Письма потомкам из эпохи бронзы

По словам археолога-любителя, исполнительного директора ОФ «Охотники за петроглифами» Ольги Гумировой, в Казахстане зафиксировано около 300 скоплений с рисунками на скалах. В открытии нескольких из них она принимала непосредственное участие.

– Археология, по сути, стала моей второй профессией, – рассказывает Ольга. – Я с детства увлекалась историей, но после окончания школы выбрала все-таки журналистику. Дело в том, что я с 11 лет занималась в юнкоровском кружке при детской редакции Казахского радио. Но интерес к истории сохранила, тем более что в 70–80-е годы, на которые пришлась моя юность, стали золотым веком казахстанской археологии. Открытие могильника с захоронением Золотого человека настолько взбудоражило воображение, что хотелось хотя бы косвенно поучаствовать в археологических экспедициях.

Друг детства Михаил Чернов, преподаватель-прикладник из гимназии искусств № 46, сказал как-то (это было в 1995 году), что их школа совместно с командой археологов из Института археологии им. А. Маргулана решила провести эксперимент, и он вместе с детьми едет в археологическую экспедицию на реку Коксу, где на хребте Ешкиольмес находится одно из крупнейших в Евразии скоплений петроглифов. Когда он сказал, что у них вакантно место повара, я решила рискнуть.

Так я попала в экспедицию. Выяснилось, что неплохо лазаю по скалам, разбираюсь в петроглифах и умею делать их отрисовки – помогли занятия в изостудии в детстве.

Руководитель экспедиции Алексей Марьяшев, заметив мой интерес к петроглифам, предложил участвовать в качестве волонтера в их уже профессиональных экспедициях. Схватившись за это предложение, как журналист газеты «Дружные ребята» и руководитель юнкоровского центра я привлекла, конечно, и детей.

Это была отличная школа для них. С археологом Марьяшевым, альпинистом-высотником, настоящим ученым, не лишенным педагогических задатков, половина наших ребят-юнкоров побывала не только на раскопках и исследованиях скоплений пет­роглифов, но и в горных походах, где приходилось заниматься скалолазанием. Это был для них и прекрасный жизненный опыт, и познание мира, когда не на картинках, а вживую видишь красоты родного края, и работа в команде, и приобщение к здоровому образу жизни.

Те, кто участвовал в тех экспедициях, до сих пор интересуются историей Казахстана. Недавно, например, с нами на поиски пет­роглифов в национальном парке «Алтын-Эмель» ездила бывший юнкор, художник журнала «Балапан», мать пятерых детей Елана Кудинова.

Петроглифы – это ведь уникальный археологический памятник. Когда попадаешь в святилища типа Тамгалы-Тас, то там ощущаешь вечность очень ярко. Это понимаешь не сразу, но со временем приходит осознание, что наскальные рисунки, какими были четыре тысячи лет назад, такими и остались, разве что патина на скалах стала чуть-чуть темнее.

Информацию об окружающем мире древние люди пытались изложить в рисунках. Ученые с интересом разгадывают их тайные смыслы, переданные через изображения людей и животных. Как говорил Алексей Марьяшев, для того чтобы понять, что изображено на этих рисунках, надо попытаться мыслить как древний человек. Для этого, конечно, приходится много читать, и как художники «набивают руку», так и на наскальных рисунках надо натренировать глаз. Профессиональные археологи, которые видели за свою жизнь тысячи изображений, почти всегда очень точно определяют, из какого скопления та или иная фигура.

– Почему интерес к петроглифам у археологов появился только в последние десятилетия?

– Потому что они расположены в труднодоступных местах – скалистых хребтах Каратау, Чу-Илийских горах, предгорьях Джунгарского Алатау, Хантау, Улытау, которые когда-то были густонаселенными (об этом свидетельствуют многочисленные поселения и могильники), а потом из-за изменения климата или других причин люди оттуда ушли.

На территории Казахстана наскальные изображения фиксировал еще Шокан Уалиханов, а в 1957 году состоялось открытие Тамгалы-Тас, но активно петроглифами у нас начали заниматься значительно позже.

Один из примеров. В области Жетысу в 2020 году по подсказке чабана Жаната Туралбая и талдыкорганца Рафаэля Хисматулина наша команда волонтеров фактически открыла одно из крупнейших на территории Евразии скоп­лений петроглифов Ордакуль. Так как оно находится примерно в 23–25 километрах от Талдыкоргана, то жители в этих местах собирали грибы и охотились на куропаток. И никто из них, кроме того чабана, не обращал внимания на наскальные рисунки.

– Имеют ли петроглифы какую-то туристическую привлекательность?

– Президент Казахстана, имея в виду необходимость развития туризма в нашей стране, на курултае в Атырау в марте 2024 года сказал, что «Казахстан – страна петроглифов». И это действительно так. У нас уже появился такой мерчандайз, как изображения петроглифов, сувениры с ними начали продвигаться разными компаниями. Сегодня в нашей стране официально зафиксировано более 300 скоплений пет­роглифов, но ученые-археологи считают, что это только пятая часть от имеющихся. В прошлом году, например, выяснилось, что горы Кызылтас, которые видны из окон акимата Талдыкоргана, сплошь усыпаны ими. Но эту территорию никто не исследовал.

Между тем петроглифы, являясь своеобразными посланиями из прошлого, имеют, повторюсь, большую информационную ценность для нашей страны.

Скажу еще про туризм. Для того чтобы петроглифы стали доступными туристическими объектами, естественно, прежде должна быть проделана большая научная работа, а затем территорию скопления необходимо обустроить так, чтобы наилучшим образом показать шедевры, оставленные древними художниками, а главное – такие туробъекты должны быть безопасны для людей.

К примеру, скопления петроглифов Валь-Камоники, что в Северной Италии, считаются самыми крупными и изученными в Европе. Чтобы посмотреть эти культовые объекты, люди приезжают со всех концов света. Но наш Тамгалы-Тас, так же, как и Валь-Камоника, тоже входит в Список ЮНЕСКО, и он ни в чем не уступает этому знаменитому заповеднику по части насыщенности петроглифами.

– А кто еще, кроме Вас, журналиста, входит в команду волонтеров – охотников за петроглифами?

– Когда я сама начинала заниматься волонтерством, то воспринимала это как увлекательное путешествие и добровольную помощь археологам. Мы скидывались, чтобы нанимать транс­порт, и вместе с ними находили и исследовали новые памятники. Примерно в 2015 году поняли, что можем внести более существенный вклад в защиту и охрану историко-культурного наследия страны.

В 2017 году нам через соцсети сообщили о том, что заготовщики плитняка разрушают петроглифы в горах Архарлы. Когда мы во главе с Марьяшевым выехали на место, то ужаснулись увиденным – центральная часть святилища была разрушена поч­ти до основания. Подготовив по результатам той поездки отчет, Алексей Николаевич предположил, что на этой территории должны быть другие археологические памятники и крупные скопления петроглифов.

Это все подтвердилось, но старейший археолог Казахстана в следующем году ушел из жизни. И нам, волонтерам, чувствующим ответственность за историческое наследие страны, пришлось самостоятельно защищать петроглифы Архарлы.

Первый наш выезд без Марьяшева состоялся с участием культуролога Зиры Наурызбаевой. Позже к нам присоединились известный фотограф Анель Айбасова, дизайнер Бекбол Нурмуханбетов, математик Айша Наурзбаева, журналист Салтанат Сарыбаева и строитель Ерлан Жагипаров. Именно он смог отыскать в Архарлы знаменитую ныне Стену петроглифов с выбитыми сверху донизу петроглифами от эпохи бронзы до нового времени. Но мы до сих пор, к сожалению, не можем открыть доступ к этой плите из-за того, что территория скопления не охраняется, а вандализм у нас процветает. Словом, сколько бы мы ни бились за создание археопарка в Архарлы, пока эту проб­лему решить не удалось.

Кстати, в наших волонтерских экспедициях участвовали и сотрудники Евразийского банка, проспонсировавшего нам две экспедиции.

– А банкирам зачем это было нужно?

– Когда мы начали сотрудничать с этим банком и бизнесменом Нурланом Жагипаровым по природному парку петроглифов Аркалан в Ботаническом саду Алма­ты, то выяснилось, что его сотрудники не прочь принять участие в работе профессиональной экспедиции. Мы не пожалели, что взяли их в состав экспедиции. Оказалось, что банкиры созданы для того, чтобы заниматься поиском и фиксацией петроглифов – они не пропускают ни один рисунок, исследуют, описывают и фиксируют их с финансовой тщательностью. И сегодня пятеро из них стали постоянными членами нашей волонтерской команды.

Одним из самых важных событий последнего времени стало то, что нам при поддержке жителей Талдыкоргана во главе с Динарой Сериковой, с помощью общественников Мухтара Тайжана и Сергея Куратова, а также депутатов Парламента Ирины Смирновой и Сергея Пономарева удалось уберечь от разрушения огромный археологический комплекс Кызылтас, на одной из сопок которого предприятие «Темирбетон» добывало сырье для гравия.

И если за святилище Архарлы мы воевали почти пять лет, то здесь проблему удалось решить в течение года. Сейчас уже завершается паспортизация гор Кызылтас и Дауылбай, где находится святилище Ордакуль. Когда будут определены охранные зоны, то никто уже не сможет превратить петроглифы в гравий. То, что нас поддержали областной и городской акиматы, – это очень хороший знак. По имеющейся информации, Институт археологии им. А. Маргулана в ближайшие годы планирует масш­табные исследования области Жетысу, но уже сейчас ясно, что районы, прилегающие к Талдыкоргану (долины рек Каратал и Коксу), в древности были важнейшими сакральными центрами региона, так как здесь имеется аномально высокая концентрация археологических памятников: поселений, могильников и, конечно, наскальных рисунков.

Сейчас мы продолжаем поис­ки новых петроглифов в горах Шолак в национальном парке «Алтын-Эмель». В планах вмес­те с археологами из Института архео­логии им. А. Маргулана (с ними у нас заключен меморандум о сотрудничестве) доисследовать святилище Ешкиольмес. Оно открыто командой Алексея Марья­шева еще в 1982 году, но из-за недостаточного финансирования ученым до сих пор не удалось изучить его полностью.