​«И чем дальше – тем больше любви...»

Если долго смотреть на небо, то можно иногда наблюдать удивительную картину: все облака несутся в одну сторону, а несколько – самых загадочных и жемчужных – в другую.

В народе говорят: «Идут своим ветром!»

И в литературе так бывает. Есть поэты, их всегда немного, которые «идут своим ветром» и равнодушны к поветриям, к суете тщеславий. «Вон облако где-то кочует и, тая, не тает,/Пронизано светом оно изнутри, где таится Господь...» (В. Михайлов «Облако»)

Еще в начале своего творческого пути Валерий Михайлов написал важное стихотворение, которое стало как бы нравственным мерилом для него:

Клубится всуе ярмарка

тщеславья,

Не ведая границ своих

бесстыдств.

Студен родник прекрасного

бесславья,

И воздух одиночества пречист.

Из чьих-то черт создав себе

обличья,

Ломая второпях карандаши,

Они ломают истинность величья

Своей забытой подлинной души.

Пусть все вокруг соврется,

как сопьется,

И унесется в призрачную мглу –

Зачтется это или не зачтется,

Но я себе и вздохом не совру.

Пусть гонят пастухи своих

овечек,

Не зная, где восход и где закат, –

Мне из травы трещит степной

кузнечик,

Со мной босой беседует Сократ.

(«Судьбы своей я праздный

соглядатай...»)

Валерий Михайлов, в самом деле, ни вздохом не соврал себе во всех своих книгах, а их более двадцати. Его «Хроника великого джута», которая выдержала несколько изданий, переведена на казахский, немецкий, английский, цитируют историки, изучают в казахстанских школах, потому что это правдивый документ трагического времени голодомора, выкосившего казахский народ. И Валерий Михайлов первый написал об этом, написал так, что спазм сжимает горло, когда читаешь. Как ему удалось создать такой нерасторжимый сплав сухого документа и высокой поэзии, ведомо только Богу. Но вся эта книга – непрерывное потрясение.

Мыслители разных времен считали, что с неравнодушия, с великой совести, с ответа перед небесами начинается величие человека. Начинается Поэт. Совесть – это раскаленный уголь внутри нас, который прожигает тьму.

«Не мир, но меч я принес вам!» – возгласил Творец. Меч – совести.

«В молчании жить – непотребство. Все легче – кричи, коли бедство», – пишет В. Михайлов. Ему нестерпимо видеть, как сгущается вселенская тьма, несется черным смерчем и восстает из этого мрака всяческая нечисть, как обезумевший в своей алчности человек готов пожрать сам себя и свою землю, и нет звезды, чтобы могла пронзить своим светом эту нескончаемую ночь, этот затянувшийся сон разума, который, как известно, рождает чудовищ. И все же – «И в студеную выморочь рода/Остается щепотка добра», все же – «Бог строго накажет, но Он и спасет», и все же – «Душа, ты сгорела бы вроде, но снова воскресла...», «От белого снега и ночью светло./То Родина спит, чистотою сияя...»

И этот белый, чистый снег Родины – этот свет, который средь черного ветра, черного смерча, где вьются бесы, видели Александр Пушкин и Александр Блок, Абай и Магжан Жумабаев, сияет и в творчестве Валерия Михайлова как символ души, ее чистоты, ее божественного начала.

…Он хотел стать геологом, а стал профессиональным писателем. И может быть, там, в степи, в геологических экспедициях видел он метафору своей будущей книги – черный смерч, который лейтмотивом проходит через «Хронику великого джута», разворачиваясь потрясающей силы образами, создавая грозную, почти бетховенскую симфонию: «Внутри смерча летел дьявол... И выдувал семью из дома, жизнь из аула, душу из человека, дух из народа. И – летит. Господи, прости нам наши прегрешения, выведи на путь истинный...»

Боль того времени не отпускает Валерия Федоровича еще и потому, что в нем течет кровь спецпереселенцев, переживших сталинский геноцид. Род его попал под косу «отца народов», был жестоко выдран из родной российской почвы и пересажен в земли, ничем не повинные, но с царских времен приспособленные под ссылку. Это о них, спецпереселенцах, страдальцах Карлага, Степлага, АЛЖИРА, о перемещенных народах, испивших горькую чашу несправедливой судьбы, сказал он с гневом и стыдом: «Мильоны жертв!/Их тьмы, и тьмы, и тьмы –/Замученных, затравленных, забитых.../Тюрьмее в мире не было тюрьмы/И позабытей нету позабытых...»

Начало этого стихотворения, возможно, не случайно перекликается с блоковскими «Скифами»: «Мильоны – вас. Нас – тьмы, и тьмы, и тьмы...», а Блок перекликается с Пушкиным, с его «Клеветникам России» – «Иль мало нас?..» Но если у Блока с Пушкиным эти «тьмы» могущественны и непобедимы, если они издревле «Держали щит меж двух враждебных рас/Монголов и Европы», то у В. Михайлова «тьмы» превращались в «лагерную пыль» своими же, собственными варварами, и смертельные пробоины на «скифском» щите необратимы. Но заметим, что тотальное истребление народа началось именно во времена Блока, после революции, которую поэт так восторженно приветствовал поначалу и которая сгубила его, как сгубила многих – и великих, и простых смертных. В конце жизни Блок тоже видел мистический смерч, который пронизывает «Хронику великого джута»: «…И выдувал семью из дома, жизнь из аула, душу из человека, дух из народа...» Блоковская поэма «Двенадцать» о том же – душа и дух. Их битва с черным смерчем.

Душа и дух. Вот главные темы всех книг Валерия Михайлова, о чем бы он ни писал – биографичес­кие очерки об известных писателях Казахстана – Абди-Жамиле Нурпеисове и Кадыре Мырзалиеве, эссе о российском поэте Юрии Кузнецове, павлодарском поэте, ставшем советским классиком, Павле Васильеве, повествование о Первом Президенте Казахстана Нурсултане Назарбаеве – это всегда прекрасная работа, точные портреты, где автора интересует прежде всего духовное начало, высота и блеск мысли, сила духа и верность избранной стезе, что сделали этих людей великими.

Пишет он о гениальных русских классиках Михаиле Лермонтове и Евгении Баратынском – две последние книги вышли в Москве в серии ЖЗЛ и стали настоящим событием в литературе. Книга о Лермонтове переиздавалась несколько раз, потомками лермонтовского рода она признана одной из лучших. Пишется третья книга для ЖЗЛ, о поэте Николае Заболоцком, чья судьба связана с Казахстаном… Все эти книги не просто биографии замечательных людей – это жизнь творцов, прочитанная творцом, это взгляд на человека через его творчество, и поэтическое, и государственное, как в книге о Президенте, а значит – через божественное в нем, через Душу.

А как хороши его путевые заметки о чудесных, живописных местах Казахстана – Маркаколе и Боровом. А то возьмет да и переключится на умную, искрометную и очень смешную юмористику в книгах «Год Козла» и «Сквознячок» – энергия его таланта такова, что бьет через край, ей тесно только в рамках какого-то одного жанра.

И все же главное – поэзия. Она и в глубоких по мысли, по эпическому размаху и проникновению в суть нашей драматической действительности поэмах «Русь», «Русский хаос», «Годовая свеча», и в его духовных откровениях, и в лирических стихотворениях, очень музыкальных, нежных, которые отличаются особым очарованием. Михайлов пишет как бы даже и не словами, а воздухом или какой-то неуловимой, неведомой нам субстанцией: «По берегам Есень-реки туманы длинные.../Чуть слышно плещется во мгле вода холодная.../Светлым-светла, темным-темна, как кровь свободная...»

В минувшем году в Москве в издательстве «Молодая гвардия» в серии «Золотой жираф» вышла новая книга Валерия Михайлова «Дымящийся свиток». Это избранное поэта. Книга дает возможность проследить его духовный путь от страстей юных лет до мудрости зрелого возраста, до иноческого смирения и покоя, потому что построен Дом Души: «Я на землю уже не ропщу,/Дом небесный себе я построил...» И дом этот ему дорог, «потому что всей жизни он стоил».

Но как нельзя до конца пост­роить обычный дом, так и в Небесном доме В. Михайлова продолжается работа. И в Доме этом хочет поэт сохранить свои русские корни, которые уже несколько поколений питаются благодатными соками казахской земли и благодарны ей за то, что сохранила и хранит их жизнь. Когда смертоносным огнем жгло солнце – казахская земля давала тень своих карагачей, когда люди зверели от голода – украдкой вкладывала в ладонь кусочек курта или последний ломоть лепешки. Когда над головой был только дырявый полог холодного неба – давала кров в юрте – прообразе мироздания, возле дымного очага, где утешала игрой домбры и протяжной песней кочевников. Они тоже кочевали по свету не всегда по своей воле, и может быть, лучше других понимают печаль странников, оторванных от родины. Музыка исцеляла. Музыка укрепляла дух и спасала душу, стоящую на краю пропасти.

«Дар небес, звучанье в сердце Бога,/Бесконечная к Нему дорога,/По-над миром, где святого нет,/Где бы ты вовеки не играла,/Все ты, музыка, без слов сказала,/На душу пролив свой дивный свет...»

Валерий Михайлов, пожалуй, стал одним из первых наших поэ­тов, заговоривший о сложном чувстве русского человека, перемещенного «дьявольским смерчем» в чужие края, где он вроде бы и прижился, и пустил корни, но и через поколения не оставляет его тоска по первой Отчизне, которой больше нет и никогда не будет, поскольку все там теперь другое и сам он стал другим. Но как казахский хан из легенды о емшане, оказавшийся на чужбине, ловил запах степной полыни, запах родины, так и В. Михайлов – через расстояние лет и трагических событий – ловит аромат русских лесов и полей, молитвенного дыма, аромат русского слова. И ароматом этим пронизаны его казахстанские стихи, совершенно новые и для Казахстана, и для России: поэт породнил в своем слове две «расы», разделенные «щитом» разных культур, о чем говорил Блок в «Скифах» – Азию и Европу.

Валерий Михайлов прославился на казахстанской земле, стал заслуженным деятелем РК, и этот знак отличия ему вручал в Акорде Президент нашей страны. Он лауреат международной литературной премии «Алаш», одним из первых награжден орденом «Парасат». Был главным редактором «Казахстанской правды», возглавляет журнал «Простор», секретарь Союза писателей Казахстана. Валерия Федоровича приглашают на престижные международные конференции, но и сегодня, как прежде, он философски относится к славе – ему куда интереснее беседовать с босым Сократом и слушать пение степного кузнечика, «не зная, где восход и где закат», потому что поэт видит бескрайнее, и в песне этой нарастает «океанская мощь»…

В скитаниях души много было терний. И теперь, когда столько пройдено и пережито, когда подведен под крышу «Небесный дом», когда «Вселенной слышна тишина», слышна и земная музыка: «Шумит кругом на свете/Счастливая вода...» – державинская река времен, она вечна в своем счастье, несмотря ни на какие мировые катаклизмы. Теперь Валерий Михайлов утвердился в главном, с чего и начал свой творческий путь:

...И чем дальше, тем больше

любви:

Сердце все открывается слепо

Непомерному чуду земли,

А быть может, и неба, и неба.

Так, наверное, чует строка,

Пробуждаясь, стихов

приближенье,

Так, наверное, чует река,

Разливаясь, морей надвиженье.

Не пойму, то ли день, то ли ночь,

И не вижу, не чую причала...

Неужель океанская мощь

Это только начало, начало?..