Спасибо за «ресничку»

Последний раз я была в театре году этак в 2007-м. Занесло меня туда случайно в снежный зимний вечер: подруга, отчаянная театралка (хотя, признаться, в театр ее тянуло не столько из желания прикоснуться к прекрас­ному, сколько встретиться взглядами с симпатичным актером), убедила составить ей компанию. Спектакль помню плохо, вернее, не помню совсем, потому что все два акта я задыхалась от запаха парфюма сидевшей позади меня девушки. Но, видимо, и постановка была весьма посредственной, раз не смогла отвлечь от неприятного шлейфа чужих духов.

И в этот раз я попала в театр опять-таки совершенно случайно! Приглашение было неожиданным и ввело меня в ступор: что нынче в этот самый храм Мельпомены надевают – платье, каблуки, газовый шарфик и лайковые перчатки? А цветы, цветы-то брать надо?

Имиджевая и цветочно-букетная дилеммы в конце концов были решены, к театру мы подоспели вовремя – как раз, чтобы оценить, как же на самом деле нужно туда наряжаться. Лично я была впечатлена: разброс образов для выхода «в свет» оказался огромным. Как оказалось, не классическим стилем единым! Мимо меня прошли дамы и в длинных вечерних платьях, и в офисных костюмах, и в растянутых футболках, и даже в микро-шортах, не оставляющих в девушке никакой загадки. А я-то заморачивалась! Буду знать…

Щеголяли, кстати, и джентльмены: среди пришедших на спектакль не увидела разве что костюма Джека-Воробья. Я, конечно, утрирую, но ворчащий муж не удержался и попрекнул меня тем, что я уговорила его надеть рубашку и брюки.

Чего я ждала от вечера? Как минимум, повода отвлечься от рабочей круговерти, как максимум – интересного спектакля. Ну, и сопутствующих «аксессуаров», конечно: медленно гаснущий свет в зале, шелестящие перешептывания на рядах, едва уловимое колыхание портьер.

Правду сказать, из всего этого сложилось лишь первое: свет гас, как и положено, – медленно и интригующе. Что же касается самого спектакля, то первый акт мне было даже немного неловко за происходящее на сцене действо. Не то чтобы я пересмотрела все постановки больших и малых театров, но хорошую игру не перепутать с ее имитацией. Ну, вот никак не мог­ла я поверить актерам! Уверяла себя, что, может, текст им выдали с опозданием, или у актера плохое настроение, в общем, пыталась оправдать.

А вот во втором акте произошло какое-то чудо. То ли актеры разыгрались, вошли во вкус, то ли сами они догадались, что что-то делают не так, не знаю. Но отложила телефон, в котором стыдливо скролила ленту соцсети, и уже не отрывала взгляда от сцены. Я наконец-то им поверила. Поверила, что одиночест­во способно погубить человека; поверила, что любовь может быть вечной; поверила, что время не лечит. А самое главное, в это верили сами актеры.

Человек я крайне чувствительный, а потому в финале сцены плакала, украдкой, конечно, делая вид, что смахиваю упавшую ресничку. А потом громко хлопала вместе со всем залом. Знаете, это удивительное чувство: все мы на какое-то время стали соучастниками происходящего в стенах театра. Как будто только нам, сидящим в темноте, становится очевидным что-то, что неведомо людям вне этого зала; только нам открылась какая-то истина. И вроде как уже и «смахивать ресничку» у всех на виду совсем не зазорно…