Причиной крупных лесных пожаров на востоке страны стал пресловутый человеческий фактор

Как на фронте

С полуслова

Первое сообщение о загорании поступило 3 сентября из Зыряновского лесхоза в районе Алтай. Через день заполыхала маркакольская тайга, следом катон-карагайская. В ночь на 7 сентября вспыхнули сопки, поросшие кустарником, возле села Каменный карьер – в пригороде Усть-Каменогорска.

Очевидцы событий сегодня сравнивают те дни с действиями на фронте. Против огня встала армия лесников, чеэсников, поднялось местное население, волонтеры. Барражировали вертолеты Восточно-Казахстанского авиаотряда, Минобороны, Казавиаспаса. Каждый день – это история самоотверженности, смелости, мужского братства.

– Я был на этих пожарах с первого дня, – рассказал руководитель областного управления природных ресурсов и регулирования природопользования Мурат Кусаинов. – В Зыряновском лесхозе начался верховой пожар, стояла задача удержать его по логам. Когда загорелся Маркакольский лесхоз, возникла угроза селам Балыктыбулак и Тоскаин. Огонь мог перейти в Китай.

В первую очередь обороняли населенные пункты и границу. Здесь сосредоточили пожарные машины со всего района. Местность горная, труднодоступная. На помощь пришли бригады из Пихтовского, Риддерского, Усть-Каменогорского, Черемшанского, Верх-Убинского, Курчумского, Зайсанского, Асу-Булакского и других лесхозов. Группы по 10 человек, натренированные, понимающие друг друга с полуслова прибывали на высокопроходимых уазиках. И сходу вступали в бой со стихией. Каждый уазик – это малый лесопожарный комплекс с 200-литровой бочкой воды, мотопомпой, ранцевыми опрыскивателями, хлопушками, лопатами.

– Здорово помогла авиация, – отметил Мурат Манарбекович. – Местность такая, что пожарная машина не пройдет. Мы бортами закидывали 100–200 человек, группами. Спускали туда емкости на тысячу литров. Плюс работали вертолеты с водосливными устройствами. Мы получили одновременно три крупных пожара. Обстановка была, как военная. Один вертолет работал по Большенарымскому лесхозу, другой по Маркакольскому, третий по Зыряновскому.

К решению вопросов с ГСМ сразу подключился областной акимат. В районы прибыли автозаправщики, чтобы заправлять «вертушки» на месте. Бензовозы подъезжали днем и ночью. Организацию питания взяли на себя местная власть и волонтеры. Запас продуктов прислали абсолютно все лесхозы, ни один не остался в стороне. Управление природных ресурсов напоминало штаб: люди без выходных принимали мешки с крупой, макаронами, мукой, овощами, упаковки с маслом, консервы…

Как пояснила специалист отдела лесного хозяйства и особо охраняемых природных территорий Гульнар Краскова, бедствие такого масштаба потребовало мобилизации целой армии людей и техники. Телефоны не смолкали сутки напролет. Управление получало информацию с мест только по рации – мобильной связи в горах нет. Сюда же звонили жены лесников: «От мужа пятый день не вестей. Как он?» – «Жив, накормлен, вода есть», – успокаивали там.

– Мы ночью дежурили, потому что продукты и инвентарь могли привезти в любое время, – рассказала специалист. – Все лесники проявили братство, отправили свои запасы как гуманитарную помощь. Хотя мы даже не призывали. Лесхозы сами проявляли инициативу, спрашивали: «Чем можем помочь?» В воскресенье мужчины в три часа ночи грузили в вертолеты партии продуктов и инвентаря.

Крутые парни

Об участниках тушения в управлении отозвались как о самоотверженных храбрецах и сплоченной армии. Лесной пожар, особенно верховой – это ад. Фронт может продвигаться со скоростью больше 100 км в час. Воздушные потоки, закручиваемые в вихри при бешеной температуре, стреляют горящими шишками на три километра! Ветер может неожиданно развернуться и сомкнуть огненное кольцо. Так, например, произошло в те же дни в области Абай: в Жарминском районе сильные порывы ветра поймали пожарных в огненный плен. Один сотрудник погиб, двое получили ожоги.

В маркакольской тайге в какие-то моменты пламя шло так, что приходилось срочно забирать людей на вертолете и отступать. Страшно горел высохший кустарник высотой в человеческий рост, чистый порох. Клубы дыма закрывали небо, как при извержении вулкана. В таких условиях мобильные группы отлично сработали в связке с авиалесоохраной. Если бы человеку с ранцевым опрыскивателем пришлось спускаться к автоцистерне за водой, он потратил бы несколько часов и принес всего 20 литров. А «вертушки» забрасывали людей в нужные точки, спускали емкости по 500–1 000 литров воды.

В Катон-Карагайском районе пожар угрожал селу Алтынбел. Семеро лесников всю ночь до последнего отбивали населенный пункт. Только под утро, когда явная угроза миновала, мужчины разложили спальники прямо на дороге и просто упали. На дороге – чтобы в случае чего огонь не застал их врасплох, чтобы сразу встать и снова защищать село.

– Парни только мне об этом рассказали, больше никому, – заметила специалист. – Бескорыстные, самоотверженные, простые люди. Если фото пожарных, уснувших после тушения, тиражируют все СМИ, то наш брат-лесник всегда за кадром. Хотя, поверьте, они – крутые, они – герои.

К счастью, все бойцы со стихией в Восточном Казахстане остались живы. Ни один не пожаловался на тяготы, хотя условия в горах экстремальные: днем жара, ночью – холод. Никто не спасовал. Только 12 сентября департамент по чрезвычайным ситуациям объявил локализацию пожаров в Маркакольском и Большенарымском лесхозах, 13 сентября – в Зыряновском. Общая площадь, пройденная огнем, превысила 7 тыс. га. Только в районе Алтай сгорело 3,8 тыс. га.

Нужно менять

Сегодня по факту природных пожаров на Казахстанском Алтае создана правительственная комиссия. По предварительным данным, причиной загораний стал человеческий фактор. Огонь пошел с покосов, возможно, очаг спровоцировала искра от трактора или брошенный окурок. Невероятная сушь, ветер, жара – трава и кусты вспыхнули моментально. В Курчумском районе пожар с сенокоса зашел на земли Маркакольского лесхоза и соседнего Катон-Карагайского национального парка. В Катон-Карагайском районе – на лесные земли Большенарымского лесхоза.

– Трактора старые, искрогасителей нет, – пояснил руководитель отдела лесного хозяйства и особо охраняемых природных территорий Даурен Асылханов. – Мы не имеем права проверять сельскохозяйственные предприятия, которые используют земли госзапаса. Они в разных местах косят, но мы не знаем, в каком состоянии у них техника. Плюс ветер, жара. Вот у меня справка от Казгидромета: в те дни дул ветер силой от 10 до 15–20 метров в секунду, два месяца абсолютно без дождей. Дополнительно сказалось, что местность горная, труднодоступная.

Только расходы на ГСМ составили 9 млн тенге. Примерно такую же сумму в облуправлении природных ресурсов и регулирования природопользования попросили для оплаты командировочных расходов лесникам. Люди рисковали жизнями, 10 дней находились почти в военных условиях. При зарплате в 70–90 тыс. тенге они еще обязаны обеспечить сами себя трехдневным запасом питания. «Хотя бы командировочные им оплатить, хоть так поблагодарить», – со вздохом говорили специалисты.

Сентябрьские пожары стали своего рода отсечками. Стало очевидно, что в лесной политике, мягко говоря, не все ладно. В управлении привели статистику: если в 2016 году оснащенность лесоучреждений региона противопожарной техникой составляла 49%, то на сегодня – 70%. За пять лет бюджет вложил 1,2 млрд тенге в новые пожарные автомобили, трактора, малые лесопатрульные комплексы и т. д. Вроде немало. Тем не менее на сегодня далеко не каждое лесничество располагает хотя бы одной пожарной машиной. Более того, ЧС показала, что не хватает не только техники, но даже ранцевых опрыскивателей.

Серьезные трудности создала связь, точнее ее отсутствие. Были зоны, где не ловили даже рации, не говоря о мобильных телефонах. В Курчумском районе приграничная территория практически обезлюдела. Пожар рвался в Китай, но привлечь местное население на тушение, как раньше, не получилось – в селах никого не осталось.

А еще стало ясно, что нормативы оснащения природоохранных учреждений безнадежно устарели. Глобальное изменение климата – это ведь не миф. Жарких и засушливых сезонов, таких же, как в 2022 году, будет все больше. Угроза пожаров и их катастрофичность будут нарастать. К этому нужно быть готовым.

В восточно-казахстанской тайге, например, доказал эффективность малый лесопатрульный комплекс на базе УАЗ. Туда входят 6 человек, 200-литровая бочка. По сравнению с пожарной машиной он более проходимый в горной местности. На нем проще прибыть на место и справиться с небольшим загоранием. Еще лесхозам необходимы вахтовые машины, которые сегодня вообще не предусмотрены нормативами. Вахтовка может доставить 20–25 человек – как раз команду в подкрепление передовой мобильной группе.

– Мы ждем, что увеличат парк вертолетов авиалесоохраны и число летных часов, – отметил Даурен Асылханов. – У нас горная местность. Если пожар небольшой и в отдаленной труднодоступной части, на борту 3–4 авиадесантника, они высадятся и быстро локализуют. Сейчас ПРООН проводит анализ нормативов, мы ждем их рекомендаций.

Обычно противниками увеличения автопарка в лесоучреждениях выступают экономисты. Главный их довод: в случае дождливого лета простой машин равнозначен неэффективному расходованию средств. Как заметили лесники, сама жизнь выдвинула контраргумент: точную сумму ущерба от огненной трагедии в Костанайской и Восточно-Казахстанской областях еще не назвали, но ясно, что речь идет о десятках миллиардов тенге. Это в разы дороже, чем затраты на противопожарное оснащение.

– Лесные поселки можно обезопасить, – высказал убеждение глава ассоциации предприятий лесной, деревообрабатывающей и мебельной промышленности Восточно-Казахстанской области Виталий Чернецкий. – В двух-трех километрах от населенных пунктов следует пропахать минимум два ряда минерализованных полос. В случае пожара они станут рубежами. У лесоохранных служб должны быть широкие полномочия. Авиационное звено требуется усилить, в том числе тяжелыми дронами. Нужны учения по типу армейских, чтобы знать, где мобилизовать технику, как собрать ресурсы. Нужен четко прописанный алгоритм. Сейчас такого документа нет.

Специалисты надеются также на изменение ст. 91 Лесного кодекса. В соответствии с этой нормой население вправе только покупать у лесхоза древесину, в том числе дровяную. Хотя когда-то разрешалось бесплатно собирать в лесу все, что лежит на земле – ветровал, бурелом, сухостой. Если восстановить прежний порядок, люди самостоятельно начнут очищать лес, улучшится пожарная безопасность. Нынешний засушливый год показал, насколько это важно.

Есть серьезные вопросы к системе космического мониторинга. Его данные поступают лесникам через сутки. Хотя такое наблюдение имеет смысл только в том случае, если сведения передаются в режиме, близком к реальному времени. Например, каждые два-три часа.

– Зачем лесоучреждению вчерашний спутниковый снимок с термоточкой, условно говоря, в 100 гектаров, когда на следующий день площадь пожара выросла в несколько раз? – высказал недоумение глава ассоциации.

Вот где реально стоит задуматься об эффективности бюджетных трат!

Но самое важное, по словам экспертов, это решение вопроса с достойной зарплатой лесникам. Причем незамедлительно. В облуправлении природных ресурсов рассказали об оттоке кадров во всех лесхозах и больше всего – в Курчумском и Шемонаихинском районах, Риддере, Алтае – там, где можно найти работу на промышленных предприятиях или переехать в город.

– Люди получают 70–80 тысяч тенге, и при такой зарплате отправляются на пожары, на обходы, собирают сами себе паек, – заметил руководитель отдела лесного хозяйства и особо охраняемых природных территорий. – Конечно, мужчины задумываются, как прокормить семью. Если сотрудникам лесоохраны еще положена 25-процентная надбавка, то пожарные бойцы, сторожа, экономисты и другие категории лишены даже этого.

Сейчас практически все лесоучреждения испытывают нехватку специалистов и рабочих кадров. Нет желающих за 70–80 тыс. тенге в месяц заниматься лесовосстановлением. В качестве примера специалисты привели крупный Верх-Убинский лесхоз. Здесь проанализировали все категории населения села Верх-Убы и выяснили, что примерно у 200–250 человек нет постоянного трудоустройства. Тем не менее ни один из них не согласился на работу в лесопитомнике. Людям выгодней заниматься домашним скотом, птицей, огородом – от этого семья получит больше дохода.

Сам себя восстановит?

Точная сумма ущерба, нанесенная природными пожарами, а также объем работ по лесовосстановлению будут понятны только к концу года. «Казправда» уже рассказывала о сложной бюрократической процедуре оформления горельников («От сухостоя до горельника», 19 июля 2022 года). Напомним: в лесхозах не вправе самостоятельно приступить к расчистке или лесопосадкам, если нет разрешения республиканского Комитета лесного хозяйства и животного мира. А на его получение может уйти полгода и больше.

– Сейчас началось обследование, – рассказал руководитель отдела лесного хозяйства и особо охраняемых природных территорий. – Все оформляется в актах. Затем предстоит перевести площади из гари в вырубки. И только после этого станет понятно, где возможны расчистка, где можно вести посадки.

По словам специалистов, в случае с Маркакольским и Зыряновским лесхозами речь идет о горных труднодоступных участках. Во время тушения людей туда забрасывали на вертолетах. Доставить туда технику и людей по земле невозможно. Скорее всего, там все отдадут на откуп самой природе. Будет идти естественное заращивание.

В целом государственный лесной фонд Восточного Казахстана превышает 3,6 млн га, в том числе лесопокрытая площадь составляет почти 1,8 млн га. В этом году в регионе зафиксировано больше 320 природных пожаров, огнем пройдено свыше 10 тыс. га лесостепных территорий.