Квартирный вопрос только испортил их

Свои люди – сочтемся

Все началось в 2016 году, когда Раушан Орымбаева решила подарить свою квартиру в южном мегаполисе внучке Малике Шакарим. Решила, кстати, с подачи мамы девочки – своей дочери Жаннат Орынбаевой.

В присутствии нотариуса Айгуль Естаулетовой был оформлен договор дарения, который, как того требует закон, зарегистрировали в уполномоченном органе. Квартира, расположенная в Бостандыкском районе, перешла в собственность внучки. Единственное, о чем попросила бабушка взамен щедрому подарку, – сохранить за ней право проживать в дареных квадратных метрах вместе с супругом вплоть до своей кончины – идти им больше некуда, на что получила полное согласие. Со своей стороны дочь Жаннат обещала участвовать в личных расходах родителей и оплачивать комус­луги. Условия были оговорены исключительно в устной форме. Обе стороны, казалось, остались довольны подобным раскладом.

Еще через год достигшая совершеннолетия Малика, имея полное право распоряжаться алматинской жилплощадью, подарила своей матери Жаннат половину квартиры. Сделку, к слову, оформляла все та же нотариус Айгуль Естаулетова. Теперь по документам владельцев стало двое, но это не привнесло каких-либо изменений в привычный уклад: в квартире по-прежнему проживала пожилая пара.

Но уже к тому времени в отношениях между старшим поколением и новыми владелицами квартиры наметился холодок, который постепенно перерос в откровенную вражду: в январе 2019 года дочь Жаннат без ведома родителей поменяла в дареной квартире замки на входной двери и фактически выгнала мать и отца на улицу.

Выбора у Раушан Вайхановны не осталось: летом 2019 года она обратилась в суд с целью признания сделки недействительной.

Только вот Бостандыкский районный суд города Алматы отказал Раушан Орымбаевой в удовлетворении иска, мотивируя его необоснованностью и отсутствием доказательств, подтверж­дающих недействительность сделок, а также пропуском истцом срока исковой давности. В частности, судья указала на то, что дарение было произведено на добровольной основе, а в самом договоре условий, на которые ссылалась истец, не значилось – заключены ведь они были в устной форме. Стало быть, доказать притворный характер дарения (договор, заключенный с нарушающим безвозмездность условием, то есть каким-либо встречным обязательством или представлением одаряемого в пользу дарителя, например, взамен подарка – деньги или уход) невозможно.

Не помогли даже показания свидетелей, подтвердивших, что фактически собственником квартиры по-прежнему является Раушан Вайхановна, постоянно в ней проживающая и продолжаю­щая нести финансовое бремя за все связанные с жилплощадью траты.

Раушан Орымбаева попыталась доказать, что Малика фактически квартиру в дар не принимала – не жила в ней, не платила. Но и тут доводы остались без внимания: суд сослался на отсутствующий письменный отказ от дара со стороны внучки Малики.

Тогда Раушан Орымбаева подала на апелляцию, но судебная коллегия по гражданским делам Алматинского городского суда поддержала доводы районного суда и постановила: в удовлетворении иска отказать…

Без доброй воли и не даром

Оставшаяся без крыши над головой женщина решила идти до конца и обратилась в Верховный суд Республики Казахстан. В своем ходатайстве Раушан Орымбае­ва просила отменить состоявшиеся по делу судебные акты и вынести новое решение об удовлетворении иска, указывая, что судами неправильно определен и выяснен круг обстоятельств, имеющих значение для дела, нарушены нормы процессуального и материального права: поскольку внучка Малика в установленном порядке не приняла спорную квартиру в дар, никогда в ней не проживала, договор дарения был заключен для вида, без намерения создать соответствующие правовые последствия (мнимая сделка), а также заключен под условием. Просила признать оспариваемые сделки недействительными.

На ходатайство тут же возникли возражения со стороны Жаннат Орынбаевой и нотариуса Айгуль Естаулетовой: женщины просили оставить судебные акты без изменения.

Заслушав пояснения истца и ее представителя, поддержавших доводы ходатайства, возражения ответчиков против доводов ходатайства, исследовав материалы гражданского дела и изучив доводы ходатайства и возражений, судебная коллегия Верховного суда пришла к следую­щим выводам.

По мнению коллегии, указанные выводы местных судов противоречат материалам дела, будучи основанными на неправильном применении норм материального и процессуального права. Так, в силу нормы статьи 147 Гражданского кодекса Рес­публики Казахстан сделками признаются действия граждан и юридических лиц, совершаемые при свободном волеизъявлении его участников, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей.

Из содержания пункта 1 статьи 506 ГК РК (в редакции на момент заключения истцом сделки) следует, что по договору дарения одна сторона (даритель) безвозмездно передает или обязуется передать другой стороне (одаряемому) вещь в собственность либо имущественное право (требование) к себе или к третьему лицу либо освобождает или обязуется освободить ее от имущественной обязанности перед собой или перед третьим лицом.

При наличии встречной передачи вещи или права либо встречного обязательства договор не признается дарением. К такому договору применяются правила, предусмотренные пунктом 2 статьи 160 настоящего кодекса.

Согласно пункту 20 нормативного постановления Верховного суда РК от 7 июля 2016 года «О некоторых вопросах недействительности сделок и применении судами последствий их недействительности», в соответствии с пунктом 1 статьи 160 ГК, мнимая сделка, совершенная лишь для вида, без намерения вызвать юридические последствия, недействительна. Отсутствие воли сторон по сделке на наступление определенных юридических последствий, которое может подтверждаться наличием или отсутствием определенных действий (бездействия) сторон и другими доказательствами по делу (к примеру, отсутствие передачи имущества), влечет недействительность (ничтожность) мнимых сделок.

Материалами дела также установлено, что договор дарения сторонами исполнен не был – недвижимое имущество оставалось во владении и пользовании Раушан Орымбаевой, которая как до, так и после заключения договора продолжала проживать в подаренной квартире, неся бремя ее содержания.

Внучка же Малика с момента заключения договора во владение имуществом не вступала, в спорной квартире не проживала и не была зарегистрирована, с требованием к истцу об освобож­дении жилища для реализации защиты прав собственности по владению и пользованию недвижимым имуществом не обращалась. Эти обстоятельства полностью подтверждают доводы истца о мнимости зак­люченного договора дарения, поскольку стороны не имели намерений придать значение этой сделке, вызвать юридичес­кие последствия, указанные в договоре, и свидетельствуют о наличии оснований для признания сделки недействительной.

Ответчик Жаннат Орынбаева также не смогла доказать желание своей матери на передачу спорной квартиры в собственность внучки и уж тем более желание ее освободить как можно скорее. Более того, Жаннат и не скрывала, что договор дарения был заключен по ее инициативе и предложению для последующей продажи недвижимого имущест­ва с целью оплатить обучение дочери Малики в иностранном университете.

Кроме того, из буквального смысла статьи 506 ГК РК следует, что договор может признаваться дарением, если имущество передается одаряемому безвозмездно, без получения за него какой-либо платы или иного встречного обязательства. Вместе с тем из пояснений истца коллегия усмотрела наличие встречного обязательства – о сохранении права проживания дарителя в спорной квартире и пользования жилищем плюс материальное обеспечение со стороны ответчика, а это прямое свидетельство о возмездном характере сделки.

Отсюда следует, что при заключении договора дарения Рау­шан Орымбаева не собиралась лишаться своей собственности при жизни и не преследовала цели фактического отчуждения спорного имущества. Передача же объекта недвижимости в дар внучке была поставлена в зависимость от сохранения права проживания дарителя в отчуждаемом имуществе и оказания истцу материальной помощи.

Следовательно, действительная воля сторон в оспариваемом договоре дарения не соответствовала цели этого договора, о чем свидетельствует проживание истца в спорной квартире после заключения сделки, неисполнение договора путем передачи объекта недвижимости в фактическое владение одаряемой.

Таким образом, вопреки требованиям статьи 506 ГК РК оспариваемый договор дарения носит возмездный характер и содержит встречное обязательство ответчика. Посему такой договор нельзя квалифицировать как дарение, и к нему подлежит применение правила о недействительности сделки.

Что касается о якобы истекшем сроке исковой давности, то в силу пункта 1 статьи 180 ГК РК течение срока исковой давности начинает­ся со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении права. Как установлено по делу, Раушан Орымбаевой о нарушении своих прав стало известно 18 января 2019 года, когда Жаннат Орынбаева сменила замки. А значит, истцом срок исковой давнос­ти по заявленному требованию не пропущен.

С учетом всех обстоятельств судебная коллегия пришла к выводу, что судебные акты подлежат отмене с вынесением нового решения об удовлетворении иска Раушан Орымбаевой. Оба договора были признанны недействительными, и полновластной хозяйкой квартиры вновь стала Раушан Орымбаева.