Хлебом единым

Выхожу я из магазина, помахивая пакетиком с чипсами, думая о своем. В голове стандартный «набор»: работа, кошке надо корм купить, морской свинке – наполнитель. Бреду, ни на кого не обращая внимания. И внезапно останавливаюсь: я не могу идти дальше, когда пахнет так вкусно!

Пахло из пиццерии, расположенной тут же, в доме. Только не какой-нибудь «Маргаритой», а просто хлебом с той самой хрустящей корочкой, которую так все любят. Но это я поняла уже потом, когда вернулась из воспоминаний.

...Вот мы с бабулей стоим возле хлебного. Он у нас на углу длинного пятиэтажного дома. По-советски суровый, с железной ковкой на окнах. Внутри пахнет всем и сразу – колбасой, чаем, но больше всего лавровым листом. Лаврушка лежит всегда у кассы, в сетчатом чане разбросаны бумажные упаковки, многие из них прорвались, и хрусткие листики лежат осколками поверх, они и задают ароматный тон. Но это пока не привезут хлеб. Когда вносят большие деревянные лотки со свежими булками, вокруг не остается никаких иных запахов. Одинаковые кирпичики похрустывают, когда их переставляют на полки, с них сыплются колючие крошки.

Мы с бабулей берем пару буханок, я по привычке на выходе забираю на удачу лавровый листочек. Мы спешим домой, надо всех угостить хлебом, пока он вот такой – необыкновенный: свежий, ароматный, правильной формы, уголки которой хочется откусить (все ведь так делали!). А дома буханка режется большими ломтиками, и ничего сверху и не надо – и так очень вкусно!

А потом, когда хлебный закрыли (сейчас там аптека, после череды кафе), хлеб мы стали покупать в машинах – они целым рядом стояли вдоль входа на Центральный рынок. Какой там стоял аромат! Сунешь нос в «пирожковоз», а там румяные булки на простыне сносят крышу сумасшедшим ароматом печи. Дома, для надежности, такой хлеб мы всегда слегка обжигали над конфоркой – тогда никто из продавцов не заморачивался одноразовыми пакетами или перчатками.

У меня вообще к хлебу чрезмерно теплые чувства. Потому что моя бабуля, девочка из многодетной семьи, пережила войну, к хлебушку всегда было особое отношение. Выкинуть кусочек – только вздумай! Не доела – убери в хлебницу, потом съешь. И ни одного блюда я не могла представить без хлеба. Дала фору даже своей маме, которая тоже хлеб обожает: ела с хлебом и пельмени, и плов, и макароны, и даже пирожки. Причем в таких тандемах вкуснее для меня был хлеб.

Всегда поражалась тем, кто хлеб не ест: ну как так, ведь вкусно очень! «Нет, – мотал головой троюродный брат Артемка, малоежка и привереда, – вообще не вкусно, зачем есть что-то с хлебом?». Брата я считала предателем и недалеким парнем – ну как можно не любить хлеб? А как-то я так достала свою подругу с вопросом, почему же она не любит хлеб, что она уже просто нарычала на меня: «Отстань! Вот ты же не ешь яблоки? Не ешь, потому что тебе невкусно. А я не ем хлеб, потому что мне тоже невкусно». Удивительные люди...

Ничего удивительного, что и мои дети любят хлеб. Он у нас дома всегда в ассортименте – заводской, из пекарни, бездрожжевой, если его слишком много, я делаю сухарики. Но, знаете, чего мне не хватает в столице? Лепешек! Тех самых, из тандыра. Это еще один якорь из детства: стоишь и ждешь, когда ловкий парень выловит из печки нереально красивую лепешку с кунжутом. Эти зернышки я «склевывала» сразу же, а лепешку могла съесть по дороге домой, обжигая пальцы и язык. А если на нее намазать сливочное мас­ло, то можно было и вовсе умереть от удовольствия. Если мне удается урвать хоть что-то, напоминающее по виду и вкусу те самые лепешки, я просто в ладоши хлопаю от восторга. А еще снова возвращаюсь в детство, где был самый вкусный хлеб.