​Пора внести ясность

Самые важные общественные отношения охраняются государством при помощи правовых средств, в том числе уголовно-процессуальным законодательством. При этом одна из наиболее актуальных проблем в данной сфере касается эффективности мер государственного принуждения и обеспечения прав участников уголовного процесса.

В этом отношении в государстве проводится большая законотворческая работа. Так, в процессуальном законодательстве уточнено понятие «фактическое задержание», введена новая процессуальная фигура – свидетеля, имеющего право на защиту, предусмотрено депонирование показаний. Существенно изменился порядок предъявления обвинения, стало возможным применение «сделки о признании вины», сокращены сроки задержания подозреваемых, существенно ограничены арес­ты по экономическим преступлениям, расширены полномочия и гарантии деятельности адвокатов.

Вносит свои корректировки и процесс цифровизации уголовного процесса, который позволит осуществлять эффективный надзор и ведомственный контроль за расследованием дел. Одним из несомненных достижений стало введение института следственного судьи, имеющего полномочия по санкционированию всех следственных действий, ограничиваю­щих конституционные права человека и гражданина.

Кардинальной новацией действующего кодекса стала нормативная регламентация проведения негласных следственных дейст­вий. Кроме того, их санкцио­нирование передано в ведение следственных судей, что является весомой процессуальной гарантией обеспечения конституцион­ных прав и свобод личности.

Из соображений реального обеспечения прав и свобод личности, а также исключения необоснованного обвинения конституционной реформой 2017 года в Основной закон внесено существенное изменение. Так, новой редакцией пункта 1 статьи 83 Конституции предписано, что «прокуратура от имени государства осуществляет уголовное преследование», чем подчеркивается стержневая дея­тельность и основная обязанность надзорного органа.

Но, к сожалению, на практике прежние нормы УПК РК, связанные с этим вопросом, все еще остаются без изменений. Так, согласно пункту 22 статьи 7 УПК, уголовное преследование – это процессуальная деятельность, осуществляемая стороной обвинения, а стороной обвинения в соответствии с пунктом 2 той же статьи являются не только органы уголовного преследования, но и потерпевший, гражданский истец и их представители.

Органы уголовного преследования, в свою очередь, по УПК, – это не только прокурор, но и следователь, дознаватель, орган дознания. А органов дознания множество.

Вот и получается, что на сегодня уголовное преследование вправе осуществлять не только органы прокуратуры, что вызывает сомнение в плане согласованности вышеуказанных норм закона с новым конституционным предписанием. Более того, уголовные дела ряда категорий органами дознания стали нап­равляться в суд вообще без утверждения прокурором.

Важнейшие следственные дейст­вия и процессуальные решения, затрагивающие основополагающие конституционные права граждан, тоже реализуются без согласования с прокурором. А ведь конституционная норма о том, что прокуратура представляет интересы государства в суде, означает одно: эту функ­цию не вправе осуществлять иные государственные органы.

Каков выход из ситуации? Сог­ласно новой конституционной установке представляется более разумным, чтобы следователи как основные субъекты уголовного преследования оказались в системе органов прокуратуры, но с сохранением самостоятельности в виде Следственного комитета при Генпрокуратуре.

Учреждение Следственного комитета позволит оптимизировать численность управлен­ческого аппарата, централизовать объекты административного, социально-бытового назначения, улучшить материально-техническое и кадровое обеспечение. Самое же важное – деятельность органов расследования под эгидой Генеральной прокуратуры будет соответствовать конституционному требованию о том, что уголовное преследование от имени государства осуществляется прокуратурой, обеспечивая таким образом реализацию единообразной судебно-следственной практики.

В принципе, прокуроры, следователи, так же как и судьи, должны быть наделены равной степенью независимости. Поэтому на них должны быть распространены важнейшие элементы статуса судей, поскольку правосудие в широком смысле слова начинается с момента регистрации преступления и санкционирования содержания под стражей подозреваемого.

Законодательно не решен воп­рос и о принятии Закона «Об органах предварительного следствия и статусе следователей», а также введения института частного детектива. Защита прав и законных интересов граждан и обеспечение объективности обязывает найти органам расследования достойное место в системе правоохранительных органов страны.

Еще одной важной заботой для нашего государства должно быть реальное обеспечение прав граждан на индивидуальную жалобу. Право каждого на доступ к правосудию – фундаментальное право, один из важнейших международных стандартов, что обязывает к утверждению принципа диспозитивности в уголовном процессе.

Расширение диспозитивного начала позволит добиться того, чтобы не права человека оказались подогнанными под нужды правосудия, а уголовный процесс стал максимально скоординирован с правами человека.

В настоящее время закон разрешает гражданину обратиться в суд только по делам частного обвинения, к которым отнесены всего 12 статей УК РК, не представляющих общественной опасности. А по делам частно-публичного и публичного обвинения потерпевший полностью зависим от органов уголовного преследования. В то же время любой человек должен иметь возможность реализовать непреходящую ­потребность в непосредственной реализации собственных представлений о справедливости в рамках правового поля, вплоть до обращения в международные институты.

В связи с тем что граждане не имеют права обращаться в Конституционный совет за защитой своих конституционных прав, нам следует усовершенствовать хотя бы внутригосударственные механизмы защиты прав и законных интересов граждан.

Одним из важнейших вопросов все еще остается несогласованность конституционного принципа презумпции невиновности с правоприменительной практикой. Этот конституционный принцип означает возможность признания подсудимого виновным только по делу, по которому состоялось судебное разбирательство, вступившее в законную силу. Тем более что в настоящее время виновными становятся лица и по уголовным проступкам.

Получается, что по всем делам, прекращенным до суда по нереа­билитирующим основаниям, необходим обвинительный приговор. Хотя по Международному пакту о гражданских и политических правах «...каждый обвиняемый в уголовном преступ­лении имеет право считаться невиновным, пока виновность его не будет доказана согласно закону». Быть может, настало время законодателям внести ясность и в этот вопрос?..