​Обезьяний вернисаж

Нет в мире существа забавнее обезья­ны – только она может столь неподражаемо копировать нас, людей, что невольно возникает вопрос: кто на кого приходит посмотреть?! В мире существует огромное множество самых различных видов этих животных. В Алматинском зоопарке представлено всего семь видов приматов. Среди них есть человекообразные – шимпанзе, бонобо (карликовый шимпанзе), гиббоны, макаки, колобусы, мандрилы.

Как пояснила заведующая секцией приматов Шолпан Абдибекова, обезья­нам нужен простор, поэтому нынешние условия зоопарка не позволяют увеличивать их численность. Вот когда зоопарк раздвинет свои границы, обезьян наверняка станет больше. Так как животные они теплолюбивые, то в холодное время года переезжают на зимние квартиры, которые в новогодние праздники были украшены по полной программе. Как у людей, в центре обезьянника красовалась нарядная елка, на клетках – гирлянды и прочая елочная мишура, ведь обезьяны очень любят яркие цвета и все, что блестит. Поэтому и наступивший год, как считает Шолпан, будет настолько ярким, что скучать, видимо, не придется.

С одной из представительниц этого обезьяньего семейства – пятилетней шимпанзе по имени Томирис – мне недавно довелось познакомиться поближе.

...Когда мы зашли в обезьянник, Томирис заканчивала уплетать йогурт, которым ее кормила с ложки Шолпан. Потом в качестве десерта шимпанзе получила большое яблоко. Вначале она его немного погрызла, но вскоре отложила в сторонку и начала демонстрировать нам, «зрителям», свое обезьянье мастерство – носиться по клетке, качаться на импровизированных качелях, совершать головокружительные кульбиты… Мы выражали бурный восторг, но стоило на минуту отвернуться, как я тут же едва не получила по голове тем самым обгрызенным яблоком, которое Томирис в сердцах запустила в меня, потому что на нее перестали обращать внимание.

– Она что, обиделась? – удивилась я.

– Да, они такие, – отвечает Шолпан. – Помню, я брала домой маленького гиббончика, пока с ним играли, все было нормально, но как только мы сели смотреть очередной сериал, обезьяна, изучив со всех сторон телевизор, в самый интересный момент выдернула шнур из розетки. Обиделась, что мы перестали с ней заниматься. Ведь они, как дети, плачут, когда остаются одни, понимают, когда их ругают или что-то запрещают. Однажды после полученной от меня взбучки та малышка-гиббончик, например, бросилась мне на шею и стала закрывать лапкой рот, дескать, не надо, не ругай...

Я тоже решила наладить дружбу с Томирис, но лишь совершила очередной промах – нагнулась, чтобы протянуть ей руку, но обезьяна, моментально среагировав, одной лапой попыталась сорвать с меня шарфик, а другой чуть не влепила мне затрещину.

– Что вы делаете! – закричала Шолпан. – Отойдите от клетки. Ведь для Томирис клетка – это ее дом, который она защищает. Кстати, ваш яркий шарфик ей, судя по всему, понравился. Но с обезьянами надо быть осторожными – они очень сильные и ловкие животные. Чужаков не любят. Это мы с ней друзья. Я ее с самого рождения воспитываю, ведь она наша, алматинка. Родилась здесь, в зоопарке. Мне порой кажется, что обезьяны в чем-то умнее нас – они очень чутко улавливают настроение и реагируют на него. Если у меня что-то не ладится и я прихожу грустная на работу, Томирис сразу бросается меня жалеть. Как-то я дала ей сухарик, так она стала макать его в чай, чтобы размяк. Сама сообразила. Мы ее этому не учили! И еще что интересно – как только у меня начинают отрастать волосы и становится заметной седина, она начинает ворошить пряди, перебирать их, дескать, что за безобразие на голове! Но как только я покрашу их, она обязательно проверит, не осталось ли седины.

Томирис очень способная девочка. Недавно, например, она начала… рисовать. У нее открылись способности обезьяньего живописца. Как рассказал работник зоопарка Михаил Сорокоумов, в новогодние дни Елена Ударцева, руководитель клуба «Юннат» при Алматинском зоопарке, проводила обычные занятия со своими учениками. В этот раз урок проходил в секции приматов, и одна из юннаток – Алина Деменкова – принесла на занятие альбом и краски, чтобы делать зарисовки животных.

– Вдруг Томирис этим делом очень заинтересовалась, – вспомиает Михаил. – Видя это, Шолпан Абдибекова дала своей подопечной бумагу и ручку, и Томи принялась рисовать. Точнее, повторять те же движения, что и Алина. В последующие дни обезьяне стали приносили мелки и краски. Процесс рисования выглядел так – возле клетки садилась Алина и начинала рисовать, Шолпан заходила в клетку и давала Томирис принадлежности для рисования, при этом кое-что показывала. «Приступ творчества» на обезьяну нападал не сразу. Сначала она должна была со всеми поздороваться, обязательно получить угощение, походить «на голове» и только после этого, получив заряд творческой энергии, приступала к рисованию.

– Кто знает, что в ее голове происходит и что она пытается изобразить на бумаге, – добавляет Шолпан. – Но подобное я вижу впервые за свою двадцатилетнюю работу с обезьянами в зоопарке.

Неизвестно, надолго ли у Томирис хватит творческого запала, но пока она с удовольствием рисует, и работники зоопарка даже прозвали ее «местным Сальвадором Дали».

– У Томирис, как у всех художников, свой творческий подход к делу, – подчеркивает Михаил. – Если художник, как правило, ставит на картине свою подпись, то наша шимпанзе старается обязательно просунуть свою «картину» через решетку, чтобы рисунок выглядел, как обычная скомканная бумажка. Сколько раз Шолпан пыталась у нее отнять лист, чтобы сохранить его, но Томирис всеми уловками, вплоть до истерики, все-таки ухитрялась пропихнуть его между прутьями, обязательно измяв.

Для чего это она делает – сложно понять. Творческие фантазии трудно объяснимы. И кто знает, может, сообразительная алматинская обезьяна поразит всех нас еще какими-то гранями своего таланта. Но пока Томирис, как заправский художник, навая­ла столько картин, что 8 февраля – в день наступления Года Огненной Обезьяны – работники зоопарка решили провести первый в нашей стране обезьяний вернисаж.