Где тонко – там и рветсяВ апреле «Казахстанская правда» рассказала о поэтапном запуске третьей очереди Центра ядерной медицины в Семее («Высокая» диагностика», 26 апреля 2021 года). Напомним, в 2019 году Президент Касым-Жомарт Токаев поручил в кратчайшие сроки ввести в эксплуатацию медучреждение. Его строительство началось еще в 2012 году и сопровождалось многочисленными скандалами: растянувшимися на 9 лет сроками работ, жесткими судебными приговорами, банкротством подрядчика, удорожанием проекта…
На днях медучреждение предоставило СМИ возможность своими глазами увидеть навороченную лечебно-диагностическую «начинку». Специалисты раскрыли почти детективные нюансы, какая опасность подстерегала Семей, если бы врачи закрыли глаза на «кривые» технологии.
На сегодня отделение радиоизотопной диагностики уже ведет прием граждан. В июле планируется открыть радионуклидную терапию, в сентябре – позитронно-эмиссионную томографию, плюс запустить циклотрон для производства радиофармпрепарата. Сама терминология говорит о специфике лечения и препаратов – они радиоактивные. В медицинском классификаторе такие выделены в особый класс опасности D и сопровождаются обширным перечнем строгих требований при использовании и утилизации. Собственно, из-за этого главным образом и разгорелся сыр-бор.
Пациенты отделения радионуклидной терапии во время лечения, а это 5–7 дней, являются источниками радиоизлучения. Они живут в специальных палатах. Любая жидкость, к которой они прикасаются, в том числе вода для умывания, продукты жизнедеятельности, считается жидкими радиоактивными отходами (ЖРО). За этой краткой аббревиатурой стоит серьезная технологичная система. Во-первых, действует вакуумная станция, которая перегоняет стоки в стопроцентно герметичные резервуары с двойными толстыми стенками. Там они хранятся 132 дня, пока идет распад радионуклидов. Во-вторых, специальная установка постоянно перемешивает отходы, чтобы они не затвердели. Есть компрессор, обеспечивающий аэрацию, чтобы предупредить образование метана и аммиака.
– Через 132 дня специалист должен взять пробы, – дала пояснения начальник производственно-технического отдела Национального ядерного центра РК Оксана Журина. – Если показатели не превышают 62 беккереля на литр, можно смывать в канализацию, это безопасно для окружающей среды. После сброса система полностью омывается. Управление автоматическое, из комнаты оператора.
Это то, как должно быть. Вариант же, выполненный подрядчиком ТОО «ИртышГЭСстрой», поверг медиков в шок. По словам директора Центра ядерной медицины Марата Сандыбаева, тревогу забили сотрудники, прошедшие обучение по проекту Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ). Они настояли, чтобы в Семей прибыли эксперты агентства.
– Заключение специалистов вызвало у меня и у моих сотрудников понимание, что если мы сейчас этот объект примем, будут большие проблемы, – поделился событиями 2014 года руководитель. – Мне врачи честно сказали: подпишете акт ввода в эксплуатацию – мы здесь работать не будем, не хотим рисковать своим здоровьем и здоровьем пациентов.
На новостройку с проверками потянулись комиссии. Список выявленных нарушений в итоге занял два листа мелким шрифтом. Республиканская комиссия во главе с Алексеем Цоем, в то время вице-министром здравоохранения, обнародовала такие данные: у резервуаров толщина стенок не больше 5 мм, они могут деформироваться от обычной воды, не говоря о воздействии агрессивной среды. Баки выполнены с острыми углами, зазорами, щелями, их установили на подпорках, что противоречит здравому смыслу и технологиям. Это уму непостижимо! Сертификатов соответствия на изделия нет, как нет и сведений о производителе. Отсутствуют емкость для сбора стоков из спецпрачечной, нет вентиляции для удаления взрывоопасных газов. Нет возможности отследить уровень наполнения емкости, затруднен сбор анализов на дозиметрический контроль. У компании, занимавшейся монтажом, нет лицензии на такую деятельность. В целом на систему нет документации с описанием технологии…
– Все отходы жизнедеятельности пациентов из палат поступали бы в емкость, твердая фракция оседала, жидкая фракция должна была перейти в баки-отстойники и со временем вроде как утилизироваться, – рассказала начальник ПТО НЯЦ. – Что делать с твердой фракцией в том варианте? Как с ней работать? Вручную это вывозить? Или каким образом проверять дозу облучения? На этот счет не было никакой технологической документации.
– Система 35 кубов, емкости из тонкостенного пластика, швы заделаны плохо, бочки свисали над бетонным основанием, нагрузка огромная, – дополнительно дала комментарий профессор Восточно-Казахстанского техуниверситета им. Д. Серикбаева Валентина Колпакова. – В случае разрыва вся жидкая радиоактивная смесь потекла бы. За 132 дня, пока идет распад, в замкнутом пространстве без перемешивания, без поступления кислорода идет гниение органики, вырабатывается метан. Это горючая взрывоопасная смесь. Такая опасность могла нависнуть не только над медперсоналом, а над всеми больными.
Практически все комиссии выдали однозначное заключение: данная система ЖРО не соответствует стандартам радиационной безопасности и должна быть демонтирована.
Не то и не такСерьезные проблемы были выявлены также в том, как подрядчик поступил с циклотроном. Если в двух словах, циклотрон – это ускоритель тяжелых частиц – ионов и протонов – для производства радионуклидов. На сегодня во всем мире в центрах ядерной медицины используются примерно 1 200 циклотронов. Не надо быть специалистом, чтобы понять, насколько такие установки являются сложными и дорогостоящими. В Семее субподрядчик привез оборудование, разгрузил его и… на том все. Семь лет ускоритель простоял без соответствующей консервации, оборудование разгерметизировалось, на него капала вода. Заказчик обратился к заводу-изготовителю – бельгийской компании – с просьбой провести осмотр и обслуживание. Специалисты приехали, посмотрели и, как несложно догадаться, отказали в ремонте.
– Кроме того, комиссия выявила нарушения в конструкции самого помещения, где планировали смонтировать установку, – сообщила представитель НЯЦ. – Должна быть крышка для обеспечения радиационной защиты данного объекта, в итоге слой бетона перекрывал всего лишь 8 сантиметров из положенных 2,5 метра. Остальное – пена. Через нее проходила бы вся радиация в открытое пространство. То есть отсутствовала радиационная защита. Персонал мог получить облучение.
Дальше – больше. Без нарушений не обошлось также при монтаже установки однофотонной эмиссионной компьютерной томографии (ОФЭКТ) и гамма-камеры Symbia. Компания-изготовитель Siemens выдала заключение о необходимости замены кристаллов и ряда техузлов.
Промахи на миллиардыВ целом только нарушения, допущенные в ходе строительных и монтажных работ, нанесли государству ущерб на сумму 2,5 млрд тенге. Кроме того, всплыли финансовые махинации подрядчика на 514 «лимонов». Это с каким вниманием местная исполнительная власть следила за важнейшей стройкой, что допустила такое у себя под носом?!
В 2017 году директор подрядного ТОО «ИртышГЭСстрой» и главный бухгалтер стали фигурантами уголовного дела. Первого суд приговорил к 8,5 годам лишения свободы, вторую – к 6 годам и 8 месяцам лишения свободы. Судья вынес также частное постановление с доведением до сведения акима Восточно-Казахстанской области Даниала Ахметова: руководство ГУ «Управление строительства, архитектуры и градостроительства ВКО» не осуществляло должный контроль за выполнением работ. Другим судебным решением подрядное ТОО, задолжавшее в бюджет и партнерам 7,3 млрд тенге, было признано банкротом.
Вопрос: к чему стройка пришла через 6 лет с момента закладки первого камня? Ответ: «освоенные» 6 млрд тенге бюджетных средств и при этом нашпигованный недоделками и браком, неготовый к работе медцентр.
Ясно, что проект пришлось отправлять на корректировку. В целом на новый дополнительный проект государство выделило больше 6 млрд тенге, только разработка проектно-сметной документации обошлась в 232 млн тенге. Больше 500 млн тенге было затрачено на приобретение нового циклотрона.
– Ранее купленный ускоритель передали в Курчатов, в Парк ядерных технологий НЯЦ для использования в научных целях в сфере образования, – пояснили в областном акимате.
В сухом остатке медцентр обошелся казне вдвое дороже, чем планировалось.
На сегодня здание и оснащение медцентра, как заверили специалисты, отвечают нормам радиационной безопасности. Процессы полностью автоматизированы. К проектным требованиям приведен бункер, где размещается циклотрон – стены выполнены толщиной 2,5 метра. Такой же толщины установлена дверь, ее вес около 30 тонн, она состоит из стали и бетона.
– Сейчас мы в стадии получения разрешительных документов на запуск нового циклотрона, – пояснили в медцентре. – Как только он заработает, вход в бункер будет запрещен. Допуск получит только персонал группы А. Риск утечки радиации исключен.
Радиологический центр Семея – только один из долгостроев Восточного Казахстана. Можно вспомнить многострадальный проект реконструкции моста через Иртыш в Усть-Каменогорске – тянется с 2014 года. Реконструкцию дороги в обход Осиновского перевала начали в 2017 году – проект до сих пор не завершен. В том же 2017-м приступили к реконструкции небольшой дороги Тогас в областном центре – так и не доделана…
К счастью, у семейского медучреждения – остро востребованного – основные трудности, похоже, действительно позади. Здесь уже принимают пациентов. После полного запуска Центр ядерной медицины сможет лечить 6 600 пациентов в год. То есть почти 80% тех, кто состоит на учете в связи с онкозаболеваниями.
