Бауржан ИБРАЕВ: Казахстан диктует «моду» в урановой отрасли
1494
Беседовала Наира ТЕРТЕРЯНЦ
Вокруг урановых разработок возникает немало дискуссий и полемики, зачастую возникающей из-за вымысла и необоснованных предположений о том, что добыча урана – опасный промысел, угрожающий здоровью людей и экологии. Развеять мифы вокруг добычи урана и раскрыть детали этого высокотехнологичного производства согласился главный директор по производству и ЯТЦ НАК «Казатомпром» Бауржан ИБРАЕВ.
– Бауржан Мухтарханович, бытует мнение, что урановые рудники – это опасное место, где люди работают с радиоактивными материалами и страдают от облучения. Насколько это соответствует сегодняшним реалиям?
– Такое представление о современных урановых рудниках – не более чем миф, и суждения о их опасности никак не связаны с существующим положением дел. В этом можно убедиться, проехав на любой из наших рудников.
Но обо всем по порядку. В мире сегодня есть три распространенных способа добычи урана. Это шахтный метод, когда люди спускаются под землю и при помощи оборудования добывают и вывозят руду на поверхность. Второй способ – карьерный. Это, если упрощенно, большая яма в земле, где ездят грузовики с рудой, вокруг – отвалы, при этом люди подвергаются риску получить радиационное облучение. Так вот, эти два способа в Казахстане не применяются. Все наши предприятия используют третий способ добычи урана – это метод подземного скважинного выщелачивания (ПСВ), который считается высокотехнологичным и безопасным.
На сегодня в компанию «Казатомпром» входят 13 уранодобывающих предприятий, которые занимаются разработкой 20 участков. Основные урановые месторождения в республике расположены на территории Южно-Казахстанской, Кызылординской и Акмолинской областей.
– Значит, нет шахты, но есть скважина. Получается, уран выкачивают из земли, как нефть?
– Можно сказать и так. Технологический процесс извлечения урана довольно простой. Бурятся небольшие закачные скважины, затем в них подается так называемый выщелачивающий раствор, в составе которого есть серная кислота. Правда, ее концентрация составляет от 5 до 25 граммов на литр воды, как сами понимаете, очень маленькая. Под землей определенное время происходит химический процесс, мы называем его «закисление». После этого через скважины выкачивается ураносодержащий раствор, который по трубопроводу поступает в цех переработки, где мы извлекаем из него урановый концентрат.
Этот метод признан МАГАТЭ как самый безопасный и экологически чистый. Во-первых, как уже было сказано, нет урановой пыли, которая могла бы попасть в окружающую среду, во-вторых, с точки зрения влияния на экологию – в нашем случае нет никаких пустот под землей и карьеров на поверхности.
– А что происходит с этими скважинами, когда завершается добыча?
– После отработки урановых рудников мы продолжаем следить за их состоянием. Результаты проведенных исследований показали, что через 8–10 лет рудный горизонт приходит в естественное состояние. То есть под землей происходит процесс саморекультивации. При шахтном и карьерном методе добычи урана такое невозможно, рекультивация очень затратна, так как нужно заливать водой и бетонировать, восстанавливать плодородный слой земли.
– То есть добыча урана в Казахстане – процесс автоматизированный и для людей безопасный?
– Совершенно верно. Мы поднимаем из скважины природный компонент, который не является радиоактивным на данном этапе. Для сравнения, при добыче других подземных минералов и компонентов радиоактивность такая же, а при добыче угля она может быть даже выше, чем при уране. Поэтому нельзя говорить ни о каком распространении радиоактивности при добыче природного урана.
Кроме того, при таком способе добычи у людей нет прямого контакта с природным компонентом. Мы получаем раствор, из которого идет сорбция на ионообменную смолу, затем уран переводится в концентрат, так называемый «желтый кек». Все процессы автоматизированы, люди в основном только контролируют процесс работы самой автоматики.
Более того, с этого года мы запускаем так называемый «цифровой рудник», где автоматика будет контролировать весь процесс от начала до конца. И через компьютер можно будет отследить, где в системе произошел сбой или где процесс не соответствует техрегламенту, операторы будут управлять всем процессом из одной комнаты.
– Давайте вернемся к бытовым рассуждениям. Сейчас очень популярна версия о том, что некий злодей может украсть уран и сделать так называемую «грязную бомбу», распылить радиоактивное вещество и заразить большую территорию. Такое возможно?
– Тот уран, который мы добываем, в том виде, в каком мы его получаем и транспортируем, не представляет интереса для злоумышленников, преследующих цель создать «грязную бомбу». В таком виде уран является низкорадиоактивным веществом, и чтобы нанести какой-либо потенциальный ущерб природе или населению, это сырье требует дальнейшей переработки на специализированном заводе, в частности, оно должно пройти процесс аффинажа и обогащения.
Вопреки распространенным домыслам, обогащение урана нельзя произвести где-то на маленьком подпольном предприятии. Это очень серьезная процедура, требующая больших затрат и использования высоких технологий, лишь несколько стран в мире имеют заводы по обогащению урана. На этой стадии получается обогащенный уран, до 4,45–4,95% по U235 в газообразной форме.
Более высокие степени обогащения уже используются для других нужд, например, для исследовательских реакторов.
Газ отправляется на следующую переработку, где из него получают порошки и таблетки. Эти производства находятся за тысячу и более километров друг от друга. И просто так взять баллон газа, положить в сумку и куда-то уйти невозможно. Более того, бессмысленно, поскольку даже баллон газа – обогащенного урана – не особенно заинтересует кого-либо. Ведь чтобы сделать из него порошок, нужна еще одна сложная и трудоемкая технология.
Следующий этап переработки – из урановых таблеток делают «тепловыделяющие сборки» – ТВС, которые используются в атомных электростанциях.
Кстати, в Казахстане строится завод по производству ТВС, который начнет работать через два года.
Самое главное, что нужно знать о безопасности уранового производства – физическая защита, контроль и учет природного урана в Казахстане налажены лучше, чем где-либо в мире. Мы не только лидеры по добыче урана, но и лучшие в мире по учету и контролю, это подтверждается доверием, оказанным нам МАГАТЭ. Предприятия отрасли имеют статус стратегических, обеспечивается необходимый уровень их организации и защиты.
– Сколько казахстанцев сегодня занято на уранодобывающем производстве?
– У нас сейчас работает 17 тысяч человек. Это профессионалы, которые трудятся в хороших условиях и не подвергаются опасности облучения. Ежедневно они проходят дозиметрический контроль, чтобы убедиться, что не контактировали с активными материалами.
Сегодня Казахстан лидирует в мире по технологиям и инновациям в добыче урана. Можно сказать, мы «диктуем моду», и у нас этому учатся представители других стран. Уже приезжали на обучение из Украины, Монголии и других стран.
Зарубежные специалисты выступили с предложением организовать в Казахстане международный центр по подготовке кадров для атомной отрасли в сфере добычи и геологии. Такой центр планируется открыть. Организовывать и курировать его работу будет АО «НАК «Казатомпром». Сейчас вопрос на стадии проработки, рассматривается, какая должна быть программа, какой уровень подготовки – бакалавриат или повышение квалификации. Этот центр будет решать сразу несколько важных вопросов – подготовку отечественных и зарубежных кадров, развитие казахстанской науки и атомной энергетики.
– Бауржан Мухтарханович, бытует мнение, что урановые рудники – это опасное место, где люди работают с радиоактивными материалами и страдают от облучения. Насколько это соответствует сегодняшним реалиям?
– Такое представление о современных урановых рудниках – не более чем миф, и суждения о их опасности никак не связаны с существующим положением дел. В этом можно убедиться, проехав на любой из наших рудников.
Но обо всем по порядку. В мире сегодня есть три распространенных способа добычи урана. Это шахтный метод, когда люди спускаются под землю и при помощи оборудования добывают и вывозят руду на поверхность. Второй способ – карьерный. Это, если упрощенно, большая яма в земле, где ездят грузовики с рудой, вокруг – отвалы, при этом люди подвергаются риску получить радиационное облучение. Так вот, эти два способа в Казахстане не применяются. Все наши предприятия используют третий способ добычи урана – это метод подземного скважинного выщелачивания (ПСВ), который считается высокотехнологичным и безопасным.
На сегодня в компанию «Казатомпром» входят 13 уранодобывающих предприятий, которые занимаются разработкой 20 участков. Основные урановые месторождения в республике расположены на территории Южно-Казахстанской, Кызылординской и Акмолинской областей.
– Значит, нет шахты, но есть скважина. Получается, уран выкачивают из земли, как нефть?
– Можно сказать и так. Технологический процесс извлечения урана довольно простой. Бурятся небольшие закачные скважины, затем в них подается так называемый выщелачивающий раствор, в составе которого есть серная кислота. Правда, ее концентрация составляет от 5 до 25 граммов на литр воды, как сами понимаете, очень маленькая. Под землей определенное время происходит химический процесс, мы называем его «закисление». После этого через скважины выкачивается ураносодержащий раствор, который по трубопроводу поступает в цех переработки, где мы извлекаем из него урановый концентрат.
Этот метод признан МАГАТЭ как самый безопасный и экологически чистый. Во-первых, как уже было сказано, нет урановой пыли, которая могла бы попасть в окружающую среду, во-вторых, с точки зрения влияния на экологию – в нашем случае нет никаких пустот под землей и карьеров на поверхности.
– А что происходит с этими скважинами, когда завершается добыча?
– После отработки урановых рудников мы продолжаем следить за их состоянием. Результаты проведенных исследований показали, что через 8–10 лет рудный горизонт приходит в естественное состояние. То есть под землей происходит процесс саморекультивации. При шахтном и карьерном методе добычи урана такое невозможно, рекультивация очень затратна, так как нужно заливать водой и бетонировать, восстанавливать плодородный слой земли.
– То есть добыча урана в Казахстане – процесс автоматизированный и для людей безопасный?
– Совершенно верно. Мы поднимаем из скважины природный компонент, который не является радиоактивным на данном этапе. Для сравнения, при добыче других подземных минералов и компонентов радиоактивность такая же, а при добыче угля она может быть даже выше, чем при уране. Поэтому нельзя говорить ни о каком распространении радиоактивности при добыче природного урана.
Кроме того, при таком способе добычи у людей нет прямого контакта с природным компонентом. Мы получаем раствор, из которого идет сорбция на ионообменную смолу, затем уран переводится в концентрат, так называемый «желтый кек». Все процессы автоматизированы, люди в основном только контролируют процесс работы самой автоматики.
Более того, с этого года мы запускаем так называемый «цифровой рудник», где автоматика будет контролировать весь процесс от начала до конца. И через компьютер можно будет отследить, где в системе произошел сбой или где процесс не соответствует техрегламенту, операторы будут управлять всем процессом из одной комнаты.
– Давайте вернемся к бытовым рассуждениям. Сейчас очень популярна версия о том, что некий злодей может украсть уран и сделать так называемую «грязную бомбу», распылить радиоактивное вещество и заразить большую территорию. Такое возможно?
– Тот уран, который мы добываем, в том виде, в каком мы его получаем и транспортируем, не представляет интереса для злоумышленников, преследующих цель создать «грязную бомбу». В таком виде уран является низкорадиоактивным веществом, и чтобы нанести какой-либо потенциальный ущерб природе или населению, это сырье требует дальнейшей переработки на специализированном заводе, в частности, оно должно пройти процесс аффинажа и обогащения.
Вопреки распространенным домыслам, обогащение урана нельзя произвести где-то на маленьком подпольном предприятии. Это очень серьезная процедура, требующая больших затрат и использования высоких технологий, лишь несколько стран в мире имеют заводы по обогащению урана. На этой стадии получается обогащенный уран, до 4,45–4,95% по U235 в газообразной форме.
Более высокие степени обогащения уже используются для других нужд, например, для исследовательских реакторов.
Газ отправляется на следующую переработку, где из него получают порошки и таблетки. Эти производства находятся за тысячу и более километров друг от друга. И просто так взять баллон газа, положить в сумку и куда-то уйти невозможно. Более того, бессмысленно, поскольку даже баллон газа – обогащенного урана – не особенно заинтересует кого-либо. Ведь чтобы сделать из него порошок, нужна еще одна сложная и трудоемкая технология.
Следующий этап переработки – из урановых таблеток делают «тепловыделяющие сборки» – ТВС, которые используются в атомных электростанциях.
Кстати, в Казахстане строится завод по производству ТВС, который начнет работать через два года.
Самое главное, что нужно знать о безопасности уранового производства – физическая защита, контроль и учет природного урана в Казахстане налажены лучше, чем где-либо в мире. Мы не только лидеры по добыче урана, но и лучшие в мире по учету и контролю, это подтверждается доверием, оказанным нам МАГАТЭ. Предприятия отрасли имеют статус стратегических, обеспечивается необходимый уровень их организации и защиты.
– Сколько казахстанцев сегодня занято на уранодобывающем производстве?
– У нас сейчас работает 17 тысяч человек. Это профессионалы, которые трудятся в хороших условиях и не подвергаются опасности облучения. Ежедневно они проходят дозиметрический контроль, чтобы убедиться, что не контактировали с активными материалами.
Сегодня Казахстан лидирует в мире по технологиям и инновациям в добыче урана. Можно сказать, мы «диктуем моду», и у нас этому учатся представители других стран. Уже приезжали на обучение из Украины, Монголии и других стран.
Зарубежные специалисты выступили с предложением организовать в Казахстане международный центр по подготовке кадров для атомной отрасли в сфере добычи и геологии. Такой центр планируется открыть. Организовывать и курировать его работу будет АО «НАК «Казатомпром». Сейчас вопрос на стадии проработки, рассматривается, какая должна быть программа, какой уровень подготовки – бакалавриат или повышение квалификации. Этот центр будет решать сразу несколько важных вопросов – подготовку отечественных и зарубежных кадров, развитие казахстанской науки и атомной энергетики.
