​Говорим о Кулсары

…Лицо этой женщины, говорит директор областного государственного архива Сауле Маликова, время стерло из памяти, но на всю жизнь ей запомнились глаза, сиявшие восторгом и верой. И шепот взрослых: вот, дескать, привез муж бездетную жену аж из Тюменской области. Может, и осталось бы детское воспоминание случайным, не вполне понятным прикосновением к чему-то стороннему, давно минувшему, но случилось так, что Сауле Зейнулиновне стала известна дальнейшая судьба той паломницы. Все у нее сложилось, как мечталось, – и радость материнства испытала, и во внуках теперь счастлива. А потому, как свидетель, с полной уверенностью признает: да, нас­тоящие чудеса происходят в 7 км от аула Булак Есильского райо­на, у могилы Кулсары-батыра (1715–1776).

Выходец из поколения Кудайберды казахского рода Атыгай родился и имел, как сейчас бы сказали, постоянное место проживания на территории СКО. В документе XVIII века читаем: «Абылай султан имеет свое кочевье при горе Кокше от Петропавловской крепости в 250 верстах, а Кулсары- батыр – против Петропавловской крепости в 10 верстах по речке Ишим». Его кочевья занимали обширную территорию, хотя за излишествами батыр явно не гонялся. Читаем другие строки официального донесения: «Нынешнее кочевание... старшины Кулсары и Кулеке имеют за Ишимом рекою, от российских жилищ не в весьма дальнем расстоянии. Например, верховою ездою будет не более 10 дней езды».

Подлинных документов о Кулсары-батыре, как и о других казахских деятелях XVIII века, в областном архиве нет. Однако, занимаясь подведением документальной базы в Петропавловске, в архивах Москвы, Омска, Оренбурга под полемику о пребывании хана Абылая на севере Казахстана и строительстве ему по именному указу императрицы дома, специа­листы нашли ряд материалов, касающихся также сподвижников этого выдающегося государственного деятеля. В том числе и о Кулсары, что позволило исследователям внести несколько существенных «штрихов к портрету» своего замечательного земляка.

Впервые его имя встречается в датированных 1739 годом письменных свидетельствах о коронации хана Абулмамбета. Чтобы в 24 года войти в число участников столь важной церемонии, более того, быть упомянутым в хронике, надо иметь репутацию незаурядной личности, имеющей солидный вес в обществе. А именно так и воспринимали его современники. Не случайно в первых числах августа 1742 года мы видим его в группе султанов, батыров и биев Среднего жуза, приносящих в Оренбурге присягу на верность российскому царю. Такое народ доверит лишь лучшим своим представителям.

Важность события подчерк­нута записью самого Кулсары: «Напред сего, в командование Оренбургского господина генерал-поручика И. И. Неплюева призван был я, и со мной Абылай султан, с коим вообще учинял в г. Оренбурге присягу...» И далее: «А потом мне напоследок был дан по должности моей и лист, в коем записан я старшиною и назван тарханом». Звание тархана означало сословную принадлежность к тюркской знати, в переводе на русский звучало как «вольный господин» и освобождало от податей. В придачу к привилегиям получение жалования не предполагалось, но в данном случае было сделано исключение, что также о многом говорит.

А вот еще одно доказательство, насколько высоко власть ценила Кулсары. Когда он (вновь дос­ловно цитируем документ) «высказал желание построить себе дом», в 1762 году, всего через 10 лет пос­ле начала строительства положившей начало современному городу-крепости святого Петра, в кочевье Кулсары была послана плотничья бригада из 15 человек. Они срубили на берегу Ишима, в районе нынешнего села Архангельского, добротный дом, вошедший в историю как «первый деревянный дом русского типа у казахов в североказахстанских степях».

Самым тесным образом биография Кулсары связана с именем Абылай-хана, для которого он был самым надежным помощником, советником и порученцем в отношениях с российским правительством. Ему привелось жить в эпоху великих дел, требовавшую от лидеров многогранных талантов.

Дипломатических: вместе с Кулеке-батыром Кулсары неоднократно выезжал в российские города как посланец султана. Кроме того, Абылай возлагал на своих помощников от своего имени и от имени рода Атыгай Среднего жуза проведение переговоров с пограничными властями. Полководческих: когда в 1756 году, уничтожив джунгарцев, китайцы громадными силами вторглись на территорию Казахстана, над народом нависла самая страшная за все время существования степи угроза. Многие султаны и старшины родов откочевали, пытаясь найти спасение в бегстве. И тогда путь врагу заступило ополчение во главе с Абылаем и прославленными батырами. В числе последних вновь особенно отличились Кулсары и Кулеке – именно благодаря им удалось в кратчайший срок подготовить крупный отряд воинов.

Устные народные предания и легенды донесли до нас образ Кулсары как талантливого организатора и храброго воина, соб-равшего десятитысячный отряд для защиты рубежей Казахского ханства и отличившегося в тех сражениях искусством боевых действий. Уделяя повышенное внимание разведке, Кулсары принимал решения на основании полных данных о количестве и силах противника, его местонахождении – и уж тогда вел строй в нападение быстро и решительно. Не ради славы – ради установления в родной степи жизни мирной и безопасной.

Примечательно, что начало знаменитых петропавловских ярмарок – именно такую описал Ершов в «Коньке-Горбунке» – было положено при его активнейшем участии. Он и в основании торгового дела немало преуспел. Не случайного посетителя, а делового партнера упоминает полковник Пестон в донесении руководству края от 1 апреля 1760 года: «… на сих днях приезд Кулсары-батыра с лучшими другими старшинами… приехали для согласования учреждения здесь сотовок и для установления на разные товары, которые у них по большой части производятся».

Кулсары свое влияние использовал для главного – установления единства и спокойствия народа. Мудрым решением и острым словом благополучно разрешал внутриродовые распри.

Шал акын произнес поразительно меткую фразу: «Если говорить о батыре, говори о Кулеке, если говорить об аулие, говори о Кулсары». За умение интуитивно предвидеть надвигающиеся угрозы и решительными действиями предотвращать их, а еще за дар целительства – святым – аулие его называли уже современники. Еще больше доказательств тому люди получили после смерти Кулсары, после многочисленных сообщений о чудесных исцелениях пришедших поклониться ему.

Народная тропа никогда не зарастала к этому месту в степи, даже в период гонений на религию и историческую память. В 1958 году потомок батыра в шес­том поколении Калиаскар Рахимов установил памятный камень и металлическую оградку. С 2011 года на этом месте высится беломраморный мазар – настоя­щее произведение искусства, построенный на средства потомков прославленного батыра и спонсоров. Но произошедшие разительные изменения не затронули сути: как когда-то пешком и на бричках, так теперь на современных авто люди приезжают сюда за исцелением. И надежды многих оправдываются!

Национальность страждущих не имеет значения. Хотя это-то как раз легко объяснимо: не припомнить, чтобы люди, прославившиеся в каких угодно краях земли как святые, отказали кому-то в помощи. И еще деталь: хотя с небесных высей они могут все, у каждого, считается, есть и «узкая специализация». К помощи аулие Кулсары рекомендуется прибегать в случаях душевных болезней. Чему верится безоговорочно. С каждым шагом по гранитным ступеням, ведущим к вершине холма, на котором белеет мазар, чувствуешь, как отступают тревожащие душу мелкие тревоги и хлопоты, наступает в ней прояснение... А большего нам часто и не требуется.