​Мы с вами где-то встречались…

В реальности по-прежнему остается загадкой простейшее: а правда, как люди становятся художниками? Попытка хотя бы в первом приближении углубиться в тему сразу заводит в тупик: кто скажет, чем способности отличаются от божьего дара, может одно из них заменить другое; означающее развитие таланта совершенствование техники и рост ремесленника – ясно, что неравнозначны. Но как различить их? А сам творческий рост – это вообще что такое?…

Между тем ответ способно дать личное знакомство с картинами того или иного автора. Персональная выставка Смагулова, вынесшего на суд зрителей более 40 разножанровых полотен, – как раз такого рода явление.

Когда трава была зеленее, а небо голубее, в селе Бостандык Мамлютского района жил мальчишка. Так же, как все в деревне, рано научившийся сидеть в седле, чередовавший полагающиеся по возрасту домашние хлопоты с нехитрыми, но такими увлекательными уличными играми. И с особой остротой впитывавший красоту малой родины, не случайно, состоявшись как творческая личность, свою первую выставку он назовет «Родная земля». Но это произойдет много лет спустя, а тогда от сверстников его отличала только ярко выраженная способность к рисованию. Об артистическом таланте в данном случае отдельно говорить не станем: если в школьной самодеятельности преподаватели неизменно поручали ему главные роли, вполне закономерно, что, избрав артистическую стезю, он прославился исполнением ролей Бекежана в «Қыз Жібек», Жантықа («Қозы-Көрпеш – Баян-Сұлу»), Махамбета («Махамбет»), Балуана («Балуан-Шолақ»), учас­тием в кинопроектах «Кочевник», «Біржан Сал», «Лавэ» и др., а также как ведущий телепроекта «Жиһанкез» на республиканском канале «Қазақстан». Земляки гордились успехами Асылболата, тем паче что слава нисколько не изменила ни его характера, ни отношения к односельчанам.

Но сосредоточимся на живописи. Самые ранние воспоминания мэтра уже связаны с рисованием. Причем на уровне, намного превышающем понятие обычных способностей. Полсотни лет назад, когда в селах про обои и слыхом не слыхали, стены полагалось каждый год белить. Тогда белое пространство над кроватью превращалось в ждущий кисти холст, и как-то раз, когда Асылболату было лет 10–11, он, не выдержав, перенес на стену знаменитую картину Васнецова «Три богатыря». Получилось так похоже на классическое полотно, что домашние несколько лет не забеливали изображение.

Потом, в годы учебы на теат­ральном отделении института искусств, он стал своим среди студентов и преподавателей художественного отделения, вместе с ними участвовал в пленэрах, выставках. На лекциях (за истечением срока давности можно признаться) делал зарисовки в блокнотах и тетрадях – свои портреты студенты с удовольствием воспринимали и хранили. Этот жанр, кстати, и заставил ценителей заговорить о нем как о состоявшемся художнике. Но чтобы стать таковым, Асылболату надо было многое испытать, наполнить душу опытом – и не только своим: как настоящий артист, вместе со своими героями он прожил в разных эпохах разными судьбами. Поняв при том, насколько мало значат техни­ческие достижения по сравнению с непреходящими духовными ценностями, только и делающими нас достойными звания человека. Не случайно большая часть картин тесно связана с актерской деятельность автора, вот с полотен глядят Ақан Сері, Бекежан, Қыз Жібек, Баян-Сұлу, Қорқыт и другие персонажи, сыгранные автором и его коллегами. Есть у него пейзажи, есть исторические полотна, философские. Характерно, что сам Смагулов никогда не задумывался, в каком стиле он работает с кистью.

– Я, – говорит он, – просто делаю это от души. Мои картины отражают мое душевное состоя­ние.

Вот она, ключевая фраза: его душевное состояние! Вот он, критерий, показывающий, что перед нами истинный художник: идущая от полотен энергетика. Такое нельзя сымитировать, ведь художник рисует не то, что видит, а то, что должен увидеть зритель, так что фальшь неизменно проявится – хоть в одной черточке, но зато такой, что со всей откровенностью проявит отношение автора к персонажу, событию, явлению… Так вот, на портретах Смагулова личности имеют зримо просматривающие­ся биографии и не всегда безоб­лачные, подчас трагические, но потому и перенесшие все, что доброта диктовала им поступки. Нет, автор не наивен, прекрасно сознает, что ничто земное никому из его знакомых не чуждо, но мудро отсеивает вторичное, со­средоточиваясь на главном. Над собой он может иронизировать: взгляните на «Автопортрет» – это ведь зашифрованное «седина в бороду…» Ну что ж, если человек в возрасте тщится вести себя по-молодежному, это смешно. Но, если он не стесняется признать, что, набравшись солидности, сохранил в душе юношескую неуго­монность, это внушает уважение – все мы такие. И вот по этой причине практически любую картины Асылболата Смагулова можно назвать автопортретом.

Право, на полотне «Песня охотника» джигит с домброй так озорно глядит на внимающую ему девушку, что на месте родителей всяк бы ее немедленно в юрту загнал. А послушайте, как мэтр поет под домбру или гитару, и попробуйте избавиться от мысли, что между ним и парнем, жившим века два назад, нет ни малейшей разницы. По большому счету, размещенную рядом картину «Песня птиц» тоже следует отнести к автопортрету. Ну, не может быть случайным такое соседство – гимн молодости «Охотника» и осенний пейзаж: по-осеннему отражающее небесную синеву озеро, улетающие в теплые края стаи птиц, зелень по берегам уступает место золоту и багрянцу, и (обратите особое внимание) ни одного опавшего листочка! По ауре такую картину можно в лечебных целях прописывать. И это не только личное впечатление автора, в живописи, надо ­признать, разбирающегося на дилетантском уровне «нравится – не нравится, чувствую – не чувствую».

Вот так и получилось, что задуманная в рамках программы «Рухани жаңғыру» как продолжение проекта «Туған өңір-тұнған сыр» выставка намного превзошла намерение устроителей познакомить североказахстанцев с творчеством художников-земляков, проживающих за пределами области. Она стала открытием для всех.

Баян Баймуканова, например, помнила одноклассника, с которым вместе выходила на сцену (он в роли Абая, она – Айгерим), следила за его творческими успехами, но и предположить не могла, какое потрясение произведет на нее выставка:

– Увидев его картины, поняла, что я его совсем не знала, –­ призна­лась после. – Такие работы дают возможность познать внутреннее великодушие нашего народа, обычаи и традиции.

Лучше не скажешь, народность и составляет сущность творчества настоящего художника. Отсюда другое открытие: тому, кто не был лично знаком со Смагуловым, возле картин начинало казаться, что с автором он уже где-то встречался. Иначе откуда такое созвучие мыслей зрителя об истинном счастье?

Каждая картина Асылболата Смагулова воспринимается главой из повести. Возможно, и даже скорее всего, что слышим мы при этом разное, но так и должно быть, когда автору есть что сказать людям.

Как в той притче.

... – А ты издай указ, запрещающий рисовать под страхом смерт­ной казни, – посоветовал визирь.

– Да кто ж тогда вообще рисовать будет? – опешил султан.

– Настоящие художники – будут.