Человек-эксперт

За 4 часа пребывания в обеих больницах было названо около 10 вариантов диагнозов, и каждый раз один сменял другой – здесь проблема не во врачах, каждый из которых был специалистом в своей отрасли, и его задача была лишь подтвердить, есть ли признаки диагноза, который соответствует его специализации. Каждый следующий эскулап заявлял, что вряд ли диагноз – из его отрасли, и, в конце концов, они уже не знали что делать. Было решено собрать консилиум, и он методом исключения остановился на версии, которая впоследствии оказалась верной – вместо операции прописали лекарства, боль вскоре отошла, и человек, уже ближе к вечеру, чувствовал себя хорошо. Мне понравилось то, что врачи положились не только на прошлый опыт, но и решили взять полный спектр анализов, необходимых для принятия решения, то есть рассматривали случай пациента, исходя исключительно из его личных проверенных данных, а не на основе "оценки на глаз".

Мое присутствие, с одной стороны, повышало чувство ответственности у медиков, с другой стороны, я "давил", требуя от них быстрого решения, ибо переживал. И если бы не их опыт общения с "сопровождающими", возможно, я "додавился" бы до хирургического решения, а потом считал бы виноватыми врачей. Но в таком случае, если бы они и были виноватыми, то только в том, что поддались моему давлению. К счастью, они нашли в себе смелость игнорировать меня и делать то, что считали нужным.

Когда я учился в университете, к нам на экономический факультет поступил студент, который был намного старше однокурсников. Выяснилось, что он ушел с 4-го курса медицинского факультета и решил все-таки учиться на экономиста. И когда я спросил "Почему?", он ответил: "Когда лечишь человека, цена твоей ошибки видна сразу, потом трудно смотреть в глаза людям. А когда лечишь экономику, это проявляется через несколько лет, и всегда есть возможность уйти от ответственности и каждый раз выглядеть правым. Меня это больше устраивает". Человек понимал цену ответственности и честно признавал, что не хочет ее нести.

Экономика – это достаточно сложная отрасль, где необходимо знать варианты экономических взглядов, а не единственно верную теорию (ошибка №1), ибо догматизированность всегда ведет к крайностям и отходу от принципа "по болезни – лекарство". Зачастую теория предполагает общее описание и множество ответвлений – сообразно обстоятельствам, но, к сожалению, некоторые  эксперты опираются лишь на общее описание (ошибка №2). Но важно знать не только теорию, пусть и со всеми ответвлениями, необходимо также владеть статданными и желательно каждый раз заново их смотреть, ибо тренд может поменяться и тогда есть риск дать решение по текущей ситуации на основе устаревшей информации (ошибка №3). Есть еще один момент – в случае Казахстана появляется социально-политический фактор, который может быть сильнее экономических факторов в течение определенного периода времени. Можно предлагать "непроходимые" решения, которые не учитывают этот фактор (ошибка №4), а можно видоизменить решение и способствовать постепенному его продвижению.

Есть две основные группы, которые так или иначе влияют на принятие решений по экономическим вопросам – это чиновники (как в госорганах, так и в госкомпаниях) и независимые эксперты (как в коммерческих структурах, так и в некоммерческих). В госорганах экспертный потенциал намного выше, так как они владеют служебной информацией, а также оперативной информацией по отрасли в детальной разбивке. Но, с другой стороны, проблемы системы госуправления (бюрократия, коллегиальность как способ ухода от ответственности, лоббирование коррупционных интересов, частая смена кадров из-за низкой зарплаты, непоследовательность курса после прихода нового чиновника, перегруженность отчетами и т.д.) снижают этот потенциал. Но самый главный минус "мнения госоргана" – это то, что каждый чиновник оказывается под давлением общего коррупционного имиджа, а потому воспринимается обществом как коррупционер, задача которого – скрыть плохое или даже назвать плохое хорошим. Если доверие и есть, то только к чиновнику, которого лично знаешь, который-де "точно не ворует" (феномен в том, что такой чиновник-друг есть у каждого). На самом деле чиновничья среда уже давно неоднородна, более того, ее неоднородность лишь возрастает – сейчас растет не только количество отпетых коррупционеров, но также и принципиальных чиновников, которые в меру своих возможностей пытаются принести пользу стране. И среди тех, кто контактирует с обществом публично, больше как раз вторых, чем первых, которые предпочтут быть в тени.

Что касается экспертов, то здесь палитра тоже широкая. Есть те, кто произносит одни и те же вещи от мероприятия к мероприятию и готовы обидеться, если им не дадут место поближе к модератору. Есть те, кто ангажирован с конкретной финансово-промышленной группой и под видом "независимого эксперта" лоббируют ее решения. Есть те, кто специально создает "экспертный шум" и продает "отказ" от продолжения этого шума. Есть те, кто не обладает должной квалификацией (например, есть "доктора делового администрирования", дающие советы по макроэкономике, – они могут быть профессионалами по основному профилю, но это никак не говорит о компетентности в других отраслях), но при этом комментируют даже отрасли, в которых не разбираются. А есть те, кто избегает всех этих ошибок и демонстрирует лучшие образцы экспертной мысли.

Простой народ не разбирается в том, какой чиновник/эксперт лучше, но те, кто ближе к принятию решений, "видят" всех практически под микроскопом и перестают доверять, видя малейшее проявление необъективности (судят по "верхушке айсберга", а там уже придется доказывать, что "не верблюд"). Дальше с экспертами, которые лишились доверия, работают лишь чисто "политически" – не ради пользы дела, а ради того, чтобы не было шума.

Естественно, все это предполагает отсутствие пользы как чиновникам, так и экспертам, как государству, так и населению. Тем не менее, есть возможность изменить ситуацию. Помимо мер, которые должны делаться по умолчанию (борьба с коррупцией, повышение качества системы госуправления), со стороны государства необходимо взращивать и поддерживать отечественных экспертов. Например, давать разработку госпрограмм иностранной аналитической структуре так, чтобы привлекались отечественные специалисты, иначе говоря, казахстанские эксперты должны приобщаться к зарубежным аналитическим технологиям. Также надо отечественные аналитические структуры избавить от государственной бюрократии в принципе – связь с курирующими госорганом должна быть лишь в части результатов исследования, а не бесконечная отчетность по административно-хозяйственной деятельности. И, наконец, надо экспертов собирать не ради одобрения, а ради получения критики (и пусть даже это все проходит в закрытом режиме).

Но это – меры от государства. А есть меры и на личном уровне (помимо тех, которые обозначены выше как ошибки), реализуя которые, эксперт приносит максимальную пользу и нивелирует возможный вред от предлагаемых им идей. Во-первых, текст должен быть неэмоциальным и выдержанным, без скандальности, которая предполагает давление на принимающего решение. Во-вторых, текст должен быть нейтральным и предполагать анализ всех плюсов и минусов – собственно лучшие академические традиции построены именно на таком подходе. В-третьих, нулевая персонализация, ибо она только мешает принятию решения. Не только чиновники, но и эксперты неспособны принять критику, если перед ней предварительно оскорбить, обвинить человека во всех грехах. Личностный фактор сильно влияет на восприятие текстов, как бы ни хотелось игнорировать это. В-четвертых, надо "обнулить" личное отношение к человеку, который отвечает за конкретный вопрос (неважно – плохое или хорошее), ибо это приводит к субъективному анализу. В-пятых, надо попытаться поставить себя мысленно на место принимающего решения, чтобы хоть как-то воссоздать модель, в рамках которой будет понятна мотивация принимающего решения. Это позволит увидеть картину шире, а предложение более проработанным. В-шестых, надо легко признавать неправоту, как только она выявлена. Можно, конечно, стоять на своем, но это лишь снижает доверие к эксперту, да и пользы делу точно не будет. И последнее. Сейчас тексты в основном публикуются в онлайн-ресурсах, а потому можно каждую приведенную цифру подтверждать гиперссылкой под ней – и чем больше экспертов это будут делать, тем раньше это станет культурой, позволяющей снизить ошибки и устранить ненужный спор о достоверности приведенных данных.

Сейчас растет поколение молодых экспертов, которые обладают большой энергией и желают принести много пользы стране. И очень хочется надеяться, что постепенно они сформируют должную культуру обсуждения. Думается, что в долгосрочном плане это даст плюсы, о которых можно лишь мечтать. Дай бог! Все колонки автора