Эпос «Едиге» и топоним «Кушмурун»: неизвестное об известном

Древнее повествование и династия Валихановых

В первой половине XIX века на берегу озера располагалась крепость Кушмурун, центр Аманкарагайского округа. Управлял округом старший султан Чингиз Валиханов, внук знаменитого правителя трех жузов Абылай-хана. По просьбе председателя Оренбургской пограничной комиссии М. Ладыженского султан Чингиз Валиханов и другие правители казахской степи были привлечены к собиранию образцов казахского устного народного творчества.

В Кушмуруне в 1842 году зафиксирован письменный вариант общетюркского эпоса «Едиге», повествующего о вражде хана Золотой Орды Туктамыша и знаменитого беклербека (главного бека) Едиге. Это первая фиксация эпоса в виде джира-рапсодии. Эпос исполнял поэт-импровизатор Жумагул. Текст был зафиксирован старшим султаном Чингизом Валихановым и его родственником – чингизидом Ахметом Джантюриным (он будет назначен султаном-правителем Восточной Орды (позже Кустанайский уезд Тургайской области), сменив Шотая Бахтыгереева).

В 1844 году произошло размежевание административной границы оренбургских (центр – Оренбург) и сибирских (центр – Омск) казахов. Граница проходила через реку Убаган. В рамках этой реформы Чингиз Валиханов переведен султаном Кокчетавского округа, административным центром которого был Омск. Его сын Чокан Валиханов в 1847 году был принят в Омский кадетский корпус, а Сейт­хан, сын Ахмета Джантюрина, – в Неплюевский кадетский корпус в Оренбурге. Успешно завершив учебу и продвигаясь по карьерной лестнице, оба стали известными исследователями казахского фольклора и этнографами.

Детство будущего ученого с мировым именем прошло в Кушмуруне. Основам арабской графики Чокан обучился у муллы-письмоводителя, находившегося в ставке султана. Они назначались особым указом администрации вести делопроизводство орды. Казахи называли их «указной мулла». Среди их обязанностей было и обучение детей мусульманской грамоте.

Любознательный, одаренный Чокан общался с русскими воен­ными инженерами, проводившими топографические работы в степи, и научился у них рисованию. По словам академика Алькея Маргулана, семилетний Чокан помогал отцу при записи эпоса «Едиге», а став ученым, редактировал ее. В науке она известна как «Кушмурунский список», или «вариант Валиханова».

Чокан Валиханов вспоминал: «В первый раз я услышал эту рапсодию в Аманкарагайском округе в кочевьях небольшого аула Курлем от акына Джумагула в 1841 году. ...Первый список с рапсодии Идыге сделан был султаном Чингизом Валихановым со слов кыпчака Джумагула, второй сделан им же с добавлениями изустных преданий разных лиц, третий список сделан со слов Арслан-бая, и, наконец, из этих трех списков, вместе с Чингизом, мы составили в 1842 году свод, переписанный Ахметом Джантюриным, с которого уже переведена настоящая рапсодия».

Ученый анализирует историчес­кие основы и особенности поэтического языка эпоса: «Самый замечательный историчес­кий джир киргизский – это «Идыге», тот самый Идыге, Эдеку, Идигей, о котором говорится в ярлыке Тохтамыша, тот самый бек, mangab и темник, который разбил Витовта при Ворскле и управлял Ордой безотчетно при четырех ханах. ...Существование Идыге так же несомненно, как существование Токтамыш-хана и Тамерлана. Оно подтверждается не только народными преданиями, но и письменными фактами. ...Джир «Идыге» по событиям относится к концу XIV века, но должен быть составлен в начале XV. Это доказывается многими старинными словами и оборотами, которых теперь нет в языке. Примечательно и то, что в целой рапсодии нет ни одного персидского или арабского слова, тогда как теперь, с распространением магометанской религии, даже в обыкновенном разговоре между простым народом вошли в употребление слова из этих языков».

Эпос впервые был опубликован в сборнике трудов Чокана Валиханова, вышедшем в Петербурге в 1904 году под редакцией известного ученого Н. И. Веселовского. В предисловии к книге он с сожалением пишет о талантливом сыне казахского народа, сравнивая его с «блестящим метеором, промелькнувшим над нивой востоковедения»: «Русские ориенталисты единогласно признали в лице его феноменальное явление и ожидали от него великих и важных откровений о судьбе тюркских народов: но преждевременная кончина Чокана лишила нас этих надежд».

Постановка вопроса

Знаменитый эпос периода могущественной Золотой Орды «Едиге», где главный герой беклербек Едиге выступил войной против потомка Чингисхана Токтамыша, был записан в маленьком живописном местечке Кушмурун просвещенными чингизидами-казахами. Хотя Кушмурун и мал, но знаменит тем, что является родиной Чокана Валиханова, который внес весомый вклад в изучение казахского фольклора. Это общепризнанный факт. А вот истинный смысл гидронима «Кушмурун» до сих пор неизвестен.

Современное название озера на казахском языке пишется Qūsmūryn (Кұсмұрын), что не вызывает возражений. Qūs – птица, mūryn – нос, соответственно – «птичий нос». В романе Сабита Муканова «Аккан жулдыз» («Промелькнувший метеор»), посвященном Чокану Валиханову, читаем: «Если человек смотрит издалека на возвышенность внешней стороны крепости в дни, когда появляется мираж, то она напоминает клюв огромного орла, который собирается приземлиться в окрестности озера».

Топонимическая легенда популярна у народа. Такова была реальность советской эпохи, где слова писателя или поэта воспринимались как истина высшей инстанции. Но, по нашему мнению, название Qūsmūryn не относится к «носу птицы».

Если мы рассмотрим этимологию данного гидронима, то обнаружим противоречия, несовмес­тимые с повседневной языковой практикой и законом сингармонизма тюркских языков. Так, применяемое в казахском языке по отношению к человеку слово mūryn (нос) не применяют к птицам и животным. В нашей языковой прак­тике органы дыхательной сис­темы птиц и животных устойчиво обозначаются понятиями tūmsyq (клюв) или tanau (ноздри).

В повседневной практике казахи и другие тюркоязычные народы употребляют слово mūryn (нос) только по отношению к человеку. У казахов существует даже поговорка: «Мужчину украшает нос, а коня – губы». В романе Сабит Муканов не пишет mūryn, он применяет слово tūmsyq (клюв), но в заключении появляется слово qūsmūryn (птичий нос). По закону сингармонизма слово qūsmūryn должно звучать как Qūshmūrūn (Құшмұрұн). Местные жители до сих пор озвучивают это наз­вание через звуки «sh» и «ū». Это говорит о том, что у нас есть проблема в орфографии. Кстати, топографы царских времен правильно зафиксировали звучание этого топонима, но через звук «у» русской фонетики.

Два полуострова

По нашему мнению, первая часть сложного слова «кушмурун» является фонологической вариацией мягкого звучания слова qos (иногда qus), qūsh, обозначающей в тюркских языках понятие «два».

В Башкортостане известна Куштау (парная гора), по-казахски – Костау. В Костанайской области есть местность Кускуль (парное озеро), которое на казахском звучит Косколь. Таких топонимов в тюркских языках много. Вариативность звуков «ш» и «с» – общий признак тюркских наречий. Наши предки понимали значение слова kush, qūsh или qūs одинаково – как «два» или «пара». Но в процессе смены поколений первоначальное понятие «два» исчезло из памяти народа и было заменено словом qūs, то есть «птица», кстати, тоже по звучанию близко qūsh.

Рассмотрим значение слова murun. Русско-немецкий исследователь Макс Фасмер рассматривал «мурун» («бурун») как тюркское корневое слово, имеющее с древних времен несколько значений. Одно из них – «песчаная коса», или «мыс». Мыс – это участок суши, вдающийся острым углом в море, озеро, реку. Иначе говоря, в названии «Кушмурун» часть сложного слова «мурун» в переводе на русский язык означает «полуостров», или «на нос», а по-казахски «тубек».

Воссоединим смысловые значения: куш + мурун получится два (кос) + полуостров (тубек). В этом случае значение названия «Кушмурун» означает «Парный (двойной) полуостров», то есть «Кос­тубек». Примечательный факт: на спутниковой карте Google можно четко увидеть, что два полуострова врезаются острым углом в озеро Кушмурун.

Скотоводов-кочевников такие полуострова всегда привлекали. Это хорошие пастбища с водоемом, где можно легко и безопас­но пасти скот: провел скот на полу­остров, и можно спокойно наблюдать за ним. Так и утвердилось название Кушмурун, дошедшее до наших дней.

Долгий путь

В 2005 году в составе экспедиции, посвященной 170-летию со дня рождения Чокана Валиханова, я побывал в Кушмуруне. Членами экспедиции стали известный историк Едиге Жансултанулы Валиханов, автор книги о последнем хане Кенесары Касымулы, историк Айбек Шалгимбеков, занимающийся исследованием истории Костанайской области периода царской России.

Жители аула Бирлик провели нас к возвышенности, называемой в народе Тау Кушмурун, то есть Большой Кушмурун. Согласно легенде, это была летняя ставка Чингиза Валиханова. С полуост­рова Тау Кушмурун озеро и окрестности видны как на ладони. Здесь проводились совещания старшего султана.

У меня возникла мысль: «Если есть Большой Кушмурун, то, вероятно, должен быть и Малый Кушмурун?» Тогда на этот вопрос не было найдено ответа. И вот сейчас, изучая этимологию тюркских коренных слов kush (с мягким гласным), qūsh (с твердым гласным) и murun (с мягким гласным), mūrūn (с твердым глас­ным), мы раскрываем тайну подлинного названия «Кушмурун» в значении «Костубек», то есть «Парный полуостров».