Пулеметчица Наталья

В марте Наталья Бочкарева отметила в кругу родных красивую дату – 99 лет со дня рождения. Поч­тенный возраст, заслуживающий уважения и восхищения.

– Мама у нас держится молодцом и сейчас на ногах, – уточняет дочь Лидия Васильевна, подчеркивая тем самым жизнелюбие ветерана войны и стремление быть самостоятельной, насколько это может себе позволить человек преклонного возраста. – Конечно, время от времени жалуется: дескать, там колет, здесь болит, но не сдается. Это не в ее правилах.

Вот и журналиста Наталья Ивановна встречает при полном параде, аккуратно причесав волосы и надев по такому случаю праздничный жакет с прикрепленным орденом Великой Отечественной войны и многочисленными медалями, которыми отмечен ее боевой и ратный подвиг. На столе разложены документы.

Наталья Ивановна сохранила богатый армейский архив. Есть в нем книжка красноармейца, предшествовавшая появлению военных билетов, десятки фронтовых фотографий, на которых запечатлены молодые ухоженные юноши и девушки, глядя на которых не подумаешь, что эти снимки сделаны во время войны. По ним, а еще по обязательным надписям на обороте легко проследить всю военную биографию сержанта Бочкаревой.

Вот 2 девушки в военных гимнастерках и сапогах улыбаются друг другу, держа в руках книгу.

– Мама всю войну служила ­командиром пулеметного расчета, – перехватывает мой взгляд Лидия Васильевна. – Их было 5 девушек, все молодые и очень красивые, судя по фотографиям. На этом снимке мама (она слева) с Ниной Ивлевой. «На память Наташе от двух Нинок – Ивлевой и Прокоповой. Вспоминай, Натуся, нашу жизнь в г. Будапеште. Нина Ивлева. 21.VII.45 года», – написано на обороте фотокарточки. Судя по всему, это последнее военное фото. 23 июля мама демобилизовалась и уехала в родной Казахстан.

А следующий снимок сделан в самом начале боевого пути На­тальи Бочкаревой. На нем более семи десятков девушек – выпускниц профильного военного учебного заведения по подготовке младшего командного состава в туркменском Чарджоу, а также их преподаватели и командиры. Перед отправкой на фронт все они еще раз собрались вместе перед объективом фотоаппарата.

На войну Наталья Бочкарева попросилась добровольцем, втайне от родителей, живших в селе Советском Ленгерского района Южно-Казахстанской области. Младшая дочь семьи, в которой воспитывались шестеро детей, после окончания местной семилетки уехала жить в город. Выучилась на продавца и работала в маленьком хлебном магазине, располагавшемся в районе улиц Полторацкого и Советской.

Сюда стекалась информация обо всех событиях, которые происходили в отдельно взятой семье, городе, стране и мире. Продавщицы хлеба были для покупателей как члены семьи, с которыми они виделись практически каждый день, рассказывая о делах домашних, новостях, своих переживаниях. Чаще всего обсуждали сводки с фронта, сообщали, кто из близких, знакомых и друзей отправился на войну.

Такие рассказы только подстегивали желание Натальи скорее отправиться на фронт. С подругами она не раз обсуждала этот вопрос, давно решив, что хлеб продавать может любой, а вот родину защищать – нужны молодые и крепкие юноши и девушки. Такие, как ее 2 старших брата – Иван и Тимофей, которые почти сразу после начала войны ушли на фронт. Воевать отправились и мужья трех старших сестер. Проводила Наташа и своего друга Васю, приехавшего в Чимкент из Алтая строить Турксиб.

На исходе 1942 года Наталья Ивановна с подругами добилась-таки, чтобы их тоже отправили на фронт. Девушки уже мысленно рисовали картину боя, когда им сообщили, что из Ташкента их отправят не на запад, где враг уже осаждал Москву, а на восток, в Туркменистан, чтобы пройти обучение и получить военную специальность.

«В Красной армии с 1 января 1943 года» – гласит надпись в книжке красноармейца. Наталья Бочкарева попала в учебную зенитно-пулеметную роту, получив военно-учетную специальность «пулеметчик и зенитчик крупнокалиберных пулеметов».

Война для сержанта Бочкаревой началась в составе 430-го отдельного зенитно-артиллерийского дивизиона Юго-Западного фронта. Часть девушек из пополнения отправили к зенитчикам: они чис­тили орудие, подносили снаряды. Считалось, что это более или менее легкая работа. А Наталья выбрала пулемет, ее назначили командиром пулеметного расчета. У нее в подчинении были 4 девушки, которым вместе со своим командиром приходилось самостоятельно таскать пулемет.

– Мама рассказывала, что мужчины-зенитчики, которые постоянно воевали рядом, очень много помогали, никогда не оставляли, проявляя участие, – делится Лидия Васильевна. – Женщины не курили, но махорку раздавали всем, так было положено. И они тут же отдавали свою порцию табака мужчинам, а те угощали их своим пайком сахара. Вот такой был обмен.

– Да, паек еды во время наступления или отступления тогда был скудный – 3 сухаря на сутки, – добавляет Наталья Бочкарева. – Мы рады были, если можно было раздобыть кружку кипятка, чтобы размягчить в нем сухарь и похлебать горяченького. Бывало, рыли окопы, устанавливали оружие, маскировали, готовили боеприпасы и ждали команду «К бою!». Если разрешали поспать 2 часа, то тут же у пулемета и засыпали, свернувшись калачиком. Худые, голодные, уставшие и изможденные, но всегда готовые вступить в бой или идти дальше. Вспоминая военные годы, я часто спрашивала сама у себя: как мы не болели, как перенесли нечеловеческие нагрузки, как выдержала психика то количество смертей, которое пришлось видеть собственными глазами?

Ветеран считает, что самые страшные битвы были на Курской дуге, где она со своими девчонками-пулеметчицами прошла боевое крещение. Да и стрелять из пулемета там пришлось не по вражеским солдатам, а по самолетам противника, каким бы это ни показалось кому-то странным.

– Только прибыли на поезде на железнодорожную станцию Курска, как тут же налетели вражеские самолеты, – таким запомнилось начало войны сержанту Бочкаревой. – Бомбежка была страшная. Стрельба стояла такая, что неба не видно было. Все летело и грохотало, гул стоял такой, что лопались барабанные перепонки в ушах. От взрывов смешалось все вокруг. Вагоны горели, бежали горящие люди, на ходу выпрыгивая из объятого пламенем состава. Нас быстро разместили по точкам, зенитчиков и пулеметчиков тоже пос­тавили на отражение бомбежки.

Палили из всех орудий, стреляли из всего оружия, какое только было на тот момент у солдат на руках. Стояла задача сделать все возможное, лишь бы только не поз­волить противнику разбомбить эшелоны, прибывшие в Курск, лишь бы только сохранить железнодорожное полотно, дав тем самым возможность эшелонам покинуть вокзал.

Была цель не дать самолетам противника снизиться, чтобы четко попасть в цель. Когда самолет опускался максимально низко, он шел бреющим полетом и бомбил эшелоны с военнослужащими и техникой.

– Самолет кружил над вокзалом и опять шел на бомбежку, а мы снова открывали невероятный шквал огня, чтобы он не мог снизиться и сбросить бомбы, – делится своими воспоминаниями Наталья Бочкарева. – Точно так же было, когда мы на Днепре защищали мост: от стрельбы света божьего не было видно.

– Мама рассказывала, что те самые самолеты, которым наша противовоздушная оборона не давала сбросить бомбы на курский вокзал или на мост на Днепре, не могли вернуться на базу с боеприпасами, – Лидия Васильевна не раз слышала о самом первом боевом задании мамы. – И тогда они улетали чуть в сторону и сбрасывали свои снаряды на села, уничтожая все на своем пути. Бывало, останавливались на отдых в населенном пунк­те, а там ни одного целого дома нет. Одни только печные трубы торчат, собаки лают да обезумевшие коровы мечутся. Только чуть погодя оставшиеся в живых люди постепенно начинали выходить из укрытий. Вот одна из фотографий, где мамин пулеметный расчет запечатлен на фоне таких развалин.

Со своим пулеметом Наталья Бочкарева дошла до середины Европы. Окончание войны чувствовалось уже по тому, что противник отступал, практически не предпринимая попыток перейти в наступление. Советские солдаты стремительно наступали, взяв курс на Берлин.

После привала, как правило, звучала команда «По машинам!», грузились в кузов и ехали дальше, пока не добирались до очередной остановки, делая привал там, где позволят командиры.

– На протяжении почти двух с половиной лет, что мне пришлось воевать, везде было тяжело мужчинам, что уж там говорить о женщинах, – делает заключение Наталья Ивановна. – Хотя нет, пожалуй, в Венгрии и Румынии было легче. Там масштаб разрушений был далеко не тот, который мы буквально на каждом шагу видели в украинских и белорусских городах и селах. Пулеметчиц размещали прямо на крышах заводов и крупных зданий, чтобы, если вдруг какой самолет залетит, сразу начинать обстрел.

Солдаты постоянно оставались на боевой позиции. Менялись каж­дые 2 часа. Во время отдыха надо было почистить оружие, приготовить боеприпасы и только потом позволить себе короткий сон.

Наталья Ивановна родилась в рубашке, не иначе. Ей удалось избежать ранения.

– Видимо, моя бабушка Агафья Кузьминична очень сильно молилась за свою дочь, – убеждена Лидия Васильевна. – Иногда я думаю: как ее сердце не разорвалось на части, когда она узнала, что младшая, Наталья, записалась в добровольцы? На фронт ушли трое ее детей, шутка ли? Старший брат мамы, Иван, дошел до Берлина, и, несмотря на то что получил серьезные ранения, вернулся живой. Он пришел позже всех. Долгое время лечился после серьезного ранения. Тимофей без вести пропал: сколько ни искали, так ничего и не удалось узнать о его судьбе.

Не вернулись с фронта и мужья двух сестер. Опорой и помощницей в воспитании их детей в послевоенные годы стала Наталья Ивановна, вернувшаяся на работу в свой хлебный магазин. Агафья Кузьминична продала корову и купила для дочерей крошечный домик, где они все вместе жили долгие годы. Племянники бежали навстречу, когда она возвращалась с работы, зная, что несет для них угощение, – бережно собранные крошки, образовавшиеся при нарезке пайков. А то и кусочек сахара, которым иногда угощали покупатели.

Наталья Ивановна втайне на­деялась, что с фронта вернется ее Вася, с которым на долгие годы ее разлучила война. Всякий раз, когда на пороге хлебного магазина появлялся покупатель в солдатской форме, ее сердце начинало учащенно биться: а вдруг это он?

Так оно и вышло. Эту встречу Наталья Ивановна, как сказали бы сегодня, визуализировала. Спустя 3 года после войны дверь хлебного магазина распахнулась, и на пороге появился ее Вася. Правда, уже не в солдатской гимнастерке. Оказалось, что на фронте он получил серьезное ранение, ему ампутировали правую руку, и он не решался в таком виде показаться на глаза своей Наташе, уехав после демобилизации в родной Рубцовск. Но и жить без нее тоже не мог, решив все же вернуться в Южный Казахстан.

– После возвращения Василия Яковлевича они поженились, – продолжает историю семьи Лидия Васильевна. – Папа предложил уехать к нему на родину. Так что и я, и мой брат Валера родились в Рубцовске. Но потом все-таки родители переехали в Казахстан. Они взяли ссуду – 10 тысяч советскими рублями, и папа начал строить дом на двоих со своим товарищем. Он практически все делал сам, ловко научившись выполнять любую работу левой рукой. Где-то нужна была помощь, а где-то и сам справлялся, отточив свое мастерство настолько, что потом, несмотря на инвалидность, пошел работать на стройку штукатуром-маляром. А еще он был очень хороший печник.

Василий Котенев умер в 60 лет. Сказались раны, основательно подорвавшие здоровье. Так что Наталья Ивановна рано овдовела.

Фронтовичка продолжала работать еще почти 10 лет после того, как вышла на пенсию. Невероятные фронтовые трудности закалили женщину, научив стойко переносить поражения и жизненные невзгоды, смело и кардинально менять свою жизнь. Практически сразу после замужества Наталья Ивановна сменила профессию. Выучилась на повара, работала в обкомовской столовой, ресторанах «Арал» и «Шымкент», была шеф-поваром и бригадиром. Хорошо стряпать – это в роду у Бочкаревых-Котеневых. Агафья Кузьминична тоже когда-то работала поварихой, пекла хлеб и кормила обедами в поле колхозных рабочих.

Есть в семье еще одна традиция – выращивать садовые цветы, да так, чтобы домашние клумбы благоухали с ранней весны и до поздней осени. Эту традицию заложила Наталья Ивановна, которой Румыния военных лет запомнилась аккуратными домиками, утопающими в цветах, ровными тротуарами и ухоженными, чис­тыми дорогами. А еще тем, как радушно местные жители встречали советские войска, одаривая их цветами, слезами и объятиями.

– Там у мамы проснулась любовь к садовым цветам, – показывает цветники на подворье Лидия Васильевна. – Помню, когда я пошла в 1-й класс, то несла букет роскошных георгинов, и все удивлялись, откуда такая красота. Мама всегда щедро делилась рассадой с соседями и коллегами по работе, мечтая, чтобы и наш город был таким же красивым, как европейские города. Все это посажено ее руками. Даже сейчас она иногда старается покопаться в земле, хотя потом долго не может разогнуть спину и сдвинуться с места. Думаю, что любовь к природе, трудолюбие и желание делать людям добро помогли ей дожить до преклонного возраста.