И ремесло, и искусство

У консерватизма есть свои положительные черты. Хорош он, к примеру, в деле сохранения духовного и материального наследия. Именно благодаря консерватизму, например, работают и передают свой опыт детям ремесленники, хранители наследия дедов и прадедов.

Большинство работ казахстанских мастеров создано отнюдь не для созерцания. Они незаменимые предметы обихода и пользуются у населения большим спросом
из-за экологичности материала. Это войлочные ковры ручной работы, тускиизы, плотные, но легкие текеметы, орнаментированные сырмаки.

Ремесло это или искусство – валяние войлока – можно спорить до бесконечности. Даже сами мастера не могут точно ответить на этот вопрос. Одни говорят, что валяние войлока – ремесло, требующее сноровки, навыков и строгого соблюдения технологии изготовления. Но тут же добавляют, что обязательно в изделие нужно вложить частичку души, иначе поделка не будет «живой», теплой. Другие утверждают, что валяние войлока – это искусство, и приводят в качест­ве аргумента штучные поделки – войлочные игрушки, сумочки, шляпки, украшения.

И правда, взять, например, Сауле Бапанову – титулованную, именитую казахстанскую мастерицу, обладательницу «Тарлана» за вклад в народное искусство. Работы уроженки кызылординского края – это немыслимой расцветки гобелены из войлока, изысканной формы войлочные сосуды – «вместилища души» – и даже свадебные платья. Но и она, помнится, на выставке в Кызылорде рассказывала прессе, что можно задумать что-то безумно креативное в плане красок и формы изделия, но валять войлок придется точно так же, как это делали в ауле сотни лет наши мамы и бабушки.

Весь смысл в процессе? Первый раз я загорелась желанием увидеть, как из кучи грязной шерсти появляется новенький, теплый, приятно пахнущий текстильной краской ковер, лет пятнадцать назад в ауле имени Аскара Токмагамбетова. В канун столетнего юбилея поэта приехала туда, чтобы встретиться с бабушкой Катыраушан. Помню, ей тогда было 95 лет, и я очень удивилась, когда увидела, как старушка, важно нацепив очки, в юрте штопает корпе. А на дворе под навесом источали смрад две груды шерсти. Светлая и темная. Как оказалось, светлую приготовили на войлок для покрытия юрты, а темную – на простые кошмы, что стелют на полы для тепла. «Когда б вы знали, из какого сора…» – сказала однажды о своих стихах Марина Цветаева. А из какого «сора» получаются предметы ремесленного искусства, не видевшему все это человеку и представить трудно.

А через несколько лет весной в ауле Инкардария мне довелось не просто увидеть, а самой принять участие в том, что у нас называется кииз басу. Буквально «мять, давить ковер». Хозяйку того дома, где я остановилась, позвали на асар, валять кошму, коврик-сырмак. И она взяла меня с собой, для развлечения.

С шерстью работают, как оказалось, только женщины, в основном молодые. Под руководством опытной мастерицы они сели по две стороны от широкой чиевой циновки. Мытую и просушенную шерсть разложили ровным слоем на циновку, и все принялись аккуратно взбивать ее палочками-сабау. Когда шерсть распушилась и стала «облачком», ее взяли и, на мое удивление, полили кипятком. Но прежде разложили поверх коричневой основы завитки красной крашеной шерсти, делая рисунок будущей кошмы. Потом вместе с мокрой шерстью циновку свернули в рулон, и все аккуратно его уминали, уплотняя изделие. Подержали рулон на солнышке, как говорила старшая мастерица, «пропарили». Потом повторили обливание и разминание снова. И так не один раз. После нежный войлок мяли локтями, придавливали ладонями, обливали и снова сворачивали.

А в последний раз, туго перевязав рулон, разрешили молодежи «поиграть». Молодые женщины обрадовались, а старшие, те, что в глубине двора тоже делали войлок, только из белой шерсти и тоненький, нежный, расселись посмотреть на игру. Мы утащили тяжелый рулон на настил из свежего камыша и принялись перекатывать его ногами и толкать в сторону друг друга. При этом девушки подначивали друг друга.

– Ой, заберите своего пьяного жениха, он до того противен!

– Что вы, милочка, вам-то он нужнее, а у меня еще пятеро есть!

– В ауле-то парней всего четверо!? А откуда у тебя пять?

И так мы играли, пока не устали. Потом уже спрессовавшийся сырой ковер развернули, обровняли огромными ножницами его края и положили сушить под навес на сквознячок.

В плане старинных ремесел и традиционного искусства, конечно, одно поколение старается обогатить опыт другого. Бабушки учат всему, что умеют, внучек. Если в роду есть талантливая мастерица, а у нее, в свою очередь, ученицы, этим люди гордятся. Считается почетным взять сноху из семьи, где у женщин руки золотые и они умеют многое для дома сделать сами. В интерьере юрты, например, издавна и по наши дни буквально все предметы – произведения ремесленного искусства.

Каждый из нас, наверное, видел, как собирают юрты. Для них тоже изготавливают полотнища войлока, туырлыки, которыми покрывают деревянный остов жилища. Казалось бы, ну что может быть особенного в таком жилище? Но именно казахские юрты в первой половине прошлого века явили миру казахское национальное ремес­ленное искусство. Наша землячка, Латифа Лапина, была женщиной, чье имя было на слуху и в Европе, и в Америке.

Латифа, супруга Конгыр Ходжи Ходжикова, мать целой плеяды ярчайших звезд искусства Казахстана, таких как кинорежиссер Султанах­мет Ходжиков, имела отменный вкус, пространственное мышление и семейные ремесленные навыки. Она умела плести чиевые циновки, создала коллекцию национальной одежды, сшила для нее все собственноручно, была в Казахстане первой женщиной – театральным декоратором, но главное – она была большой мастерицей создавать нарядные юрты, просто шедевры народного творчества. Юртами, коврами ручной работы, расшитой национальной одеждой Латифы Лапиной восхищались ценители искусства на выставках Лондона, Парижа, Москвы, Лос-Анджелеса.

В аулах взросление девочек определяют по поговорке «Раз взяла в руки сабау – значит, нужно начинать готовить приданое». Почему именно сабау? Потому что это самый простой и символический инструмент для очень непростого женского труда. Если девочка взяла в руки сабау и села рядом с мамой или сестрой взбивать шерсть – значит, она растет воспитанной, трудолюбивой хозяйкой. С чего начинается ковер? С простой палочки, хворостины, которой взбивают шерсть. Ту самую первую сабау по обычаю подкрасит бабушка девчонки хной и незаметно подбросит в сундук с приданым. На счастье. Девочка станет невестой, потом женой, матерью. После своей дочери выберет из кучи джингиля хворостину для кииз басу поудобней. Из поколения в поколение передается все…