Целина: как это было

О том, почему целина оставила о себе противоречивые мнения и факты, в эксклюзивном интервью «Казахстанской правде» рассказывает директор Национального архива РК, историк Сагила Нурланова.

– Сагила Есимсеитовна, в этом году исполнилось 70 лет с того времени, как советским руководством было принято решение об освоении целинных и залежных земель в нашей стране. Между тем дис­куссии о последствиях этого шага продолжаются. В рамках государственной программы «Архив-2025» работники Нацио­нального архива РК собрали материалы по этой теме. Что нового удалось выяснить?

– Архивные данные подтверж­дают, что в Советском Союзе после Великой Отечественной войны чрезвычайно остро стояла пробле­ма нехватки продовольствия. Средняя урожайность по всей стране была низкой – не превышала 9 центнеров с гектара. В 1953 году в Союзе было заготовлено 31,1 миллиона тонн зерна, а израсходовано 32,4 миллиона. Для того чтобы накормить народ, не допустить голода, нужны были срочные меры. На первый план выдвигалась идея быстрого и значительного расширения посевных площадей.

Февральско-мартовский пленум ЦК КПСС 1954 года принял постановление о расширении посевов зерновых культур за счет распашки целины и залежи в районах Северного Казахстана, Кавказа, Поволжья, Западной Сибири. Из намеченных к освоению в 1954-1955 годах 13 миллионов гектаров в Казахстане планировалось распахать 6,3 миллиона гектаров, то есть почти половину того, что приходилось на Советский Союз.

Целинные районы Казахстана располагались в северной его час­ти – в пределах существовавших на тот момент Акмолинской, Кокчетавской, Кустанайской, Северо-Казахстанской, Павлодарской и Карагандинской областей.

По всему Советскому Союзу состоялись собрания комсомольцев и молодежи. В комитетах комсомола им вручали путевки. Сотни тысяч юношей и девушек ехали в новые для них края.

Только в первой половине 1954 года в Акмолинскую область прибыли 20 тыс. человек. Приезжающих обещали обеспечить бесплатным проездом, единовременным денежным пособием на каждого члена семьи, предоставить кредит на постройку дома, другие льготы. Но многое из обе­щанного, конечно, было только на бумаге. Жилья не было. Людей размещали в домах местных жителей, в брезентовых палатках, землянках и наспех сколоченных из досок полевых вагончиках...

В Российском государственном архиве экономики (РГАЭ) в фонде 5675 «Министерство земледелия СССР. Бюро по переселению» работники Национального архива выявили важные, ранее не использованные историками материалы об участии депортированных и репрессированных народов в освоении целины. Они проливают свет на скрытые механизмы целинной эпопеи. Так, в архивах описаны случаи, когда местных жителей записывали в число приехавших из других республик для того, чтобы отчитаться о большом числе целинников-добровольцев. Найдены и другие приписки.

Тема использования принудительного труда на целине, статис­тика прибывших добровольцев еще ждут своих исследователей. Также в РГАЭ нами собраны документы о реальной, не отлакированной пропагандой ситуации в северных областях Казахстана, бытовом и социальном положении приехавших и местных жителей.

Впрочем, и казахстанские архивы располагают ценными материалами о трудностях, судьбах простых людей, изменениях языковой и этнической ситуации в годы освое­ния целины.

– Судьба собрала в Казах­стане­ людей из самых разных уголков Советского Сою­за – представителей краев и облас­тей Российской Федерации и всех союзных республик. Как встречали новоселов?

– Целина встречала сурово. Вокруг­ лежала снежная безлюдная степь, гудели мартовские бураны. Но местные жители из сел и аулов встречали целинников тепло, с открытой душой. Иногда хозяева и гости несколько лет жили в одном доме или даже комнате.

Вот, к примеру, в архиве Акмолинской области мы нашли материалы о колхознике Елеусизе Алпысбаеве из сельхозартели «Путь к коммунизму» Коргалжынского района. Его семья в апреле 1954 года приютила механизатора Петра Тарана, при­ехавшего из Полтавской области. К нему относились как к близкому, родному человеку, охотно деля с ним кров, пищу и теплую одежду.

^{«Доярка совхоза «Путь Ленина» Акбилек Елюбаева, мама Сагили Нурлановой. Село Сабынды Коргалжынского района Акмолинской области, 1965 г.»}

Конечно, о целине мы знаем не только из архивов. В нашей семье, в доме моих родителей Елюбаевых, работников совхоза «Путь Ленина» из Коргалжынского района села Сабынды, много лет проживал молодой первоцелинник. Он прие­хал к нам с Украины, его звали Филипп Будько. Филипп стал для нас родным человеком, работал вместе с моим отцом механизатором, быстро выучил казахский язык и свободно на нем говорил. Рано утром они вдвоем с отцом уезжали в поле и трудились до позднего вечера. Во время уборки работали круглосуточно, ночевали в комбайнах или на полевом стане. Когда Филипп женился, совхоз предоставил ему дом, но он никогда не забывал нас. Каждый раз, проезжая мимо нашего дома на своем К-700, останавливался, заходил в гости, интересовался нашими делами, всегда старался помочь, если в этом была необходимость. Дядя Филипп, так я его называла, всегда говорил, что мы для него самые близкие люди, он очень любил моего старшего брата Сапаргали, которому тогда было лет пять, всегда находил время поиграть с ним, а мои родители считали Филиппа своим сыном. Помню, как перед поступлением в первый класс на день рождения дядя Филипп подарил мне большую куклу с голубыми глазами, Анюту. Как сейчас помню ее зеленое в клеточку платье-клеш, белые ботиночки, кудрявые волосы...

^{«Первоцелинник Филипп Будько и Сапаргали Елюбаев, брат Сагили Нурлановой, в целинные годы, 1965 г.»}

О встречах первоцелинников сохранились в архиве и воспоминания первого директора совхоза «Ярославский» Григория Сапожникова. «Ночью 16 апреля 1954 года 65 ленинградцев прибыли поездом на станцию Джаксы Акмолинской области, в будущий совхоз «Ярославский». Они впервые увидели суровую казахстанскую весну. Было холодно. Таявший снег мес­тами смешивался с грязью. Возле домов лежали большие сугробы. На станции Джаксы ленинградцев заботливо, как родных, встретила председатель поселкового совета Халима Хасенова. К вечеру все 65 ленинградцев усталые, промокшие, пройдя много километров (ведь транспорта не было), добрались до пункта назначения – поселка Биегыз. Здесь их охотно взяли к себе в дома жители, приветили, обогрели, накормили. Началась новая жизнь ленинградцев-целинников».

Они вспоминали: «Жили мы в доме у казахов Насымбаева Кунатая и Ертысова Есилбая. Их дом был таким же, как и другие дома в Биегызе: саман с плоской крышей и земляным полом, только немного побольше и состоял из двух комнат. В одной комнате жил Кунатай с женой Айшой и семилетним сыном Тулегеном, во второй жил Есилбай с женой и двумя детьми. Эти семьи с первых дней считали нас своими, и мы чувствовали себя как дома. Айша заботливо готовила нам чай и лапшу, вместо хлеба пекла лепешки, варила из сухих овощей и картофеля нечто вроде борща и щей. Питались мы хорошо, потому что к нашим продуктам хозяе­ва усердно прикладывали мясо, молоко и другие свои запасы. Спасибо вам, жители Биегыза, от новоселов совхоза «Ярославский» за гостеприимство в 1954 году».

– Как утверждали в те годы писатели и журналисты, на целине проявлялись не только мужество, героизм, но и укреп­лялась межнациональная дружба. В пример приводили коллективы, в которых насчитывалось 20–25 нацио­нальностей. Новым совхозам присваивались названия, связанные с теми местами, откуда больше всего приезжало молодежи – «Киевский», «Полтавский», «Минский», «Днепро­петровский», «Ижевский», «Армавирский»...

– «Русский и казах, узбек и украи­нец – все они живут одними думами и стремлениями», – такова была официальная установка в межнациональных отношениях того времени.

В архивах сохранились воспоминания целинников-акмолинцев о первых годах всесоюзной эпопеи. Вот, к примеру, Владимир Корябкин записал: «Жили мы весьма не комфортабельно, но, что удивительно, люди были жизнерадостны, дружелюбны, с хорошим настроем на работу. Видимо, в основе всего этого оптимизма лежала уверенность в зав­трашнем дне, светлом будущем и, пожалуй, подлинный целинный энтузиазм и неудержимость молодости… В селах, как и на центральной усадьбе, с социально значимыми объектами было туго: тесные деревянные школы и клубы, крохотные медпункты и библиотеки, да еще проблемы с электрическим светом. Но среди молодежи унынья не было, напротив, мы жили дружной интернациональной семьей. Работали с юношеским задором, не покладая рук, а в период весенне-полевых работ и уборки урожая и вовсе не считались со временем, работали по ночам, в выходные и праздничные дни. И что удивительно – настоящее «вавилонское столпотворение», самая разношерстная публика со всех концов страны, в том числе из мест заключения, а разгула пьянства и хулиганства я что-то не припоминаю…».

Весной 1954 года только в Акмолинской области было основано 27 новых совхозов, засеяно 127 тысяч гектаров при плане 115 тысяч гектаров. В первом году целинники области распахали один миллион 622 тысячи целинных и залежных земель. В конце 1954-го – начале 1955 года началось формирование еще 50 совхозов. За первые два года целины в Акмолинскую область прибыли 100 тысяч человек.

– Время давно отмело идео­логическое клише тех лет, будто целину подняла воля партии и правительства. Новоселов хозяева этой земли – казахи – встречали, как всегда, радушно, по-братски, деля с ними самый скудный тогда дастархан…

– Так и было. Первый премьер-министр Казахстана Сергей Терещенко оставил вспоминания о том, как люди на целине не только обрели опыт, заработали деньги, но и навсегда приобрели иммунитет против национальной обособленности, заносчивости, ксенофобии. Он отмечал, что совместная работа исключает деление по национальному признаку. Когда хлеб убирают, какая разница, казах ты или русский, немец или белорус, поляк или чеченец, армянин или азербайджанец. Другое дело – вечером, после работы, когда зазвучат пес­ни казахские или русские, запахнет украинским борщом, когда запиликает на губной гармошке немец, закружится в лезгинке горец. Вот тогда мы разные. Но не чужие!

^{Механизаторы рядом с «Победой» , 1955 г.}

Сергей Терещенко признавался, что его казахский язык был не настолько хорош, но казахские поговорки о силе дружбы он знал с детства. Отмечал: «Мы много и справедливо говорим об исконном гостеприимстве казахов. О том, что гостю – лучшее место и самый вкусный кусок мяса. Или последний хлеб. Но ведь не только гостеприимством объясняется то уважение к иной культуре, иным традициям, национальная терпимость, которые помогли сгладить издержки такой огромной кампании, как распашка казахстанских земель. Ведь без всякого совета и спроса стальной лемех прошелся по вековечным пастбищам и угодьям животноводов».

По его словам, «целина меняла не только родной ландшафт, но и привычный уклад жизни казахов. Это было больно. Когда говорят, что нет обретений без потерь, надо уважать тех, для кого эти утраты были дорогими».

– Однако оценки целины в последние годы продолжают меняться?

– Среди работ последних лет по целине отметим основанную на архивных источниках моно­графию казахстанских ученых Гальи Алпыспаевой и Шолпан Саяхимовой «Социальные процессы в северных областях Казахстана в целинные годы и их влияние на социокультурную среду в регионе».

В ней показаны негативные и позитивные аспекты освоения целины. Как отмечают эти исследователи, характерная черта советского времени – доминирование однозначно позитивной оценки результатов освоения целины.

С обретением независимости отечественные историки, признавая положительные стороны целинной эпопеи, стали подходить к оценке различных ее аспектов объективно. Они указывают на негативное влияние огромных миграционных потоков из других регионов Советского Союза в Казахстан, связанные с ними социальные и этнокультурные противоречия, показывают причины сокращения использования казахского языка.

– Об отрицательных последствиях освоения целины для казахского населения в советское время предпочитали не говорить. Однако в те годы доля казахского народа сократилась почти до 30% в общем удельном весе населения рес­публики. Резко ухудшилась ситуация с казахским языком: сократилась сфера его применения, стали закрываться школы с казахским языком обучения, он стал применяться только на бытовом уровне. Такая языковая политика отрицательно повлияла на состояние образования на казахском языке...

– Казахстанские исследователи отмечают в первую очередь негативную роль постановления Совета министров СССР по социально-культурным вопросам № 3947 от 9 мая 1955 года, в соответствии с которым учащиеся начальных, семилетних и средних школ в союзных республиках (кроме РСФСР) освобождались от обязательного изучения языка коренной национальности союзной республики, если этот язык не является для них родным и обучение в школе велось не на языке данной республики.

Реализация этого постановления резко сократила число школ и учебных заведений с казахским языком обучения. Во второй половине 1950-х – начале 1960-х годов многие казахские школы были реорганизованы в русские или вовсе закрыты. Всего в Казахстане в те годы было закрыто более 700 казахских школ. В системе школьного образования респуб­лики постепенно утверждалась практика первостепенного значения в школьных программах таких предметов, как «русский язык», «русская литература».

Как свидетельствуют документы, при проверке казахских школ особое внимание уделялось изу­чению русского языка и русской литературы. Чиновники требовали обязательного знания русского языка учителями казахских школ. Выносили замечания, если на уроках русского языка учителя переходили на родной казахский. Вплоть до 1980-х годов на казахский язык и казахские школы мало обращали внимания.

Казахи становятся меньшинством на своей родине, чрезмерно сокращается сфера применения казахского языка, он фактически исчезает из делопроизводства. Во время освоения целины казахская культура уступает место интернациональной русскоязычной, казахи ассимилируются в русской культурной среде. Из казахов, по сути, формируется новая социо­культурная общность – «советские люди».

Более того, во время освоения целины руководство страны и рес­публики зачастую забывало о людях: распашка больших массивов разрушила традиционную жизнь коренных жителей. Исследователи того периода пишут: освоение 35,4 миллиона гектаров пастбищ привело к резкому сокращению выпасов скота. Так, поголовье коней в Казахстане сократилось вдвое. Лишение коренных жителей основных компонентов традиционного питания совпало с развертыванием ядерных испытаний в Казахстане. Все это не могло не сказаться на здоровье людей. Казахскому народу, его самобытности, истории и культуре, несомненно, был нанесен огромный ущерб. В период целины строительство новых совхозов шло либо на незаселенных местах, либо в деревнях, а казахские аулы оказались на обочинах. Попав в разряд неперспективных, они исчезали. Забыты были не только многие аулы, но и традиции народа.

^{Механизаторы совхоза «Путь Ленина» на целине. Первый слева – Есимсеит Елюбаев.
Село Сабынды Коргалжынского района Акмолинской области, 1955 г.}

Проблема освоения целинных земель, несмотря на наличие обширной литературы, по нашему мнению, нуждается в дальнейших исследованиях. Освободить историю целины как от непомерного превознесения успехов и замалчивания негативных последствий в советское время, так и несправедливых оценок по-прежнему важно. Примечательно, что многие этнические казахи – участники освоения целины, не отрицая ее негативных последствий, все равно считают эту эпопею важной вехой в истории Казахстана.