Правильный мед для серьезного бизнеса
2360
Галина Вологодская, Усть-Каменогорск
Сладкий и перспективный
Если верить архивам, пчеловодству Восточного Казахстана в нынешнем году 225 лет. Первые два улья в окрестности Усть-Каменогорска были доставлены из Оренбурга в 1792 году, а через 100 лет вокруг города имелось уже 150 тыс. пчелосемей! По два-три десятка ульев чуть ли не в каждой семье, плюс сеть мощных крупных пасек вдоль Ульбы, Бухтармы, Иртыша, Курчума, на озерах Маркаколь и Зайсан. Пчел размещали в обширных горных логах от подножия до вершины. Мед получали разный, в зависимости от того, какие цветы в силе. Вывозили его на лошадях, обозами, баржами. Тысячами тонн. Продукт был дешевле сахара.
Сегодня Восточный Казахстан пробует возродить былую славу медового края. По данным национального союза пчеловодов «Бал Ара», в пик сезона в области насчитывается не меньше 300 тыс. пчелосемей. Достоверной статистики, к сожалению, нет. Владельцы пасек только учатся дисциплине декларирования и то исключительно ради получения регистрационного номера – без него не дадут разрешения на экспорт. Сам сладкий продукт пчеловоды тоже легализуют лишь частично – не хотят тратиться на дорогостоящие лабораторные заключения.
– Пока пчел мало, – сказал вице-президент национального союза пчеловодов Игорь Рукавицын. – Пасеки в основном сконцентрированы в степной зоне на левом берегу Иртыша, а лесные угодья вплоть до альпийской зоны практически не задействованы. Нет дорог, коммуникаций, нельзя доставить ульи. По нашим оценкам, в области производится от 5 до 6 тысяч тонн меда, это всего 3–5% от медового потенциала региона.
Говорим пасека, подразумеваем урожай
Для сравнения: в небольшом Израиле получают 30 тыс. тонн меда. Сотни тысяч тонн (!) – в Турции. В этой стране медовый бизнес настолько выгоден, что здесь открыли научно-исследовательский центр пчеловодства с годовым бюджетом 10 млн евро. Назовите хоть одного отечественного промышленного гиганта, который позволил бы себе подобные постоянные инвестиции в науку?
– Выгода, которую получает сельское хозяйство от опыления пчелами, в 30 раз больше, чем от самого производства меда, – пояснил Игорь Рукавицын. – Ученые спрогнозировали: если на планете вдруг исчезнут пчелы, через 4 года погибнет все растениеводство. У нас в области под подсолнечник занято 400 тысяч гектаров, только на его опыление нужно 800 тысяч пчелосемей. А их на всю область втрое меньше. Поэтому вместо 40–50 центнеров с гектара мы собираем по 15.
На сайте Apimondia – Всемирной федерации пчеловодческих ассоциаций – приведены любопытные сведения. В США на пчеловодство в год тратится 180 млн долларов, и за счет прибавки урожая здесь дополнительно получают 20–30 млрд долларов. В Канаде садоводы и полеводы выплачивают пасекам по 50 долларов за каждую пчелосемью, выставленную для опыления посадок. В Германии с пчеловодов не берут налоги. В Словакии любой, у кого есть специальное образование, 3 года стажа на пасеке и 25 пчелосемей, может получить субсидию 50 тыс. евро, в Болгарии – 25 тыс. евро. В Китае предприниматель, вложивший в производство меда 10 тыс. долларов, может рассчитывать еще на такую же сумму из бюджета и освобождение от всех налогов на несколько лет. В ряде европейских стран государство на себя берет затраты по дорогостоящим исследованиям меда на антибиотики, а в Израиле инспекторы выезжают в регионы для консультации в случае болезни пчелок.
– У нас ничего такого нет, но лед все же тронулся, – отметил Игорь Иванович. – Минувшим летом несколько крупных аграрных хозяйств обратились к пчеловодам с просьбой выставить ульи на поля. Они готовы были привозить воду, охранять, лишь бы им обеспечили опыление.
Съешь сам, накорми соседа
Что сдерживает развитие отрасли, которой, казалось бы, самой природой предопределено быть брендом казахстанского Алтая? Глава национального союза «Бал-Ара» Сергей Терещенко упомянул о недоступности кредитов, отсутствии инвестиционных субсидий, а главное – о несформированной в казахстанском обществе культуре потребления меда.
– По статистике, казахстанцы в год потребляют 36 килограммов сахара и 50 граммов меда, – заметил Сергей Александрович. – А надо хотя бы 50 граммов меда в день. Кто сам ежедневно ест мед, должны увлечь друзей и знакомых. В школах надо внедрить обязательное потребление меда с 1-го по 4-й классы. Пусть каждый казахстанец в год съедает 2 килограмма меда – это будет достижение. А пчеловоды его сделают столько, сколько нужно.
Если верить данным той же Apimondia, спрос на мед в мире растет год от года. В развитых странах каждый житель в среднем ежегодно потребляет 1 кг этого продукта. Больше всего его съедают в США: в продаже есть медовые напитки, батончики, орешки и ягоды в меду, сухие завтраки с медом… В Словакии культ медовины – напитка типа аперитива, который эта страна экспортирует по всей Европе и за океан. В Польше из меда делают много пива, в Австрии и Дании мед идет в фирменные кондитерские изделия.
– Словаки разработали программу социальной рекламы и начали пропагандировать потребление меда, – рассказал вице-президент национального союза пчеловодов. – Сейчас они съедают его больше, чем немцы и англичане. Нам обязательно нужна похожая разъяснительная госпрограмма.
И все-таки своего главного потребителя восточно-казахстанские пчеловоды видят не дома, а за рубежом. Точнее – в Поднебесной, где вместе с ростом благосостояния стремительно растет и интерес к натуральным продуктам. По словам Игоря Рукавицына, на протяжении ряда лет во время визитов в регион члены китайских делегаций скупают весь мед, который есть на складах в Усть-Каменогорске. В самых больших упаковках. А львиная доля продукта уже сегодня вывозится посредством приграничной торговли. Более того, в тренде фасованный мед с надписью «Сделано в Казахстане». Гарантия качества и целебности.
– Весь наш мед скоро будут забирать «под метелку», – высказал убеждение Игорь Иванович. – Мы уже поставили достаточно крупные партии в Сиань, в Гонконг. Это только начало. Потребитель должен быть готов, что на внутреннем рынке цена поднимется до 10–15 долларов за килограмм, как во всем мире. Если мы не нарастим количество пчел, регион сам может остаться без меда.
Выживут профессионалы
У контрактов на поставки в КНР немало подводных камней. По словам специалистов, китайцы ввели жесткие ограничения по содержанию антибиотиков и физико-химическим показателям. Несколько экспортеров из Киргизии и России уже вынуждены были утилизировать многотонные партии да еще заплатить кругленькую сумму. Национальный союз «Бал-Ара» в данном случае свою миссию увидел в просвещении и обучении. Только минувшей осенью краткосрочные курсы прошли 60 человек – изучали, как лечить полосатых питомцев, но не допускать препаратов в мед. Как организовать профессиональную пасеку, работать с племенным материалом… 30 молодых людей, в основном из династий пчеловодов, сегодня получают специальное образование за рубежом – в Израиле, Польше, Германии. В нынешнем году планируется организовать обучение в Словакии…
– Молодежь учится и затем привозит современные знания и технологии домой, – отметил вице-президент союза «Бал-Ара». – Людмила Шулико, например, проходила практику в селекционном хозяйстве в Германии, где работают над получением маток с генетической способностью самоочищаться от варроатоза – своего рода чумы для пчел. Весной мы ждем Люду у себя в области. Стас Буньков из знаменитой пчеловодческой фамилии отправляется в Израиль на международные курсы повышения квалификации. Эти ребята – будущее нашей отрасли.
Понятно, что по-настоящему профессиональных хозяйств пока раз-два и обчелся. Гостей всевозможных медовых форумов и конгрессов возят, как правило, на пасеки Рузановых, Шулико, Назаренко, Буньковых и еще нескольких хозяйств, где внедрены автоматизация, механизация и современная логистика. Понятно, что по пальцам пересчитать и производств по переработке меда. В Глубоковском районе только три года назад начал действовать единственный в республике цех, где технология, гигиена, контроль качества сертифицированы по международному стандарту HACCP. ТОО «Sun-Bee Altay» оснастило производство собственной химической лабораторией с входящим и исходящим контролем, датской фасовочной линией, системой видеонаблюдения, рецептурной лабораторией.
– Лаборатория дает нам возможность самим быть уверенными в нашем меде, – дал комментарий Игорь Рукавицын. – Мы всем пасекам, которые работают с нами на условиях аренды, помогли приобрести цеха по первичной откачке меда. Никто из них не качает мед в поле. Это общепринятые санитарно-гигиенические требования, и для нас они важны, чтобы войти в клуб экспортеров меда. Там все решает безупречная репутация.
На сегодня, по словам специалиста, Поднебесная еще присматривается к казахстанскому меду. Тем не менее в союзе прогнозируют скорые контракты на крупные партии бочками по 300 кг, как экспортируют во всем мире. Обеспечить такие объемы под силу только профессиональным хозяйствам с современными технологиями, объединенным в кооператив.
– Это мировая практика, – заметил Игорь Иванович. – В Норвегии весь мед продается через единственный кооператив. В Корее есть кооператив, который объединяет 2,5 тысячи пчеловодов, у них собственное производство инвентаря и вся переработка вплоть до выпуска зубной пасты, мыла, косметики. Мы в любом случае придем к профессиональному объединению, чтобы наладить серьезную глубокую переработку.
О меде казахстанского Алтая сказано немало. По целебным свойствам он не имеет себе равных. Местные недра, знаменитые богатыми месторождениями, насыщают микроэлементами горные реки и родники, вода несет минералы в почву и растения. На цветущих лугах они «перерабатываются» в пыльцу и нектар, а пчелки превращают этот «полуфабрикат» в полезный мед. На языке профессионалов алтайский мед полифлерный – с разнотравья. Только в Катон-Карагайском районе 225 видов медоносов, которые различаются по времени цветения, обильности, целебным свойствам. Где еще есть такое разнообразие?
– Казахстан станет главным евразийским производителем меда, – заключил глава союза «Бал-Ара» Сергей Терещенко. – Еще лет 15 и наша страна станет номер один по производству и экспорту меда.
Если верить архивам, пчеловодству Восточного Казахстана в нынешнем году 225 лет. Первые два улья в окрестности Усть-Каменогорска были доставлены из Оренбурга в 1792 году, а через 100 лет вокруг города имелось уже 150 тыс. пчелосемей! По два-три десятка ульев чуть ли не в каждой семье, плюс сеть мощных крупных пасек вдоль Ульбы, Бухтармы, Иртыша, Курчума, на озерах Маркаколь и Зайсан. Пчел размещали в обширных горных логах от подножия до вершины. Мед получали разный, в зависимости от того, какие цветы в силе. Вывозили его на лошадях, обозами, баржами. Тысячами тонн. Продукт был дешевле сахара.
Сегодня Восточный Казахстан пробует возродить былую славу медового края. По данным национального союза пчеловодов «Бал Ара», в пик сезона в области насчитывается не меньше 300 тыс. пчелосемей. Достоверной статистики, к сожалению, нет. Владельцы пасек только учатся дисциплине декларирования и то исключительно ради получения регистрационного номера – без него не дадут разрешения на экспорт. Сам сладкий продукт пчеловоды тоже легализуют лишь частично – не хотят тратиться на дорогостоящие лабораторные заключения.
– Пока пчел мало, – сказал вице-президент национального союза пчеловодов Игорь Рукавицын. – Пасеки в основном сконцентрированы в степной зоне на левом берегу Иртыша, а лесные угодья вплоть до альпийской зоны практически не задействованы. Нет дорог, коммуникаций, нельзя доставить ульи. По нашим оценкам, в области производится от 5 до 6 тысяч тонн меда, это всего 3–5% от медового потенциала региона.
Говорим пасека, подразумеваем урожай
Для сравнения: в небольшом Израиле получают 30 тыс. тонн меда. Сотни тысяч тонн (!) – в Турции. В этой стране медовый бизнес настолько выгоден, что здесь открыли научно-исследовательский центр пчеловодства с годовым бюджетом 10 млн евро. Назовите хоть одного отечественного промышленного гиганта, который позволил бы себе подобные постоянные инвестиции в науку?
– Выгода, которую получает сельское хозяйство от опыления пчелами, в 30 раз больше, чем от самого производства меда, – пояснил Игорь Рукавицын. – Ученые спрогнозировали: если на планете вдруг исчезнут пчелы, через 4 года погибнет все растениеводство. У нас в области под подсолнечник занято 400 тысяч гектаров, только на его опыление нужно 800 тысяч пчелосемей. А их на всю область втрое меньше. Поэтому вместо 40–50 центнеров с гектара мы собираем по 15.
На сайте Apimondia – Всемирной федерации пчеловодческих ассоциаций – приведены любопытные сведения. В США на пчеловодство в год тратится 180 млн долларов, и за счет прибавки урожая здесь дополнительно получают 20–30 млрд долларов. В Канаде садоводы и полеводы выплачивают пасекам по 50 долларов за каждую пчелосемью, выставленную для опыления посадок. В Германии с пчеловодов не берут налоги. В Словакии любой, у кого есть специальное образование, 3 года стажа на пасеке и 25 пчелосемей, может получить субсидию 50 тыс. евро, в Болгарии – 25 тыс. евро. В Китае предприниматель, вложивший в производство меда 10 тыс. долларов, может рассчитывать еще на такую же сумму из бюджета и освобождение от всех налогов на несколько лет. В ряде европейских стран государство на себя берет затраты по дорогостоящим исследованиям меда на антибиотики, а в Израиле инспекторы выезжают в регионы для консультации в случае болезни пчелок.
– У нас ничего такого нет, но лед все же тронулся, – отметил Игорь Иванович. – Минувшим летом несколько крупных аграрных хозяйств обратились к пчеловодам с просьбой выставить ульи на поля. Они готовы были привозить воду, охранять, лишь бы им обеспечили опыление.
Съешь сам, накорми соседа
Что сдерживает развитие отрасли, которой, казалось бы, самой природой предопределено быть брендом казахстанского Алтая? Глава национального союза «Бал-Ара» Сергей Терещенко упомянул о недоступности кредитов, отсутствии инвестиционных субсидий, а главное – о несформированной в казахстанском обществе культуре потребления меда.
– По статистике, казахстанцы в год потребляют 36 килограммов сахара и 50 граммов меда, – заметил Сергей Александрович. – А надо хотя бы 50 граммов меда в день. Кто сам ежедневно ест мед, должны увлечь друзей и знакомых. В школах надо внедрить обязательное потребление меда с 1-го по 4-й классы. Пусть каждый казахстанец в год съедает 2 килограмма меда – это будет достижение. А пчеловоды его сделают столько, сколько нужно.
Если верить данным той же Apimondia, спрос на мед в мире растет год от года. В развитых странах каждый житель в среднем ежегодно потребляет 1 кг этого продукта. Больше всего его съедают в США: в продаже есть медовые напитки, батончики, орешки и ягоды в меду, сухие завтраки с медом… В Словакии культ медовины – напитка типа аперитива, который эта страна экспортирует по всей Европе и за океан. В Польше из меда делают много пива, в Австрии и Дании мед идет в фирменные кондитерские изделия.
– Словаки разработали программу социальной рекламы и начали пропагандировать потребление меда, – рассказал вице-президент национального союза пчеловодов. – Сейчас они съедают его больше, чем немцы и англичане. Нам обязательно нужна похожая разъяснительная госпрограмма.
И все-таки своего главного потребителя восточно-казахстанские пчеловоды видят не дома, а за рубежом. Точнее – в Поднебесной, где вместе с ростом благосостояния стремительно растет и интерес к натуральным продуктам. По словам Игоря Рукавицына, на протяжении ряда лет во время визитов в регион члены китайских делегаций скупают весь мед, который есть на складах в Усть-Каменогорске. В самых больших упаковках. А львиная доля продукта уже сегодня вывозится посредством приграничной торговли. Более того, в тренде фасованный мед с надписью «Сделано в Казахстане». Гарантия качества и целебности.
– Весь наш мед скоро будут забирать «под метелку», – высказал убеждение Игорь Иванович. – Мы уже поставили достаточно крупные партии в Сиань, в Гонконг. Это только начало. Потребитель должен быть готов, что на внутреннем рынке цена поднимется до 10–15 долларов за килограмм, как во всем мире. Если мы не нарастим количество пчел, регион сам может остаться без меда.
Выживут профессионалы
У контрактов на поставки в КНР немало подводных камней. По словам специалистов, китайцы ввели жесткие ограничения по содержанию антибиотиков и физико-химическим показателям. Несколько экспортеров из Киргизии и России уже вынуждены были утилизировать многотонные партии да еще заплатить кругленькую сумму. Национальный союз «Бал-Ара» в данном случае свою миссию увидел в просвещении и обучении. Только минувшей осенью краткосрочные курсы прошли 60 человек – изучали, как лечить полосатых питомцев, но не допускать препаратов в мед. Как организовать профессиональную пасеку, работать с племенным материалом… 30 молодых людей, в основном из династий пчеловодов, сегодня получают специальное образование за рубежом – в Израиле, Польше, Германии. В нынешнем году планируется организовать обучение в Словакии…
– Молодежь учится и затем привозит современные знания и технологии домой, – отметил вице-президент союза «Бал-Ара». – Людмила Шулико, например, проходила практику в селекционном хозяйстве в Германии, где работают над получением маток с генетической способностью самоочищаться от варроатоза – своего рода чумы для пчел. Весной мы ждем Люду у себя в области. Стас Буньков из знаменитой пчеловодческой фамилии отправляется в Израиль на международные курсы повышения квалификации. Эти ребята – будущее нашей отрасли.
Понятно, что по-настоящему профессиональных хозяйств пока раз-два и обчелся. Гостей всевозможных медовых форумов и конгрессов возят, как правило, на пасеки Рузановых, Шулико, Назаренко, Буньковых и еще нескольких хозяйств, где внедрены автоматизация, механизация и современная логистика. Понятно, что по пальцам пересчитать и производств по переработке меда. В Глубоковском районе только три года назад начал действовать единственный в республике цех, где технология, гигиена, контроль качества сертифицированы по международному стандарту HACCP. ТОО «Sun-Bee Altay» оснастило производство собственной химической лабораторией с входящим и исходящим контролем, датской фасовочной линией, системой видеонаблюдения, рецептурной лабораторией.
– Лаборатория дает нам возможность самим быть уверенными в нашем меде, – дал комментарий Игорь Рукавицын. – Мы всем пасекам, которые работают с нами на условиях аренды, помогли приобрести цеха по первичной откачке меда. Никто из них не качает мед в поле. Это общепринятые санитарно-гигиенические требования, и для нас они важны, чтобы войти в клуб экспортеров меда. Там все решает безупречная репутация.
На сегодня, по словам специалиста, Поднебесная еще присматривается к казахстанскому меду. Тем не менее в союзе прогнозируют скорые контракты на крупные партии бочками по 300 кг, как экспортируют во всем мире. Обеспечить такие объемы под силу только профессиональным хозяйствам с современными технологиями, объединенным в кооператив.
– Это мировая практика, – заметил Игорь Иванович. – В Норвегии весь мед продается через единственный кооператив. В Корее есть кооператив, который объединяет 2,5 тысячи пчеловодов, у них собственное производство инвентаря и вся переработка вплоть до выпуска зубной пасты, мыла, косметики. Мы в любом случае придем к профессиональному объединению, чтобы наладить серьезную глубокую переработку.
О меде казахстанского Алтая сказано немало. По целебным свойствам он не имеет себе равных. Местные недра, знаменитые богатыми месторождениями, насыщают микроэлементами горные реки и родники, вода несет минералы в почву и растения. На цветущих лугах они «перерабатываются» в пыльцу и нектар, а пчелки превращают этот «полуфабрикат» в полезный мед. На языке профессионалов алтайский мед полифлерный – с разнотравья. Только в Катон-Карагайском районе 225 видов медоносов, которые различаются по времени цветения, обильности, целебным свойствам. Где еще есть такое разнообразие?
– Казахстан станет главным евразийским производителем меда, – заключил глава союза «Бал-Ара» Сергей Терещенко. – Еще лет 15 и наша страна станет номер один по производству и экспорту меда.
