Так память связует времена

Мои дедушка и бабушка Бельгибай-ата и Рысбала-апа в полной и трагической мере разделили судьбу своего народа. Раскулачивание, лишение скота, продуктов, голод, болезни, нужда. Чтобы выжить, им пришлось из степи идти в ближайший город – Алма-Ату. В 30-е годы прошлого века из 18 своих детей они потеряли 17. В это страшно поверить, но бабушка рассказывала, как они с дедом в один день хоронили по несколько детей. Большинство погибли от голода. Погибших от болезней забирали представители власти и хоронили в специальных местах. После всего этого ужаса к 1941 году у Рысбалы-апа и Бельгибая-ата остался один-единственный ребенок – сын Байахмет.

Рысбала-апа рассказывала, что когда Байахмета призывали в армию, ее сердце екнуло, и она почувствовала, что больше его не увидит. И Бог, как будто сжалившись, послал ей, уже немолодой женщине, последнюю беременность. В августе 1942 года бабушка родила моего отца Ахмета – своего 19-го ребенка. Разница в возрасте двух сыновей составила 19 лет. Только моему отцу было суждено выжить из 19 детей моих дедушки и бабушки. У моего отца Ахмета родилось трое детей, от трех детей – сегодня четыре внука.

Всего нас, отпрысков Бельгибая-ата и Рысбалы-апа, 8 человек. Я посчитала, что если бы не голод и война, то у меня сейчас было бы 18 теток и дядей, в среднем с ними было бы 36 двоюродных братьев и сестер. Потом – 72 племянника. Это же целый аул. Но они все лежат в сырой земле. Рожденные, но не выжившие, не давшие побегов, потомков. Голод и война сократили численность только нашей родни в 10 раз. И такие геометрические регрессии – в каждой второй-третьей казахской семье.

Сколько себя помню, моя Рыс­бала-апа мечтала только об одном – вот откроется дверь, и зайдет в дом ее сын Байахмет. От своих фантазий эта суровая, повидавшая в жизни все беды и горести, хоронившая собственных детей пожилая женщина начинала улыбаться. Рысбала-апа просила нас называть Байахмета не «ага» (он ведь нам дядей приходился, коль был братом моего отца), а «ата», потому что он был старше нашего отца на 19 лет, и мы родились через три десятилетия после его смерти.

В 90-х годах прошлого века, после окончания вуза, я стала искать сведения о своем дяде в наших и российских архивах, высылала письма в поисковые группы, но все было безрезультатно. Причина, как я поняла поз­же, была банальной – неверное написание его имени и фамилии. Понятно, что на фронте писали от руки, и было не до чистописания. Но это сыграло роковую роль и растянуло поиски сотен, тысяч воинов на долгие десятилетия. Как только ни записывали имя моего дяди. В различных боевых донесениях фигурировали как будто разные люди – Жаксыбаев Бапахмет, Ажаксибаев Бай-Ахмет, Ажаксибаев Бай Ахмет, Ажаксибаев Пай Ахмет, Донгколбаев Бар Ахмут, Донексибаев Бай-Ахмет, Донеколбаев Бай Ахмит, Донеколбаев Бай Ахиит, Джемсибаев, Шахибаев. Но это все был один и тот же человек, потому что все остальные данные совпадали: год рождения – 1923-й, имя матери – Рысбала, адрес проживания – Алма-Ата, ул. Гаражная. Конечно, когда мы высылали запрос по его настоящему имени Жаксыбаев Байахмет, нам отвечали, что такой не числится. Тысячи, а может, миллионы людей так и не нашли своих воинов из-за этих досадных ошибок в записях.

Сыграла роковую роль и редакторская невнимательность тех, кто готовил Книгу памяти «Боз­дактар». В военкомате в 2005 году нам выдали для просмотра только что вышедшую в свет русскую редакцию книги «Боздактар». Там фамилии моего дяди не оказалось. Каково же было мое удивление, когда я увидела его фамилию в феврале 2020 года в казахском варианте этой книги. Оказывается, при верстке русского издания редактора пропустили фамилию моего дяди.

В 2012 году я получила ответ от Центрального архива Министерства обороны РФ: «Сообщаем, что лейтенант Жаксыбаев Байахмет 1923 г. р., командир стрелкового взвода Северо-Кавказского фронта пропал без вести в 1943 году. В частично сохранившихся документах управления 255-й бригады морской пехоты и полевых управлений Черноморской группы войск Закавказского фронта и Сев.-Кав. фронта за 1942–1934 гг. Жаксыбаев Байахмет не значится».

Дело сдвинулось с мертвой точки только благодаря соцсетям. В мае 2019 года я написала в «Фейс­буке» пост отчаяния и рассказала о своих многолетних попытках найти дедушку. И вдруг на мой пост откликнулся Аманжол Уразбаев. Он написал, что видел фамилию моего дедушки в базе данных и посоветовал обратиться к российскому историку-архивисту Андрею Трубицыну. Что я и сделала.

Андрей Витальевич Трубицын является заместителем председателя Абинского отделения Российского общества историков-архивистов и много лет вместе со своими коллегами занимается исследовательской, архивной работой по поиску сведений о воинах, павших в боях за Абинский район Краснодарского края. Именно он помог мне восстановить этапы фронтового пути моего дяди. Получается, что в апреле 1942 года Жаксыбаев Байахмет был призван Ленинским РВК г. Алма-Аты в ряды Красной армии. Его отправили на учебу в Ашхабадское военно-пехотное училище. Оттуда 19-летний лейтенант поступил в распоряжение командования Северо-Кавказского фронта. Он был назначен командиром минометного взвода 1-й роты 322-го батальона морской пехоты 255-й отдельной морской стрелковой бригады Черноморского флота. Не осталось никаких свидетельств о том, каким по характеру был мой дядя. Но наверняка он обладал лидерскими качествами, которые позволили назначить его, 19-летнего парня, командиром взвода.

Андрей Трубицын выяснил, что упоминаемые в записях командира 1-й роты 355-го батальона 255-й бригады морской пехоты, Героя Советского Союза В. Г. Миловатского Джексимбаев Б. и Шахисбаев Б. являлись одним лицом – Жаксыбаевым Байахметом. Андрей Витальевич выслал мне очень ценные документы, где есть свидетельства о гибели моего дяди. Так, в частности, в журнале военных донесений командир роты В. Г. Миловатский пишет следующее: «13.10.42. Наши потери за 13.10.42 – убиты 5, ранен 1. Убит командир взвода 322-го БМП Джемсибаев Б.».

В. Г. Миловатский в марте 1987 года в своем письме редактору газеты пишет: «После боя на высоте 42,7 в ночь на 1 октября мы заняли оборону и до 13 октября 1942 года вели ожесточенные бои, выдерживая по 3–4 атаки противника, 3 из них танковых. Враг был остановлен и перешел к обороне... Знаком + помечено, где мы хоронили убитых. Где похоронен пулеметчик Андрюша Бубырь, я написал, а в траншее похоронены его второй номер Григорьев, матрос Прилюдский. Слева от КП, у знака + пулеметной точки, у дерева развилкой, зарыт мл. л-т Шахисбаев. Мина попала прямо в его окоп. Уважаемый Василий Васильевич! Пусть школьники и взрослые знают, какие события проходили на их Родине... о подробностях боев в долине р. Абин, на сопках больше никто не напишет. Март 1987 года».

А. В. Трубицын выслал мне также и книгу воспоминаний В. Г. Миловатского «Кубань, 1942–1943 гг. Абинская-Новороссийск (Как это было)», в которой автор так описывает бои: «30 сентября 1942 года наша рота получила приказ выдвинуться к правому берегу реки Абин к станице Абинской и на безы­мяннной высоте, что в восьмистах метрах севернее высоты 42,7, занять оборону. Нам ставилась задача взять под контроль дорогу, идущую из Абинской на Шапсугскую и Геленджик к Черноморскому побережью, и не пропустить наступающего врага. Именно в этом направлении можно было пройти любому виду транспорта и техники. Зная это, гитлеровское командование рассчитывало здесь вбить клин в оборону 47-й армии, чтобы затем окружить наши части в Новороссийске и на прилегающих высотах. В течение пятидневных боев наши морские бригады вместе с частями 46-й армии наносили чувствительные удары по врагу. Только за эти дни фашисты потеряли здесь до восьми тысяч личного состава».

Несколько недель назад я созвонилась с Андреем Перервой. Воспоминания боевого командира Миловатского совпадают с данными ученого-историка Андрея Трубицына. Плод его многолетних архивных изысканий – это электронная книга «Они погибли за Абинский район, 1942–1943 гг.». В третьем томе, на странице 178, за номером 2394 есть теперь и такая запись: «Жаксыбаев Байахмет (Бапахмет)(Ажаксибаев Бай (Пай) Ахмет). Убит в бою 10 (13) октября 1942 г., похоронен 4 километра южнее ст-цы Абинской в районе высоты 42,7 (донесения о безвозвратных потерях от 04.01.1943 № 51, от 22.01.1943 № 448, от 01.03.1943 № 187, донесения послевоенного периода от 11.05.1950 № 8663, Приказ об исключении из списков ГУК ВС СССР от 21.09.1950 № 1218); родственники: мать – Жаксыбаева Рысбала (Казахская ССР, г. Алма-Ата, Ленинский р-н, ул. Гаражная, д. № 20))».

Осенью 2019 года, спустя 77 лет после героической гибели, имя моего дяди Жаксыбаева Байахмета было увековечено на мемориальных плитах воинского захоронения в Парке 30-летия Победы в городе Абинске. Хотелось бы выразить огромную благодарность главе Абинского городского поселения Краснодарского края А. А. Савельеву, Абинскому районному отделению Российского общества историков-архивистов, историку-архивисту А. В. Трубицыну, историку Андрею Перерве за память о героях, за активную военно-патриотическую работу, за увековечивание имен воинов, в том числе имени моего дяди на мемориальных плитах в Парке 30-летия Победы.

Титаническими усилиями Анд­рея Трубицына и его коллег по крупицам были собраны и сис­тематизированы сведения о 231 казахстанце, погибшем в этих краях. Все их фамилии есть в электронной книге «Они погибли в битве за Абинский район» http:⁄⁄www.abinskiy.ru⁄_files⁄tom1.pdf
Кроме того, можете обратиться к нему по электронной почте: [email protected]

78 лет прошло от довоенной черно-белой фотографии моего дяди до мемориальной плиты с его именем. Таковы вехи короткого жизненного пути 19-летнего Байахмета Жаксыбаева, отдавшего свою жизнь при защите Родины от фашистских захватчиков.

И бабушка, и отец до последних своих дней просили меня найти Байахмета. Если бы не карантин, то 9 Мая я отправилась бы в станицу Абинскую, чтобы почтить его память у мемориала, где высечено его имя. Конечно, хотелось бы выполнить до конца эту важную миссию и побывать на месте гибели, захоронения, почтить его память и привезти на его могилу горсть земли из родного города. Надеюсь, получится это сделать осенью. Это наш священный долг перед павшими. Времена не выбирают – в них живут и умирают. Долг живых – помнить и чтить.

Во время своих недавних поис­ков я несколько дней провела в архивах наших военкоматов. Ко мне отнеслись с пониманием и пустили в святая святых. Трудно описать мои чувства, когда я своими глазами увидела фамилии тысяч воинов, ушедших на фронт из Алма-Аты. Великой, жестокой ценой досталась эта победа. Но я хочу сказать о другом. Архивные материалы в военкоматах находятся в удручающем, ужасном состоянии. И это несмотря на то, что в архивах соблюдается температурный режим. Бумага рассыпается, рассыхается и крошится от времени. Чернила бледнеют и становятся невидимыми. Еще 3–5 лет – и бумага просто разложится на молекулы. Обращаюсь к Министерству обороны РК с просьбой срочно оцифровать все архивы военкоматов, в которых хранятся сведения о воинах Великой Отечественной войны. Для этого не нужно много ресурсов. Достаточно объявить кампанию. Подключить студентов, волонтеров. У нас очень много неравнодушных людей, которым дорога память о воинах. Для оцифровки нужны лишь сканеры и флеш-карты для хранения данных. В России, Беларуси и Армении несколько лет назад полностью оцифровали все архивы военкоматов и выложили сведения онлайн. Надо и Казах­стану последовать их примеру и успеть хотя бы к 77-летию Великой Победы.

Прошлое не исправить. У людей не было выбора. Знаю, что войны этой можно было избежать. Но она случилась. И унесла миллионы жизней, изменила судьбы людей, конкретно – жизнь моей семьи. Поэтому я не понимаю и никогда не пойму тех, кто призывает не отмечать Победу в Великой Отечественной войне. Мой дядя, как и многие бойцы, отдал свою жизнь за наше светлое будущее. Он погиб в возрасте 19 лет! Даже не в 30 и не в 40. Наверное, он даже девушку не успел поцеловать. Так все сложилось. Мы будем помнить и скорбеть о нем, пока жива наша память.