​Загадки пещеры Каратау

Эта пещера в горах Каратау на протяжении тысячи лет использовалась как цех по выплавке первичного металла из местной руды, утверждают археологи. Их убеждение зиждется на артефактах, добытых экспедицией Института археологии им. А. Маргулана.

Каратау – невысокий хребет, отходящий от Западного Тянь-Шаня на северо-запад, на территорию нашей страны.

А потому попасть в пещеру, расположенную на высоте 600 м, несложно. От базового лагеря, расположившегося на берегу горной речушки Туттибулак, 2 км едем на видавшем виды пикапе, а дальше, вверх по узкой горной тропинке, – только пешком. Этой дорогой ходят не только археологи, но и туристы, отправляющиеся на водопад, так что тропа достаточно хорошо утоптана.

На входе в каменный грот растет огромный тутовник, закрывающий собой отверстие, по­этому непосвященный человек не сразу его заметит, даже если будет специально разглядывать окрестные скалы с тропы, вьющейся вдоль ручья. Пещера расположена в нескольких десятках метров выше русла ручья Туттибулак, впадающего в реку Боролдай. Крутой подъем по валунам внушительного размера – и мы у цели.

Судя по заметкам русского исследователя Петра Комарова, еще 100 лет назад попасть в пещеру было не так просто. Он побывал здесь в 1905-м и своими впечатлениями о «таинственной пещере с деревянной лестницей и с металлическим котлом» поделился в статье, опубликованной в газете «Туркестанские ведомости» в том же году. Она трижды была перепечатана до Октябрьской революции.

Приведу цитату из статьи Петра Комарова: «Пробраться в эту пещеру, говорят, можно только со стороны плоскогорья Джайлауша, на верховьях Кутургана, Сары-булака, Караунгура и Капрчакты. Но так как проникнуть в пещеру теперь можно только на веревках, длиною до ста сажень, то проехать туда я предполагаю лишь в сообществе нескольких лиц».

Я, как когда-то Петр Комаров, в пещеру тоже отправилась не одна. Моими гидами стали директор Института археологии им. А. Маргулана академик НАН РК Бауыржан Байтанаев и старший научный сотрудник этого учреж­дения, руководитель архео­логического отряда Александр Горячев.

Размеры пещеры впечатляют. Ее длина – 30 м, из которых 18 – собственно пещера и 12 – гротовая часть. Ширина – 7 м на входе и 6 – перед гротом, при этом максимальная ширина доходит до 10 м. Высота пещеры – 10 м, при входе она не превышает 6 м.

– Вплоть до XVIII века в этой пещере плавили железо, о чем свидетельствует огромное количество обнаруженного нами шлака, форма для плавки, изделия из металла, – сразу вводит меня в курс дела Александр Горячев. – Сама форма изготовлялась из камня и шлака. Нам пришлось немало потрудиться, чтобы расчистить пещеру от отходов металлургического производства.

Срез по вертикали, расчищенный у основания грота, четко фиксирует несколько этапов, когда пещера работала как металлургический цех. Археологи работают щетками, сантиметр за сантиметром расчищают грунт, вскрывая культурные слои и получая в качестве награды за свой кропотливый труд материалы, позволяющие многое узнать о прошлом этих мест: как давно здесь поселился человек, за счет чего местные жители жили в древности, как строили свой быт, с кем и чем торговали.

– Вот эта серая яма – печь XVI–XVII веков, – рассказывает Александр Горячев. – Тогда использовалась поздняя технология плавки металла. Красный грунт свидетельствует, что температура плавки достигала 1 200–1 300 градусов, иначе земля бы так не прокалилась. А теперь смотрите: эта яма перекрывает белые слои с извилистым серым слоем. Это уже период монгольских государств – XIII–XV века. А самый нижний слой белого цвета – самая глубокая яма, относящаяся к эпохе Караханидов X–XII века. Тогда температура плавки была значительно меньше.

Обнаруженные археологичес­кие данные позволяют ученым предположить, что начинали здесь плавить металл еще в V–IV вв. до н. э. Культурные слои эпохи раннего средневековья пойдут ниже, пока же они спрятаны за огромным камнем, перекрывающим доступ к уровню горизонта раннего железного века. До него еще предстоит докопаться. Сделать это можно будет только после того, как удастся разделаться с валуном. Естественно, вручную. Никаких современных приспособлений сюда не поднять.

Археологи предполагают, что, в отличие от других крупных камней, находящихся в пещере, он не упал со свода, а установлен когда-то людьми. Аргументы просты и исчерпывающи: камень столь правильной формы с ровно обтесанными краями обрушиться самостоятельно просто не мог. Его установили люди, как и еще 2 вертикальных камня, расположенных чуть вглубь пещеры.

Александр Анатольевич считает, что в пещере одновременно работали максимум 2 печи. Дымоходов здесь тоже два. Ими являются два отверстия в своде пещеры. К ним вели дымоотводы, выложенные из камней и обмазанные глиной, а затем засыпанные грунтом и шлаками. При этом в разные века были разные печи, которые «сажали» одна на другую. И те самые следы на стратиграфическом срезе – лучшее тому доказательство. На разрезе хорошо видно, как одна яма наслаивается на другую, потом третья «опирается» на две предыдущие.

– Так называемые волчьи ямы – один из древнейших способов по выплавке первичного металла, – говорит Александр Горячев. – В подготовленную яму закладывались топливо, руда, известняк. Кости, содержащие кальций, тоже участвовали в химическом процессе по выплавке металла, облегчая его. Потом все поджигалось, а люди на время плавки покидали помещение, наполняю­щееся достаточно ядовитым дымом. Когда все прогорало, верхние стенки, которые делали из глины, вскрывали и выбирали металлические чушки, выгребая и выбрасывая шлаки. Вот почему гротовая часть пещеры так сильно закопчена.

В пещере, как и при обследовании любого многослойного комплекса, ученые столкнулись с решением достаточно сложной научно-практической задачи. В ходе экспедиции собран материал, который может лежать рядом, но при этом относиться к разным хронологическим горизонтам и разным технологиям изготовления. Поэтому так тщательно отбираются артефакты, включая шлаки. Все должно быть детально проанализировано.

Предполагается, что этим займутся ученые, имеющие опыт работы с таким материалом на междисциплинарном уровне, с ними у института налажено сотрудничество. Только системный анализ позволит сделать заключение о том, сколько и каких видов металла тут плавили, узнать технологию производства, на какой стадии она находилась.

– Задача археологов не только добыть презентабельные артефакты, которые могут занять мес­то в музее, но и решить отраслевые проблемы, – подключается к разговору Бауыржан Байтанаев. – К примеру, найти ответ на вопросы: как была устроена экономика в различные эпохи – в древности, в средневековье, куда этот металл вывозился, с какими странами была налажена торговля, какие имелись экономические связи. Археологам предстоит расписать детальную технологию на основании накопленного в ходе экспедиции материала, а он обширен и достаточен.

Выдающийся арабский географ аль-Макдиси в X веке писал, что из Испиджаба (Сайрама) по торговому пути вывозятся в большом количестве рабы, белые ткани, оружие, включая мечи, медь и в большом количестве железо. Последнее, по-видимому, расходилось по всей Центральной Азии и не только.

Исследования в пещере Каратау подтверждают, что здесь действительно плавили руду. Немаловажен и тот факт, что чуть ниже, в долине Боралдая, был аул Темирши, позже переименованный в Теректы. Местные аксакалы утверждают, что раньше окрест жили кузнецы, работавшие на местном металле. К слову, руду для печей собирали жители близлежащих поселений. Так что, выражаясь современным языком, в древние времена в предгорье был сформирован целый кластер.

Музей в горах

Все это вместе взятое натолк­нуло Бауыржана Байтанаева на мысль о создании в пещере музея, который бы знакомил туристов с доселе неизвестной страницей древней истории нашей страны.

В том, что это будет интересно, я убедилась, когда в пещеру зашла группа любителей активного досуга. Молодые люди с рюкзаками приехали на водопад, но узнав, что в пещере ведутся раскопки, свернули с маршрута и зашли к археологам. Александр Горячев тут же согласился провести для них небольшую экскурсию, показав, где стояли плавильные ямы, как была устроена система дымоотведения, и даже разрешил подержать в руках только что найденную форму для плавки металла. Глаза юношей и девушек горели от любопытства, они буквально засыпали ученого вопросами.

Интерес, с которым молодежь внимала археологу, дает уверенность, что знакомство с процессом плавки металла вкупе с воссозданием кузнечных цехов могло бы стать привлекательным туристическим объектом. А если еще у туристов будет возможность попробовать себя в роли кузнецов, так и вовсе, думаю, от посетителей не будет отбоя.

К тому же по пути в пещеру, в среднем течении реки Боралдай, в небольшой ложбине у подножия горы Улькен-Тура, расположена каменная гряда с петроглифами. Далекие пращуры когда-то устроили в этом месте своего рода святилище.

Наскальная живопись содержит не только широко распространенные изображения горных козлов и архаров, но и целые жанровые сцены охоты или семейной прогулки, есть изображения боевых колесниц и древних солярных знаков. Петроглифы служат бесценным источником информации для ученых и привлекают туристов. Чтобы ознакомиться с наскальной живописью Боралдая, не надо карабкаться на вершину. Гряда с рисунками – в шаговой доступности, практически сразу за околицей аула Теректы. Да и от Шымкента добраться сюда можно за пару часов по хорошей дороге.

Продолжением погружения в историю могло бы стать знакомство с частью артефактов, добытых в ходе раскопок в пещере. Посмотреть есть на что.

В базовом лагере на берегу реки Туттибулак Александр Горячев со своими помощниками устроил импровизированную выставку, где представил артефакты, добытые в ходе полевого сезона. Отдельно разместились черепки, которые еще предстоит тщательно изучить и по возможности собрать целые сосуды. Самый большой стол отвели для керамики, которую нашли если не целой, то вполне приемлемой сохранности.

Студентка архитектурного факультета Асель Байтанаева, мечтающая стать реставратором, тут же склеивает куски кувшинов, восстанавливая прежнюю форму сосудов. Второй год она работает в составе экспедиции, ставшей хорошей школой прак­тической археологии.

– Этот кувшин с рисунком относится к раннему средневековью, а посмотрите, какой красивый и сочный узор, как он блестит, – Асель демонстрирует цветную посуду, заметно выделяющуюся на фоне кувшинов глиняного цвета. – Мастера этого периода делали очень качественную керамику, стараясь разнообразить не только форму, но и роспись. Сначала нагретый сосуд покрывали белым ангобом, потом наносили рисунок, а сверху шел слой бесцветной глазури, служившей своего рода лаком. Она блестит до сих пор, хотя ей под тысячу лет!

Ученые обнаружили керамическую посуду эпохи Караханидов и позднего средневековья. Вслед за ними добычей археологов стали черепки от крупных сосудов раннего средневековья, а также многочисленные изделия из железа – ножи, пряжка, тюркский наконечник, накладка на ремень для колчана, пика монгольского времени, монеты чеканки города Чач (Ташкент) и Отрара и многое другое.

Обнаружены два заклада: один – монгольского времени, а второй – периода раннего средневековья, в которых хранились инструменты и оружие. Большинство артефактов относится к эпохе Караханидов и позднего средневековья.

Нашли их в основном на выходе из пещеры. Объясняется это просто: в глубине пещеры базировалась основная производственная деятельность, а ближе к выходу люди обустраивали себе уголки для приема пищи, отдыха. Отсюда и многочисленная керамика, дошедшая до наших дней в культурных слоях. Пусть даже и переломанная-перебитая. Впрочем, то, что нам может показаться обычным черепком, для археологов является красноречивым свидетельством истории.

– Это псевдонадпись, – тут же комментирует академик Бауыржан Байтанаев, заметив мой интерес к цветному глиняному черепку, украшенному вязью. – Она на кувшинах появляется с XI века. Практиковалась такая надпись как часть декора, но в данном случае – это имитация. Гончар нанес ее, чтобы особо не заморачиваться выведением букв, да и не все умели тогда писать.

Археологам удалось собрать очень интересный материал, который предстоит изучать и анализировать. Независимо от того, решится ли вопрос с соз­данием музейного комплекса или нет, следующим летом они снова вернутся в пещеру, в которой добыты артефакты, представляющие все этапы развития человечества. Археологи нашли доказательства, что люди здесь обитали начиная с каменного века и вплоть до позднего средневековья. Стратиграфические шурфы показывают слои каменного, бронзового, раннего железного века и эпохи Караханидов. А это значит, что предгорье Каратау было заселено в монголо-тимуридское время.

– Каратау практически не исследован, – считает Бауыржан Байтанаев. – Не исключено, что здесь плавили бронзу, на это указывает ряд моментов, которые еще надо изучать. Да и раскопки в пещере проводятся впервые за последние полвека.