Листая страницы церковной книги

Это записи отца Филимона – первого православного священника здешних мест. Именно он был тем духовником, который обслуживал военное и гражданское население города Перовска (дореволюционное название Кызылорды) в обычной палатке, а уже намного позже православный люд переместился в отстроенную по всем правилам церковь.

Напомним, единственный храм в Кызылорде построен по проекту архитектора Есакова, руководил строительством инженер Калинин. Строительство велось пять лет начиная с 1890 года. Ранее на каменном фундаменте была построена церковь из самана, но ее смыло весной дождями и талыми водами. До декабря 1906 года новая благолепная церковь состояла в ведении военного ведомства, после чего перешла в ведение епархии. В середине 1930-х храм был закрыт советской властью. В 1982-м открыт снова.

За годы бездействия росписи его стен были полностью утрачены, описаний, по которым их можно было бы восстановить, не сохранилось. Уцелели лишь часть церковной утвари и несколько икон, в том числе походная икона оренбургских казаков. Храм передан Русской православной церкви в 1989 году. Сейчас он открыт для верующих и туристов.

Записи же в церковных книгах идут с 1885 года. В них вносились имена тех, кто рождался, умирал, сочетался браком в маленьком городке примерно с пятью тысячами жителей и постояльцами военного гарнизона.

Итак, год 1885-й. Город Перовск.

Не многие военные оседали здесь. Офицеры и солдаты приезжали на службу, перемещались на другие территории, уезжали пос­ле увольнения по возрасту или болезни. Записей о регистрации смерти людей служивых в церковной книге всего несколько.

А вот о гражданском населении со всеми его радостями и бедами по церковной книге судить можно. И не только о людях, но и о происходящих событиях.

«Сырдарья словно с ума сошла. Уже конец мая, а она не хочет возвращаться в родные берега. Позаливало все низины, плещется вода во дворах перовцев, подмывает высокие глинистые берега, страшно ухают в волны отвалившиеся глыбы. На казачьем кладбище бед река наделала. Кресты плыли прямо по улицам. Памятник солдатам и казакам, погибшим при штурме кокандской крепости Ак-Мечеть, на что уж тяжелый, камнем отделанный и то подмыло. Из форта на лодках выезжали солдаты и казаки, укрепляли камнями погост, чтоб домовины не всплывали».

Приезжали к отцу Филимону казаки Казалинского форта, что приблизительно в трехстах верс­тах от крепости. Привезли от тамошнего священника отца Леонтия, совершавшего обряды в местной часовне, бумагу о том, что умирают ребятишки от простуды жестокой да катара легочного. Ведь живут люди в землянках, пересидели там и холода. Отец Филимон посоветовал самому Леонтию привезти своего, тоже заболевшего младенца новорожденного в Перовск. Врач гарнизонной лечебницы Минкус мог бы помочь.

Ядвига Януарьевна, жена Минкуса, и учителей местных жены, госпожи Суханова и Смольникова, как оказалось из церковных записей, были самыми востребованными матерями крестными и свидетельницами на свадьбах.

Гуляли же на свадьбах в Перовске в основном сослуживцы женихов да их подруги. Вот, например, женился старший медицинский фельдшер лазарета. Свидетелем со стороны жениха пригласил писаря больничного Еремеева Василия, невесту представлял толмач-переводчик Павел Птухин.

Гражданские свадьбы засвидетельствовали чиновники. К примеру, из почтово-телеграфной конторы – Лебедев, Старухин. А где и доктор Словцов, полицейский пристав Караульщиков, уездный начальник подполковник Маслов. О последнем есть и кончинная запись: умер офицер сорока трех лет от роду от сердечного приступа.

«Статистика» 1885 года не в пример современной уместилась в простой записке: «Всего померло 13 душ мужеска пола и 27 женска. Большинством – младенцы до года, есть те, что до пяти лет». Семь пар в брак вступили.

Историки, кстати, в многочис­ленных статьях в Интернете рисуют картины того времени. В Перовске две улицы вдоль реки Сырдарьи, застроенные в основном домами из саманного кирпича. С дувалами, так что каждое строение – маленькая крепость. Купцы строили дома подобротнее вокруг мечети Айтбая, которая была открыта в 1878 году, и жили в них «зимно и летно».

Отец Филимон, набирая паству, объезжал окрестности на двести верст. Вдоль большой дороги ближе к реке были раскинуты селения «орала» – так казахи называли ссыльных уральских бунтарей. Те так и не пополнили прихода, поскольку были веры беспоповского толка. Молились дома, собираясь по-соседски.

Уральские поселенцы, к которым насильно пригнали их жен и детей, стали теми людьми, которые промысел рыбный на реке Сырдарье сделали, как это нынче говорят, профессиональным, тогда же говорили доходным. Строили лодки, разведывали затоны, тянули сети чуть не в версту длиной. Тем и кормились.

В солдаты их, неблагонадежных, не забривали. Ни самих бунтарей, ни сыновей их, ни внуков. Сил у «орала» было достаточно, быстро сбились они в рыбацкие артели, снаряжали обозы с пудовыми рыбинами на ярмарки.

Для отца Филимона все люди были едины, но, как священник православный, он должен был придерживаться устава. Случалось, давал слабину. Записи местного священника в церковной книге перемежаются с замечаниями представителей епархии, которые проверяли деятельность наместников.

Вот, например, что заметил представитель консистории, благочинный протоиерей Николай Высоцкий: «При свидетельстве сей третьей части метрической записи пришлось удивиться, что священник признал Илларию Дьячкову некрещеною по принадлежности ее к вере беспоповского толка, но разрешивший похоронить на православном кладбище. Здесь есть отдельное раскольничье кладбище...»

Священник в маленьком городе – лицо больше чем духовное. Он доверенное лицо. И рассудит по-божески, и утешить сможет, и наставит, как быть, если что самому не ясно. Потому уважаемый всеми Филимон провожал в последний путь и покойников, носивших при жизни крест католический. А пасторов не видали в этом городе еще сто лет после кончины самого Филимона.

Отцу Филимону недолго довелось прослужить в Перовске. В конце мая 1886 года в один из непогожих дней к нему с утра на почтовом тарантасе приехал казак. Он сообщил, что за три десятка верст в поселке временном по случаю разлива Сырдарьи на сухом пригорке расставлены юрты. Прибило водой прямо к ним человека мертвого, не знакомого никому из местных. Но по облику – русского. Да и дети, которых матери поят водой прямо из мутной весенней реки, животами приболели многие. Некоторые – тяжко. Священнику надо бы самому посмотреть.

…Его нашли на дороге в двадцати верстах от местности, которая сейчас называется Бирказан. Ямщик рассказал потом, что лошади испугались и понесли. Может, учуяли тигра, которых в камышах у Сырдарьи тогда водилось много, а может, кабана. Тарантас перевернулся, и святой отец упал головой на камень.

Следующий православный священник в Перовске сделал кончинную запись о народном любимце, мудром и добром, отважном отце Филимоне Ионове-Скальском, скончавшемся 21 мая 1886 года «от пролома затылка при падении из тарантаса во время скачки почтовых лошадей и умершем без исповеди и причастия в 20 верстах от поселка Беръ-Казанъ, где по причине разлива были выставлены юрты…»