Слово звучное – целина

Вторая родина

В поселке Дарьинское Зеленовского района есть музей, который называют народным. И это больше, чем звание, поскольку создавался он не по указанию сверху, а действительно по инициативе людей. В небольшом домике в центре села с документальной точнос­тью воссоздана обстановка, в которой жил и работал Михаил Александрович Шолохов. Его семья была эвакуирована сюда в годы войны. В то суровое время Дарьинское стало родным и для него, военного корреспондента газет «Правда» и «Красная звезда». Здесь он работал над фронтовыми очерками. Старожилы рассказывали, что тогда уже известному писателю, автору «Тихого Дона» предлагалось любое жилье в областном центре. Но Михаил Александрович предпочел скромный домик в тихом поселке, расположенном в местах, так похожих на его донские степи. По словам директора дома-музея Ольги Чекановой, дарьинцы встретили Шолоховых гостеприимно, как встречали тогда в Казахстане тысячи семей, эвакуированных из прифронтовой зоны. Им приносили все необходимое, делились последним. 

В музее бережно хранятся подлинные шолоховские документы, личные вещи, книги с автографами автора, удочки, ружье и патронташ писателя. В крошечной комнатке, служившей кабинетом, были написаны первые главы романа «Они сражались за Родину». Здесь же, по свидетельству его друзей, он работал и над второй книгой «Поднятой целины». Ему настолько полюбился наш край, седой Урал, что в послевоенные годы Шолохов приезжал сюда регулярно. Почему-то считалось, что особенно привлекательными на казахстанском приволье для писателя были рыбалка и охота. Нет, не только отдыхать ехал к нам Михаил Александрович. Как он сам говорил, в Приуралье ему и дышалось, и работалось легко. Он именовал этот край второй родиной и любил повторять: «На Дону я – казак, на Урале я – казах».

Наследники поднятой целины

Так называли себя первоцелинники на встречах с писателем. Друзей у него в Казахстане было много. Один из них – Бисен Жумагалиев. Его имя известно и в родном краю, и за его пределами. В прошлом году Бисен-ага отметил 90-летие. На юбилейном вечере речь шла о том, что он являет собой пример истинного патриота и доказал это всей своей жизнью. Воевал на Ленинградском фронте, был снайпером, заместителем политрука. С Шолоховым его сроднило то, что, как и Михаилу Александровичу, Бисену Жумагалиевичу довелось служить военным корреспондентом. Он участвовал в выпуске фронтовой газеты на казахском и татарском языках. 

После Победы почти три десятилетия отдал партийной работе. Как он вспоминает, времени в сутках не хватало. Нужно было в первую очередь накормить наголодавшуюся и настрадавшуюся страну. И эта задача вполне совпадала с теми целями, которые ставила программа освоения целины. Жумагалиев всегда поддерживал людей творческих. Вот только один пример. К нему обратился однополчанин Туймебай Ашимбаев, с которым он выпускал фронтовую газету «Отанды қорғауда». Его и еще двух сотрудников редакции в конце войны арестовали. Поводом стала ошибка, допущенная в фамилии секретаря ЦК КПСС. Затем обвинили в чрезмерном возвеличивании героизма воинов-казахов. Вернувшись из лагеря, Ашимбаев попросил Бисена Жумагалиевича написать ему характеристику для восстановления в партии. Тот не подвел, хотя тогда это был достаточно рискованный шаг. И потом в течение всей жизни Жумагалиеву хватало смелости отстаивать свою точку зрения. Иногда и вопреки партийным установкам.

С Шолоховым судьба его свела в бытность секретарем Уральского обкома партии. Ветеран охотно откликнулся на мою просьбу вспомнить об их встречах в годы целины. Мы беседовали в его кабинете в областном акимате. Бисен Жумагалиевич и по сей день работает советником акима области. Несмотря на солидный возраст, память его не подводит. 

– Да, Михаил Александрович ценил нашу природу, покой, уединение. Но куначить не любил, всегда подчеркивал, что приезжает работать, – рассказывает он. – Считал, что целинная эпопея – нужное начинание, радовался урожаям. Особенно в 1958 году, когда область сдала государству 50 миллионов пудов зерна и была награждена орденом Ленина. Поскольку приезжал каждый год, решил в тихом месте, на берегу Урала, построить себе дачу. По нынешним меркам это скромный двухэтажный домик, гораздо меньше, чем нынешние коттеджи. Конечно, ему предлагалась всяческая помощь, но он настоял на том, чтобы строительство велось на его собственные средства. 

К слову, место, которое выбрал писатель, называется Братановский яр. И он действительно относился к западноказахстанцам по-братски, а при встрече порой так и обращался – «братья-казахи». Бисен-ага вспоминает, что как-то сопровождал Шолохова в поездке в славящийся высокими урожаями совхоз им. газеты «Правда». Давним знакомым Михаила Александровича был главный агроном передового хозяйства Иван Михайлович Третьяк. К нему за советом зачастую обращались полеводы не только своей области. А иногда просто присматривались, ждали, когда Третьяк начнет посевную. Он умел безошибочно определять ее сроки с таким расчетом, чтобы пора колошения не приходилась на пик жары. 

Шолохов побывал на току хозяйства, беседовал с работавшими там женщинами, водителями, но главное – принимал участие в празднике проводов последнего хлебного каравана с зерном, которое совхоз сдал в счет «областного каравая» весом уже в 128 млн. пудов. По этому случаю директор хозяйства Виктор Игнатьевич Шубин пригласил гостей к щедрому дастархану. В своей книге «Шолохов в Казахстане» Бисен Жумагалиев пишет: «Разговор за чаем шел о проб­лемах сельского хозяйства. Михаил Александрович хорошо разбирался и в земледелии, и в животноводстве.

– У вас с каждым годом растут показатели по производству зерна, – сказал Шолохов, обращаясь к директору. – Мы этому очень рады. Но по-дружески я хочу и попытать тебя немного. Вот ты сам – специалист по животноводству, а совхоз по выращиванию скота ничего значительного, скажем прямо, не сделал. Советовать, конечно, легко, но ты все-таки прислушайся. Сов­хоз «Анкатинский» по животноводству «гремит» не только по облас­ти, но и по Союзу. Он, кстати, твой сосед. А с его директором Алексеем Черекаевым (впоследствии академик РАСХН), я слышал, вы друзья не разлей вода. Тогда что же получается: он утаивает от тебя секреты выращивания белоголовых коров или ты сам на это дело смотришь снисходительно, дескать, с меня и зерна хватит?»

И Шубин прислушался. Совхоз пост­роил откормочные площадки, на каждой из которых содержалось до тысячи голов крупного рогатого скота. Западноказахстанцы обращались к писателю и как к депутату Верховного Совета СССР. В помощи Михаил Александрович никогда не отказывал. Содействовал в получении автотранспорта, закупках племенного скота. Бывало, что доставал чабанам и знаменитый, но бывший тогда большим дефицитом индийский чай. Он называл себя крестьянином, всегда был прост и доступен в обращении с селянами, а в искрометном юморе, шутках и прибаутках намного превосходил своего деда Щукаря. 

Тайна ненаписанного очерка 

Как полагают исследователи творчества Шолохова, столь значимый пласт жизни писателя должен был найти отражение в его произведениях. Наверняка, он много думал об этом. Есть тому и письменное подтверждение. В архивах сохранились две страницы рукописи очерка «По Западному Казахстану», в которых автор только приблизился к теме, описывая свой традиционный маршрут из Вешенской в Приуралье. Близкий друг писателя уралец Василий Вареев рассказывал о том, что Шолохов горячо интересовался судьбой целинных урожаев, бывал в хозяйствах и на хлебоприемных пунктах. И его очень беспокоили неблагоприятные условия хранения зерна. Вот что пишет об этом в статье «Незавершенный очерк «По Западному Казахстану», опубликованной во втором номере журнала «Русская литература» за 1987 год, филолог А. Дырдин: «Летом 1956 года во время очередного приезда в Приуралье Шолохов задумывает очерк о целине. Но набрасывает только вступление к нему. Продолжения не последовало». 

По официальной версии помешал срочный отъезд в Москву. Но литературовед считает, что более правдивой представляется другая причина. «Примерно в то же время, – отмечает он, – писатель заканчивает вторую книгу «Поднятой целины». В его сознании невольно соотносятся две эпохи: начало 30-х годов и современность. Вероятно, в новый замысел должны были войти раздумья автора о человеке-труженике, в душе которого укрепляется чувство связи с землей. А через нее – с большим миром. Очерк в какой-то мере мог стать продолжением социально-нравственной темы романа. Но форма путевого очерка не давала возможности для полного отображения отношения автора к событиям. Хотя помешало Шолохову завершить задуманное не только это. Проезжая по Западному Казахстану, писатель оказался свидетелем таких фактов, которые по своей сути противоречили идее освоения целины. Самоотверженный труд земледельцев соседствовал с серьезными ошибками и просчетами в этом большом деле. Руководители целинных хозяйств были лишены самостоятельнос­ти, ограничены в действиях рамками непродуманных установок и приказов. Сдерживались инициатива, трудовой порыв целинников… Беды уральской целины Шолохов переживает остро и глубоко. Он начинает работу над темой, но не доводит ее до конца, не найдя способа соединения очерка о героях целины с рассказом о негативных явлениях действительности».

Дон с Уралом породнил

Нельзя не упомянуть и о том, что о присуждении ему Нобелевской премии Шолохов узнал, находясь в Приуралье. Шел 1965 год. По словам Бисена Жумагалиева, радостную весть сначала сообщили именно ему. Михаил Александрович в это время охотился на озере Жартыколь в Жангалинском районе. От областного центра это 350 километров по степной дороге. Пришлось лететь за ним на самолете. Из Уральска писатель отправил в Стокгольм телеграмму следующего содержания: «Шведской королевской академии. Сердечно благодарю за высокую оценку моего литературного творчества и присуждение Нобелевской премии. Также с благодарностью принимаю Ваше любезное приглашение прибыть на Нобелевский праздник». А на вопрос корреспондента газеты «Правда» о том, как он воспринял факт присуждения такой награды, ответил: «…меня трудно выбить из седла. Работаю, отдыхаю, пью великолепный казахский кумыс. Изредка, когда промерзну на охоте, разрешаю себе стопку арака. Твердо уверен в том, что после поездки в Стокгольм закончу первую книгу «Они сражались за Родину». Все в порядке, как говорили на фронте».

Эти воспоминания составляют бесценный фонд Дарьинского музея, который постоянно растет и пополняется. Дружеские связи поддерживаются с государственным музеем-заповедником станицы Вешенской. Оттуда привезены фотографии, копии документов, рассказывающие о жизни писателя. Уже много лет подряд западноказахстанцы – желанные и почетные гости на празднике «Шолоховская весна», приуроченном ко дню рождения писателя. А дарьинские школьники стали неизменными участниками ежегодного вешенского Всероссийского слета-конкурса «Шолоховский родник», на котором главная награда победителям – кубок дружбы им. Бисена Жумагалиева. И это тоже знак почета и уважения казахстанцев, всегда радушно принимавших Михаила Александровича и его родных. К слову, дарьинская команда, состоящая из школьников, занимающихся в кружке шолоховедения, постоянно завоевывает на конкурсе призовые места. Семья Шолоховых, сотрудники музея также каждый год приезжают с ответным визитом. Сотрудничество развивается.

– С легкой руки Михаила Александ­ровича теперь и в Ростовской области выращивают крупный рогатый скот казахской белоголовой породы и овец едильбаевской породы, – рассказывает директор музея Ольга Чеканова. – Причем выращивание овец Михаил Александрович доверил чабану – казаху Шаймардану Жумашеву. Приехав в очередной раз в Вешенскую, я разыскала эту семью. Как оказалось, самого Жумашева уже нет в живых, но я встречалась с его вдовой и дочерью. К нам Шолохов приезжал до 1974 года. В знак глубочайшего уважения казахстанцы подарили ему белого верблюжонка. Живая память о писателе в прямом смысле подрастает и в Дарьинском. Вешенцы посадили в нашем парке саженцы крымской сосны, а около дома-музея растут привезенные с родины писателя каштаны и сирень сорта «шолоховская».

Людмила КОРИНА, Западно-Казахстанская область, korinal@inbox.ru