​Шкурный интерес

Однако в прежней практике развития аграрного производства в Казахстане, несмотря на температуру пламенных речей чиновников, многие намерения по ускоренной «выпечке» проектов в области переработки были тщетными – то ли административных ресурсов не хватало, то ли «бумажные кораблики» не выдерживали бурных волн реального воплощения. И вот новые реалии определили этой сфере важное место в структуре промышленного производства страны, и сегодня в отраслевом ведомстве, похоже, ни у кого нет сомнения в том, что эффективность сельского хозяйства зависит от агропереработки, создающей добавленную стоимость в сельхозпроизводстве...

Согласно данным Министерства сельского хозяйства РК, на сегодня в Казахстане насчитывается 1 345 активно действующих перерабатывающих предприятий, из которых далеко не многие имеют модернизированные мощности. В новой концепции развития отрасли с учетом высокой доли импорта сельхозпродукции на внутреннем рынке, а также низкой загруженности мощностей, что происходит по причине недостатка сырья и прочих сопутствующих материалов, определены 9 приоритетных видов переработки сельхозпродукции. Это переработка молока, мяса, шкур и шерсти, масличных и зерновых культур, плодов и овощей, сахарной свеклы и картофеля. По всем этим позициям составлена четкая карта размещения в каждом регионе столь необходимых предприятий.

В настоящее время во всех этих приоритетных сферах переработки занято порядка 435 цехов и комбинатов – где больше, а где меньше. Например, предприятий по глубокой переработке шкур и шерсти в стране не густо. Между тем именно эту сферу произ­водства эксперты называют золотоносной жилой аграрной отрасли, и при верной постановке дела она способна в разы увеличить стоимость конечных товаров. Нельзя сбрасывать со счета и социальную составляю­щую сегмента. Как известно, в прежние времена наличие в стране мощной системы заготовки и переработки шерсти и шкур как составного звена единой технологической цепочки кожевенно-меховой, ковровой и трикотажной промышленнос­ти обеспечивало значительную долю доходов сельского населения, способствуя росту их материального благополучия. Далеко за пределами Казахстана была широко известна меховая, ковровая и трикотажная продукция отечественных предприятий. Теп­лые овчинные тужурки и шапки, рукавицы, юфтевые и яловые сапоги, ковры из натуральной шерсти, а также многие другие изделия, выпускавшие­ся в тот период, всегда имели большой спрос. Сегодня овечь­ей, козьей, верблюжьей и другой ценной шерсти животных у сельчан – горы. Но проблема состоит в том, что все это некуда реализовывать по приемлемой цене, кроме теневого рынка, где прочно обосновались представители контор по «рогам и копытам», скупающие «золотое руно» за гроши.

О необходимости создания в регионах предприятий по переработке шерсти и шкур сельчане говорят не один год. Тем не менее их просьбы так и оставались невыполнимыми. А значит, пора агробизнесу брать инициативу в свои руки, а не ждать, когда чиновники дадут «добро».

Вот и недавно жители Шетского района Карагандинской области предложили предпринимателям создать в регионе производство по переработке шкур и шерсти крупного и мелкого рогатого скота. Инвестиции в проекты подобного рода всегда упирались в проблему отсутствия в этой сфере целостной технологической цепочки производства, куда органично можно было бы встроиться новому предприятию. Создавать любое дело на пустом месте гораздо сложнее, чем развивать производство в рамках налаженной системы с наличием инфраструктуры. Поэтому до настоящего момента частный бизнес, будь то отечественный или пришлый, не видел в этом сегменте четких перспектив для приложения капитала.

Так есть ли резон вкладывать инвестиции в переработку шерсти и шкур сегодня? Несомненно, есть, заявляют эксперты. Новые технологии позволяют делать из этих видов сельхозсырья широкий ассортимент продукции. Это и качественная валяльная шерсть, и пряжи, и нитки войлока, фетра. За примерами далеко ходить не надо, достаточно взглянуть на ассортимент современных товаров казахстанских мастеров-рукодельниц, освоивших сложные технологии изготовления сувенирной продукции.

В прошлом году во время совещания по проблемным вопросам в сельском хозяйстве Алматы и Алматинской области заместитель Премьер-министра – министр сельского хозяйства Аскар Мырзах­метов поручил изучить мировые технологии по полной переработке грубой шерсти для применения на практике. То есть дан старт активным действиям по трансферту технологий и налаживанию перерабатывающих производств, дело остается за малым – деловой активностью бизнеса.

В основу Карты перерабатывающей промышленности Министерством сельского хозяйства заложены три последовательных принципа, связанных с дозагрузкой мощностей 435 предприятий по переработке различных видов сельхозкультур, модернизацией 80 действующих и строительством 79 новых перерабатывающих предприятий в регионах. Экс­перты отмечают верность опоры на сельхозкооперативы. В стране по меньшей мере насчитывается порядка 1,5 млн личных подсобных хозяйств (ЛПХ), удельный вес которых в общем производстве валовой продукции АПК достигает почти 50%, в производстве мяса – 62%, молока – 80%. Но поскольку в ЛПХ применяется в основном ручной труд, то выходит, что львиная доля производства аграрной отрасли – это результат весьма затратных и малоэффективных процессов.

По мнению руководителя СПК «Молшылық» Мухтара Молшина, сегодня в молочном животноводстве наблюдаются существенные пробелы в технологии выращивания телят, что не менее важно, с точки зрения будущей лактации. В сельских крестьянских подворьях требуемой технологии содержания молодняка в большей массе не соблюдается. В конечном счете, когда телята вырастают в коров и начинают давать молоко, все это приводит к низким удоям. Поэтому в условиях кооперации нужно серьезно работать над повышением продуктивности молочного стада, которое состоит в том числе из коров крестьянских подворий.

Но проблема в том, что далеко не всех членов кооператива может волновать рост продуктивности скота. Поэтому, как считают специалисты, здесь актуален вопрос о том, кого мы объединяем в кооперативы? Например, есть сельчане, у которых в хозяйстве, кроме нескольких коров, имеется еще и зерновое поле, дающее им более существенные доходы, чем молоко. Такие члены кооператива вряд ли будут всерьез заинтересованы в повышении удоев, больше заботясь об урожайности ячменя или пшеницы. Вот и выходит, что в кооперации, где эффективность труда – это результат коллективных усилий, лишних «пассажиров» быть не должно.

Для хорошего старта нужен имущественный интерес. На ровном месте он, разумеется, возникнуть не может. Другое дело, если государство построит конкретную базу и сдаст сельхозкооперативу в долгосрочную аренду, мол, объединяйте свои активы (коров, овец, лошадей и прочую живность), работайте и производите продукцию. В этом случае за кооперацией дело не станет – отбоя не будет от желающих, потому что хорошая промышленная база – залог стабильных доходов. Вот тогда можно будет всерьез работать над повышением продуктивности и эффективности производства, улучшать систему содержания молодняка и прилагать усилия в других направлениях. А та форма, которая не предусмат­ривает стимулов для создания мате­риальной базы кооперации, явно требует доработки.