В поисках смысла

Так что вопрос поиска смыс­ла – это не праздные размышления за рюмкой чая и не просто тема для абстрактных философских штудий, а буквально вопрос качества жизни и даже, пожалуй, выживания. Причем не только личного. Путь развития обществ и даже государств во многом зависит от умонастроений, самоопределения, ценностей и прио­ритетов тех, кто эти общества и государства составляют.

Что может стать смыслом в жизни? Как его найти? На что опираться в этом поиске? Как поиск смысла связан с поиском идентичности?

На эти вопросы мы постарались ответить, прослушав для вас лекцию «Современный кризис смысла: от глобального контекста к локальному» двух философов – Дмитрия Мельникова, профессора-преподавателя КАЗГЮУ им. М. С. Нарикбаева, PhD-кандидата на факультете религии и теологии Свободного Университета Амстердама (Нидерланды) и Алексея Бурова, физика, старшего научного сотрудника Fermilab (США), лауреата философской премии FQXi. Их встреча-телемост между Астаной и Чикаго была организована на базе интеллектуального пространства Jana Qazaqstan в Назарбаев Университете.

Зачем нам «почему»?

Алексей Буров: Человек – существо целесообразное. Отчас­ти, конечно, мы живем, подталкиваемые разными внешними причинами. В суете дней очень часто руководствуемся базовыми, простыми целями – надо что-то сделать по работе, по дому, решить повседневные проблемы. Мы все крутимся в разных житейских ситуациях как белка в колесе.

Но когда немного очнемся от этого бега, задаем себе вопрос: а зачем? И иногда человек теряет это «зачем?».

Люди живут для семьи, работы, своего бизнеса, ради служения государству. Но семьи рушатся, бизнес разваливается, госслужба, политика разочаровывают. Подобные вещи происходят постоянно по объективным и субъективным причинам, и человек оказывается в ситуа­ции жизненной катастрофы. Это на самом деле норма жизни – время от времени каждый человек оказывается в ситуации катастрофической или близкой к ней. И именно в такие моменты человек спрашивает себя: зачем я, куда иду, какой смысл в том, что я делаю? Когда ответы не находятся, выхода из этой жизненной катастрофы человек может и не найти. Люди спиваются, кончают жизнь самоубийством, деградируют в состоянии апатии, впадают в депрессию. Все это – проблемы смысла.

Правильно, адекватно решенная проблема смысла – это такое решение, которое позволяет человеку выдерживать любое испытание в жизни и сохранять силу духа, творческий потенциал, способность работать и даже быть счастливым. Даже в ситуации жизненной катастрофы. Даже перед лицом понимания смертности всего и вся – от человека до вселенной.

Интеллектуальное совершеннолетие

Дмитрий Мельников: Человек – это существо, которому необходимо понимать смысл того, что он делает, зачем живет. Смысл – это действительно очень важная потребность. Без ощущения смысла жизнь не может быть полноценной.

Сейчас мы видим признаки кризиса смысла – это психологические проблемы, чувство отчаяния, суициды. Я бы также отметил такие социально-политические проявления кризиса смысла, как агрессия большого масштаба, разные формы социальной напряженности, неудовлетворенность многих людей существующей социально-политической системой, разрушение окружающей среды и, конечно, влияние пропаганды на большие группы людей.

...Есть известное эссе Иммануила Канта «Что такое Просвещение?». В этом важном тексте он выделяет два компонента смысла – объективный и субъективный. Субъективная сторона смысла прекрасно выражена им в максиме «имей мужество пользоваться своим умом». Он говорит о том, что важнейшей проблемой для собственного мышления, для «интеллектуального совершеннолетия» (это способность понимать, вырабатывать и переживать смысл) являются трусость и леность. Что касается объективных компонентов, социальных компонентов, то здесь Кант выделяет особое значение обеспечения свободы совести и возможнос­тей для того, что он называет «публичным использованием разума», то есть право каждого человека как гражданина, как разумного существа говорить о своей позиции.

...Кризис смысла, который мы наблюдаем сейчас, состоит, в частности, в том, что разрушаются структурные условия для смысла, прежде всего объективные, социальные. Разрушается то самое пространство диалога, так необходимое для «публичного использования разума» и достижения «интеллектуального совершеннолетия». Поиск смыс­ла замещается или вытесняется массовыми информационно-пропагандистскими кампаниями.

Ловушки и угрозы

Дмитрий Мельников: Если мы смысл понимаем как связь, то есть две позиции – активная и пассивная. Активная – это такая позиция, когда ты создаешь смысл прежде всего через свое самоопределение. Пассивная – и это большая и вечная проблема, которая сейчас особенно обострилась – позиция состоит в том, что человек не создает смысл, не проживает его, а принимает и соглашается с имеющейся готовой системой значений, которая есть не смысл, а идеология. Да, заложенные в идеологию смыслы и идентичности тоже могут быть важными и позитивными, могут связывать нас с другими людьми, делать частью сообщества. Но это создает угрозы для смысла, ловушки для смысла.

Ролан Барт ввел понятие «вторичной семиологической сис­темы», или вторичного языка, который использует значения, понятия и образы первичного языка, вкладывая в них другой смысл и деформируя реальность. Он называет это современным мифом – современным социальным, политическим мифотворчеством. Что это значит? Барт объясняет это через метафору похищения.

Например, идея патриотизма.­ Все связанные с ней образы и понятия – любовь к Родине, величие предков, гордость за достижения страны, гордость принадлежать своему народу – это первичный язык. Когда это осмысленный патриотизм – это отлично, это и есть, собственно, смысл. Но что делает миф? Он использует («похищает») этот язык патриотизма, создавая с его помощью систему значений, которая деформирует первичные смыслы. Так прекрасные идеи патриотизма могут выродиться в национализм, ксенофобию, агрессию по отношению к другим странам.

Представьте себе как часто подобные подмены смыслов происходят с помощью пропаганды, информационных манипуляций. В итоге это означает, что человек просто становится зависимым, миф его контролирует, лишает свободы думать. А когда критическое мышление отключается – жди беды.

...Проблемы формирования смысла, которые проявляются сейчас, как мне думается, во многом связаны с обострением для многих людей вопроса собст­венной идентичности, самоопределения, поиска связей.

Вместе с тем именно сейчас идентичность требует серьезной рефлексивной работы, нельзя «делегировать» кому-то или чему-то отвечать за вас на воп­рос «кто я?».

Потому что то, как мы себя самоопределяем, может стать «рычагом», с помощью которого нами можно манипулировать. Речь, в частности, о такой серь­езной ловушке и даже угрозе для смысла, как пропаганда. Если в поисках идентичности как решения проблемы смысла мы не будем подключать критическое мышление, то можем стать заложниками деструктивного мифа, массовой лжи в социальном масштабе, и прежде всего в виде агрессивного чувства превосходства над другими.

Ведь что такое пропаганда? Это такая информационно-психологическая машина, нацеленная на рассогласование, фрагментацию нашего мышления, нашего ума. Самое опасное, что из-за пропаганды человек теряет свою способность к смыслу. Способность самостоятельно вырабатывать смысл и понимать свои собственные чувства и мысли по этому поводу словно атрофируется, и человек, образно говоря, «садится на иглу готовых значений» (идеологий, мифов), которые есть не смысл, а его подмена или даже противоположность. Выработанная таким образом «иллюзия смысла» может быть очень опасной, тем более если в ее основе лежат эмоционально заряженные, но искаженные значения патриотизма, национальной гордости и так далее.

Куда идти и где остановиться?

Дмитрий Мельников: Я введу такое определение: смысл – это то, как я (любой человек) понимаю себя в мире. Смысл рождается как ощущение себя в качестве точки связи. То есть смысл – это всегда связь меня и мира, меня и общества. Если каждый из нас обдумает и осознает свой личный опыт, то, думаю, моменты смысла для нас всегда проявляются, рождаются именно в этой связи – когда мы ощущали свою связанность с людьми, обстоятельствами, действиями и, конечно, с собой.

Самый яркий пример совершенно значимой связи – это семья. Человек, будучи частью семьи, создавая свою семью, становится центром связи, и для многих людей это действительно нечто очень важное в жизни. Помимо семьи такой связью может быть работа, творчество, какие-то проекты, когда через нас в том числе связываются разные люди, идеи, обстоятельства. Я думаю, что это во многом и есть момент смысла. Когда мы через эти связи чувст­вуем, что вносим вклад во что-то, что считаем объективно значимым. Думаю, что это понятие связи, интерпретируе­мое именно таким образом, – один из продуктивных путей, для того чтобы попытаться как-то рационализировать, подойти более концептуально к проблеме смысла.

Алексей Буров: Хочу сделать следующее утверждение: если смысл был найден правильно, он выдержит любое испытание, даже осознание конечности всего – от смертности человека до конца фертильной Вселенной. Но многие люди стараются от этих вопросов закрыться, останавливаются на каких-то промежуточных остановках на пути поиска смысла жизни, таких как хорошо служить семье, Отечеству, науке, искусству... Это прекрасные задачи. Но могут ли они быть таким высшим, предельным смыслом, если все это в один момент может закончиться? Останавливаться на таких промежуточных вариантах – это слабое решение проб­лемы смысла. И с логической, и с практической точки зрения.

Поэтому мы должны идти дальше, спрашивать себя: ради чего служить семье, Отечеству, искусству, науке и так далее? Мы должны дойти до такого смысла, где мы можем остановиться в этом вопрошании «ради чего?». Я считаю, что остановиться мы сможем только на таком пределе, который Платон называл единым всеблагим началом. В религиях это «единое всеблагое начало» называется Богом. По моему мнению, это – та мощная позиция в решении проблемы смысла, которая может выдержать любые испытания.

Дальше возникает следующий вопрос: хорошо, я верю, что есть единое всеблагое начало (Бог), но каким образом я могу свое конкретное существование и свои конкретные дела связать с этой идеей, с этим высшим благом?

Если человек принадлежит к какой-то конкретной религии, то там обычно все уже расписано и расставлено по местам соответствующими правилами. И человек может просто принять ту или иную систему без размышлений – многие так и делают. Но человек, который не склонен пренебрегать своим разумом, он просто не может поступить подобным образом. Потому что он будет понимать, что такой шаг – это, по сути, случайный выбор и делать что-то во имя этой случайно выбранной традиции у него нет никаких оснований. В этом случае он опять попадает в ситуацию бессмысленности.

Решение проблемы смысла (даже выбора единого всеблагого начала) не может и не должно быть бессознательным, автоматическим. Иначе это не решение, а новая проблема.

Свобода

Алексей Буров: Проблема свободы, когда мы говорим о поиске смысла, общая и универсальная. В обществах есть разные пути ее решения. Один из самых страшных – тоталитарный. Когда некоторое учение становится общим, всеохватывающим и обязательным для всех граждан, и те, кто это учение не разделяют, изгоняются, наказываются, может, даже уничтожаются. Этими «учения­ми» могут быть как религии в привычном понимании, так и псевдорелигии, идеологии (вроде нацизма, например), которые не терпят инакомыслия, и для их приверженцев «светлое будущее» состоит в уничтожении «правильными» людьми «неправильных». ХХ век показал нам эту огромную деструктивную силу тоталитаризма.

...Единственная надежда на конструктивное и позитивное разрешение проблемы смысла, одновременно совместимого со свободой, с творчеством, – это выстраивание мостов понимания по таким вопросам. Это требует от всех сторон выхода на пространство разума, в котором только и возможно свободно, уважительно, но и критически обсуждать позицию каждого и свою собственную, пытаясь найти согласованные решения, до-
пускающие развитие и совместное сосуществование.

Это очень трудно, и пока человечество, скажем прямо, с этой задачей справляется очень плохо. Люди либо предпочитают соглашаться на бессмысленность, цинизм, либо разжигают идеологические войны, либо строятся идеологические тирании.

Но все это не совместимо со свободой, творчеством и процветанием. Если мы хотим развития, хотим сохранить высоту человеческого духа, надо выстраивать мосты понимания смыслов, стремиться говорить друг с другом о предельных вопросах на языке разума, с уважением к другому мнению.

Мосты взаимопонимания

Алексей Буров: Сложность в том, что открытость и разум должны быть со всех сторон, если кто-то один закрылся в своем фанатизме – разговор не получится.

Собственно, что такое фанатизм? Это отказ от критического рассмотрения своих собственных аксиомальных смыслов. Эта проблема, к сожалению, нарастает в современном мире. Происходит все большая замкнутость идеологических систем и адекватно этой замкнутости нарастающее озлобление, раздражение людей, повышение градуса нетерпимости. Смысловые системы имеют тенденцию замыкаться, доминирует неспособность людей вести диалог – это крайне опасная ситуация. Поэтому важнейшим долгом всякого мыслящего человека должна быть работа на построение мостов взаимопонимания. В долгосрочном плане у нас нет другого варианта.

Покуда человечество не научится вести диалог о предельных вопросах, оно будет стоять либо на пороге тоталитаризма, либо на грани войны всех против всех. Единственное вдохновляющее, ободряющее решение, внушающее надежду, – это работа над диалогом. И несмотря ни на какие разочарования, я считаю, что мы должны к этому стремиться. Это важная часть смысла – диа­логи о смысле.

Дмитрий Мельников: Сог­ласен с идеей диалога. Это важнейшая вещь, важнейшая структура человеческого существования. Но у нас, к сожалению, есть такая проблема, что слово «диалог» слишком затаскали, фактически нивелировав его смысл и значение. Мы должны возвращаться к философским истокам диалога, когда это не просто внешний формальный ритуал, а действительно прояснение смыслов, совместное рождение смыслов.