Не проверять вчерашний день
1387
Беседовал Михаил Максимов
Об этом, а также о том, как обеспечить повышение эффективности управления и использования активов государства и бюджетных средств, мы поговорили с заместителем председателя Комитета внутреннего государственного аудита (КВГА) Министерства финансов Шолпан Шайназаровой.
– Шолпан Булатовна, так кто же такой государственный аудитор?
– Ревизор, проверяющий, контролер – это если назвать нашу работу похожими словами. Однако понятие «аудит» несет в себе гораздо больше смысла, чем просто проверка соблюдения тех или иных требований законодательства.
В ноябре 2015 года был принят Закон «О государственном аудите и финансовом контроле». В нем четко разграничены полномочия органов госаудита и финансового контроля, в том числе и Комитета внутреннего государственного аудита МФ РК. Согласно закону государственный аудит – это не только проверка использования бюджетных средств, активов государства и так далее, но и анализ, оценка их использования с дальнейшей выработкой рекомендаций для повышения эффективности управления бюджетным процессом.
То есть если раньше главной задачей проверяющего было зафиксировать нарушения после того, когда все уже произошло – постфактум, то сейчас аудитор должен проанализировать, что послужило причиной для допущения нарушений, и, соответственно, дать соответствующие рекомендации руководителю объекта, которые не только помогут не допускать такие нарушения впредь, но и улучшат в целом деятельность объекта аудита по управлению бюджетными средствами.
Также важным моментом является то, что деятельность органов государственного аудита основывается на системе управления рисками. То есть это конкретные количественные или качественные критерии, на основе которых объекты госаудита относятся к определенной группе риска (высокий, средний, низкий). Следовательно, проверке подвергаются не все объекты подряд, как это было раньше, а только те, которые попали в группу высокого или среднего риска.
– Вы сказали, что разграничены полномочия органов государственного аудита. О чем идет речь?
– Если коротко, то в зависимости от того, кто будет проводить аудит, он подразделяется на внешний и внутренний. Внешний государственный аудит и финансовый контроль проводят Счетный комитет и ревизионные комиссии. Внутренний госаудит и финконтроль осуществляют наш комитет и службы внутреннего аудита центральных и местных исполнительных органов. Соответственно, и задачи этих аудитов также отличаются.
У Счетного комитета и ревизионных комиссий преобладают аналитическая составляющая, оценка и проверка эффективного использования национальных ресурсов. Сюда относятся и финансовые, и природные, и производственные, и кадровые, и информационные ресурсы. Как правило, это плановые мероприятия по уже использованным средствам, то есть постфактум.
КВГА и службы внутреннего аудита больше нацелены на текущий, предварительный контроль. Задача нашего комитета – выявить и предотвратить нарушение. То есть мы не должны проверять вчерашний день. Да, раньше мы проверяли только постфактум – за прошлые периоды. То есть приступали к контрольным мероприятиям только тогда, когда деньги уже израсходованы. Сегодня же заранее предотвращаем возможные нарушения и делаем все, чтобы их стало меньше. И в этом наше преимущество как внутренних аудиторов.
Еще один важный момент: в отличие от Счетного комитета и ревизионных комиссий законом закреплено право КВГА проводить внеплановый аудит, и в этих целях нами постоянно ведется мониторинг.
Я понимаю, что все охватить невозможно, и в этом нет необходимости. Мировая практика показывает: аудиторские мероприятия должны свестись к профилактике и предотвращению всякого рода нарушений. Если даже захотим, у нас просто физически не хватит сотрудников-аудиторов. Но все же мы стараемся максимально охватить аудитом все сферы деятельности.
Считаю, что это необходимая мера на данном этапе развития экономики страны, когда во всем мире наблюдается экономический кризис, и каждый тиын, подпитывающий и поддерживающий бюджетные и иные процессы, должен строго контролироваться.
– Получается, что Счетный комитет и КВГА – ключевые контролеры эффективного исполнения бюджета. Но все же проверяете вы, проверяет Счетный комитет, а чем вы друг от друга отличаетесь? Не происходит ли дублирование функций?
– Ну, во-первых, законом определены три типа государственного аудита – эффективность, финансовая отчетность и соответствие. Чем они отличаются? Аудит финансовой отчетности – это оценка достоверности и обоснованности финансовой отчетности госучреждений и в целом их финансового состояния. Аудит соответствия – проверка того, соблюдает ли объект аудита нормы законодательства, то есть соответствуют ли его действия и решения требованиям законодательства. А аудит эффективности – это оценка и анализ уже полученных результатов в сравнении с запланированными показателями качества, количества и полезности этих результатов и так далее, то есть был ли получен экономический и социальный эффект от использованных бюджетных средств и активов.
Так вот, сейчас Счетный комитет и ревизионные комиссии уполномочены осуществлять все эти три типа аудита. Причем Счетный комитет осуществляет госаудит в отношении республиканского бюджета, а ревизионные комиссии – местного бюджета в пределах соответствующей административно-территориальной единицы. В свою очередь наш комитет и его территориальные подразделения проводят только аудит финансовой отчетности и аудит соответствия. И, как я уже сказала, значительную долю занимают внеплановые проверки, которые проводятся по постановлениям правоохранительных органов.
– Вы сказали, что одними из типов аудита являются аудит эффективности и аудит соответствия. Можете на примере показать их отличие?
– Допустим, заказчиком заключен договор на строительство школы на 300 мест в конкретном населенном пункте. При аудите соответствия проверяется соблюдение норм законодательства, в том числе правильно ли были проведены госзакупки, своевременно ли был заключен договор о них, внес ли поставщик обеспечение исполнения договора, выполняет ли он обязательства по договору, имеются ли акты выполненных работ, соответствуют ли работы проектно-сметной документации, выполнены ли работы в срок... А при аудите эффективности главная задача – дать оценку: вообще нужно ли было строить эту школу, достигнут ли экономический и социальный эффекты от ее строительства, если, к примеру, за последние 5 лет отток населения из этого населенного пункта возрос и детей почти уже не осталось.
Кроме вышеуказанного, к примеру, при аудите соответствия мы проверяем, правильно ли начисляется заработная плата, правильно ли выплачены командировочные расходы, насколько верно начисляются отпускные, соблюдены ли лимиты на содержание автотранспорта, включая расходы на топливо...
– Лимиты на все расходы прописаны в законодательстве?
– В основном – да. А в случаях отсутствия установленных лимитов расходы обосновываются в бюджетных заявках. Приходится сверять реальные расходы с запрашиваемыми суммами. К примеру, на содержание здания площадью 1 000 квадратных метров и приобретение мебели выделяется определенная сумма денег. При этом делаются расчеты на каждое помещение: сколько столов, компьютеров, то есть рабочих мест, должно быть создано, какие необходимы коммуникации и так далее. Все эти расходы планируются и защищаются в бюджетной заявке.
Например, госорган может запросить в заявке приобретение и установку 50 компьютеров, но при проверке выясняется, что установили только 10. Уже идет несоответствие реальных расходов заявленным суммам. Кроме того, наш комитет совместно с Комитетом по госимуществу и приватизации проводит инвентаризацию активов – зданий, сооружений, транспорта, имущества, которые стоят на балансе учреждений. Это все регламентировано, нормативно закреплено. Мы изучаем и выявляем нарушения.
– Какие нарушения выявляются в этой сфере?
– Чаще всего нарушения выявляются в регионах. Дело в том, что в отличие от республиканского уровня на региональном могут устанавливаться собственные нормативы. И порой они несколько завышены. К примеру, один из комитетов на республиканском уровне заключает договор об аренде автотранспорта за 6 миллионов тенге в год, а на местном уровне – за 12 миллионов тенге.
– Сейчас местным бюджетам дали еще большую самостоятельность. Вырастет ли соответственно и количество проверок?
– Мы будем проверять так, как того требуют закон и правила. У нас есть четкий регламент и порядок. Я хочу сказать, что мы не проводим внеплановый аудит местных бюджетов «по собственному желанию». Он может проводиться по обращению правоохранительных органов и по обращению заявителей. Если вы, к примеру, обратитесь к нам, что вам резко повысили арендную плату за здание, находящееся в госсобственности, мы можем провести проверку.
– А как обстоят дела с бюджетами поселков? Если нет внепланового аудита, значит, там государственные деньги могут тратиться бесконтрольно?
– Мы сейчас практически не выходим на проверки физически – проводим постоянный мониторинг по нашим информационным системам, в том числе электронной базе госимущества и порталу госзакупок. Благо, сейчас практически все процедуры переведены в электронный формат.
Физически аудитор выходит на проверку лишь в случае крайней необходимости. Иногда действительно возникает необходимость посмотреть и посчитать, как фактически исполняется тот или иной договор. Но чаще всего такие выходы аудиторов случаются все-таки после заявлений, обращений, которые мы обязаны проверить. Но это уже не те проверки, что были несколько лет назад, когда из центра в область отправляли на месяц ревизоров, которые и проверяли все – начиная с планирования и заканчивая использованием денег.
Разница в том, что сейчас мы больше используем данные информационных систем, чтобы не мешать работе объектов и избежать человеческого фактора. То есть принимаем меры для недопущения контакта аудитора с объектом аудита в рамках проводимой антикоррупционной стратегии республики. К данному вопросу хочу добавить, что нами и соответствующими службами прорабатывается вопрос внедрения электронного аудита, который должен решить многие вопросы, связанные с коррупционными рисками.
– Вы упомянули третий тип аудита – аудит финансовой отчетности. Как происходит проверка в этом случае?
– Это для нас новое направление. Мы приступаем к аудиту финансовой отчетности только во II квартале, и уже составлен список объектов для проверки.
Аудит финансовой отчетности проводится для того, чтобы подтвердить: достоверна ли информация, указанная в финансовой отчетности госучреждений и в консолидированной финансовой отчетности. Сначала запрашиваем информацию по финансовой отчетности для предварительного изучения и проверяем, соответствует ли финансовый отчет требованиям законодательства, проверяем качество его составления и соответствия всех данных в этом отчете друг другу.
Если вдруг аудитор обнаруживает, что в отчете одна графа не соответствует другой, то выясняется, почему идет несоответствие, какова фактически сумма тех или иных активов или обязательств. Например, аудитор может обнаружить, что у объекта аудита в отчете не отражаются какие-либо активы или суммы аренды. Или не указана сумма выплаченной зарплаты... Причины могут быть разные, в том числе и сокрытие финансовых данных, умышленные хищения, мошенничество. В этом случае мы уже будем реагировать в соответствии с законодательством, вплоть до передачи материалов в правоохранительные органы.
– Очень часто госорганы заявляют, что они не смогли освоить бюджетные деньги потому, что ваш комитет не дал им осуществить госзакупки. О каких нарушениях идет речь и кто в этом виноват?
– Виноват сам объект аудита. Однако я считаю, что причина столь частых нарушений в госзакупках, помимо всего, кроется в часто меняющемся законодательстве о государственных закупках. Но мы стараемся мониторить, проводим камеральный контроль, чтобы не допускать явных нарушений и не доводить до административной ответственности. Стараемся предупреждать госорган о том, что тот или иной конкурс проводится с нарушением норм закона, когда еще эти нарушения можно устранить.
– Сколько всего в прошлом году было проведено проверок в госзакупках? И на какую сумму предотвратили нарушения?
– В прошлом году благодаря камеральному контролю мы в 2 раза увеличили охват госзакупок контрольными процедурами – всего их проверено 226 тысяч. По итогам контроля предотвращено нарушений на общую сумму более 460 миллиардов тенге против 49,8 миллиарда тенге в 2015-м.
– Вы упомянули камеральный контроль. В чем он заключается?
– Согласно закону камеральный контроль проводится уполномоченным органом по внутреннему госаудиту без посещения объектов аудита. Он проводится путем сопоставления сведений, полученных из различных источников о деятельности объекта аудита. И целью такого контроля являются своевременное пресечение и недопущение нарушений, предоставление объекту аудита права самостоятельного устранения нарушений, а также снижение административной нагрузки.
Например, при госзакупках через электронный портал мы видим действия организатора на всех этапах – начиная с размещения объявления до заключения договора. Видим, что содержится в конкурсной документации, конкурсные заявки потенциальных поставщиков и так далее. И сразу реагируем, если имеются нарушения.
Допустим, организатор конкурса в конкурсной документации указывает, что он хочет приобрести 5-этажное офисное здание в конкретном районе или на конкретной улице. Мы это устанавливаем и предупреждаем организатора о том, что он нарушил принцип предоставления потенциальным поставщикам равных возможностей для участия в государственных закупках и добросовестной конкуренции среди потенциальных поставщиков. То есть организатором конкурсная документация уже изначально «затачивается» под конкретного поставщика, что воспринимается как потенциальный сговор.
– И часто такое бывает?
– К сожалению, часто. И это притом, что мы на постоянной основе проводим семинары, даем разъяснения. Впрочем, постепенно ситуация меняется: в прошлом году мы отметили повышение грамотности участников госзакупок. Доля проводимых закупок с нарушениями за 2016 год снижена почти в 2 раза (с 34 до 19%).
Сегодня любой желающий может зайти на портал госзакупок и посмотреть конкурсную документацию, даже не участвуя в конкурсах. И если гражданин подозревает сговор или видит нарушения в составлении конкурсной документации, он может подать заявление, чтобы мы провели проверку.
– Как гражданин может это сделать?
– Он может написать свои замечания на портале, может отправить письмо на наш сайт, может отправить на нашу почту или подать заявление-жалобу в бумажном формате.
– Насколько деятельность вашего комитета помогает сберечь государственные деньги?
– В прошлом году с внедрением новых инструментов аудита удалось предотвратить нарушений на сумму 145 миллиардов тенге. Только отработкой по договорам и платежам с признаками рисков нам удалось предотвратить необоснованное использование бюджетных средств на сумму 7,1 миллиарда тенге.
– Но все-таки, на ваш взгляд, меньше стало нарушений с бюджетными деньгами или они не уменьшаются?
– Пока, на мой взгляд, они продолжают иметь место. Как показывает опыт, чем больше денег, тем больше нарушений.
– Шолпан Булатовна, так кто же такой государственный аудитор?
– Ревизор, проверяющий, контролер – это если назвать нашу работу похожими словами. Однако понятие «аудит» несет в себе гораздо больше смысла, чем просто проверка соблюдения тех или иных требований законодательства.
В ноябре 2015 года был принят Закон «О государственном аудите и финансовом контроле». В нем четко разграничены полномочия органов госаудита и финансового контроля, в том числе и Комитета внутреннего государственного аудита МФ РК. Согласно закону государственный аудит – это не только проверка использования бюджетных средств, активов государства и так далее, но и анализ, оценка их использования с дальнейшей выработкой рекомендаций для повышения эффективности управления бюджетным процессом.
То есть если раньше главной задачей проверяющего было зафиксировать нарушения после того, когда все уже произошло – постфактум, то сейчас аудитор должен проанализировать, что послужило причиной для допущения нарушений, и, соответственно, дать соответствующие рекомендации руководителю объекта, которые не только помогут не допускать такие нарушения впредь, но и улучшат в целом деятельность объекта аудита по управлению бюджетными средствами.
Также важным моментом является то, что деятельность органов государственного аудита основывается на системе управления рисками. То есть это конкретные количественные или качественные критерии, на основе которых объекты госаудита относятся к определенной группе риска (высокий, средний, низкий). Следовательно, проверке подвергаются не все объекты подряд, как это было раньше, а только те, которые попали в группу высокого или среднего риска.
– Вы сказали, что разграничены полномочия органов государственного аудита. О чем идет речь?
– Если коротко, то в зависимости от того, кто будет проводить аудит, он подразделяется на внешний и внутренний. Внешний государственный аудит и финансовый контроль проводят Счетный комитет и ревизионные комиссии. Внутренний госаудит и финконтроль осуществляют наш комитет и службы внутреннего аудита центральных и местных исполнительных органов. Соответственно, и задачи этих аудитов также отличаются.
У Счетного комитета и ревизионных комиссий преобладают аналитическая составляющая, оценка и проверка эффективного использования национальных ресурсов. Сюда относятся и финансовые, и природные, и производственные, и кадровые, и информационные ресурсы. Как правило, это плановые мероприятия по уже использованным средствам, то есть постфактум.
КВГА и службы внутреннего аудита больше нацелены на текущий, предварительный контроль. Задача нашего комитета – выявить и предотвратить нарушение. То есть мы не должны проверять вчерашний день. Да, раньше мы проверяли только постфактум – за прошлые периоды. То есть приступали к контрольным мероприятиям только тогда, когда деньги уже израсходованы. Сегодня же заранее предотвращаем возможные нарушения и делаем все, чтобы их стало меньше. И в этом наше преимущество как внутренних аудиторов.
Еще один важный момент: в отличие от Счетного комитета и ревизионных комиссий законом закреплено право КВГА проводить внеплановый аудит, и в этих целях нами постоянно ведется мониторинг.
Я понимаю, что все охватить невозможно, и в этом нет необходимости. Мировая практика показывает: аудиторские мероприятия должны свестись к профилактике и предотвращению всякого рода нарушений. Если даже захотим, у нас просто физически не хватит сотрудников-аудиторов. Но все же мы стараемся максимально охватить аудитом все сферы деятельности.
Считаю, что это необходимая мера на данном этапе развития экономики страны, когда во всем мире наблюдается экономический кризис, и каждый тиын, подпитывающий и поддерживающий бюджетные и иные процессы, должен строго контролироваться.
– Получается, что Счетный комитет и КВГА – ключевые контролеры эффективного исполнения бюджета. Но все же проверяете вы, проверяет Счетный комитет, а чем вы друг от друга отличаетесь? Не происходит ли дублирование функций?
– Ну, во-первых, законом определены три типа государственного аудита – эффективность, финансовая отчетность и соответствие. Чем они отличаются? Аудит финансовой отчетности – это оценка достоверности и обоснованности финансовой отчетности госучреждений и в целом их финансового состояния. Аудит соответствия – проверка того, соблюдает ли объект аудита нормы законодательства, то есть соответствуют ли его действия и решения требованиям законодательства. А аудит эффективности – это оценка и анализ уже полученных результатов в сравнении с запланированными показателями качества, количества и полезности этих результатов и так далее, то есть был ли получен экономический и социальный эффект от использованных бюджетных средств и активов.
Так вот, сейчас Счетный комитет и ревизионные комиссии уполномочены осуществлять все эти три типа аудита. Причем Счетный комитет осуществляет госаудит в отношении республиканского бюджета, а ревизионные комиссии – местного бюджета в пределах соответствующей административно-территориальной единицы. В свою очередь наш комитет и его территориальные подразделения проводят только аудит финансовой отчетности и аудит соответствия. И, как я уже сказала, значительную долю занимают внеплановые проверки, которые проводятся по постановлениям правоохранительных органов.
– Вы сказали, что одними из типов аудита являются аудит эффективности и аудит соответствия. Можете на примере показать их отличие?
– Допустим, заказчиком заключен договор на строительство школы на 300 мест в конкретном населенном пункте. При аудите соответствия проверяется соблюдение норм законодательства, в том числе правильно ли были проведены госзакупки, своевременно ли был заключен договор о них, внес ли поставщик обеспечение исполнения договора, выполняет ли он обязательства по договору, имеются ли акты выполненных работ, соответствуют ли работы проектно-сметной документации, выполнены ли работы в срок... А при аудите эффективности главная задача – дать оценку: вообще нужно ли было строить эту школу, достигнут ли экономический и социальный эффекты от ее строительства, если, к примеру, за последние 5 лет отток населения из этого населенного пункта возрос и детей почти уже не осталось.
Кроме вышеуказанного, к примеру, при аудите соответствия мы проверяем, правильно ли начисляется заработная плата, правильно ли выплачены командировочные расходы, насколько верно начисляются отпускные, соблюдены ли лимиты на содержание автотранспорта, включая расходы на топливо...
– Лимиты на все расходы прописаны в законодательстве?
– В основном – да. А в случаях отсутствия установленных лимитов расходы обосновываются в бюджетных заявках. Приходится сверять реальные расходы с запрашиваемыми суммами. К примеру, на содержание здания площадью 1 000 квадратных метров и приобретение мебели выделяется определенная сумма денег. При этом делаются расчеты на каждое помещение: сколько столов, компьютеров, то есть рабочих мест, должно быть создано, какие необходимы коммуникации и так далее. Все эти расходы планируются и защищаются в бюджетной заявке.
Например, госорган может запросить в заявке приобретение и установку 50 компьютеров, но при проверке выясняется, что установили только 10. Уже идет несоответствие реальных расходов заявленным суммам. Кроме того, наш комитет совместно с Комитетом по госимуществу и приватизации проводит инвентаризацию активов – зданий, сооружений, транспорта, имущества, которые стоят на балансе учреждений. Это все регламентировано, нормативно закреплено. Мы изучаем и выявляем нарушения.
– Какие нарушения выявляются в этой сфере?
– Чаще всего нарушения выявляются в регионах. Дело в том, что в отличие от республиканского уровня на региональном могут устанавливаться собственные нормативы. И порой они несколько завышены. К примеру, один из комитетов на республиканском уровне заключает договор об аренде автотранспорта за 6 миллионов тенге в год, а на местном уровне – за 12 миллионов тенге.
– Сейчас местным бюджетам дали еще большую самостоятельность. Вырастет ли соответственно и количество проверок?
– Мы будем проверять так, как того требуют закон и правила. У нас есть четкий регламент и порядок. Я хочу сказать, что мы не проводим внеплановый аудит местных бюджетов «по собственному желанию». Он может проводиться по обращению правоохранительных органов и по обращению заявителей. Если вы, к примеру, обратитесь к нам, что вам резко повысили арендную плату за здание, находящееся в госсобственности, мы можем провести проверку.
– А как обстоят дела с бюджетами поселков? Если нет внепланового аудита, значит, там государственные деньги могут тратиться бесконтрольно?
– Мы сейчас практически не выходим на проверки физически – проводим постоянный мониторинг по нашим информационным системам, в том числе электронной базе госимущества и порталу госзакупок. Благо, сейчас практически все процедуры переведены в электронный формат.
Физически аудитор выходит на проверку лишь в случае крайней необходимости. Иногда действительно возникает необходимость посмотреть и посчитать, как фактически исполняется тот или иной договор. Но чаще всего такие выходы аудиторов случаются все-таки после заявлений, обращений, которые мы обязаны проверить. Но это уже не те проверки, что были несколько лет назад, когда из центра в область отправляли на месяц ревизоров, которые и проверяли все – начиная с планирования и заканчивая использованием денег.
Разница в том, что сейчас мы больше используем данные информационных систем, чтобы не мешать работе объектов и избежать человеческого фактора. То есть принимаем меры для недопущения контакта аудитора с объектом аудита в рамках проводимой антикоррупционной стратегии республики. К данному вопросу хочу добавить, что нами и соответствующими службами прорабатывается вопрос внедрения электронного аудита, который должен решить многие вопросы, связанные с коррупционными рисками.
– Вы упомянули третий тип аудита – аудит финансовой отчетности. Как происходит проверка в этом случае?
– Это для нас новое направление. Мы приступаем к аудиту финансовой отчетности только во II квартале, и уже составлен список объектов для проверки.
Аудит финансовой отчетности проводится для того, чтобы подтвердить: достоверна ли информация, указанная в финансовой отчетности госучреждений и в консолидированной финансовой отчетности. Сначала запрашиваем информацию по финансовой отчетности для предварительного изучения и проверяем, соответствует ли финансовый отчет требованиям законодательства, проверяем качество его составления и соответствия всех данных в этом отчете друг другу.
Если вдруг аудитор обнаруживает, что в отчете одна графа не соответствует другой, то выясняется, почему идет несоответствие, какова фактически сумма тех или иных активов или обязательств. Например, аудитор может обнаружить, что у объекта аудита в отчете не отражаются какие-либо активы или суммы аренды. Или не указана сумма выплаченной зарплаты... Причины могут быть разные, в том числе и сокрытие финансовых данных, умышленные хищения, мошенничество. В этом случае мы уже будем реагировать в соответствии с законодательством, вплоть до передачи материалов в правоохранительные органы.
– Очень часто госорганы заявляют, что они не смогли освоить бюджетные деньги потому, что ваш комитет не дал им осуществить госзакупки. О каких нарушениях идет речь и кто в этом виноват?
– Виноват сам объект аудита. Однако я считаю, что причина столь частых нарушений в госзакупках, помимо всего, кроется в часто меняющемся законодательстве о государственных закупках. Но мы стараемся мониторить, проводим камеральный контроль, чтобы не допускать явных нарушений и не доводить до административной ответственности. Стараемся предупреждать госорган о том, что тот или иной конкурс проводится с нарушением норм закона, когда еще эти нарушения можно устранить.
– Сколько всего в прошлом году было проведено проверок в госзакупках? И на какую сумму предотвратили нарушения?
– В прошлом году благодаря камеральному контролю мы в 2 раза увеличили охват госзакупок контрольными процедурами – всего их проверено 226 тысяч. По итогам контроля предотвращено нарушений на общую сумму более 460 миллиардов тенге против 49,8 миллиарда тенге в 2015-м.
– Вы упомянули камеральный контроль. В чем он заключается?
– Согласно закону камеральный контроль проводится уполномоченным органом по внутреннему госаудиту без посещения объектов аудита. Он проводится путем сопоставления сведений, полученных из различных источников о деятельности объекта аудита. И целью такого контроля являются своевременное пресечение и недопущение нарушений, предоставление объекту аудита права самостоятельного устранения нарушений, а также снижение административной нагрузки.
Например, при госзакупках через электронный портал мы видим действия организатора на всех этапах – начиная с размещения объявления до заключения договора. Видим, что содержится в конкурсной документации, конкурсные заявки потенциальных поставщиков и так далее. И сразу реагируем, если имеются нарушения.
Допустим, организатор конкурса в конкурсной документации указывает, что он хочет приобрести 5-этажное офисное здание в конкретном районе или на конкретной улице. Мы это устанавливаем и предупреждаем организатора о том, что он нарушил принцип предоставления потенциальным поставщикам равных возможностей для участия в государственных закупках и добросовестной конкуренции среди потенциальных поставщиков. То есть организатором конкурсная документация уже изначально «затачивается» под конкретного поставщика, что воспринимается как потенциальный сговор.
– И часто такое бывает?
– К сожалению, часто. И это притом, что мы на постоянной основе проводим семинары, даем разъяснения. Впрочем, постепенно ситуация меняется: в прошлом году мы отметили повышение грамотности участников госзакупок. Доля проводимых закупок с нарушениями за 2016 год снижена почти в 2 раза (с 34 до 19%).
Сегодня любой желающий может зайти на портал госзакупок и посмотреть конкурсную документацию, даже не участвуя в конкурсах. И если гражданин подозревает сговор или видит нарушения в составлении конкурсной документации, он может подать заявление, чтобы мы провели проверку.
– Как гражданин может это сделать?
– Он может написать свои замечания на портале, может отправить письмо на наш сайт, может отправить на нашу почту или подать заявление-жалобу в бумажном формате.
– Насколько деятельность вашего комитета помогает сберечь государственные деньги?
– В прошлом году с внедрением новых инструментов аудита удалось предотвратить нарушений на сумму 145 миллиардов тенге. Только отработкой по договорам и платежам с признаками рисков нам удалось предотвратить необоснованное использование бюджетных средств на сумму 7,1 миллиарда тенге.
– Но все-таки, на ваш взгляд, меньше стало нарушений с бюджетными деньгами или они не уменьшаются?
– Пока, на мой взгляд, они продолжают иметь место. Как показывает опыт, чем больше денег, тем больше нарушений.
