Начало нового подъема

Биографии государств, даже относительно молодых, графичес­ки напоминают кардиограмму: состоят из периодов подъема и снижения линии развития.

Возраст казахстанской государственности можно отсчитывать с 1936 года, когда Конституция СССР утвердила статус Казахской Советской Социалистической Рес­публики. А газета «Казахстанская правда» старше: ей ныне исполняется 100 лет!

Ее биография до сегодняшнего дня тоже состояла из периодов подъема, спада и снова подъема. Я помню один из таких высоких периодов.

Шестидесятые были временем хрущевской оттепели – первое десятилетие без Сталина! Оно оказалось весенним для нашего поколения, из которого вышли выдающиеся ученые, великие изобретатели, артисты и писатели.

Для меня стартовой площадкой, открывшей путь в литературу, в общественную жизнь, стала газета «Казахстанская правда». В январе 1961 года после московского литературного института я приехал в Алма-Ату и устроился литературным сотрудником в «Казправду». Редактор Федор Боярский знал, что я пишу стихи, но от меня требовал не рифмованные строки, а репортажи с городских строек и начала полевых работ в селе. Но однажды вдруг вспомнил о моем знакомстве с другим жанром словесности.

11 апреля вызвал к себе в кабинет: «Скажу только тебе: завтра состоится первый выход человека в космос. Наша ракета преодолеет атмосферу, и впервые за всю свою историю человек окажется в космическом пространстве! Ты же инженер – должен понимать, что это значит!» До этого я не видел его таким взволнованным.

Да, по первому образованию я инженер-геолог, но какое отношение геология имеет к космосу? Он не успел объяснить и перешел к заданию:

– Напиши об этом стихи! В завт­рашний номер!

В тот день я задержался на работе, но успел что-то выразить на бумаге и поехал домой спать.

А утром – началось!

Помню, 12 апреля в Алма-Ате стояла ясная, солнечная погода: я вышел на крыльцо и всмотрелся в небо уже по-другому. Небо было так чисто, что сквозь голубую толщу атмосферы, мне показалось, просвечивала темень космоса.

Полет Юрия Гагарина стал событием, объединившим вдруг всю планету единым чувством.

Даже 9 мая 1945 года мир не ликовал так, как это происходило 12 апреля 1961 года. Потому что всем в человечестве было дано в тот день осознавать себя землянами! Люди земного шара почувствовали себя одной семьей! Такие мгновения не в каждом столетии случались. И нашему поколению удалось ощутить такое.

Факт «Мы – в космосе» выходит за пределы истории человечества. Фантаст Брэдбери сказал, что значение этого события можно сравнить только с выходом рыб на сушу.

Алма-Ата с утра стояла на улицах, глядя в небо. И мой ученый сосед, который знал наверняка: «не может быть», и мальчишки – у них не было за душой ничего, кроме уверенности, и мама, пропустившая базар, и сестренки, оставшиеся без школы, – мы все ждали. И дождались.

Вместо ракеты, которая, возвращаясь на Байконур, должна была обязательно мелькнуть сияющей, свистящей иглой над Алмаатинкой, вдруг, разрушив вопиющим, тарахтящим контрастом воображаемую картину, распространяя над крышами запах отработанного керосина, закачалось сверху (смешно сказать!) четырехкрылое чудо техники. Очкастый летун, расплывшись в улыбке, вытряхивал из фанерного кузова мешки листовок.

Розовые, как лепестки урюка, они кружились над садами, усеивая крыши, тротуары, застревали в ветках яблонь.

Кому из авторов стихов довелось пережить такое!

Мое импровизированное творение, второпях, по-акынски начертанное вчера в кабинете редактора «Казахстанской правды», было уже набрано, отпечатано многотысячным тиражом и распространено с небес!

Ворох листовок, собранных сест­рами, – мой первый, розовый сборник, первое собрание сочинения!

В те дни я не знал мук творчества, дни и ночи, целую неделю, пугая домашних, крича, на слух сочинял поэму «Земля, поклонись человеку!». Это самая радостная пора в моей писательской биографии. Поэма выходила неоднократно, и всякий раз перед публикацией тянулась рука ее поправить. Но пусть останется такой же розовой, как родилась мгновенной фотографией моего тогдашнего состояния.

Сейчас сквозь толщу розовос­ти стиха просвечивает все яснее темное чувство утраты человека, которому была посвящена поэма. Я рад, что успел прочитать Гагарину отрывки из поэмы в ноябре 1967 года в Москве, на церемонии вручения мне премии Ленинского комсомола СССР, и в июле того же года – на площади станицы Вешенской на Дону, куда Михаил Шолохов пригласил поэтов из разных стран. Не помню, по какому поводу. Но помню, что в этой встрече, продолжавшейся три дня, принял деятельное участие Юрий Гагарин. Я читал на площади перед станичниками. И потом на застолье в Гостином доме Гагарин попросил почитать еще.

Сегодня начинается период, который зарядит энергией творчес­кого подъема не только журналис­тику, но всю культуру, экономику, социальную жизнь Республики Казахстан.

В графическом обозначении числа 2020 выражается что-то особенное, что принесет миру этот период. Мы надеемся – взлет!

Поэтому желаем: еліміз аман болсын! Пусть будет благополучна наша страна!

И каждому читателю «Казах­станской правды» пожелаю столько лет плодотворной жизни, сколько сегодня исполняется нашей «Казахстанской правде»! Сто лет!