«Кану я, но будут жить мои стихи…»

…Две белых пирамиды посреди бескрайней семейской степи. Одна чуть выше – символизирует величие мыслителя и поэта Абая. Другая – символ таланта его воспитанника и последователя Шакарима Кудайбердиева. Обоих поэтов, помимо кровных уз, на протяжении всей жизни роднило желание найти ответы на главные философские вопросы: в чем предназначение человека, что следует считать истинными ценностями. Оба оставили литературное наследие, ставшее, по сути, духовным ориентиром для потомков.

Сегодня Абай для каждого казахстанца – «наше все». Произведения классика включены в школьную программу, они разобраны на цитаты, служат источником вдохновения. А вот творчество Шакарима, несмот­ря на историческое признание, известно не так широко. Немудрено. В годы репрессий все, что было связано с именем литератора, в первую очередь его труды, уничтожалось. Если бы не самоотверженность сына поэта, собравшего с риском для жизни часть отцовских рукописей и сумевшего их спрятать, нацио­нальная культура могла быть сегодня куда беднее.

Наследие Шакарима включает историко-этнографические работы «Родословная тюрков, киргизов, казахов и ханских династий» и «Традиции мусульманства». Им написаны десятки музыкальных произведений, в том числе к 45 песням Абая. Его перу принадлежат поэмы и переводы «Еңлік – Кебек», «Қалқаман – Мамыр», «Шежіре», «Айслу – Нартайлақ», «Смерть Кодара», «Жизнь забытого», «Лейли и Меджнун», поэтический сборник «Зеркало казахов» – «Қазақ айнасы», повесть «Адиль и Мария», сборник рассказов «Сад роз», философские произведения «Три истины», «Сад подснежников», а также переводы Хафиза, Толс­того, Пушкина, Бичер-Стоу...

По оценке искусствоведов, воспетые поэтом гуманистические ценности еще найдут по-настоя­щему глубокое осмысление. Сам Шакарим пророчески написал: «Кану я, но будут жить мои стихи, молодые все запомнят до строки».

– Философия Шакарима основывается на религии и попытке найти ответ на вопросы: в чем ценность жизни, какую роль играет в мире человек, каким законам подчиняется мироздание, – дала комментарий заместитель директора Восточно-Казах­станской областной библиотеки им. А. Пушкина Бибигуль Шагие­ва. – Он воспевал пользу науки и искусства. Говорил, что поэзия очищает от грязи сердце, а просвещение гасит пламя невежества.

Если людей начинали преследовать беды, мыслитель видел причину этого в человеческих пороках. «Творя крупицу добра, мы пытаемся искупить этим грехи величиной с гору, – восклицал он. – И не стыдно нам после этого называться человечеством?» В каждой притче, приведенной в «Саду подснежников», Шакарим призывал казахов работать над своим духовным ростом. Не останавливаясь, искать, как сделать лучше себя и других. Счастьем он считал жизнь с чистыми помыслами и с окрыляющим чувством любви.

– В своих работах философ учил, что материального благополучия следует добиваться не любой ценой, а честным трудом, порядочностью, добрыми делами, – пояснила литературовед. – Внешние ценности, по его убеждению, приносят лишь временную радость. И это при том, что сам Кудайбердиев был представителем знатного, богатого рода.

В главном философском труде «Три истины» Шакарим предложил свой закон обязательного совершенствования души на основе скромности, справедливости, доброты и нравственнос­ти. То есть на основе совести. По мнению литературоведов, казахский мыслитель продолжил философию Достоевского о вечном сражении добра со злом, где полем битвы является сердце человека.

– Мысли Шакарима – не догма, – отметила Бибигуль Шагиева. – Он и сам считал, что взгляды должны меняться вместе с изменением мира. Именно поэтому для думающего человека его произведения вроде глотка чистой воды. Они помогают раскрепостить мысли. Взглянуть на мир шире.

Пытливый ум и обнаженная совесть

Как это часто бывает, для своих земляков поэт Шакарим был больше, чем поэт. Он родился в 1858 году в степном районе, именуемом сегодня Абайским. Его отец был старшим сыном Кунанбая и, соответственно, старшим братом Абая Кунанбаева. С 7-летнего возраста мальчика начал воспитывать его дядя.

Ребенку была доступна богатейшая библиотека из книг на арабском, персидском и тюркских языках. Он открыл для себя мир истории, философии, религии, естественных наук. Овладел арабским, турецким, русским языками. С малых лет начал писать стихи. По приглашению Абая известный домбрист Биткенбай дал ребенку музыкальное образование. С 14 лет одаренный юноша сам начал сочинять музыку.

От мамы Шакариму передалось мастерство в ремеслах. Он мог выковать из металла любое изделие – вплоть до пуговиц. Мог починить швейную машинку, часы, сделать из дерева домбру и скрипку. Сам придумывал себе одежду, кроил материал и шил. Соз­давал сложные орнаменты. Был искусным охотником-беркутчи, держал породистых скакунов. «Я был очевидцем того, как он делал из стали протез когтя пострадавшему от зубов лисицы беркуту», – оставил записи известный этнограф Садык Касиманов.

Ярче всего в воспитаннике Абая раскрылось литературное дарование. По словам этнографа, во всей округе не было в ту пору человека, который бы не знал наизусть стихов и песен молодого акына.

В 20 лет Шакарим благодаря происхождению был назначен волостным управителем. И вплоть до 40-летнего возраста занимался административными обязанностями: решал споры, отдавал распоряжения, касающиеся имущества, земель, скота. В этот непростой период, описанный позже в поэме «Жизнь Забытого», ему пришлось столкнуться с проявлениями неравенства, чванства, спеси. Сами обстоятельства заставили его задуматься над тем, как избавить общество от пороков, как построить для казахов мир справедливости.

В 1898 году при поддержке своего дяди Шакарим ушел в творчество и науку. В 1903-м он, как этнограф и географ, был принят в ряды Западно-Сибирского отделения Императорского Русского географического общества. Позже отправился в Турцию, где изучал древние тексты в Стамбульской библиотеке, овладел восточной нотной грамотой. Здесь он приобрел для личной коллекции книги и переслал их по почте в Семипалатинск.

Совершил паломничество в Мекку, Медину, побывал в Каи­ре. Во Франции ознакомился с собранием книг в Парижской библиотеке. Его увлекли произведения Хафиза, Физули, Навои. Он прочитал множество произведений английских, американских и русских писателей. Вплоть до 1904 года в жизни поэта и философа продолжался золотой период, когда он мог свободно отдаваться исследованиям и творчеству.

Трагедия октября

Черная полоса в жизни Шакарима Кудайбердиева началась со смерти Абая. Во многом этот отрезок жизни до сих пор остается малоизученным. Сохранились сведения, что чуть ли не 10 лет поэт провел в отшельничестве, в горах Чингистау. Вел жизнь аскета. Охотился, много размышлял. Записывал философские мысли и поэтические строки...

К моменту установления власти большевиков ему было почти 60. Казахский поэт и мыслитель не принял новую идеологию. Тем не менее в Восточно-Казахстанском областном госархиве хранится фотография, которая свидетельствует о благородном стремлении Шакарима продолжать делиться с людьми своими знаниями.

На снимке, датированном 1924 годом, аксакал запечатлен на фоне западных склонов Чингистау. В это время здесь работали гидрологи, проектировавшие систему орошения. И отшельник, знавший местность как свои пять пальцев и владевший русским языком, помогал построить маршрут вдоль реки Баканас. Подсказывал расположение горных ключей и родников.

Уникальный снимок, к слову, был обнаружен только в 2009 году в отчетах специальной комиссии Семипалатинского губернского земельного управления Наркомзема.

Ясно, что для новой власти независимый и пользующийся колоссальным авторитетом поэт был сильнейшим раздражителем. Люди по-прежнему шли к нему за советом, от него, а не от коммунистов ждали наставлений. Скоро Шакарима обвинили в несусветных преступлениях и навесили ярлык врага народа.

Расправа не заставила себя долго ждать. В 1931 году 2 октября Шакарима убили. Вот как описаны страшные события на сайте shakarim.kz. Вместе с друзьями Гылымбаем и Даятом 73-летний аксакал возвращался с охоты. Их поджидали чекисты, устроившие за холмом засаду. Они открыли по людям огонь. Буквально сразу по степи, словно эхо, разнеслась весть, что везут убитого поэта. Люди в ближайших аулах выбегали из юрт, но отряд ГПУ загонял всех обратно пистолетными выстрелами.

Тело поэта привезли в село Баканас и сбросили в высохший колодец Куркудук. Тридцать лет прах великого человека засыпало песком.

В 1961 году, уже когда поэт был реабилитирован, местный житель помог единственному уцелевшему сыну Шакарима Ахату Кудайбердиеву найти место захоронения. Два дня мужчины раскапывали старый колодец. А когда дошли до костей, Ахат увидел на фрагментах истлевшей одежды приметную пуговицу-тана. Сомнений больше не было. Останки были тщательно собраны и перевезены в районный центр. Здесь собравшиеся родственники по канонам ислама сшили саван, зарезали лошадь. И провели погребение…

В 2017 году житель Абайского района передал в музей-заповедник Абая чемодан, в котором переносили прах Шакарима. Более полувека семья Кенжетлеу Доланбекова хранила эту реликвию. Это старый вместительный чемодан 1952 года выпуска. В воспоминаниях Ахата Кудайбердиева подробно описан тот момент: как он откапывал кости, как очищал от грязи. Измерял, указывал места пулевых ранений. Как аккуратно складывал в чемодан, чтобы доставить в село Карауыл.

Сегодня старый чемодан – один из самых ценных экспонатов в музейном комплексе в Жидебае.

Рукописи горят

Все, что было связано с именем Шакарима, в годы сталинских репрессий безжалостно уничтожалось.

Сразу после убийства поэта в его дом отправили немого человека с приказом сжечь книги, рукописи, личные вещи, семейные фотографии. Во время этой черной работы из какого-то документа выпал снимок аксакала. Мужчина улучил момент и спрятал его за пазухой.

Благодаря ему сегодня у казахстанцев есть знаменитая фото­графия поэта, где он один. Долгое время этот портрет хранили в тайне, и только в период оттепели родственники немого истопника передали его Ахату Кудайбердиеву. Остальные работы и документы ушли в огонь. В свое время только чудом Ахат-ага смог сберечь трехтомное рукопис­ное собрание сочинений отца. Сегодня каждая страница из этого трехтомника на вес золота.

Репрессиям подверглась вся семья Шакарима. Первыми, еще до убийства отца, в лагерях сгинули его сыновья Гафур и Кабыш. Тело Кабыша нашли в отдаленном степном уголке. За голенищем сапога была спрятана потрепанная тетрадка с пронзительными стихами о том, как он мечтает наесться вдоволь хлеба, как мечтает увидеть родных. Единственный вопрос, который он в поэтических строках посылал к небесам, за что ему такая мука?

Не уцелел даже младший сын – Зият, которого поэт в отчаянной попытке спасти отправил в Китай. В 1931 году его арестовали в Китае, а в 1935-м он по документам уже числился в пропавших без вести.

Десятки лет провел в ГУЛАГе единственный выживший из сыновей Шакарима – Ахат. Он был арестован в 1929-м. Об испытаниях, которые выпали на его долю, можно судить по трем попыткам самоубийства – в 1931, 1932 и 1937 годах. В последний раз узник вонзил себе в грудь иглу, которая остановилась за миллиметр до сердца. Едва Ахат вышел на свободу, он настойчиво стал добиваться реабилитации отца.

В 1958 году Генеральная прокуратура СССР прислала официальный ответ: дело по обвинению Шакарима Кудайбердиева прекращено за недоказанностью обвинения.

В 1960-х годах Ахат руководил музеем Абая в Жидебае, позже занимался научной работой в Семипалатинском музее Абая. Несмотря на реабилитацию его отца, никто в те годы старался о нем не говорить…

Возвращение

Вновь имя Шакарима зазвучало с началом перестройки. В 1988 году его труды увидели свет. Во многом это заслуга абаеведа, писателя, драматурга Каюма Мухамедханова. Дело в том, что в детстве Каюм не раз слышал от своего отца рассказы о замечательном поэте. Тот был дружен с Шакаримом, принимал его в своем доме в Семипалатинске.

От отца будущий писатель узнал, например, историю знаменитой фотографии мыслителя. Сегодня ею с удовольствием делятся в музее-заповеднике. Как-то утром, попив чаю, Шакарим решил прогуляться по городу. Он предупредил, что вернется к обеду. Но время шло, а друга все не было. И вдруг в дом вошел полицейский с новостью, что хозяина вызывают в участок. Оказалось, стражи порядка приняли за шпиона высокого мужчину с необычной для казаха внешнос­тью и к тому же в нестандартной одежде, которую умелец сам для себя придумал и сшил. Его задержали и в соответствии с правилами сфотографировали в участке. Поместили, можно сказать, в базу данных. Так и появился самый знаменитый фотопортрет мыслителя.

Еще один известный снимок, где Шакарим держит беркута, долгое время имелся в музее только в виде копии. В 2014 году во время работы в архивах в Моск­ве музейщики нашли оригинал. Выяснилось, что снимок был сделан в 1927 году этнографом Федором Фиельструпом. В надписи на обороте так и указано: «Шакарим». В своих записках этнограф оставил сведения, как казахский писатель и философ рассказывал ему об охоте с ловчей птицей, как описывал молочные продукты, которые готовят казахи.

Сегодня в Семее в музейной экспозиции, посвященной Шакариму Кудайбердиеву, собраны рукописи поэта и его личные вещи, сохраненные и переданные в фонд сыном поэта. Всего более 100 экспонатов. Есть, например, костяная табакерка XIX века, деревянная посуда, а также дубинка, которой аксакал, возможно, пользовался во время охоты. Есть образцы национальных орнаментов, придуманных поэтом.

Помимо бытовых вещей в экс­позиции можно увидеть прокурорское письмо на имя Ахата Кудайбердиева с сообщением о прекращении дела в отношении его отца.

В 1988 году в семипалатинской областной газете «Иртыш» вышел очерк Каюма Мухамедханова с красноречивым названием «Возвращение поэта». Читатели узнали о великом наследии философа и поэта, открыли для себя прекрас­ные и трагические страницы его жизни. Следом был создан сценарий к научно-популярному фильму «Шакарим» студии «Казахфильм», вышел художественный фильм «Последняя осень Шакарима» режиссера Тураша Ибраева…

У Шакарима есть такие строки: «Человек похож порою то на волка, то на сыть, и порой от человека зверя все же не отличить. Лишь в одном его отличье – в светлом разуме, в уме». Мыслитель и литератор, похоже, предчувствовал свой трагический уход. Но верил, что свет обязательно победит тьму.