«Восточный экспресс»: маршрутом Агаты Кристи

На пути в... Юнанистан

Если напрямую лететь из Алматы в Афины, а оттуда ехать на север Греции, почти к самой турецкой границе, где теперь мой «отчий дом», то времени затратишь почти вдвое. И вот уже под крылом лайнера «Эйр Астана» мелькнула бирюзовая гладь Босфора. Проплыв над бухтой Золотой Рог, самолет (не расплескав пресловутого стакана воды) просто филигранно приземлился в аэропорту имени отца всех турок. Роскошное сооружение: право слово, стамбульцы могут им гордиться!..

До пограничных пределов Эллады, которую еще со времен Османской империи здесь - по турецкому звучанию «страны Ионического моря» - именуют не иначе как Юнанистан, отсюда рукой подать. Но воистину сказано: «Близок локоть, да не укусишь!» Где-то мы задержались. Наш рейс прилетел к обеду, а часом раньше последний в этот день автобус уже ушел на Афины из международного терминала «Байрам-паша отогар». Ближайших самолетов на Салоники нет. Надо снимать номер в гостинице, ждать утра. Или же ехать вечерним поездом. Время - «евроденьги»: завтра мне отправляться с группой экспертов нашей мэрии в соседнюю Болгарию для укрепления побратимских отношений пограничных регионов. Недолго помаявшись в раздумьях, я выбрал железную дорогу.

С таксистом договорились быстро. Тут Восток , а он, как известно, дело тонкое - в Стамбуле уместно торговаться. В мироощущениях я русский, в дисциплине - немец, а в строгости финансовых вопросов - еврей! Турок это понял мгновенно и свой торговый «базар-вокзал» сразу прекратил. Сошлись на 30 долларах. Познания в турецком с явными «оттенками» азербайджанского остались у меня еще со времен славного фильма «Аршин Мал-Алан», столь любимого когда-то народом в нашем незабвенном поселке Прямой Путь под Каскеленом. В ответ на мою вдохновенную тираду, обращенную больше к вниманию стоявших невдалеке турчанок, «Пулун вар? Вар-вар! Пулун вар - гялярам. Билярам - гялярджян!» (дескать, деньги есть, договоримся), таксист улыбнулся во все свое дружелюбное османское лицо, и через полчаса мы уже были у цели.

На вокзале Сиркеджи

...По большей части каменный, мес­тами мраморный, вылизанный шлифовальными машинами уже наших дней, привокзальный двор под лучами весеннего солнца просто блестел. Прямо под уступом крыши перрона, у рекламы фирмы NACAR, свисали огромные часы. Впрочем, вполне европейского облика. Такие я видел и в Варшаве, и в Берлине, да мало ли где еще. Вдоль перрона стояли нескончае­мым рядом пустые скамейки. Было откровенно малолюдно, и просто бросалась в глаза абсолютная чистота вокруг. Ай да турки! До отхода поезда времени было просто немерено, и стоило что-то предпринять. Вначале я решил поближе познакомиться с окрестностями.

Вокзал совсем не производил впечатление берлинского «Банхофа». Даже здание его собрата в столице Греческой Македонии объемнее раза в три. Но если облик железнодорожного вокзала Салоник функционален и стандартен, то стамбульского - воистину жемчужина архитектуры. Подпирающие потолок восточные колонны, ажурные (как в русских монастырях) деревянные двери и круглые оконца, стародавняя кладка красного кирпича. Мозаика разноцветных витражей, почти как в католическом храме. Какие-то, неведомые простым смертным - сродни хоральной синагоге, величественные знаки на стеклах. Вот он - дух Царьграда, когда-то могучего Константинополя, а теперь Стамбула. Все вобрала в себя бывшая столица Османской империи! Да и вокзал этот - явно ровесник ее славных лет.

При ближайшем рассмотрении и прочтении сопутствующей таблички выяснилось, что это и есть тот самый легендарный вокзал - начальный и конечный пункт знаменитого поезда Orient Express. Именно на этой платформе, где я имею честь находиться, стояли когда-то - страшно подумать! - королева Британии и эрц-герцог Авст­ро-Венгрии, Ататюрк и Хемингуэй,­ Хичкок и сама... Агата Кристи. Об этом месте снято множество фильмов: от нашумевшего «Убийства» до... «Любви в Восточном экспрессе». (Как же без нее в этом подлунном мире!..) Недавно Интернет даже одарил человечество компьютерной игрой The Last Express.

Вокзал на площади Сиркеджи - самый центр Стамбула. Невдалеке уже берег Золотого Рога и стены величественного дворца Топ-капе-сарай. Бережно отреставрированный вокзал, впрочем, не изменился по сути своей принадлежности, и с него по-прежнему уходят поезда на Балканы и даже вглубь Европы.

В музее Orient Express

За раритетной дверью слева от цент­рального входа в здание вокзала оказался очаровательный музей «Восточного экспресса» и турецкой железной дороги вообще. На старой карте, висящей на стене, уже не просматриваются былые границы Османской империи. Могущественная сила была когда-то, но и она не выдержала бурного натис­ка XX века, раздробившись на два десятка независимых государств. «Восточный экспресс» - часть другой, еще славной эпохи Блистательной Порты.

...Совсем маленький зал, вход бесплатный (впрочем, коробочка с надписью для добровольных пожертвований присутствует). В музее, сказать прямо, собрано все что ни попадя. Конечно, в хорошем смысле этого слова: от макета паровозной будки, россыпи пристанционных, вагонных и путевых табличек до коллекции разномастных и разномерных железнодорожных фонарей. Есть, как и положено, книга отзывов. Вот запись по-русски одного из вдохновленных посетителей: «Музей устроен с очаровательной непосредственностью самодеятельности». Ах, как автор прав! Это действительно так: никакого тебе дизайна, вокруг сплошная «логика лавки» и непритязательного антиквара.

Вот настоящая печь из вагона знаменитого экспресса. Сделана умно: компактна и явно удобна проводникам. Сходу заметен ее «османский колорит»: схожая с пузатой емкостью для воды, она внешне напоминает кальян. На полу в углу стоит огромная бутыль из темно-зеленого стекла. Может, кто-то и не обратит на нее особого внимания, а вот я бутылью залюбовался. Хоть и несла она когда-то вполне прикладное значение, но сегодня - это прямо-таки произведение искусства. Рядом шкафчик с медикаментами. Телеграфы и прочие средства связи давно ушедшей эпохи вкупе со старой мебелью из станционных контор. В наличии даже монументальный стол явно железнодорожного начальника.

Чуть дальше представлена обстановка ресторана Orient Express. Вагонное окно, конечно фальшивое, но в нем позаботились изобразить пейзаж: слева от поезда проплывает покрытая зеленоватым мхом скала, внизу - глубокое ущелье, на дне которого бурная река. Мне она напомнила Нестос. Именно по нему проходила когда-то граница Османской империи и новой Эллады. Впрочем, недолго, и вскоре при распаде Блистательной Порты греки вышли к реке Еврос, где и закрепилась граница нынешняя.

Вокруг - россыпь других экспонатов: инструментарий обходчиков, фуражки железнодорожных чинов и даже... рояль - по статусу «Восточному экспрессу» было положено музыкальное сопровождение. На стене музея таблички от Defense de fumer до Fumeurs Raucher. Есть даже надпись со сложнотурецким корнем слова tütün. Его нельзя не понять: ведь и по-украински «тютюн» - табак. (Почти как в песне запорожцев: «А по заду Сагайдачный. Что сменяв свою жинку на тютюн та люльку, необачный!..» Дескать, променял жену на табак и трубку. Действительно, необдуманный шаг. Хотя и по-казацки лихой!..)

Бросилось в глаза и немало явно современных табличек с узнаваемым дизайном «компьютерной графики» уже наших дней. Их просто не могло быть в XIX веке. Собственно, вид музея они не портят. Впечатлила меня своей внушительностью «эмалированная» таб­личка с громадными буквами Imdat isareti. Смотрится довольно величественно и внушает явное почтение. Хотя по общему облику таб­лички и сопровождающих ее деталей мне показалось, что это некий сигнал SOS. Поразило обилие фонарей: вокзально-станционных, путейных и прочих «стрелочно-семафорных». Где их турки только нашли! Смотришь на это «чудо техники» (бросаешь взгляд на свой айфон) и еще больше диву даешься: прошло всего-то столетие, а как шагнуло вперед человечество. Уму непостижимо...

В углу музейного зала стоит внушительный манекен в форме железнодорожника с красочной бордовой феской на голове. Обшлаги мундира тоже обшиты бордовыми полосками. Золоченые пуговицы в два ряда. Подошел - плечом к плечу - примерился. Выше меня на полголовы: величественная картина. Стена музея по периметру тоже укрыта полотнищем бордовой материи: как все же турки любят два этих цвета - зеленый и бордовый! Рядом кожаный (и тоже зеленый) диван с деревянной резьбой поверху - явно позаимствованный из кабинета станционного начальства.

В центре зала установлен огромный макет старого вокзала-полустанка, по кольцевой линии вокруг которого снуют игрушечные паровозы. Все зримо, явно и вполне реалистично. Над макетом со стены нависает огромная голубая табличка с цифрами E 40 006. Что они значат и к чему относятся - ума не приложу. Но таинственность табличка явно привносит. Рядом другая, впрочем, не менее таинственная: TCDD B 4 8003 b Sirkeci. (Не раз доводилось видеть это слово «Сиркечи» в отелях, терминалах и даже на турецкой границе.)

Радиола среди музейных экспонатов «Восточного экспресса» - это, пожалуй, уже перебор: по виду она середины прошлого века, и сюда ее поставили явно «для компании». А вот настенные часы и пишущая машинка Underwood вполне убедительны - минимум столетней давности. Да, стародревние «Ундервуды» и «Ремингтоны», конечно, не ровня своим элект­рическим, а тем более электронным собратьям. Но если кто-то думает, что производство пишущих машинок на земле уже прекращено «за ненадобностью», то очень ошибается. Благодаря молодому землянину Эдварду Сноудену интерес к ним резко возрос. Как оказалось, принтеры и электронный документооборот уязвимы, а отсутствие цифровой копии текста является преимуществом, поскольку затрудняет утечку информации.

Окончание в следующем пятничном номере
Анатолий Егоров,
специально для «Казахстанской правды»,
Алматы - Стамбул - Салоники