Послания поэта

В Национальной академической библиотеке РК прошла презентация книг поэта Торегельды Туякбая, известного под псевдонимом Торе Рахман.

В мероприятии, организованном при поддержке Министерства культуры и спорта РК, приняли участие поэты и писатели, деятели науки и искусства, любители поэзии. Среди них – поэт, председатель столичного отделения Союза писателей Казах­стана Даулеткерей Капулы; поэт, переводчик, член Союза писателей РК, лауреат международной премии «Алаш», заслуженный деятель культуры Казахстана Орынбай Жанайдаров; поэт, заслуженный деятель РК, лауреат Государственной премии РК Несипбек Айтулы; писатель, доктор филологических наук Турсын Журтбай; заслуженный деятель РК, известный сатирик Копен Амирбек.

Торе Рахман (Туякбай Торегельды) – поэт, переводчик, док­тор философии (PhD), автор более десяти книг, член Союза писателей Казахстана. Его произведения переводились на разные языки народов мира, отдельной книгой вышел сборник стихов на белорусском языке («Снежный человек», 1992). Сам он переводил на казахский язык произведения Г. Гейне, И. В. Гете, И. Бродского, А. Лиханова, О. Оразбердыевой и других авторов. В 2019-м вышла книга Гете «West-oestlicher Divan⁄Батыс-шығыс жинағы», переведенная с немецкого на казахский.

Две новые книги Торе Рахмана – это «Мың бір масат», выпущенная в Алматы в издательстве «Дәуір», и «Письмена мудрости», вышедшая в Москве в издательстве «Восточный экспресс». Первая – продолжение изданных ранее и запомнившихся любителям поэзии сборников «Төрт тоғыс», «Аушадияр», «Сөзбиі» и «Ойтұмар».

В «Письмена мудрости» вошли лучшие избранные стихотворения и поэма «Снежный человек», за которую в 1979 году Торегельды Туякбай был удостоен премии совместного литературного конкурса Госкомиздата Казахской ССР, ЦК ЛКСМ и Союза писателей Казахстана. Перевод на русский язык сделал Орынбай Жанайдаров.

В СМИ и социальных сетях опубликованы отзывы о творчестве Торегельды Туякбая. Так, доктор филологических наук, профессор Серик Негимов назвал книгу «Сөзбиі» феноменом, особым явлением в нашей литературе сегодня. А академик, вице-президент Академии российской словесности, секретарь Союза писателей России Георгий Пряхин называет автора книги «Письмена мудрости» мастером паузы, подчеркивая, что в поэзии, случается, пауза так же важна, как слово и интонация.

В рецензии в «Литературной газете» он отмечает: «Торе Рахман – очень выразительный и вместе с тем нехрестоматийный, не классически «ориентальный» стихотворец. В его поэзии дейст­вительно отзывается очень современный, скорее даже европеизированный, трагический, философский подтекст. Не исключаю, что этот подтекст во многом и обусловлен именно паузами, некими смысловыми лакунами, присутствующими в его работах и дающими волю, простор нашему читательскому воображению и соразмышлению».

В предисловии к книге «Письмена мудрости» Георгий Пряхин особо выделяет такие строки поэта:

Песка наждак, песка кресало,

Я – кинжал. Спрятан

в ножны пока.

В дни, которых еще не бывало,

Пусть выйдет батыр, силен

на века.

Я бы хотел черного дня,

Истребить зло в этих песках.

Ты поэтому наточи меня,

Наточи меня,

Песчаный наждак!

Вот эти, вранье взяв за основу,

Мою правду стерли в порошок.

Песчаный наждак,

возвратись же снова,

Наточи меня,

чтоб их срезать мог!

«Наждак и кинжал – какая опасная пауза между ними... На каком-то слове, образе, на какой-то картинке автор, Торе Рахман, вообще как бы останавливается и предоставляет не только себе, но, на равных, и нам, читателям, возможность некоего интеллектуального start up, самостоятельного додумывания и довоображения, – рассуж­дает Георгий Пряхин. – Мне лично за барьером прерывис­тых, как настораживающая кардиограмма, пульсирующих строк, часто посвящаемых автором родной суровой природе, представляется сама тяжелая, на вид мертвая, гнетущая полумирная глыба пес­ка, над которой маревом вьется губительный вихрь наждачного зноя, а вот под ним, под этой мерт­вой глыбой, все же прерывис­то дышит, теплится, развивается и даже умножается – жизнь».

Торе Рахман пишет о родном крае, любви и дружбе, происходящих вокруг событиях, размышляет о мироустройстве, обращается к своим современникам… Оригинальностью содержания и формы запоминаются его произведения «Песня о счастье», «После праздника», «Ветви сосны, что росли наперекор», «Постамент», «Письмо друзьям», «Монолог мустанга», «Плач камыша по высохшей ветке» и другие.

Георгий Пряхин обращает внимание на трудность перевода современной поэзии, передачи средств выразительности, смыслов и ритмов. Известный литературовед называет Торе Рахмана «одним из ярких представителей труднопереводимых поэтов» и подчеркивает сложность задач, стоящих перед переводчиком Орынбаем Жанайдаровым: «Не случайно, наверное, эту его книгу перевел именно казах, хорошо владеющий русским языком и вместе с тем с молоком матери впитавший родной казахский колорит и менталитет».

– Торе писал эти стихи всю жизнь, а я их переводил три года, – говорил на презентации Орынбай Жанайдаров. – «Сөзбиі» – в моем понимании явление исключительное. Автором найдена другая форма стихосложения – семистишья, которые отражаются зеркально. Эта традиция пришла от Омара Хайяма. «Письмена мудрости» – это квинтэссенция внутреннего мира поэта, это его реакция на те или иные события, каждый фрагмент которых отпечатывается не только в душе, но и словами на бумаге.

По словам переводчика, раньше, в «старой школе», казахскую поэзию пытались переводить так, как принято переводить с языков европейских: чтобы стих получался «гладким». Однако, считает Орынбай Жанайдаров, при таком подходе случается несовпадение ритмов оригинала стихотворения и его перевода.

– В Европе пишут силлабо-тоническим языком, отсюда – ямбы, хореи, ударные, безударные слоги, а тюркский язык – силлабический. И когда переводят с казахского языка этим силлабо-тоническим стихом, не всегда получается оптимальный результат. Архитектонику стиха создают ритм и ударение, и мои переводы резко отличаются от тех, что были до нашего времени. На первый взгляд ритм выглядит рваным, на самом же деле это копия казахского ритма, а он определяется где-то очень глубоко, в крови. Это мы наглядно можем проследить в поэме Олжаса Сулейменова «Земля, поклонись человеку», которая по графике стиха – копия казахских эпических поэм, – объяснил Орынбай Жанайдаров.

И правда, если обратить внимание на рисунок стихотворений в книге, он кажется непривычным. Взгляните на отмеченный многими литературоведами «Монолог мустанга»:

Вы не ждете того,

что из седла вас выброшу я,

Ждете вы обычного

бега гладкого от коня…

Вы коней обучаете…

А я все равно

Разорву все преграды,

как вихрь огня!

Вы того, кто не внял вожжам

и дрессуре,

Крепко свяжете, в цепи закуете

в натуре…

А вот я

Разобью ограды, преграды

И свободно взлечу над степью,

над такыром, над бурей!..

И мчусь я над степью, реву, ржу

и рычу,

Вы внизу там, на месте,

И не к вам я лечу…

Мне б найти мой косяк,

мой вольный степной косяк,

И тогда я достиг бы

мечты своей – чу!..

Наверное, в этом один из секретов казахской поэзии – каждый стих имеет не только неповторимую «начинку», но и форму, отражающую традиции казахской словесности, ментальность народа. И выход книги «Письмена мудрости» – еще один пример диалога и сближения культур.