​ Новая жизнь старого театра, или Огни рампы в режиме онлайн

Но вопреки всем сложностям жизни театр продолжает жить. Он лишь сменил декорации и шагнул со сцены в интернет-­пространство.

Как работается театру в новом качестве? Об этом мы попросили рассказать его директора, заслуженного деятеля РК, лауреата национальной театральной премии «Сахнагер» Юрия Якушева.

– Юрий Александрович, я знаю, что Вы планировали еще 27 марта отметить очередной премьерой День театра, но все Ваши планы разрушил коварный вирус. Прямо драматургия выстраивает­ся, причем по шекспировской формуле: мир – ­театр, а мы в нем актеры.

– Но, видимо, это получается невеселая драматургия. Тем не менее коллектив театра не падает духом, встраиваясь в эти новые для всех нас жизненные обстоятельства. Мы продолжаем жить, учимся работать в непривычных пока условиях, вселяя в наших онлайн-зрителей оптимизм и уверенность в хорошем исходе.

Показ спектаклей в театре мы прекратили еще 13 марта, до 20 марта работали в репетицион­ном режиме. Ко Дню теат­ра 27 марта действительно собирались сыграть премьеру – спектакль «Вдовий пароход» по одноименной повести Ирины Грековой, его должен был выпустить режиссер Андрей Кизилов.

Параллельно шла работа на Малой сцене над спектаклем «Мой папа – Питер Пэн» по пьесе Керен Климовски, режиссер Дмитрий Скирта. Но, к сожалению, 20 марта все работы пришлось прекратить, потому что ужесточался карантинный режим, а перед Наурызом все вынуждены были уйти в своеобразный простой.

С 30 марта на театре, наверное, впервые за всю его историю в теат­ральный сезон, образно выражаясь, висит замок. Это значит, что в театре никого нет, кроме технических служб, которые обеспечивают безопасность и жизнеобеспечение здания – это охрана, противопожарная служба, дежурные сантехник и электрик. Такая группа из четырех человек меняется каждые сутки.

Но перед этим, когда еще шел репетиционный период и работали цеха, был кинут клич – помочь в тяжелой ситуации городу, и мы приступили к пошиву масок. Сначала обеспечили себя, потом стали шить по просьбам медучреждений. Надо сказать, в этот процесс включились все театры и концертные организации города.

В короткий срок театры Алматы выдали 12 тысяч 300 масок. Очень активно этим занимался немецкий театр, корейский, казахский драматический имени Ауэзова, казахский ТЮЗ имени Мусрепова. Так мы работали, пока у нас был материал – поначалу мы использовали тот, что был у нас в театре на складе, потом материал стал к нам поступать от медучреж­дений. И к началу объяв­ления в городе карантина театр изготовил порядка 800 масок.

Потом, естественно, мы были вынуждены остановить эту работу. Дело в том, что у нас большие стационарные швейные машины, которые невозможно демонтировать и унести домой, как, например, это сделали в немецком и корейском театрах, где более компактное швейное оборудование, и, насколько я знаю, они продолжали шить маски на дому.

А мы вынуждены были работать в удаленном режиме – первыми отправили по домам актеров, затем финансовые и технические службы, пока не остались лишь технические дежурные смены.

– Но театралы могут смот­реть Ваши спектакли?

– Да, Министерство культуры и спорта РК сразу же запустило проект показов спектаклей в онлайн-режиме. Но в прямом смысле это сделать технически оказалось невозможным.

– Почему?

– Потому что онлайн-показ предполагает прямую транс­ляцию. А у нас, во-первых, не играют­ся сейчас спектакли, а во-вторых, чтобы организовать такую онлайн-трансляцию, нужно специальное оборудование. К сожалению, алматинские театры пока что такого не имеют. И тогда было принято решение организовать показ спектаклей, которые у нас записаны на видеопленку.

– Это спектакли разных лет?

– Да, начиная где-то с середины 90-х, когда были сделаны первые такие записи. У нас создалось неч­то вроде рабочей группы, члены которой отсматривали спектак­ли на предмет их технической пригодности, чтобы их можно было пропустить через социальные сети, возникали и вопросы с авторскими правами, то есть сложностей было много. Но мы оперативно собрали все спектак­ли в репертуар, и мне кажется, что очень достойно вышли из непрос­того положения.

– Я смотрела Ваш репертуар на сайте театра, Вы предлагае­те для просмотра свыше 20 спектаклей...

– Да, показ таких спектаклей начался с 20 марта, и этот график у нас расписан до конца апреля. Жалко, конечно, что качество записи спектаклей 90-х годов не вполне отвечает современным требованиям.

– Но, наверное, это урок на будущее – такой фонд театру просто необходим.

– Конечно, мы и сейчас делаем записи спектаклей, но в основном в рабочем режиме, это связано с тем, чтобы облегчить ввод в спектакль новых актеров: иногда жизнь этого требует, ведь актеры – живые люди, они болеют, бывает, что уезжают в другие города…

– А не лучше ли создавать такой записной фонд на высоком техническом уровне, чтобы потом можно было смотреть спектакли в Интернете? Сог­ласитесь, что это продлевает им жизнь, ведь спектакль, как мимолетное видение – его показали и все. Он остается только в памяти зрителей.

– Это имеет право на жизнь только тогда, когда спектакль уже снят с репертуара, иначе это теряет смысл. Видите ли, мы не театральная Москва, где сотни театров и больше десяти миллионов жителей. Алматы – небольшой город, у нас нет такого количества зрителей, поэтому выставлять ведущие спектакли на всеобщее обозрение – это значит, терять кассу. Люди перестанут идти в театр.

– Не думаю. Истинные теат­ралы знают, что смотреть спектакль в зрительном зале или дома, сидя перед экраном, – это, как говорят в Одессе, две большие разницы. Прерывается та незримая, но очень важная ниточка, что связывает актеров на сцене и зрителей в зале, которая в итоге и дает незабываемый эффект непос­редственного духовного и душевного контакта.

– Вы правы, поэтому в ситуациях, когда театр не работает, или, как я уже сказал, спектакль снят с репертуара, или чтобы поддержать зрительский интерес к теат­ру, такие показы, вероятно, нужны. Наверное, запись спектак­лей на пленку тоже важна для истории театра. К сожалению, уходят из жизни талантливые актеры, например, такие как Владимир Толоконников. Приезжают для постановки режиссеры с мировыми именами, а спектакли с их участием продолжают жить. Более того, интернет-пространство раздвигает рамки одного города, делая спектакли всеобщим достоя­нием. Они остаются как золотой фонд для потомков.

– Юрий Александрович, пожалуйста, расскажите более подробно о репертуаре, созданном для показа в режиме онлайн.

– В нем представлена вся палитра, здесь нет ограничений по жанру – и мелодрамы, и комедии, и трагедии. Это и классика, русская и зарубежная, и современная драматургия.

Об этом говорят уже названия спектаклей – «Ромео и Джульетта» Шекспира в постановке грузинского режиссера Георгия Маргвелашвили, «Таланты и поклонники» Островского в ­постановке Юрия Борисовича Померанцева, «До третьих петухов» по рассказам Василия Шукшина, постановка Андрея Кизилова, «Фуршет после премьеры» Валерия Красногорова в постановке известного московского режиссера Романа Виктюка, ряд спектаклей, в разные годы поставленных художественным руководителем нашего театра Рубеном Суреновичем Андриасяном – «Венецианские близнецы» Карла Гольдони, «Вишневый сад» Чехова, «Свадьба Кречинского» Сухово-Кобылина и другие.

Причем в числе этих репертуар­ных спектаклей есть и уже забытые, поставленные много лет назад, как, например, «Лесная песня» Леси Украинки, «Кабала святош» Михаила Булгакова в постановке Юрия Коненкина, «Вальс одиноких» Сергея Злотникова, режиссер Борис Преображенский. Те же «Венецианские близнецы», например, были сняты более 20 лет назад, еще в 1997 году.

К этому хотелось бы добавить, что когда еще можно было передвигаться по городу, театр запус­тил программу под названием «Карантинник».

– Типа капустника?

– Нет, это нечто иное. С 20-х чисел марта мы начали проводить в онлайн-режиме встречи с актерами, которые прямо из дома рассказывали о своей работе, общались со зрителями, отвечали на их вопросы. В таком режиме мы проработали до объявления в городе карантина. Организацией­ «Карантинника» занимались главный администратор Диана Балаян, технически режиссировал передачи Илья Бобков, дизайнер Юрий Харитонов делал заставки.

В этом проекте активно участ­вовали наши молодые артисты – Камилла Ермекова, Арлан Касиманов, Наталья Гурьянова, Владислав Букаткин, Лидия Лагунова, Дима Багрянцев и другие.

А потом, после 30 марта, опять сменились декорации – появился запрет по передвижению, и наши ребята стали делать дома какие-то записи, а потом выкладывали их в соцсети и на сайт театра. В таких показах участвовали наши ведущие актеры – Дмитрий Скирта с Анастасией Темкиной, Сергей Уфимцев, Роман Жуков, Виктория Павленко, Ольга Ландина.

Пользуясь случаем, я хочу выразить огромную благодарность всем, кто принял в этом участие – и актерам, и режиссерам, и техникам, и художникам. Большую работу здесь провела фотограф нашего театра Марина Константинова, которая отсматривала все спектакли, непосредственно работая с соцсетями, формировала репертуар.

Нас очень поддерживает Минис­терство культуры и спорта, те же «Карантинники» выходили в рамках министерского проекта – «Өнер-онлайн». В этом плане министерство много делает – в онлайн-режиме организованы мастер-классы, наши ведущие артисты раскрывают секреты актерского мастерства, музеи проводят виртуальные экскурсии.

Такая работа сейчас очень важна. Все учреждения культуры страны мощной единой командой выходят в эфир на разных каналах, в Интернете, чтобы поддержать наших соотечественников в столь непростой период в жизни страны. Когда мы вместе, мы все преодолеем.