для начала создать карту активных разломов и сделать ее доступной для всех. В том числе и для представителей общественного контроля. Что касается последних. Система общественного контроля при строительстве зданий в других странах очень помогает защитить человеческие жизни. В Чили и Японии, например, его члены активно включены в процесс возведения зданий. Без них строители не могут продвинуться ни на шаг.
– Спасение утопающих – дело рук самих утопающих, – повторяет Чокан Лаумулин пусть и банальную, но по отношению к поднимаемой теме очень актуальную фразу. – Поэтому надо покончить с беспечностью, перестать прятать голову в песок и начать готовиться к последствиям землетрясения. То, что в Алматы оно будет, это однозначно. Никто не знает, когда это случится, но с изучением мест разломов, трещин, состояния грунтовых вод совершенно точно можно узнать ответы на вопросы «Как?», «Каким образом?» и описать характер и силу толчков для разных районов города. Соответственно, можно будет описать, какого рода разрушения следует ожидать и какие принимать меры по усилению зданий. Работа над картой разломов в Казахстане, насколько я знаю, уже ведется. Вопрос теперь в том, чтобы активизировать работу над ней и уделять больше внимания вопросу землетрясений не только со стороны власти, но и общественности.
Жизнь в сейсмоопасных регионах планеты показывает, что там, где люди готовы к землетрясениям, потери (человеческие в первую очередь) сводятся к минимуму. Япония – блестящий образец этому. В этой стране жертвами землетрясений, уносивших раньше сотни, тысячи, а иногда десятки и сотни тысяч жизней, сейчас становятся всего лишь несколько человек. Чаще всего они погибают от осколков стекла и упавших деревьев. Но здания давно уже перестали убивать людей. В этой сейсмоопасной стране имеются сегодня эффективные технологии строительства и контроля за ним. Но самое главное – очень активно развивается наука о землетрясениях, которая позволяет знать, по какому сценарию они будут проходить: где будет наиболее опасно, а где – не очень. Другой пример – Непал. В прошлом году там было разрушено 7 тыс. школ. Уцелели и служили опорными пунктами для пострадавших только те, которые были укреплены по совету ученых. Большую роль сыграл в этом профессор Амод Диксит, который тоже был делегатом конференции. Он, кстати, учился в СССР и приезжал в Алматы на практику еще в советское время. Очень сильно в этом плане продвинулись Чили, Калифорния, Новая Зеландия, Турция и Иран.
– В нашей стране проблема заключается в том, что никто не хочет этим заниматься, – говорит Ч. Лаумулин. – Уже пять лет я помогаю главе департамента наук о земле Кембриджского университета профессору Джеймсу Джексону в продвижении проекта «Землетрясение без границ». И все эти годы мы с ним не можем найти в Казахстане молодого геолога, который, получив образование в стенах Кембриджа, продолжил бы проект «Землетрясение без границ» в Казахстане. Конечно, в одном из старейших и уважаемых университетов мира (в 2009 году Кембридж отмечал 800-летие) планка требований очень высокая. Английский у претендента по крайней мере должен быть отличным. Но языки для молодого поколения вроде бы сейчас не проблема, и тем не менее желающего учиться в Кембридже геологии или другим естественным дисциплинам приходится искать как иголку в стоге сена. Никто не хочет этим заниматься. Может, эта статья для кого-то станет толчком?
Философия и землетрясения
Чокан Лаумулин считает, что сильные землетрясения, случись они, затронут все сферы нашей жизни: экономическую, политическую, идеологическую и социальную.
– Для меня проведение конференции, посвященной землетрясениям, было как маркер наших общественных отношений, – говорит он. – Геологи «старой гвардии» сетуют, что сегодняшние отечественные специалисты не в состоянии сделать даже оценку пород, то есть страна продает продукцию своих недр, не совсем четко представляя ее ценность. Поэтому создание соответствующей лабораторной базы – самый насущный для нас вопрос.
Геология вообще очень сложная фундаментальная дисциплина. В ней никто, кроме самих казахстанцев, не сможет совершить исследования недр земли, которые приведут к развитию науки. В их основе лежит полевая работа. А ее способны делать люди, которые не просто любят свою землю, а чувствуют ее на уровне. Созданная академиком Сатпаевым школа геологии была одной из самых мощнейших в мире. В своих исследованиях я наткнулся как-то на журнал «Курьер ЮНЕСКО» за 1970 год, посвященный советской науке. Там была замечательная статья главы Академии наук СССР Мстислава Келдыша, где он писал о том, какой вклад в развитие мировой науки вносит каждая из советских республик. И конечно, вкладом Казахстана он назвал геологию.
Чтобы понимать происходящие в недрах нашей земли процессы, требуются огромные знания и труд. Для девятой по территории страны мира, каковой является наш Казахстан, наверное, нет более важной дисциплины, чем наука о Земле. И если мы хотим развиваться по-настоящему, а не заниматься повторением и копированием внешних форм, нам надо уделять намного больше внимания науке и образованию, которыми должны заниматься только профессионалы.
