​НАРОДНЫЙ ГЕРОЙ

В прессе тех лет часто публиковали статьи, освещающие боевой путь писателя-героя. Но если не забывать, что казахи – народ-воин, веками писавший родную историю острием булатных дедовских мечей, то совсем не удивительно, что наряду с информацией из официальных источников о Касыме Кайсенове ходило бесчисленное множество порожденных искренней всенародной любовью к нему изустных рассказов, в которых он представал персонажем, словно шагнувшим в современность прямо со страниц древнего богатырского эпоса.

Касым-ага пришел в этот мир на священной прародине всех тюркских народов, в одном из благодатных и живописнейших уголков древнего Алтая – в небольшом ауле Асубулак Уланского района современной Восточно-Казахстанской области. Когда-то это была очень красивая местность, где, подобно соревнующимся стригункам, к великой алтайской артерии – Иртышу – устремлялись и впадали в нее 4 горные реки: Тайынты, Таргын, Унгирли, Асубулак. Богатый животный и растительный мир этого края, природные сады и ягодники под пологом сосновых и кедровых лесов не могли не радовать глаз. Несмотря на то что вокруг было много хуторов переселенцев из России, называемых здесь кержаками, родной для Касыма-ага аул Асубулак оставался казахским по духу поселением, в котором сохранялись самобытные национальные обычаи и традиции. Здесь, под сенью Керегетаса, одно название которого говорит за себя (кереге – решетчатая стена юрты. – М. К.), и провел самые счастливые годы раннего детства наш Касым-ага.

С малых лет он жил в стихии народного спорта и участвовал в состязаниях наездников, борцов, бегунов. Бесстрашный и непокорный нрав проявился в нем еще в детстве.

По фамилии Касыма-ага нетрудно определить, что его отца звали Кайса. Если не погружаться в глубь родословной героя, а начать с его собственного деда, то мы могли бы поведать, что когда-то жили на Алтае три брата: Мажыра, Жадыра и Конакбай. Не имевший собственных детей Мажыра усыновил ребенка братишки Конакбая по имени Кайса. В силу этого Кайса носил фамилию Мажренов. Старшие дети Кайсы, согласно казахской традиции, воспитывались у деда Мажыры и его жены Бибиш, а среднего сына Касыма растили собственные родители. Мать Касыма Бижамал родила 13 детей, из которых выжили 5 сыновей и 3 дочери. Четвертым из них был Касым, которого еще в детстве за недюжинную силу и задиристый нрав односельчане прозвали Тентек қара – Смуглый озорник. Его отец Кайса занимался лесничеством и плотничеством, был примерным тружеником и семьянином и слыл человеком великодушным, презирающим мелочность. Благодаря своему жизнерадостному характеру Кайса-аксакал прожил почти 100 лет, успев увидеть, как его сын Касым стал всенародным любимцем и гордостью казахов. Мать героя Бижамал была уважаемой в общине женщиной, считалась образцовой хозяйкой и, судя по всему, была строговата в вопросах воспитания детей. Она ушла из жизни намного раньше своего супруга, в возрасте 60 лет.

Как показывает анализ архив­ных документов, после школы Касым поступил в техникум Комполитпросвета в Усть-Каменогорске. Окончив его, в период с августа 1938-го по апрель 1939 года он работал заведующим областных курсов для работников политичес­кого просвещения в Восточном Казахстане. Затем приказом заместителя народного комиссара просвещения Казахской ССР Большакова от 16 апреля 1939 года направляется в распоряжение Павлодарского областного управления образования. 23 апреля того же года Касым Кайсенов был утвержден в долж­ности инспектора по политико-просветительской работе Павлодарского областного управления образования и проработал в ней до 18 февраля 1940 года.

В своих мемуарах Касым-ага с большой теплотой отзывается о заведующем областным отделом народного образования Михаиле Моршинине. Оказывается, когда Касым создал семью, этот человек проявил щедрую заботу о молодоженах и на первых порах в качестве жилья предоставлял им с вечера свой кабинет. В Цент­ральном государственном архиве Республики Казахстан сохранился приказ того самого завоблоно М. Моршинина № 175 от 10 июня 1939 года о назначении Касыма Кайсенова на должность заведующего курсами повышения квалификации библиотекарей и красноюрточников (Центральный государственный архив Рес­публики Казахстан, ф. 2368, оп. 1, д. 638, л. 1).

Время своего призыва на воинскую службу Касым Кайсенов в некоторых интервью датировал зимой 1939 года. Но, по-видимому, на самом деле это произошло зимой 1940 года. Потому что в трудовой книжке Касыма, заполненной 24 июня 1947 года, имеется запись о том, что в Павлодаре он работал до 18 февраля 1940 года.

Когда мы принялись методично разыскивать хоть какую-то зацепку на этот счет, то сведений о точном времени его призыва в армию, увы, не нашлось ни в Павлодарском областном архиве, ни в архиве Министерства обороны Республики Казахстан, ни даже в архивах Министерства обороны СССР. В связи с этим время его призыва в армию мы решили определить зимой 1940 года – согласно последней дате, зафиксированной в трудовой книжке.

Учась в техникуме, Касым женился на близкой подруге своей сестренки Сакыпжамал – жившей в соседнем ауле ладной красавице по имени Асыл, которой на тот момент исполнилось всего 16 лет. Вместе окончив техникум, они отправились в Павлодар. Молодой и энергичный Касым занял солидную должность инспектора облоно, а юная Асыл стала работать рядовым библиотекарем.

В своих воспоминаниях и интервью Касым Кайсенов рассказывал, что после призыва в армию и по прибытии в Москву он был направлен в школу военной разведки, где проходил спецподготовку на протяжении более 2 лет. Однако и на этот счет ни в одном из архивов также не наш­лось точных документальных подтверждений.

На момент призыва Касыма Кайсенова в Красную армию в 1940 году в Советском Союзе существовала только одна школа, готовившая военных разведчиков и организаторов диверсионных работ в тылу врага. Это была Школа особого назначения, считающаяся предшественницей современной Академии внешней разведки Российской Федерации. Если в 1939–34 годах это подведомственное небезызвестному НКВД учреждение действовало под столь невзрачным названием, то в последующем оно неоднократно преобразовывалось то в высшую разведшколу, то в Краснознаменный институт Комитета государственной безопасности СССР, а сейчас является Академией внешней разведки Российской Федерации. Но, сколько бы ни менялись ее наз­вание и внутреннее наполнение, эта школа и поныне стоит на краю Москвы, сокрытая от лишних глаз густым красивым лесом.

В интервью известному писателю Ахату Жаксыбаеву Касым-ага сказал: «По прибытии в Москву меня приняли в диверсионно-разведывательную школу. Поскольку школа была особо засекречена, там нельзя было ни писать письма, ни получать их. Конечно, ни адреса, ни улицы, где она расположена, я не знал. Не знаю по имени-отчест­ву и преподавателей, обучавших меня 2 года. Это были опытные разведчики, проработавшие за рубежом десятки лет. Учиться в той школе было нелегко».

Человеку, живущему в условиях современного открытого общества, столь жесткие ограничения могут показаться иррациональными, однако такой режим сверх­секретности как существовал в те суровые годы, так и сохранился поныне в деятельности исторического правопреемника разведшколы – Академии внешней разведки России.

Всем курсантам спецшколы присваивались псевдонимы. Все преподаватели тоже работали под вымышленными фамилиями. Курсанты общались, обращаясь друг к другу не по подлинным, а присвоенным здесь условным именам. Никаких документов, свидетельствующих об окончании школы или хотя бы учебе в ней, выпускникам не давали. О действовавших в школе порядках позднее не раз рассказывали в своих «разоблачениях» продавшиеся западным спецслужбам сотрудники (что интересно, оба из известных предателей по фамилиям Бутков и Пигузов в свое время являлись секретарями партийной организации этого инс­титута), но, несмотря на это, подобный «режим сверхсекретнос­ти» не изменился там и поныне.

Лет 10 назад поводом к широкой дискуссии в российских и зарубежных СМИ стал случай с бывшим майором спецслужб С. Жирковым (псевдоним – Жаков), в 1983–87 годах учившимся в Краснознаменном институте им. Ю. Андропова КГБ СССР и выступившим с требованием выдать ему на руки диплом об окончании этого учебного заведения. До института КГБ Жирков окончил МГИМО, свободно владел английским, французским, испанским языками и являлся профессиональным дипломатом. Тем не менее все усилия майора, предпринятые с помощью сильнейших российских юристов, не увенчались ничем: ни диплом, ни хотя бы его копию он не получил. Данный конкретный пример приведен нами с целью подчеркнуть, что все наши попытки – сначала разыскать архивные документы о факте учебы Касыма Кайсенова в секретной разведшколе, а затем привести их в соответствие с автобиографическими рассказами героя-партизана – не дали никаких результатов, потому как неизбежно упирались в тупик.

Итак, пройдя годичный курс подготовки разведчиков-диверсантов, Касым Кайсенов получает звание лейтенанта и 24 нояб­ря 1941 года во главе отряда из 10 бойцов забрасывается парашютным десантом в густой лес возле занятого немцами украинского города Богуслава.

В архиве Министерства обороны СССР сохранился лишь единственный документ о Касыме Кайсенове. Это наградной лист от 30 ноября 1944 года, подписанный начальником штаба партизанского движения при Военном совете 4-го Украинского фронта полковником В. Погребенко. В нем ясно указано, что военное звание Касыма Кайсенова – лейтенант, а участником Великой Отечественной войны он является с 1941 года. Поскольку такие документы представлялись на подпись только после тщательной проверки спецслужб, это вполне доказывает, что после учебы Касым Кайсенов был в чине лейтенанта, а в боевых действиях начал участвовать в 1941 году, как и указывал в мемуарах сам писатель. Если же учесть, что безот­носительно к краткости срока обучения офицерское звание лейтенанта присваивалось только лицам, окончившим военное училище, то это подтверждает, что к 1941 году у него уже имелось военное образование, теперь уже безотносительно к тому, к какому роду войск оно принадлежало.

Самая первая атака Касыма, предпринятая в тылу врага, основательно описана им в партизанских записках под названием «Первый рейд».

Первая вылазка потерпела неудачу. Один из десятка заброшенных в тыл противника бойцов (в тексте он назван Минько) сбежал к немцам и выложил им все секретные сведения. Не ограничиваясь этим, он повел солдат и полицаев туда, где скрывались советские разведчики. Взяв их в кольцо, открыли стрельбу. Группа была перебита, уцелели только Касым и его товарищ Борис. Но вскоре скончался и тяжелораненый Борис. Около 10 дней Касым рыскал в лесу в одиночку, питаясь березовым соком, лесными плодами и ягодами, травами и кореньями, а порой и древесным лубом, пока не вышел на офицера по фамилии Примак, при отходе советских войск специально оставленного в тылу неприятеля для проведения подпольной подрывной работы. Позднее они вместе будут заниматься формированием крупного партизанского соединения им. Чапаева, действовавшего на территориях Киевской и Полтавской областей Украины. Касым станет командиром ударного 6-го отряда партизанского соединения числен­ностью в 7 000 бойцов. Их дерзкие истребительные операции в тылу врага будут правдиво описаны в воспоминаниях писателя, увидевших свет в разные годы. Выражая свое писательское кредо, Касым-ага как-то сказал: «Я никогда не писал рассказов, повестей, романов, как о том рассуждают некоторые. Я всего лишь описывал события, лично пережитые мной. В них мои персонажи всецело фигурируют под своими подлинными именами». Исходя из этого мы также предпочли не сортировать его сочинения по жанрам («это – повесть, а это – рассказ»), а рассматривать их под обобщенным названием – «записки партизана».

В этих своих записках Касым Кайсенов подробно повествует о событиях, участником и свидетелем которых он стал после встречи с опытным офицером Иваном Кузьмичом Примаком. Это история формирования крупнейшего партизанского соединения, возникшего после массового отступления советских войск из числа оставшихся на оккупированной территории подразделений Красной армии, а также местных жителей, способных держать в руках оружие. Это истории фронтовых судеб его боевых товарищей, которых он обрел на партизанских тропах.

Партизанский отряд лейтенанта Касыма Кайсенова укрывался в непроходимых дремучих лесах Киевской и Полтавской областей Украины и имел конспиративную связь со многими населенными пунктами этих областей. Находясь в тылу врага, отряд осуществил много боевых диверсионных операций и нанес большие потери немцам. В течение Великой Отечественной войны Касым Кайсенов 4 раза высаживался с десантной группой в тыл врага для выполнения особых заданий. С ноября 1941 года по сентябрь 1943 года, то есть на протяжении без малого 2 лет, он провел в лесах Украины. С той поры и до своего последнего дня он уважительно считал Украину своей второй родиной и дорожил дружбой со своими соратниками из этой страны.

О деяниях батыра Касыма на земле Украины правдиво и увлекательно рассказано в его партизанских записках и в воспоминаниях его боевых товарищей. И все же особо следует отметить отвагу Касыма, проявленную в битве за Днепр, сыгравшей знаковую роль не только для Украины, но и для всей истории Второй мировой войны. Теперь подробнее об этом.

Энциклопедия «Великая Отечественная война», выпущенная Большой советской энциклопедией, описывает сражение за Днепр в следующих количественных характеристиках: «Группировка советских войск насчитывала 2 633 человек, свыше 51 000 орудий и минометов, свыше 2 400 танков и САУ и 2 850 боевых самолетов» (М., 1985, с. 98).

Согласно партизанским запис­кам писателя, в дни 16–17 сентября 1943 года бойцы партизанского отряда им. Чапаева, базировавшегося в Хоцком лесу под Киевом, встретились с регулярными подразделениями Красной армии, к тому времени погнавшей врага с левобережья Днепра и продолжавшей энергично наступать, развивая успех. Вскоре левобережье было полностью очищено от неприятеля, отступавшие части которого присоединились к основным силам немецкой армии на правобе­режье Днепра.

Для освобождения украинской столицы советским войскам было необходимо занять расположенный к юго-востоку от Киева Велико-Букринский плацдарм, в который противник вцепился железной хваткой. Стратегичес­кая важность Букринского плацдарма заключалась в том, что при условии завладения им советские войска получали возможность прорваться к Киеву за какие-то 2–3 часа. Среди сотен посвященных данной теме исторических исследований и мемуаров имеются и воспоминания, в которых указано, что битва советских войск за Днепр была начата в ночь с 22 на 23 сентября 3-й Гвардейской танковой армией генерал-лейтенанта П. Рыбалко. Накануне этого события партизанскому отряду Примака, хорошо знавшего рель­еф здешней местности, было поручено подготовить на правом берегу плацдарм для перехода регулярной армии в массированную атаку. Выполнять это особо важное задание Примак поручил отряду прирожденного казахского батыра Касыма Кайсенова, известного своим бесстрашием и готовностью драться до конца. Так отряд партизана Кайсенова из 120 бойцов в ночь с 21 на 22 сентября переправился на лодках и плотах на правый берег реки и, продвигаясь под покровом ночи с внезапным боем, занял хутора Григорьевка, Луковицы, Зарубинцы, которые самоотверженно удерживал до подхода советских войск. Когда, форсировав Днепр, те ступили на правый берег, в отряде Касыма в живых осталось лишь около 20 человек.

События тех дней подробно отражены в произведении Касыма Кайсенова «Встреча на Днепре», а также в его интервью на эту тему. Будучи человеком прямым и преданным истине, Касым-батыр всегда говорил и писал только правду. Этим объясняется и то, что не в пример отдельным писаниям на военно-патриотическую тему в его сочинениях трудно обнаружить даже намек на какое-то самовозвеличивание и самолюбование. Но, чтобы у читателя не оставалось в душе сомнений, мы решили привлечь в поле зрения сочинения и других авторов, в которых речь идет об этом событии.

Г. Алексеенко, являвшийся непосредственным участником сражения за Днепр, в своей книге «Шли на битву партизаны» детально воссоздал ход боевых действий по часам и минутам. В ней сказано: «В отчете о партизанской деятельности соединения им. Чапаева при форсировании Днепра записано лаконично и коротко: …5. Был послан 3-й отряд в количестве 120 человек, командир тов. Кайсенов, комиссар Гриненко, который захватил прибрежные села Григорьевка, Луковицы и Зарубинцы и держал до подхода крупных сил Красной армии» (Алексеенко Г. Шли на битву партизаны. Ужгород, 1987, с. 120). Трудно усомниться в этих свидетельствах, подкрепленных материалами архива Киевского обкома Компартии Украины.

Но печальный парадокс этой истории в том, что удивительный и беспримерный героизм Касыма, происходивший на глазах у всех командиров и состоявший в подготовке надежного плацдарма для сотен тысяч советских войск, участвовавших в тяжелейшей операции по формированию Днепра, увы, оказался абсолютно незамеченным. Если уж говорить начистоту, то речь должна идти об «украденном» подвиге: решив, что Касым отправлен на верную смерть, его командир А. Тканко рапортовал главе партийной организации Украины и члену Военного совета Н. Хрущеву о том, что якобы он, Тканко, и есть «командир партизанского отряда, первым форсировавшего Днепр». За такую «доблесть» ему было присвоено звание Героя Советского Союза.

Не ограничившись перехватом звезды, полагавшейся Касыму, Тканко и после войны продолжал исправно пропагандировать свои «заслуги» в сражении за Днепр. В 60-е годы прошлого столетия Институт истории партии при Центральном комитете Компартии Украины, собрав ученых рес­публики, подготовил и издал на украинском языке капитальный трехтомный труд «Украинская ССР в Великой Отечественной войне Советского Союза 1941–1945 годов». Во втором томе книги, посвященном битве за Днепр, написано: «Героï блискавичним натиском захопили сусiднiй хутiр i забезпечили переправу своєï роти та групи партизанiв у складi 120 чоловiк пiд командуванням О. Тканка. …Багато з них було нагороджено орденами й медалями СРСР. Командировi десантноï партизанськоï групи О. Тканку було присвоєне звания Героя Радянського Союзу, а командир з`єднания I. Примак нагороджений орденом Богдана Хмельниць­кого III ступеня» (Українська РСР у Великiй Вiтчизнянiй вiйнi Радянського Союзу 1941–1945 рр. Киiв, 1968, с. 331).

Нет ничего странного, что Касыму Кайсенову, к тому времени давно жившему мирной жизнью и безмятежно занятому писательским трудом, поначалу ничего не было известно о выходе такой книги. Тревогу подняли боевые спутники писателя, доподлинно знавшие об отваге Касыма, проявленной и в Днепровской, и в Киевской операциях: не собираясь мириться со столь беззастенчивой фальсификацией и явно преднамеренной несправедливостью, они «сменили штык на перо» и принялись писать «наверх» протестные письма. На тот момент еще не успели запылиться архивные материалы о героичес­ких действиях Кайсенова, сохранившиеся в различных архивах Украины. В результате сначала в изданном в 1982 году коллективном сборнике «Героический Киев», а затем в выпущенном Инс­титутом истории Академии наук Украины в 1985 году на русском языке фундаментальном труде «Украинская ССР в годы Великой Отечественной войны Советского Союза» справедливость в отношении Касыма Кайсенова была восстановлена, а его деяния нашли в этой книге достойное отражение. В частности, там настолько четко и ясно, что теперь уже не вырубить никаким топором, сказано: «21 вторник. Партизанский отряд под командованием К. Кайсенова, выполняя приказ командира 6-го танкового корпуса, форсировал р. Днепр, занял с. Григорьевка, х. Луковица, оказал помощь советским войскам в переправе на правый берег реки» (Украинская ССР в годы Великой Отечественной войны. Киев, 1985, с. 346).

В это можно верить или не верить, но после кровавой сечи, увенчавшейся оглушительным триумфом и ливнем здравиц и наг­раждений в честь отличившихся, боевой застрельщик и первопроходец Касым не был удостоен даже мало-мальской медали. И это при том, что безупречное выполнение опасного задания обошлось ему ценой тяжелого ранения и полученной контузии.

Но, не тая в душе ни зла, ни обиды, Касым-ага до конца своих дней поддерживал дружеские отношения с Александром Тканко и не забывал его навещать, когда доводилось посещать Украину. Да-да, с тем самым Тканко, который умыкнул заслуженную Касымом награду и не раз становился у него на пути. О святое младенческое простосердечие всех истинных батыров!

В своей собственной стране Касым пользовался искренним всенародным уважением, и ему были оказаны особо высокие почести. В 1999 году, будучи в чине полковника, он, надев свои ордена и медали и сверкая «Золотой Звез­дой» обладателя звания «Халық Қаhарманы» («Народный Герой»), отправился на свою вторую родину – Украину. В пединституте города Черкасска он встретился со своим другом Тканко, работавшим там рядовым профессором. Напомню, что в тот год особо почитаемый не только в Казахстане, но и в Украине К. Кайсенов получил орден из рук президента Украины Л. Кучмы, приезжавшего с визитом в нашу страну. В ходе беседы старый друг посетовал с нескрываемой горечью: все, кто окончил войну в чине полковника, давно получили генерала, а он, Тканко, и поныне ходит в полковничьих погонах.

Добродушный и сердобольный Касым накануне своего отъезда побывал на личном приеме президента Украины Л. Кучмы. Там он проявил высокий пример благородства, обратившись к Леониду Даниловичу с просьбой присвоить генеральский чин своему ратному товарищу – Герою Советского Союза А. Тканко. Обращение казахского батыра украинский президент принял с пониманием и присвоил ветерану звание генерал-майора. Факт этого невероятного и неслыханного события документирует открытое письмо А. Тканко, сохранившееся в личном фонде К. Кайсенова в Центральном государственном архиве Республики Казахстан. В письме говорится: «С Новым 2002 роком! Тебе дорогой друг Касым!!! Желаю тебе здоровья, симейного счастья! Всегда твой А.В.Т. 30.ХІІ.2002. Президент присвоил мне звание генерал-майо­ра (Поздно.)». (Центральный государственный архив Респуб­лики Казахстан, ф. 2368, оп. 1, д. 638. Орфография профессора сохранена.)

«Боже праведный!» – невольно говоришь в таких ситуациях. Приехав за тридевять земель и задействовав весь свой авторитет, Касым пришел с челобитной к главе иностранного государства и выхлопотал генеральские погоны для человека, который-то и отчаялся о них мечтать. И по простоте душевной делал это в интересах того, кто до этого многократно мошеннически уводил его долю. Кто-нибудь другой упал бы на колени и слезно обещал Касыму помнить по гроб жизни эту его благодетель. Но вместо этого А. Тканко недовольно пробурчал «поздно» с таким видом, словно это Касым мешал ему получить тот распроклятый высший чин.

За годы Великой Отечественной войны Касым Кайсенов 4 раза заб­расывался десантом в тыл врага. Впервые это произошло 19 нояб­ря 1941 года на Украине, потом в конце 1943 года в Молдавии, затем в начале 1944 года в Румынии, а в последний раз – в июне 1944 года в Карпатских горах. Не ставя целью полное перечисление всех этих боевых походов, здесь мы подробно остановимся на героических событиях последнего десанта, в свое время много описанных в военной литературе и даже вошедших в мемуары министра обороны СССР.

Для подготовки освобождения Ужгорода, считавшегося неофициальной столицей Западной Украины, на один из карпатских хребтов под названием Полонино Руно был высажен десант из 20 бойцов, в составе которого был и К. Кайсенов. Группой командовал подполковник А. Тканко, к тому времени успевший получить звание Героя Советского Союза. Семеро уцелевших десантников, объединившись с другими партизанскими отрядами, вырвавшимися из плена красноармейцами, представителями местного населения, в течение месяца сформировали партизанское соединение «Закарпатье» общей численнос­тью в 940 человек.

В ту пору это были уже матерые партизаны, свыкшиеся с походной жизнью, досконально изучившие специфику диверсионно-подрывной работы и имевшие отлаженные каналы связи с Центральным штабом. Действуя на территориях таких округов Западной Украины, как Великоберезянский, Перечинский, Ужгород, Мукачево и Свалявск, они нанесли ощутимый урон тамошним войскам неприятеля, преимущественно состоявшим из венгерских подразделений.

Один из ярких и романтичных эпизодов этого периода связан с концлагерем «Белая Таня», атаковав который отряд под командованием Касыма Кайсенова освободил около 700 содержавшихся там узников войны. Несмотря на то что фашисты предусмотрительно заминировали все ворота и входы, а в случае внезапного отступления были готовы взорвать весь лагерь, партизаны Касыма выполнили задание с ошеломительным результатом.

Захватывающий рассказ об этом оставил в своей книге «Через Карпаты» маршал А. Гречко, впоследствии работавший министром обороны СССР: «Штаб партизанского соединения детально разработал план боевой операции по уничтожению вражеского гарнизона лагеря и освобождению заключенных. В 19 часов партизанский отряд во главе с К. Кайсеновым вышел на боевое задание. Пробравшись к лагерю, партизаны установили связь с заключенными. Изучив обстановку, Кайсенов решил изменить ход выполнения боевого задания и начать операцию не в 23 часа, как было предусмотрено планом, а в 21 час. К этому времени часть партизан переоделись в одежду заключенных, другие – в форму венгерских солдат. Группа совсем близко подошла к лагерю. Часовые решили, что это новое пополнение. Партизаны внезапно ударили по охране. Лишь некоторые из охранников успели взяться за оружие. 34 вражеских солдата и офицера партизаны взяли в плен. Узники были освобождены. Многие из них влились в партизанские отряды».

Описанная атака имела место в 1944 году, когда А. Гречко был командующим 1-й Гвардейской армии, внесшей решающий вклад в освобождение от врага Западной Украины и Чехословакии. А в 1970 году, когда увидела свет та книга, маршал служил в долж­ности министра обороны СССР – одной из крупнейших в мире военных держав.

Касым-ага всегда смотрел правде в глаза и писал только правду. А потому совсем не случайно, что достоверность его текстов и трактовок неизменно подтверждали и приветствовали не только близкие фронтовые друзья из числа простых солдат и офицеров, но и прославленные на весь мир полководцы. Полагаю, что приведенная мной цитата из книги дважды Героя Советского Союза маршала А. Гречко наглядно это доказывает.

За большой подвиг, совершенный в Карпатских горах, в ноябре 1944 года партизанский штаб 4-го Украинского фронта представил Касыма Кайсенова к ордену Богдана Хмельницкого III степени. В наградном листе, подписанном начальником Штаба партизанского движения при Военном совете 4-го Украинского фронта полковником В. Погребенко и командиром партизанского сое­динения «Закарпатье» подполковником А. Тканко, сообщается: «Тов. Кайсенов был десантирован в тыл врага для развития и руководства партизанской борьбы. 21 июля 1944 г. был выброшен в Карпаты в составе руководящей группы партизанского сое­динения. Будучи командиром отряда № 6 партизанского соединения, Кайсенов вооружил за счет врага 60 человек местного населения, имел своих связных и подпольщиков 22 человека. Тов. Кайсенов отличился в бою с 64-м погранполком в селе Пашковцы, лично уничтожил 5 солдат. Отряд Кайсенова участвовал в трех засадах на шоссейной дороге Порошков-Свалова, уничтожено 7 повозок обоза, убито 9 солдат. Под командованием Кайсенова была выведена из строя железнодорожная станция Анталовцы и подорвано 2 паровоза. Группой 4 человека под командованием Кайсенова был пущен под откос воинский эшелон на перегоне станции Луг-Волосянка, где был разбит паровоз и 6 вагонов. Тов. Кайсенов со своим отрядом участвовал в отражении 8 больших облав немецко-венгерских солдат, шедших на партизан. Его отряд истребил 25 солдат, лично убил 5 солдат. В бою под селом Липовец уничтожил 11 мадьярских солдат. 28 августа в районе села Гута под командованием Кайсенова была уничтожена зенитная установка противника и захвачено 13 мадьярских солдат, в этом бою командир Кайсенов был ранен. Тов. Кайсенов достоин правительственной награды ордена Богдана Хмельницкого III степени (Центральный государственный архив Министерства обороны Российской Федерации, ф. 33, оп. 690155, д. 5982).

Этот документ мы воспроизвели полностью, от начала и до конца. На первый взгляд все изложено по существу и достаточно подробно: предпринятые истребительные рейды, проявленная личная отвага и даже количество собственноручно убитых врагов. Но в этом представлении нет ни слова из того, о чем с гордостью и восторгом написал маршал А. Гречко. Начиненная минами окружность и нутро концлагеря «Белая Таня», малочисленность партизанского отряда, гибкость в руководстве операцией и примененная против врага военная хитрость, дерзость открыто наб­росившихся на врага партизан, спасение от неминуемой гибели 700 узников лагеря... – всего этого словно и не было. Если учесть, что среди вызволенных пленников, кроме русских и украинцев, также находились еврейские, чешские, словацкие, венгерские коммунисты, то нет сомнения, что в свое время этот случай произвел очень большой международный резонанс. С другой стороны, это событие в известной степени побудило значительную часть местного населения пересмотреть свое отношение к Советскому Союзу и переменить его со скептицизма на симпатии: советскому солдату, который преж­де воспринимался как агрессор и экспансионист, был подарен имидж воина-освободителя. Касым, лично возглавлявший отряд и самостоятельно принимавший смелые решения, был вполне достоин звания Героя Советского Союза. Но об этом его подвиге почему-то «забыл» его командир­ Тканко, лично пославший Касыма на это задание. Ра­зыскивая долю казахского батыра, откромсанную не врагом, а другом, мы вновь послали запрос в Архив Министерства обороны России.

Как выяснилось, в момент представления в декабре 1944 года К. Кайсенова к государственной награде одновременно с ним был представлен и А. Тканко, в ту пору успевший украсить грудь орденом Красного Знамени (он вручался вместе со Звездой Героя Советского Союза), орденом Отечественной войны I степени и множеством прочих медалей. В его наградном листе перечислено, что после заброса в тыл врага в августе 1944 года им было привлечено в ряды партизан 1 620 человек местного населения, из которых он вооружил 885 человек, уничтожено свыше 600 вражеских военнослужащих, пущено под откос 12 военных эшелонов, выведено из строя 7 паровозов и 35 вагонов, устроено 16 придорожных засад, уничтожено 8 автомашин и 23 повозки. В самом конце указано: «Разгромлен концлагерь в Берца Таня, освобождено 70 политзак­люченных и более 600 других заключенных» (Центральный архив Министерства обороны Российской Федерации, ф. 33, оп. 690155, д. 5982).

Вот ведь как получается: пока Касым со своим отрядом находился в пасти у смерти, Тканко сидел в штабе, а потом записал на свой счет освобождение узников конц­лагеря. Или, может быть, ему не давала покоя легендарная, почти былинная слава С. Ковпака, к тому времени заслужившего уже две «Золотые Звезды» и не раз бывавшего на радушном личном приеме у И. Сталина?.. Но поравняться с самим Сидором Артемьевичем у этого Тканка кишка была тонка.

На этот раз лукавые ухищрения в неправедной гонке за почестями удачи не принесли: подполковнику Тканко вручили второй орден Красной Звезды, Кайсенову же достался уровнем пониже орден Богдана Хмельницкого. Для казахского батыра, рыскавшего сизогривым волком по лесам Украины и Карпатским горам, уничтожая незваных пришельцев, это был первый и последний орден, полученный в годы Великой Отечественной войны.

Здесь уместно еще раз напомнить важное обстоятельство: в наградном листе черным по белому прописано его воинское звание – «лейтенант». Если учесть, что офицерское звание присваивается только выпускникам военного училища, то данное свидетельство служит дополнительным доказательством факта окончания им специализированного училища.

Для Касыма-ага война окончилась вместе с полным освобож­дением по-сыновнему горячо любимой им земли Украины. Вняв заботливому совету человека, которого почитал как отца, Касым решил остаться в Киеве. Ковпак устроил его на должность начальника отдела кадров рес­публиканского треста «Укрдормост». На ней он проработал с 23 марта по 20 июня 1944 года, что подтверждается справкой из личного дела К. Кайсенова, выданной трестом «Укрдормост» (Центральный государственный архив Республики Казахстан, ф. 2368, оп. 1, д. 639, л. 1).

В том же году в Киев приезжает еще один воевавший на Украине знаменитый партизан-казах, поэт Жумагали Саин. Он вручил Касыму исполненное любовной тоски письмо от жены Асыл, которая в то время работала в Алматы в газете «Социалистік Қазақстан». «Передайте, если вдруг встретите», – говоря так, волевая Асыл не отстала от Жумагали до тех пор, пока он не согласился захватить конверт. В центральном штабе партизан Украины, куда он приехал получить документальное подтверждение своего участия в войне на этой территории, Жумагали услышал от штабистов, что в Киеве живет прославленный герой-казах, служивший командиром партизанского отряда. Когда он разыскал того казаха, им точно оказался Касым. Здесь он и вручил братушке письмо от ждавшей на родине жены. Дело кончилось тем, что, уговорив и штабное начальство, и самого Касыма, он привез его с собой в Казахстан. Перед отъездом дважды Герой Советского Союза генерал-майор С. Ковпак, слава которого гремела на весь Союз, написал и вручил ему рекомендательное письмо на имя руководителя партийной организации республики Жумабая Шаяхметова.

Итак, 1 января 1945 года Касым Кайсенов приезжает вместе с Жумагали Саиным в Алматы. Воссое­диняется с истосковавшейся по нему супругой Асыл. Обивание порогов различных наркоматов и учреждений успеха не принесло: подходящей работы для него так и не находилось. Наконец Жумагали решил, что наступило время отправиться с письмом от Ковпака к руководителю партийной организации республики. Приняв Касыма тепло и приветливо, Шаяхметов устроил его референтом в Президиум Верховного совета Казахской ССР.

Адаптация к мирному труду далась Касыму не легко и не сразу. Приходя на работу увешанный портупеей, планшетом и кобурой с пистолетом, он затем все рабочее время проводил в чистке своего оружия и амуниции. Алиби Джангильдин, служивший в то время ответработником в Верховном Совете, взял Касыма под свою мягкую опеку и, давая советы, занялся его постепенным «разоружением». Накопив небольшой опыт работы в центральном аппарате, вскоре Касым был направлен в тогдашнюю Чимкентскую область на должность заместителя председателя Жуалинского районного исполнительного комитета. Позднее он работал председателем Свердловского райисполкома Джамбулской области.

Да, нелегкое это дело – после 5 лет, проведенных в пекле жес­токой войны, взять да и перейти на мирные рельсы. К чести преданного казахским традициям, добросердечного и бесхитростного народа Южного Казахстана, он неизменно носил героя на руках и деликатно закрывал глаза на проявлявшиеся иногда резкости командирского нрава и отдельные «партизанские» выходки Касыма.

Поскольку это был один из важных периодов его жизни, проиллюстрируем то время на нескольких конкретных эпизодах.

…Жители села Буденовка были куда зажиточнее по сравнению с населением других сел Свердловского района. Однако спущенный сверху план-разнарядку по приобретению облигаций государственного займа выполнять не спешили. Чтобы ускорить выполнение директивы, глава района направил в село не расстающегося с кобурой на ремне Касыма, послав в придачу начальника милиции. Приезжают в село, а пьянющий председатель колхоза Василенко, ни в грош не ставя Касыма, вдобавок двинулся на него с угрозами. Быстро скрутив бузотера, Касым запер его в холодном погребе маслозавода. Когда тот протрезвел, Касым усадил рядом начальника милиции, положил пистолет на стол и обрушил на Василенко град жутких вопросов: «Почему саботируешь политичес­кое мероприятие, проводимое по приказу товарища Сталина? Агентом какого государства ты являешься? Кому и о чем передаешь секретные сведения? Кто дал задание организовать саботаж?» Зная о том, сколько безвинных людей было расстреляно в 30-е годы по подобным наветам в качестве «агентов, английского, американского и т. п. империализма», Василенко бросился слезно умолять Касыма дать ему отсрочку хотя бы на день, чтобы он смог выполнить план. Получив от Касыма всего час времени, он тут же созвал родню и соседей, которые, порывшись по мошнам, закромам и заначкам, вскоре с лихвой выполнили и перевыполнили план покупки облигаций.

С целью преодоления дефицита электроэнергии, которую испытывал район, в 1947 году было решено построить гидроэлектростанцию в селе Михайловском. Контролировавший ход работ «по законам военного времени», Касым в результате добился, что электростанция была построена ровно за год. Об этом сохранилась запись в его трудовой книжке: с 7 июля 1947 года к его основной работе прибавилась должность начальника строительства Михайловской ГЭС, а 2 июля следую­щего года он был освобожден от нее «в связи с завершением строи­тельных работ».

В 1948 году в этом же районе случилось чрезвычайное происшествие. В колхозе, считавшемся передовым, был собран богатый урожай свеклы и других овощей, ягод и плодов. Но вместо своевременного вывоза продукции на продажу и переработку собранный урожай оставили в кучах, которые начали гнить. Узнав об этом, Кайсенов в гневе направился в этот колхоз. Нерадивого председателя на месте не нашлось: в ответственную страдную пору, когда дорог каждый час, он, укрывшись в особняке, справлял хмельное застолье и предавался любовным утехам с приятельницей. Кровь ударила Касыму в голову, когда он узнал, что любовница председателя – жена офицера, служившего на защите Родины далеко от дома. Выбив дверь пинком, Касым ворвался в дом и принялся избивать председателя. В порыве ярости досталось и неверной жене крас­ного офицера.

Избитые как собаки и опозоренные средь бела дня на глазах у всего колхоза, те двое пожаловались на Касыма в партбюро за то, что «превысив служебные полномочия, тот жестоко избил их до полусмерти».

Сплошь состоявшее из упертых большевиков партбюро сначала высказалось за «исключение из рядов партии». Но затем, приняв во внимание его ратные заслуги по защите социалистического Отечества, смягчило меру наказания и проголосовало за «строгий выговор с занесением в учетную карточку».

После этого инцидента старец Кайса, живший на руках у сына, посоветовал: «Сынок, давай уедем отсюда, пока ты не сыскал на свою голову еще большую беду». Так, окончательно и бесповоротно завершив карьеру в советских органах, в 1949 году Касым вернулся в Алматы. Здесь он по старой памяти нашел своего старшего товарища Жумагали Саина. Через него Касым познакомился с крупнейшим поэтом Касымом Аманжоловым, который, духовно наследуя Магжану Жумабаеву и Ильясу Джансугурову, вновь высоко поднял знамя казахской поэзии. Его новыми знакомыми стали вернувшиеся с фронта офицерами молодые поэты: Хамит Ергалиев, Сырбай Мауленов, Музафар Алимбаев. Он подружился с видным представителем казахской прозы того времени Муканом Иманжановым. Литературная среда понемногу, но неуклонно начала втягивать его в себя. За это его стала агитировать и супруга Асыл, сотрудничавшая в главной казахской газете и в силу профессии ежедневно общавшаяся с мастерами пера. Встав на этот путь, в 1950–51 годах Касым-ага работал в изданиях и издательствах где корреспондентом, где редактором. Благодаря заботе и поддержке старших товарищей в 1951 году он поступил на двухгодичные курсы при Высшей партийной школе.

Обучаться на эти курсы нап­равляли профессиональных журналистов, переводчиков, редакторов. Здесь он познакомился с начинающими литераторами, приехавшими из разных уголков Казахстана, и подружился с весьма эрудированным в истории казахской, русской и мировой литературы Турсынбеком Какишевым – будущим крупным ученым-литературоведом, профессором и академиком. Литературная среда восполнила пробелы в его знаниях и обогатила его сочинительский опыт. После окончания курсов в 1953 году Касым был принят на работу старшим редактором в Казахское государственное издательство художественной литературы, и с этого момента серьезно занялся писательским трудом.

Продолжение следует