"У меня свои счета со Сталиным": воспоминания о Санджаре Джандосове

«У меня свои счета со Сталиным»

Директор Центра исследований «Сандж» Жанар Джандосова поделилась воспоминаниями об отце – известном государственном и общественном деятеле Санджаре Уразовиче Джандосове.

Историческая справка

Санджар Джандосов родился в 1930 году в семье одного из основоположников советского Казахстана Ураза Джандосова. В 1937-м его отца, возглавлявшего центральные партийные органы республики, бывшего наркома просвещения Казахской ССР арестовали, а затем осудили и расстреляли по ложному обвинению в принадлежности к антисоветской организации.

Биография Санджара Джандосова подходит для фильма в жанре экзистенциальной драмы или даже политической трагедии: сын «врага народа», семье которого было запрещено возвращаться на родину, прошедший через тяготы и лишения войны, становится ярчайшим организатором общественной жизни в сфере коммуникаций, государственного управления, науки и образования, отстаивающим свободу мысли и взглядов в тоталитарном обществе.

Ученый, гражданин, гуманист, на заре независимости Санджар Уразович внес весомый вклад в обновление казахстанского общества, содействовал переходу экономики республики к рыночным отношениям, развитию частного предпринимательства.

В разные годы Санджар Джандосов возглавлял государственные комитеты по труду и социальным вопросам, профессионально-техническому образованию, телевидению и радиовещанию. Избирался депутатом трех созывов Верховного Совета КазССР, был руководителем Ассоциации крестьянских хозяйств и кооперативов Казахстана.

В 1992 году политик погиб в автокатастрофе.

Жить всегда по-честному, по совести

Как вспоминает дочь видного политического и общественного деятеля, социолог Жанар Джандосова, высокий профессионализм отца, его обостренное чувство справедливости и харизма не раз становились причиной зависти и гонений со стороны партийной номенклатуры. Но и уволенный со всех руководящих постов Санд­жар Джандосов оказался естественным лидером нового времени, составив конкуренцию основному претенденту на власть.

– Трагическая смерть отца обор­вала надежды казахстанцев на демократического лидера, – начинает рассказ Жанар Санджаровна. – Но папа был настолько светлым и солнечным, что представлять его жизнь в черных тонах совсем не хочется. Это особенно четко проявляется в его творчестве.

Любопытно, что поэзия Санд­жара Уразовича открылась дочери только после его ухода из жизни, когда была опубликована «Книга памяти». Для Жанар стихи отца показались легкими и оптимистичными. Почти все произведения были написаны в советском духе – прославляли труд, энтузиазм, интернационализм, братство и уверенность завт­рашнем дне – что-то похожее на творчество Маяковского.

Как писал друг юности Санд­жара Джандосова – Анатолий Пас­тернак, организовавший с ним и еще парой поэтов литературное объединение в городе Кульсары Гурьевской области, они считали себя футуристами. Для футуризма как части модернизма, говорит Жанар Санджаровна, характерны эстетика технического прогресса, индустриализации, эксперименты со словообразованием, устремленность в будущее.

Вот, например, строчки из раннего стихотворения «Огонь», написанного в 1950 году, в котором поэтически, но практически в деталях описан процесс транс­формации и передачи энергии:

Будто силясь

вырваться наружу,

В ярости и с каждым разом злей,

Точно зверь,

впервые заточенный,

Пламя в клетке мечется своей.

Чтобы с паром мощью

поделиться

И вращать турбину, а потом

Током электрическим явиться

В каждый цех,

мотор и каждый дом!

В то время Санджар Джандосов работал инженером на ЦЭС, откуда электроэнергия подавалась на нефтяные месторождения, в города и села Гурьевской области.

– Футуризм поэзии отца перекликается с соцреализмом и авангардизмом, энтузиазмом советских строек, – продолжает Жанар Джандосова. – А его выдуманный город Эмбенск – чис­той воды творение футуриста с такими элементами, как эпатаж, декламация, диалог со слушателем, что весьма свойственно папиному стилю. В то же время отца можно отнести и к имажинистам: он писал живые образы, наделял природу и предметы человечес­кими чертами.

Например, стихотворение «Воробьи» полно восхищения коллективными действиями «двух веселых серых воробьев». «Встреча в пути» – игривая и лиричная зарисовка, а «Алма-Ата – Кульсары» – живописный портрет города и окрестностей, обладающий настоя­щей исторической ценностью:

Часами бродил я по городу-саду,

Залитому морем чудесных огней,

Вдыхая всей грудью

ночную прохладу

Притихших сверкающих

улиц-аллей.

Я слушал Куляш, и Ермека, и Розу,

И вместе со всеми

вызывал их на бис…

Гостил в каскеленских

богатых колхозах

И пил на далеком

джайляу кумыс.

Работая в Гурьевской области, Санджар Джандосов публиковал стихотворения в местных и республиканских газетах, и уже тогда состоялось его знакомство с Олжасом Сулейменовым, переросшее затем в крепкую дружбу.

У читателей может сложиться впечатление о Санджаре Уразовиче как певце, безоговорочно прославлявшем советскую эпоху, если не знать его самого сильного стихотворения «У меня свои счета со Сталиным», которое можно поставить в один ряд с мандельштамовским «Мы живем, под собою не чуя страны».

У меня свои счета со Сталиным

Не за то, что сиротой

оставлен им:

Смерть отца и обвиненья ложные

Много лет я принимал

как должное.

В сторону и мамины лишения,

Мамы, чтившей

новоявленного гения,

Верившей всегда по-настоящему

В непричастность Сталина

к происходящему!

Я готов забыть обиды личные,

Клевету, наветы злоязычные…

Несмотря на трудности

и горести,

Жить всегда по-честному,

по совести.

Один из друзей Санджара, государственный и общественный деятель Сабит Жаданов вспоминал: «Когда я впервые услышал эти смелые строки, написанные еще при жизни «отца народов», у меня волосы встали дыбом». Ведь в то время одно упоминание Сталина в негативном ключе могло стоить свободы, а то и жизни человека. Тем не менее многим кажется непонятным, за что же Санджар Джандосов выставляет счета Сталину, если не за то, что был оставлен сиротой, арест беременной матери и лишения семьи?

Все это прояснилось много поз­же, в 1989 году, когда Санджар Уразович начал активно заниматься восстановлением исторической справедливости, возглавив казахстанское демократическое историко-просветительское общество «Адилет».

В интервью «Казахстанской правде» от 16 апреля 1990 года Санджар Джандосов сказал: «Одно из важнейших направлений нашей деятельности – борьба со всякого рода произволом, беззаконием, за торжество справедливости в оценке не только дней ушедших, но и сегодняшних… Наша респуб­лика в те страшные годы была превращена в один сплошной Карлаг, стала местом ссылки депортированных народов.

Мало знает нынешнее поколение о массовом голоде 1920–1930-х годов. И еще меньше о голоде, случившемся в 1918 году. Сталинщина и голощекинщина принесли нашей республике немало лишений и невзгод, но многие люди и по сей день считают, что тогда был порядок. Но порядок не утверж­дается террором. Деспотизм нанес громадный ущерб и сфере духовной жизни. Постриженный под идеологию «Краткого курса» народ не имел права знать ничего, кроме того, что «кланы партии «Алаш» – мерзкие националис­ты». Только теперь наступает понимание…

Сталинщина в Казахстане – это и физическое истребление, и внесудебные преследования казахской интеллигенции, да и не только казахской… К сожалению, порожденный сталинщиной тоталитаризм жив и до сих пор, даже после нескольких лет перестройки».

Гражданственность поэзии Санд­жара Джандосова проявляется и в проникновенных строках еще одного стихотворения, написанного в 1975 году.

Я из тех, кто родился на свет

не в сорочке,

И не роз лепестки осыпали

мой путь.

Мне в пути попадались и ямы,

и кочки,

Довелось мне из горестей чаши

хлебнуть.

Очень рано моя голова поседела.

Оттого ль, что я детства почти

не видал?

Оно в трудные годы войны

пролетело,

Я его в хлебной очереди растерял.

Я бы делал свое незаметное дело,

Зная то, что я нужен, да,

нужен другим!

Очень рано моя голова поседела,

Но останется сердце

всегда молодым!

Актуально по сей день

– Я часто думаю: что было бы с Казахстаном, если бы папа был жив и продолжал работать? – вопрошает Жанар Санджаровна. – Он погиб в 62 года – самый расцвет для политика. Если бы в то ключевое время отец стал депутатом Парламента, в стране явно было бы больше демократии, потому что он был настоящим демократом. Папа ратовал за честные выборы, за реальный учет мнения народа, за продвижение в долж­ности по заслугам, а не другим критериям.

В марте 1990 года в одной из публикаций в газете «Вечерняя Алма-Ата» Санджар Уразович отмечал, что «Верховному Совету Казахской ССР надлежит стать гарантом политической и экономической самостоятельности республики в рамках федерации. Практика унитарного государства дискредитировала себя. Появление зон экологического бедствия, перекошенная в сторону добывающих отраслей экономика, критическое состояние социальной инфраструктуры – к таким результатам, характерным не только для Казахстана, привел территориальный экспансионизм союзных ведомств.

Необходимо создание парламентских групп, подготавливающих собственные альтернативные проекты и предложения. Возможность выбора, сопоставления позиций – лучшее средство против механического голосования депутатов».

– Как свежо и актуально звучит, несмотря на то, что это сказано более 30 лет назад! – восклицает наша собеседница. – Ведь за годы независимости мы не преодолели вышеуказанных проблем. Надо понимать, что в 1990 году даже слово «парламент» было опасным, а гегемония Компартии еще не ставилась под сомнение. В этом же интервью папа признался, что он – дитя ХХ съезда ЦК КПСС, из времени «оттепели». Думаю, роль отца была бы подобной роли основателей США, которые создали принципы политической системы своей страны.

По мнению социолога, Казахстан многое потерял, когда Санджар Джандосов не прошел в депутаты Верховного Совета Казахской ССР весной 1990 года, потому как представлял серьезную угрозу исполнительной власти. Верховному Совету 12-го созыва не хватило критической массы порядочных и умных людей, накоплению которой мог бы способствовать Санджар Уразович.

– На сайте Парламента до сих пор расценивают те выборы как прошедшие под влиянием административно-командной сис­темы, – отмечает Жанар Санд­жаровна. – О нарушениях при голосовании подробно написано в протесте папиного выборного штаба. Мы знаем, что во время выборов папе весьма недвусмыс­ленно предложили «помочь» в обмен на лояльность. Но тогда это лишало смысла всей дальнейшей работы депутата. Ведь именно в первые годы независимости требовались серьезные шаги с пониманием экономической ситуации для свое­временного введения валюты, осуществления приватизации, заключения контрактов в добывающей отрасли. Но, как известно, Казахстан опоздал с введением тенге более чем на год.

Как напомнила Жанар Джандосова, те выборы завершились формированием Верховного Совета Казахской ССР 12-го созыва. Затем последовало принятие законов, которые должны были заложить основу политической системы страны. Был утвержден пост Президента, приняты Декларация о суверенитете, Конституция.

К сожалению, Верховный Совет оказался неспособным создать четкие правила игры, разделяющие полномочия исполнительной, законодательной и судебной ветвей власти и обеспечивающие их нормальное функционирование. В 1994 году состоялся самороспуск Верховного Совета, а в 1995-м Конституция республики была пересмотрена в сторону усиления президентских полномочий.

– Отец хорошо бы справился и на посту Президента, многие решения были бы более оправданны, – завершает беседу Жанар Санджаровна. – Уверена точно в одном: он не цеплялся бы за власть, а создал бы все условия для формирования четкой политической системы, которая вы­двигает лучших и сменяемых лидеров из своих рядов и обязательно прислушивается к мнению народа. Папа спокойно бы оставил любой пост, потому как был творческим и самодостаточным человеком. Помню, однажды он сказал, что на пенсии будет писать книги. Мне бесконечно жаль, что так не случилось. Знаю, что это были бы новые экономические труды, интересные, полезные, остроумные повести или романы, публицистика, а может, мемуары, переосмыс­ливающие опыт страны.