Знатный кангюец на охоте

Филигранная работа на костяной пластине рога поражает воображение тончайшим рисунком, техникой исполнения и сюжетом.

Несомненно, что этот шедевр периода государства Кангюй является не только произведением искусства, но и важнейшим историческим артефактом. Мне посчастливилось взять в руки ценнейшие предметы практически сразу, как их извлекли из захоронения в ходе археологических раскопок могильника Кылышжар, расположенного в непосредственной близости от городища Культобе. Это было минувшим летом.

Доктор исторических наук, профессор Южно-Казахстанского государственного педагогического университета Александр Подушкин наметанным глазом сразу же определил, что находки эти не простые. А когда костяные пластины полнос­тью очистили от вековой глины и осмотрели через лупу, стало ясно, что в руках археологов оказались уникальные предметы истории и древнего искусства. Мое желание немедленно «протрубить» об артефактах на весь мир Александр Николаевич «сковал» просьбой набраться терпения, чтобы их тщательно изучили специалисты. Но он пообещал, что я буду первой, кто сможет рассказать об этом читателям.

Сейчас две костяные пластины с рисунками переданы на хранение в фонды Центрального государственного музея в Алматы, а Александр Подушкин готовит научную статью для международного рецензируе­мого научного журнала Stratum plus, посвященного актуальным проблемам археологии и культурной антропологии.

В ней он расскажет научному миру об обстоятельствах археологического обнаружения, а также историко-культурной, художественной интерпретации уникальных объектов косторезного искусства периода государства Кангюй II в. до н. э. – IV в. из Южного Казахстана. Они имеют далеко не региональное значение, если учесть, что впервые в археологии Казахстана в катакомбном коллективном погребении могильника Кылышжар близ городища Культобе обнаружены две срединные костяные накладки на элитный «М»-образный лук с двумя полноценными сюжетами социального и семантико-ритуального содержания. Они выполнены выдающейся по воспроизведению высокохудожественной резкой (гравировкой) по рогу.

Один из сюжетов отражает сцену охоты кангюйца на архаров, другой запечатлел параллельно два сценария: гона архаров и терзание одного из животных синкретическим мифическим медведе-львом.

– Особого внимания заслуживает правильный выбор исполнителем композиции указанных сцен на исключительно ограниченной поверх­ности, а ее размеры всего-то 24 сантиметра в длину и 3 сантимет­ра в ширину, – поясняет Александр Подушкин. – Не менее важно и обилие деталей в раскрытии сюжетов и предельный динамизм изображаемых сцен.

На первой пластине изображен всадник-номад, охотящийся на архаров, который в позе жокея, стреляя из лука, буквально «летит» над землей, сидя на лошади, вытянувшейся в струнку над горизонтом. При этом для исследователей зафиксирована действительно уникальная информация: лицо человека, его прическа, одежда, вооружение, конское снаряжение и другие атрибуты, сполна характеризующие эпоху.

На второй пластине архары с высунутыми языками, стремящиеся во время гона ускользнуть от медведе-льва, которому все же удалось схватить одну особь и приступить к ее растерзанию.

Обе композиции объединены темой охоты в единое сакральное действие, в котором человек (конный всадник с высокими властными полномочиями в социуме номадов, со статусом, приближенным к божеству), и мифический «медведе-лев» (также божество) участвуют в качестве наделенных особыми социальными и религиозными функциями персонажей в охоте на архаров. Эти животные воплощают у ираноязычных народов Центральной Азии и Южного Казахстана глобальное божество фарн (хварна).

От рисунков невозможно оторвать взгляд – настолько тщательно проработаны тончайшие линии всех изображенных объектов, включая человека и животных. Все рисунки на роговых срединных пластинах, украшавших рукоять «М»-образного сложносоставного лука, выполнены тончайшими линиями в единообразном стиле и одинаковой техникой нанесения на лицевую поверхность пластин.

Очевидно, что работу выполнял один высокопрофессиональный мастер-косторез с хорошим художественным вкусом и навыками, позволяющими воплотить столь сложные художественные композиции, граничащие по исполнению с подлинными шедеврами древнего изобразительного искусства.

Древний мастер использовал особую технику гравировки, которая позволяет видеть объекты почти объемными. Александр Подушкин считает, что ему удалось достичь в своем творчестве выдающихся высот.

– Аналогов высоким параметрам исполнения гравировки на кости в регионе Казахстана и Средней Азии пока нет, несмотря на имеющиеся резные костяные пряжки наборного пояса из могильника Орлат, костяную пластину из Тургеня и пластину на ларец из городища Тахтисангин, – объясняет Александр Подушкин. – Именно высокий уровень художественного исполнения рисунков и ставит роговые пластины с гравированными сюжетами в ряд подлинных шедевров изобразительного искусства государства Кангюй.

Археологический комплекс, сопровождающий находку пластин, а также хроноиндикаторы, представленные близкими по историко-культурному содержанию сюжетами, техникой изготовления артефактов из кости, позволяют ученому определить хронологию находок в пределах I в. до н. э. – II в. Датировка в нашем случае крайне важна, поскольку позволяет оценить мастерство древнего художника и используемые им в работе технологии. Немаловажно и то, как мастер воплощал свой замысел.

– Лабораторные исследования позволяют нам определить этапы проделанной работы, – рассказывает Александр Подушкин. – Конечно, все начиналось с выбора материала. В нашем случае это нижняя часть рога благородного оленя-марала. Затем парным роговым заготовкам посредством механической обработки придавался нужный по размерам вид накладных пластин на рукоять лука. Внутренняя часть пластин выбиралась, и они приобретали полулинзовидный в разрезе профиль, соответствующий овалу округлой в разрезе деревянной рукояти лука, на которую затем крепились. При этом внешняя декоративная плоскость, предназначенная для нанесения рисунков, до блеска полировалась.

Технику нанесения художественных сюжетов-композиций на поверхность роговых пластин можно охарактеризовать как тонкую резку, гравировку, предполагающую фиксацию общего контура рисунка прорезанными линиями, штрихование и «рассеянный» пуанте – неплотное заполнение контура рисунка точками, которые создают эффект объемности изображения.

Трудно представить, что древний мастер воплощал сложные сюжетные композиции без эскиза. Надо полагать, что таковой все же существовал, но доказательств его наличия нет. Отметим и тончайшие линии – от 0,1 мм до 0,05–0,06 мм, которые видимы только при самом ближайшем рассмотрении. При этом мастер практически безошибочно, а технический брак в рисунках поч­ти отсутствует, нанес на плоскости пластин сюжетные композиции со сложной деталировкой.

Александр Подушкин рассказывает, что с помощью электронного микроскопа и качественной фотокамеры удалось установить, что мас­тер наносил рисунки несколькими металлическими инструментами, окончания которых имели свой специфический след.

Так, контурные линии, составляющие основу облика персонажа, выполнялись, судя по всему, тонким, остро заточенным на конце стальным изделием, напоминающим современный штихель или нож, оставляющим клинообразную бороздку глубиной 0,1 мм и толщиной также 0,1 мм (максимальная толщина линии). Более тонкие линии, подчеркивающие многочис­ленную деталировку, наносились другим инструментом, возможно, ножом, который имел также тонкое окончание и оставлял след ровной царапины толщиной 0,05–0,06 мм.

Многочисленные точечные наполнения фигур, а их более тысячи, делались несколькими инструментами типа ножа или штихеля с острыми окончаниями, которые оставляли следы треугольной, клиновидной и подковообразной формы. При этом мягкая фактура рога исключала мелкие сколы по краям линий, поэтому они смотрелись как правильные углубления-бороздки с округлыми краями.

Сложно сказать, каким инструментом выполнялись самые тонкие линии толщиной 0,03–0,04 мм, напоминающие еле заметные штрихи. Скорее всего, это был небольшой камешек-песчаник, который при надавливании оставлял мельчайшие параллельные линии-царапины листовидной формы, создавая «волнистость» на полированной плоскости роговой пластины.

На полированную поверхность темным веществом, по содержанию близкому к природному красителю – сурьме, нанесены тонкие прочерченные линии и иные элементы гравировки. Так на завершающей стадии специально «высвечивались» сюжетные рисунки. Этот процесс вполне оправдан, так как тонкие и предельно тонкие линии и гравировка почти не видны на поверхности натуральных пластин, поскольку теряются на основном фоне, а естественный темный краситель «оживляет» рисунки, делая их хорошо видимыми.

Исследователи, технологически оценив результат работы по соз­данию сюжетных композиций на роговых пластинах лука, сделали заключение о том, что мы имеем дело с высокопрофессиональным мастером-художником, с реально обостренным зрением. Врожденным или приобретенным – можно только гадать. Как показал современный опыт воспроизведения части сюжетов пластин, сделать рисунки также качественно, как это зафиксировано мастером древности, без использования специальных увеличительных инструментов сейчас сложно. Прорисовать такие изображения позволяют только современные электронные монокуляры.

– Рисунки свидетельствуют о высоком социальном статусе воина-стрелка и принадлежности его к элитному сословию номадов, – убежден Александр Подушкин. – За спиной охотника видны, почти в вертикальном положении на тонкой бечевке объемный меховой султан с выраженным сегментовидным основанием и кисть-tassel, которая приторочена к седлу и как бы «парит» за спиной всадника. Сзади виднеется еще одна такая кисть. Их можно трактовать как бунчук – атрибут, свидетельствующий о знатности изображаемой персоны и принадлежности ее к высокому властному сословию. Более того, мастер, следуя своему замыслу, намеренно сделал так, чтобы большая регалия (кисть-бунчук) как символ власти была в центре композиции и составляла важную часть всего сюжета. Так подчеркивалась значимость самого факта причастности высокопоставленной личности к охоте.