Пора
822
Валентина ФИРОНОВА
Освободившись на работе, он мчался домой. Плюхался в кресло перед плазменной панелью и устраивал себе праздничный ужин.
К просмотру фильмов и чтению книг он относился с особым тщанием. Даже список составил, в который попали только оскароносные фильмы и произведения лауреатов Нобелевской премии. Увлекся Андрей и обновлением гардероба брендовыми вещами. Он был уверен, что все нужно делать только под себя. И отказывался от всего, что ему не нравилось.
Новосел очень радовался тому, что он свободен от чуждых ему людей и их желаний, считая, что мир заканчивается за порогом собственной квартиры. Время шло, и у Андрея появилось ощущение, что он очутился в западне, став пленником мертвого комфорта. Давили на сознание и фильмы.
Квартировладелец все чаще и чаще убеждал себя в том, что все болезни мира – это болезни человеческих душ. Если раньше его прямо-таки передергивало от того, что на его территории появится некое существо женского пола, то потом постепенно начал менять угол зрения.
Нет-нет, да и мелькала мысль: «А не пора ли открыть сезон охоты и остепениться?» В успехе он не сомневался, часто вспоминая ободряющие слова бабушки о том, что мужем он станет хорошим и супружество проблемой для него не будет. Брак он оттягивал по максимуму.
– Честно говоря, – признался он мне, – я вообще жениться боюсь. Ведь по большому счету мужья – это мужчины, отредактированные женщинами. А я себе нравлюсь в авторской версии. Да и потом, зачем спешить?
Хоть Андрея и кольнула проблема одиночества, глобальной он ее не считал. Единственное, что его напрягало – уборка квартиры и мытье посуды. А в остальном… Он радовался, что можно на обед есть не суп, а пиццу, играть с кошкой, курить, не вставая с дивана, смешивать кофе с виски…
Любые отношения он старался разорвать на стадии, когда слышал от спутницы: «А не поехать ли ко мне на дачу? Мама не против». Он знал, что, очутившись на даче, его, как пить дать, заставят либо красить забор, либо пилить дерево, либо вскапывать грядки. А такая работа, порученная женщиной, означает только одно: она решила, что ты ее мужчина. Но Андрею такая приватизация была в корне чужда, и он не хотел быть ничьей собственностью.
Любые отношения, которые обременяли покраской не своего забора или ремонта чужой квартиры, он рвал. Но взглянув в очередной раз на гору посуды в раковине, он всегда вспоминал улыбавшуюся бабушку и никогда не улыбавшегося дедушку, всегда их ухоженные грядки и спрашивал себя: «Неужели и правда я смогу в любой момент жениться и стать счастливым? Это мне нужно?»
Увы, многие девушки явно не соответствуют идеалу той подруги, с которой Андрей смог бы съесть пуд соли. Нет, он не претендует на «мисс совершенство», он продолжает мониторить рынок невест.
К просмотру фильмов и чтению книг он относился с особым тщанием. Даже список составил, в который попали только оскароносные фильмы и произведения лауреатов Нобелевской премии. Увлекся Андрей и обновлением гардероба брендовыми вещами. Он был уверен, что все нужно делать только под себя. И отказывался от всего, что ему не нравилось.
Новосел очень радовался тому, что он свободен от чуждых ему людей и их желаний, считая, что мир заканчивается за порогом собственной квартиры. Время шло, и у Андрея появилось ощущение, что он очутился в западне, став пленником мертвого комфорта. Давили на сознание и фильмы.
Квартировладелец все чаще и чаще убеждал себя в том, что все болезни мира – это болезни человеческих душ. Если раньше его прямо-таки передергивало от того, что на его территории появится некое существо женского пола, то потом постепенно начал менять угол зрения.
Нет-нет, да и мелькала мысль: «А не пора ли открыть сезон охоты и остепениться?» В успехе он не сомневался, часто вспоминая ободряющие слова бабушки о том, что мужем он станет хорошим и супружество проблемой для него не будет. Брак он оттягивал по максимуму.
– Честно говоря, – признался он мне, – я вообще жениться боюсь. Ведь по большому счету мужья – это мужчины, отредактированные женщинами. А я себе нравлюсь в авторской версии. Да и потом, зачем спешить?
Хоть Андрея и кольнула проблема одиночества, глобальной он ее не считал. Единственное, что его напрягало – уборка квартиры и мытье посуды. А в остальном… Он радовался, что можно на обед есть не суп, а пиццу, играть с кошкой, курить, не вставая с дивана, смешивать кофе с виски…
Любые отношения он старался разорвать на стадии, когда слышал от спутницы: «А не поехать ли ко мне на дачу? Мама не против». Он знал, что, очутившись на даче, его, как пить дать, заставят либо красить забор, либо пилить дерево, либо вскапывать грядки. А такая работа, порученная женщиной, означает только одно: она решила, что ты ее мужчина. Но Андрею такая приватизация была в корне чужда, и он не хотел быть ничьей собственностью.
Любые отношения, которые обременяли покраской не своего забора или ремонта чужой квартиры, он рвал. Но взглянув в очередной раз на гору посуды в раковине, он всегда вспоминал улыбавшуюся бабушку и никогда не улыбавшегося дедушку, всегда их ухоженные грядки и спрашивал себя: «Неужели и правда я смогу в любой момент жениться и стать счастливым? Это мне нужно?»
Увы, многие девушки явно не соответствуют идеалу той подруги, с которой Андрей смог бы съесть пуд соли. Нет, он не претендует на «мисс совершенство», он продолжает мониторить рынок невест.
