Мастер-час с Геннадием Бочаровым
843
На смену пришел «Экспресс»
Время, прошедшее с момента его визита, кажется, еще четче обозначило величину фигуры нашего почтенного коллеги, который и сегодня, в 78 лет, продолжает трудиться на ниве журналистики и занимает, не в пример многим молодым, активную жизненную позицию.
…В тот день Геннадий Бочаров прилетел из Москвы в Астану буквально на полдня. Важная деловая встреча была назначена на послеобеденное время, и, имея в запасе часок-полтора, журналист главной газеты России посчитал своим долгом заглянуть к коллегам из главной казахстанской газеты, заодно узнать, где сейчас находится редакция газеты, в которой он когда-то работал. А для нас, казправдинцев, это была весьма неожиданная, редкая возможность пообщаться вживую с одним из мэтров журналистики, встретиться с которым и поговорить сочли бы за честь многие коллеги по цеху.
Понимание того, что перед тобой личность неординарная, пришло с первых минут знакомства: открытый, и в то же время острый взгляд, от которого, кажется, не ускользнет ни одна деталь, неподдельный живой интерес, который он проявлял к предмету разговора, манеры – все в нем лишний раз подчеркивало человека уверенного, владеющего, казалось, любой информацией.
Мы спешим откликнуться на просьбу гостя и поясняем, что «Ленинская смена» сейчас имеет другое название – «Экспресс К» и расположена на левобережье. Вполне закономерно, что наша беседа с самого начала приобретает ретроспективный характер. Уважаемый коллега в воспоминаниях тут же переносится в события почти полувековой давности, когда в 60-е годы был в этом городе, тогда еще в Целинограде. Само собой разумеется, нас интересуют его впечатления о сегодняшней Астане, на что Геннадий Николаевич разводит руками:
– Ну-у, это совсем другой город. Другой.
Уволен за… профнепригодность
Говорят, память человека избирательна и способна хранить в своих недрах лишь наиболее яркие моменты жизни. Слушая Геннадия Николаевича, убеждаюсь, что данное правило срабатывает не всегда. Вот хотя бы на его примере: о событиях давно минувших дней он повествует практически в деталях, словно они произошли вчера.
Сегодня журналист с большой буквы, он когда-то начинал с «районки» под названием «Ленинская правда» и прекрасно помнит, как он пришел в это издание и как его вскоре уволили… по статье 47. п. «г» – «за профессиональную непригодность». Сейчас это звучит даже забавно. Но в те минуты Геннадию Бочарову было не до смеха: с такой формулировкой в трудовой книжке путь в журналистику ему был заказан. А причина такого казуса была проста до банальности. Редактор газеты, приревновавший возлюбленную линотипистку к новоявленному журналисту, поспешил избавиться от конкурента таким не самым приглядным способом. Знал бы тогда главред, что выгоняет будущее «Золотое перо России», члена Союза писателей Москвы, автора более 20 книг… Может, не поднялась бы рука. Впрочем, движимый личной неприязнью «шеф» наверняка не оставил бы подчиненного в покое.
– В своей книге «Закат солнца вручную» я подробно описываю и эту ситуацию, – в ходе разговора поясняет уважаемый гость и при этом улыбается. – Уволил хотя бы по собственному желанию или по другим причинам. А то – за профнепригодность. Я был уверен, что ни одна газета меня потом не возьмет.
Надо признаться, что слушать Геннадия Николаевича и оставаться при этом безучастным к его рассказам в принципе невозможно. Его манера излагать подкупает простотой и в то же время тем особым колоритом, свойственным людям с богатейшим внутренним миром. Путь в журналистику для него не был устлан розами – это понимаешь в ходе общения, и он не из тех, кто пришел в эту трудную профессию «мимоходом», стремясь сорвать скорые лавры и почивать на них «отныне и вовеки». Он из тех, кто прежде познал истинную цену трудовых мозолей.
– Когда меня выгнали, я остался практически без куска хлеба, – рассказывает Г. Бочаров. – Что было делать? Завербовался рабочим на карагандинские шахты, а перед поездкой всех нас постригли наголо, чтоб вшей не было. Так я и оказался с женой в Казахстане. Работал в силикозных забоях. В Шахане такелажником, монтажником был, разнорабочим…
Однако творческая натура только физическим трудом не насыщалась. Рука тянулась к перу, и он писал: фельетоны, рассказы, эссе... Писал о работе, о людях, о том, что видел. Все, чего требовала душа, немедленно ложилось на бумагу. Пару раз отправлял написанное в «Комсомолку», которая тут же публиковала опусы. И вот однажды, когда вместе с другими рабочими наш герой копал каналы для газовых труб, к ним приехала съемочная группа из карагандинской телестудии снимать сюжет о рабочих буднях. В ходе непринужденного разговора с тележурналистом Геннадий не преминул сказать ему о готовой на тот момент паре фельетонов…
Из прямого эфира – на партсобрание
– Через неделю-полторы приходит ко мне машина. Давай, говорят, сбрасывай свои фуфайки, ватники, тебя ждут в обкоме партии… Так я оказался на Карагандинской студии телевидения, куда меня взяли завотделом молодежного вещания.
– Вы, конечно, были рады?
– Разумеется. Я чувствовал в себе силы для творчества, мне нравилось писать, работать с микрофоном, ездить. Строил планы… Пока не случился один невероятный момент.
– Что же было?
Как нередко бывает, заболел ведущий, и меня послали вести репортаж о прилете делегации писателей в Центральный Казахстан из Москвы. Там Соболев, другие мастодонты… Я слегка волновался, но вначале все шло хорошо. Слышал, как режиссеры говорили меж собой: смотри, как прекрасно ведет, язык замечательный, грамотный. А тогда в СССР был радиоведущий, популярнейший, фамилию которого знали абсолютно все. Так вот этот факт тогда сыграл злую шутку. Уже завершая репортаж, в последнюю минуту я возьми и скажи: «Передача была организована редакцией молодежного вещания Карагандинской студии телевидения, вел репортаж… Вадим Синявский». При этом микрофоны были включены, и все пошло в прямой эфир! Это было все! Потом, правда, последовало пять партсобраний. Вызывали в обком партии. Было велено не допускать меня не только к эфиру, но и к телевидению вообще!
– Так почему Синявский? – спрашиваем.
– Потому что он был везде. Каждый день. У всех на устах. У меня это имя было на уровне подсознания.
Сегодня, когда за плечами почти четыре десятка лет работы в редакциях различных, в том числе центральных печатных изданий, этот когда-то досадный факт не выглядит уж столь драматичным. Хотя, вполне возможно, он по-своему повлиял на дальнейший ход творческой жизни Бочарова. Чуть позже судьба сведет нашего героя с главным редактором «Ленинской смены» Юрием Владимировичем Зелюком, а новелла «Медео» – о впечатлениях от поездки в Алма-Ату – станет успешным его дебютом в этой газете.
– Через два дня после публикации я получаю телеграмму со словами: «По согласованию с отделом пропаганды ЦК партии Казахстана вас приглашают в аппарат «Ленинской смены». Так я и стал ленсменовцем. А через полгода поручили возглавлять отдел информации. Работы было море. Тираж – огромный. Вообще хочу сказать, газета была обалденная, она стала для меня замечательной школой…
На семи войнах побывал
Спустя три года, в 1966-м, Геннадия Бочарова переводят в «Комсомолку», где сразу предоставляют двухкомнатную квартиру. А уже через четыре месяца направляют в Лондон. От этих событий, очевидно, наш старший коллега до сих пор под впечатлением.
– Можете себе представить, какой это был ужас! Тогда на Запад нельзя было попасть, не пройдя социалистические страны. А тут сразу – Англия.
Пожалуй, именно с этой европейской страны и началась для Бочарова эпопея заграничных командировок, которых ему выпало совершить не один десяток. По публикациям в газетах можно составить не просто хронологию его перемещений по свету: Афганистан, Никарагуа, Колумбия, Соединенные Штаты, Мексика, Канада, Германия, но и историю… локальных войн. Его репортажи из горячих точек читались в газете в первую очередь. Репортажи, которые он писал не в тиши уютных кабинетов, а в буквальном смысле на поле боя, где он видел, слышал, ощущал весь трагизм кровопролитных войн. Он из тех журналистов, для которых слова «жизнь» и «смерть» стали означать нечто большее, чем просто биологическое состояние.
– За моими плечами около 60 государств, – продолжает повествовать Геннадий Николаевич. – Я отработал на семи региональных войнах. Ангола, Пакистан. Афган прошел, заработал боевой орден. Были и ранения. В Африке один раз ранило в ногу. В Дакке (Бангладеш. – Авт.) еще был случай – хорошо, рядом Корпус мира находился...
Впрочем, российский коллега, рассказывая, предпочитает выдвигать на первый план своих героев, нежели себя. Хотя, нужно заметить, что в том удивительном мире, в который он сумел погрузить нас за тот час с небольшим, что пробыл рядом, ощутимо не только присутствие его авторского «я», осязаемы не просто его чувства, отношение к происходящему вокруг, но и ответственность – за каждую строчку, за каждое слово.
Потрясающий рассказчик, его легко слушать и, внимая, учиться, как у старшего коллеги, наработавшего за десятки лет колоссальный опыт, личный и профессиональный. Кстати, если уж о профессиональном, то одной из граней его работы является… авиация, о которой он написал множество материалов. Г. Бочаров и сегодня член правления Международного фонда авиационной безопасности.
Эпоха отечественной журналистики
Он написал немало книг, в их числе – «Чистые вершины», учебное пособие для иностранцев, изучающих русский язык в университетах. Об уже упомянутой книге «Закат солнца вручную» автор говорит особо, ведь она, по его выражению, о могучих людях, с которыми в жизни довелось ему столкнуться: Габриэль Гарсиа Маркес, приезжавший к нему в гости в московскую квартиру, Мэри Хемингуэй, Андрей Вознесенский. В плеяде героев его книги – космонавты, разведчики, артисты, политики.
– С сыном президента США Эйзенхауэра мы познакомились в Гонолулу. Он рассказывал: когда был маленьким, отец, тогда еще главнокомандующий вторым фронтом, взял его с собой в Кремль, к папе Джо, так называли Сталина. Тот угощал гостей, один из которых, умилившись мальчонкой, взял его на руки, обнимал, целовал, а у него усы так кололись, что потом две недели мальчишку чем-то мазали. Оказывается, это Буденный был.
Кстати, судьба этой книги оказалась вполне завидной: в свое время Борис Громов, губернатор Московской области, отдал распоряжение скупить 2,5 тыс. остававшихся экземпляров и раздать по библиотекам школ.
С легендарным Василием Песковым Геннадий Бочаров 17 лет сидел в одном кабинете. В его воспоминаниях о друге и коллеге – восхищение и горечь утраты.
– Васе было 84 года. «Окно в природу» он писал до последнего, за неделю до смерти. Он 15 лет работал в «Комсомолке», 15 лет вел «В мире животных» по центральному телевидению. Но у него никогда не было телевизора... Каждую неделю мы созванивались, а незадолго до смерти он говорит: «Гена, тяжело...» Похороны взяло на себя Управление делами Президента.
…Время «поджимало», и Геннадий Николаевич заспешил по своим делам. Завершая разговор, мы не могли не спросить о «Российской газете», о которой почтенный коллега отозвался соответственно ее масштабам.
– Газета большая, аппарат – огромный, как отделение правительства.
Немного позже, в русле разговора о главной газете России, узнали, что в одном из недавних на тот момент номеров коллеги назвали Геннадия Бочарова эпохой отечественной журналистики.
Гуляим ТУЛЕШЕВА
