Магзум Мирзагалиев: «Ответственность – главная ценность компании «КазМунайГаз»

– Магзум Маратович, спасибо, что согласились дать интервью.

– Спасибо Вам за приглашение.

– Нефтегазовая отрасль традиционно является сферой повышенного внимания как общественности, так и экспертов ввиду ее огромного влияния на макроэкономические показатели нашей республики. Я нисколько не преувеличиваю, но многие люди наряду с курсом тенге регулярно следят за ценами на нефть, пытаясь сделать пусть и дилетантский, но все же прогноз касательно перспектив свое­го благосостояния. А какой прогноз относительно дальнейшего развития рынка черного золота и голубого топлива можете дать Вы, как эксперт и человек, погруженный в эту сферу?

– Мы с Вами хорошо знаем, что прогноз – дело неблагодарное, особенно сейчас. Если Вы почитаете заголовки экономической периодики за последний год, то убедитесь, что оценки экспертов менялись от месяца к месяцу, порой на диаметрально противоположные.

Если после февраля 2022 года считалось, что цены на нефть будут только расти и «пробьют» всевозможные исторические потолки и максимумы, то по мере введения санкций, установления лимитов цен на нефть, диверсификации маршрутов поставок углеводородного сырья «ценовой оптимизм» заметно поубавился.

По большому счету уверенно мы можем говорить только о том, что волатильность цен на энергоресурсы сохранится. И так как ключевые факторы влияния, мягко говоря, имеют нерыночную природу, то более или менее точные сценарии спрогнозировать довольно сложно.

– То есть понятно, что ничего не понятно…

– Было бы неправильным говорить, что будущее совсем уж туманно. В принципе в ближайшее десятилетие спрос на нефть прогнозируется как довольно стабильный. По мнению многих экспертов, средняя стоимость будет варьироваться на уровне 80–85 долларов за баррель.

Я посвятил немало времени изучению этого вопроса. Не буду погружаться в излишнее теоретизирование, скажу лишь о главных тенденциях.

Сегодня объем потребления нефти составляет примерно 100 миллионов баррелей в сутки. Больше всех, естественно, потребляют США и Китай – на них приходится треть глобального спроса на черное золото.

Прогнозируется, что объем его потребления будет расти до 2030 года и дойдет до уровня в 120 миллионов баррелей в сутки. Примерно в этот период рост потребления остановится, оставаясь в течение примерно пяти лет практически неизменным. И лишь во второй половине 30-х годов объем мирового потребления нефти начнет медленно сползать вниз, вернувшись в 2050 году к показателям сегодняшнего дня.

Хотел бы заметить, что при равенстве объемов между 2022 и 2050 годами будет одна принципиальная разница – в структуре потребления. По всей вероятности, заметно снизится доля нефтепродуктов для автомобильного транспорта и, наоборот, возрастет доля нефтегазохимии. Процент энергоресурсов, затрачиваемый на генерацию электроэнергии, останется примерно таким же.    

Как видите, важным драйвером спроса на черное золото станет нефтегазохимия. Ее конечными продуктами являются различные материалы для фармацевтической промышленности, производства пластиков, резинотехнических изделий, химических волокон и многого другого.

Маржинальность, а значит, и инвестиционная привлекательность нефтегазохимии очень высока. Поэтому для энергетических компаний типа «КазМунайГаза» это весьма перспективное направление, можно сказать, новое «окно возможностей» для нас.

– Какие шаги Ваша компания предпринимает для развития этого направления?

– Прежде всего это запуск в ноябре минувшего года с участием Президента крупнейшего в регионе газохимического комплекса по выпуску полипропилена в Атырауской области. В нынешнем году мы ставим задачу по выходу комплекса на проектную мощность, что позволит не только полностью закрыть потребности внутреннего рынка в полипропилене, но и успешно выйти на рынки стран СНГ, Китая, Европы, Турции.

Более того, раз полимер производится, то бизнес должен активно использовать его для выпуска конечной продукции с высокой добавленной стоимостью, ту самую упаковку, которую завтра мы все увидим на витринах наших магазинов и аптек.   

Поэтому в конце прошлого года совместно с НПП «Атамекен» мы провели первый отечественный форум «QazPolymer». На этой площадке были установлены контакты между производителем полипропилена и представителями малого и среднего бизнеса со всех регионов республики. Уже сейчас благодаря проведенной работе серьезные объемы полипропилена идут на внутренний рынок. Важно подчеркнуть, что это выгодно для предпринимателей, ведь помимо получения качественного сырья, они экономят на логистике. 

Мы также начали изучение перспектив еще одного суперпроекта – комплекса по производству полиэтилена, полимера, который повсеместно используется – от пищевой промышленности до производства труб и емкостей самых разных объемов. К настоящему моменту уже подготовлено технико-экономическое обоснование проекта, ожидается разработка проектно-сметной документации.

По нашим прогнозам, только на этапе строительства проект создаст порядка восьми тысяч новых рабочих мест. После запуска завода его вклад в ВВП страны составит 1,2%. Согласитесь, это серьезная цифра.

В целом сегодня данному направлению Главой государства уделяется пристальное внимание, потому как оно согласуется с курсом страны на диверсификацию экономики и отход от сырьевой направленности экспорта.

– Вернемся к глобальной повестке. Вы знаете, у меня сложилось такое впечатление, что на фоне нарастающего геоэкономического противостояния в мире, роста инфляции, нарушения цепочек поставок товаров, роста долговых и прочих рисков как-то поутихли разговоры о «зеленом переходе». Такое ощущение, что экология отходит на второй план. Так ли это на самом деле, и если да, то разве это не хорошая новость для нефтегазовых компаний?

– Знаете, я все-таки считаю, что отход экологии на второй план – это краткосрочная тенденция. Вряд ли она продлится долго. Если опустить множество нюансов, то можно провести и исторические параллели с энергетическим кризисом 70-х годов прошлого века. Вспомните, резкое удорожание нефти и газа на фоне эмбарго, наложенного арабскими странами, в конечном итоге привело к бурному развитию атомной энергетики и поиску других альтернативных источников, внедрению энергосберегающих технологий, развитию НИОКР и даже радикальному изменению потребительских привычек, вплоть до экономии света в домах, росту популярности малолитражных автомобилей...

– То есть «зеленый переход» – неизбежность?

– Как экс-министр экологии, я Вам это подтверждаю (смеется. – Прим. ред.). Да, спрос на углеводородное сырье вырос. Только Евросоюз потратил не менее 50 млрд евро на расширение инфраструктуры и поставки ископаемого топлива. Некоторые государства и вовсе перезапустили угольные электростанции.

Но все же нынешний кризис, связанный с энергетикой, в конечном счете заставит импортеров нефти активнее инвестировать в альтернативные источники энергии и развивать новые технологии. Скажу больше, Казахстан также движется в фарватере этих процессов. Буквально пару недель назад указом Главы государства утверждена Стратегия достижения углеродной нейтральности Республики Казахстан до 2060 года.

Вспомните выступления Касым-­Жомарта Токаева на конференции «Пути достижения целей Парижского соглашения и углеродной нейтральности Казахстана» в 2021 году или на Совете иностранных инвесторов в прошлом году, где были даны четкие месседжи о планах Казахстана по достижению углеродной нейтральности и сокращению выбросов парниковых газов. Даже на последнем саммите СВМДА проблемы экологии стали одним из ключевых пунктов в тезисах Президента.

– Но разве это не означает, что нефтепромысел рискует быть задвинутым на периферию?

– Я понимаю, к чему Вы ведете. Видите ли «зеленый переход» вряд ли произойдет так скоро. По большому счету, ископаемые энергоносители будут востребованы как минимум до конца XXI века. Причем, как и любой технологический переход, «зеленый» вряд ли произойдет одномоментно по всему миру.

Поэтому нефть и газ мы добывать продолжим. Другое дело, как это делать. Можно это делать по старинке, ориентируясь только на получение прибыли и минимизацию любых непроизводственных расходов. А можно – осознанно и ответственно. И наша компания, приверженная целям устойчивого развития, намерена перманентно внедрять технологии, снижающие негативное влияние на окружающую среду.

– Какие, например?

– В мае прошлого года мы утвердили план пошаговых мероприятий по реализации Программы низкоуглеродного развития компании до 2031 года.

К примеру, в программе поставлена цель по сокращению выбросов парниковых газов предприятиями компании на 15% до 2031 года (от уровня 2019 года. – Прим. авт.). Компания также взяла на себя обязательство довести до нуля объем рутинного факельного сжигания газа к 2030 году.

Продолжается работа по утилизации исторических нефтяных отходов. Только за 2019–2021 годы на дочерних предприятиях их было утилизировано свыше двух миллионов тонн.

Буквально в прошлом месяце мы провели встречу с делегацией компании Eni, в ходе которой была достигнута договоренность о совместном строительстве в Мангистауской области гибридной электростанции мощностью 120 МВт. Станция будет работать на энергии солн­ца, ветра и газа. Причем газовый блок намечено использовать в качестве маневренной мощности, то есть на случай недостаточной выработки солнечной и ветровой электроэнергии.

Также в рамках соглашения, подписанного в ходе визита Касым­Жомарта Токаева в Париж, совместно с «Total Eren» и «Самрук-Қазына» планируется построить ветряную станцию мощностью 1 ГВт. Причем электростанция будет дополнена системой накопления электроэнергии. И это лишь неполный перечень реализуемых нами «зеленых» проектов.

Хотел бы привести наглядный показатель – это размеры экологических штрафов, предъявленных компании. В 2020 году их размер превышал 20 миллиардов тенге, в 2021-м году – уже менее семи миллиардов, а в 2022 году – 162 миллиона тенге.

– Магзум Маратович, предлагаю перейти, пожалуй, к самому социально чувствительному вопросу в нефтегазовой сфере – производству горючего и проблеме его дефицита. Близится весна, посевная страда, резко возрастет спрос на дизельное топливо. А тут еще неполадки произошли на АНПЗ... Не приведет ли эта ситуация к дефициту ГСМ на внутреннем рынке?

– Вы, наверное, знаете, что сразу после возникновения неполадок мы экстренно прибыли в Атырау, создали оперативный штаб по устранению проблем на установке каталитического крекинга. Его возглавил мой заместитель Арман Кайрденов, который остается на заводе вплоть до устранения технологического сбоя. На месте специалисты работают круглыми сутками, в усиленном режиме.  По информации руководства завода, неполадки будут устранены в ближайшие дни, а технологический режим восстановлен уже в третьей декаде февраля.

Что касается Вашего вопроса, если эти неполадки и повлияют на возможный дефицит топлива, то за счет имеющихся резервов весьма незначительно. На мой взгляд, есть гораздо более существенные факторы…

– Имеете в виду давление ценовой разницы с соседними государствами?

– Прежде всего ее и имею в виду. Поймите, любой НПЗ – это огромная махина со сложным оборудованием. Неполадки, я не имею в виду крупные аварии, так или иначе будут происходить. Их будут в рабочем порядке устранять, проводить текущие плановые ремонты. Это нормальный производственный процесс. Но поверьте, все это гораздо меньше влияет на наличие или отсутствие ГСМ, чем некоторые условия рынка. Посудите сами, если в Казахстане дизельное топливо стоит 240 тенге, то в России – 386, а в Кыргызстане – 393 тенге, в Узбекистане – 532 тенге. У кого покупать выгоднее? Ответ очевиден.

Чтобы не быть голословным, приведу статистику. Во всем мире потребление топлива, в особенности дизельного, всегда коррелирует с темпами роста ВВП. Последние два года у нас прирост ВВП составляет от трех до пяти процентов. Зато потребление солярки выросло на треть. За счет чего? Думаю, очевидно, что за счет тысяч и тысяч единиц грузового транспорта, ежедневно пересекающих нашу границу. Сравните даже объемы потребления дизтоплива на душу населения: в Узбекистане он составляет 54 литра в год, а в Казахстане – 334 (!). Это самый высокий показатель в СНГ. Понятное дело, что такие цифры невозможны без вывоза топлива за рубеж. По большому счету, сейчас наша страна и наши граждане выступают довольно щедрым спонсором сельского хозяйства и грузоперевозок трех сопредельных государств.

– Но ведь удорожание горючего – это всегда риск роста социальной напряженности.

– Я с Вами полностью согласен. Но проблема в другом: удерживая текущие цены, мы тратим деньги, которые могли бы пойти на социальные нужды. То есть мы скрыто бьем по карману казахстанцев, а это еще хуже.

Если гипотетически сейчас наши цены привести в паритет с российскими, то нефтедобывающие компании получат дополнительный доход в два миллиарда долларов. Из них 400 миллионов поступят в казахстанский бюджет. А это дороги, школы, медицинское оборудование, выплата пенсий, пособий. Не говоря уже о том, что сами компании будут инвестировать доход в геологоразведку и расширение производства.  

Конечно, это сложный вопрос. Его регулирование требует четкой межведомственной координации, вдумчивого и планомерного решения. При этом со своей стороны «КазМунайГаз» делает все для предотвращения возможного дефицита. Наши НПЗ загружены на полную мощность.

Практически по всем ключевым показателям за 2022 год достигнуты рекордные результаты. Это и объем переработки нефти, и производство бензина, дизтоплива, авиакеросина. Зафиксированы самые низкие данные потерь и технологического сжигания. 

Шымкентский НПЗ в прошлом году переработал рекордный объем нефти – в конце февраля мы раскроем производственные итоги, и Вы в этом убедитесь. Завод вышел на трехлетний межремонтный период, кстати, к этому же в скором времени придет и Атырауский НПЗ. Павлодарский НХЗ реализует важные проекты, в том числе по производству зимнего дизеля, которого в республике не хватает.

И здесь я должен сделать одну ремарку: постоянная работа на пределе возможностей повышает на заводах риск аварий. По сути, это порочный круг – из-за низких цен наш рынок «нагревают» потребители из соседних государств, возникает риск дефицита топлива, мы вынуждены увеличивать мощности НПЗ, изнашивая их оборудование. Но самое абсурдное – это когда происходят серьезные аварии, мы еще и закупаем топливо по завышенной цене у… соседей!

– А для чего тогда семь лет длилась дорогостоящая модернизация наших НПЗ? Получается, от нее нет никакого экономического «выхлопа»?  

– Знаете, я нередко слышу такого рода замечания, и меня удивляет то, как легко одним комментарием можно обесценить и перечеркнуть результаты значительной работы. Во-первых, благодаря модернизации объемы перерабатываемой нефти на НПЗ увеличились с 14,5 до 17,5 миллиона тонн. Во-вторых, изменились не только объемы, но и структура переработки. Мы стали больше выпускать бензинов – на 70%, дизельного топлива – на 20%, авиатоплива – в 2,4 раза.

Уже многие об этом забыли, но до модернизации мы импортировали треть от общего объема потребляемого бензина. Сегодня такой необходимости нет.

В-третьих, и почему-то про это вообще редко кто вспоминает, модернизация НПЗ снизила уровень выбросов вредных веществ в окружающую среду благодаря производству бензинов стандарта Евро 4 и Евро 5. Только представьте, что содержание вредных примесей в составе отечественного бензина снизилось в 200 раз!

Я сейчас Вам навскидку не смогу назвать какую-либо еще крупную промышленную отрасль в Казахстане, которая модернизирована на таком же уровне, как нефтепереработка. Конечно, я не отрицаю, что периодически возникают неполадки на заводах, но говорить, что модернизация «не имеет выхлопа», считаю, некорректно.   

– В прошлом году компания вышла на IPO, и, как подчеркивают эксперты, достаточно успешно. Каковы основные итоги?

– Действительно, выход на IPO является важной вехой в развитии компании. Также считаю, что публичное размещение акций «КазМунайГаза» стало осязаемым сигналом для общественности о том, что политика разгосударствления и приватизации реализуется не на словах, а на деле. Кроме того, наше IPO стало прецедентом по ряду показателей. Это, пожалуй, первое «цифровое IPO» в республике: 99% заявок на покупку акций подано онлайн.

Приоритет был отдан розничным инвесторам – гражданам Казахстана. Были опровергнуты прогнозы скептиков о том, что участие в торгах примут исключительно жители Астаны и Алматы. Активными участниками IPO стали жители регионов, причем не только областных центров, но и районов, и поселков. IPO «КазМунайГаза» стало крупнейшим в истории фондового рынка Казахстана по числу полученных заявок – почти 130 тысяч, по объему размещения – около 154 миллиардов тенге и участию физических лиц в объеме размещения – более 52%.

Первоначальная стоимость одной акции составляла 8 406 тенге, сейчас она торгуется по цене более 9 500 тенге, показав хороший прирост. Конечно, это только начало большого пути, и наша компания будет делать все для выполнения обязательств перед акционерами.

– Естественно, акционеры пристальнее всего ждут новостей по самым главным показателям работы компании – это разведка и добыча. С какими итогами Вы закончили 2022 год?

– Весной мы планируем опубликовать годовой отчет за 2022 год; сейчас он находится в стадии формирования. Не будет преувеличением, если я скажу, что его содержание будет напрямую влиять на котировки наших акций. Поэтому от излишней детализации воздержусь. Скажу лишь, что все плановые индикаторы по консолидированной добыче, разведке и транспортировке достигнуты.

Результатом этого стало повышение нашего кредитного рейтинга с BB до ВВ+ (S&P – Прим. авт.). Закрыты обязательства по дивидендам акционерам, планово закрываются долговые обязательства, финансируются новые проекты. В этом большая заслуга наших работников на всех звеньях производственной цепи – от руководителей проектов до рядовых нефтяников.

Я прекрасно знаю, насколько это сложная, порой изнуряющая работа. Я и сам начинал свой трудовой путь простым буровиком, работал на Западе Казахстана, в российском Заполярье, на месторождениях Туркменистана. Перепады температур, изнуряющий зной либо леденящий мороз – в таких условиях работают нефтяники. Хочу выразить им искреннюю благодарность за самоотдачу и верность профессии.  

– Расскажите о перспективах компании в части нефтедобычи.

– Давайте по порядку. От чего зависит устойчивость любой нефтегазовой компании? Прежде всего от стабильной добычи и наращивания запасов.

У нас самая главная проблема в добыче – это перебои с электроэнергией. Если электричество на месторождении отключить на 10 минут, то запуск добычи займет несколько дней, а выход на полную мощность и того больше. Потери в денежном эквиваленте серьезные. Поэтому мы и осуществляем такие проекты, как совместная с ENI гибридная электростанция, о которой я упоминал ранее. Она позволит избежать отключений энергии на критически важных участках, таких как «Озенмунайгаз».

Что касается наращивания запасов, то здесь мы ведем постоянную и активную разведочную работу. К примеру, в прошлом году мы получили лицензии на геологическое изучение недр по пяти перспективным участкам в Мангистауской, Актюбинской и Западно-Казахстанской областях. Заключены контракты на разведку и добычу на участках Тайсойган-1 и Тайсойган-2. Получен прирост запасов на месторождении «Каламкас». Хорошие перспективы у нас по проектам «Каламкас море/Хазар» и «Каратон подсолевой». Более подробно об этом мы опубликуем информацию в своем годовом отчете.

Но при этом мы не забываем и о действующих, зрелых месторождениях. В частности, одна из наших главных задач – это продление их рентабельности.

У нас этим занимается целый институт «КазМунайГаз Инжиниринг», имеющий качественный состав научных сотрудников и экспертов, которые сегодня ведут прогнозно-аналитическую работу. Исходя из их рекомендаций и исследований, мы формируем наше видение дальнейшей работы.

Приведу пример – это реабилитация месторождения Узень. Предел рентабельности добычи «Озенмунайгаза» может наступить уже в 2024 году. Объемы добычи на месторождении падают, а затраты на фонд оплаты труда и капитальные вложения растут. Поэтому нами разработан план реабилитации. Его внедрение позволит увеличить добычу примерно от 0,6 до 1,2 миллиона тонн в год и держать этот уровень до 2030 года. Благодаря чему будет не только извлекаться прибыль, но и сохранены рабочие места, укрепится социально-экономическое состояние региона. Это очень важно.

– В прошлом году одним из наиболее громких информационных поводов, связанных с Вашей компанией, стала приостановка работы КТК. На эту тему было довольно много спекуляций. Хочется спросить, не повторятся ли подобные инциденты в нынешнем году, и как в целом Вы оцениваете перспективы развития транспортировки энергоносителей?

– Ну, вопрос с КТК исчерпал себя. По итогам года случившиеся перебои никак не повлияли на общие результаты. По работе трубопровода у нас с партнерами (20,75 % КТК принадлежат «КазМунайГазу». – Прим. авт.) полнейшее взаимопонимание. Что касается развития транспортировки нефти в целом, то мы сейчас реализуем ряд важных проектов. Одним из них является совместный проект Abu Dhabi Ports, соглашение по которому было подписано в ходе недавнего визита Президента страны в Объединенные Арабские Эмираты.

Создается совместное предприятие, в рамках которого мы планируем сформировать полноценный транспортно-логистический хаб в регионе и развивать совместные танкерные перевозки в акватории Каспийского и Черного морей.

– А как обстоят дела компании по газовому направлению? Есть ощущение, что оно немного «в тени».

– Вынужден с Вами не согласиться. Мы прекрасно осознаем, насколько значимо производство газа для нужд национальной экономики. Только вдумайтесь: за последние шесть лет потребление товарного газа в стране выросло почти на 30% – с 13 до 19 миллиардов кубометров в год. Поэтому мы сейчас начали разработку газовой стратегии компании, в рамках которой планируется увеличение добычи газа как по операционным, так и по разведочным активам. Потенциал роста составляет дополнительные 3,9 миллиарда кубометров к 2030 году. За счет чего этот рост достижим?

Во-первых, в конце 2023 года планируется ввод в эксплуатацию месторождения «Аксай Южный» ТОО «СП «КазГерМунай». Во-вторых, в 2024 году планируется добыча газа с месторождения «Рожковское». В-третьих, в 2026 году планируется начать полномасштабную добычу на месторождении «Урихтау Центральный».

Кроме того, рост уровня добычи газа будет обеспечен за счет увеличения потенциала месторождения «Каламкас», расширения мощностей по подготовке и добыче газа из газовых горизонтов месторождения «Западная Прорва». По данным месторождениям ведутся исследовательские работы.

Также в 2023–2024 годах планируется бурение разведочных скважин на перспективных структурах «Каратон Подсолевой» и «Тургай Палеозой».

Конечно, успех запланированных мероприятий зависит от множества факторов, таких как цена, договоренности о переработке, соглашения с зарубежными партнерами. Для этого менеджеры нашей компании готовы приложить все усилия. Не случайно даже в структуре компании мы определили ответственного заместителя, полностью отвечающего за газовые проекты.   

– Магзум Маратович, предлагаю завершить наше интервью темой социальной ответственности. «КазМунайГаз» – один из крупнейших налогоплательщиков страны, насколько я знаю, в 2021 году компания выплатила в бюджет 787 миллиардов тенге в виде налогов; на долю компании приходится четверть всей добываемой в стране нефти, активы компании составляют 21% от доли национального ВВП. Возможности колоссальные. Что сегодня делает компания в рамках выполнения своих социальных обязательств?

– Вы упомянули налоговые отчисления за 2021 год, так вот, хочу дополнить: за девять месяцев 2022 года мы уже этот показатель превысили. Итоговые данные мы опять же представим в своем годовом отчете. Также я хотел бы напомнить, что «КазМунайГаз» – один из крупнейших работодателей страны. В общей сложности в компании работают 47 тысяч человек.

Нами проведена большая работа по сокращению разрыва в размерах зарплат между дочерними зависимыми организациями и их подрядными организациями. Речь идет о более 46 миллиардах тенге в денежном эквиваленте.

Еще один важный момент – в прошлом году было создано представительство «КазМунайГаза» в Актау. Этот институт уже зарекомендовал себя с лучшей стороны: он эффективно решает самые разные проблемы – от трудовых споров до условий работы нефтяников – на стадии их появления.

Совместно с акиматом Мангистауской области в прошлом году в Жанаозене завершено строительство медицинского центра и двух современных спортивных комплексов.

Сейчас в рамках исполнения поручения Президента на стадии реализации находятся два больших проекта – это строительство опреснительного завода в Жанаозене и реконструкция магистрального водовода «Астрахань – Мангышлак».

Оба проекта нацелены на обеспечение населения западных регионов качественной питьевой водой.

Есть проекты и более «точечные», к примеру, «Жарқын Болашақ», в рамках которого 227 детей из Жанаозена поступили на обучение в лучшие учебные заведения по всему Казахстану. Например, в IQanat High School of Burabay или алматинский РФМШ.

Помимо бесплатного обучения проект покрывает расходы школьников на проезд, питание, а также выплату дополнительной стипендии.

Или приведу другой пример. На прошлой неделе мы дали старт проекту, в рамках которого компания обеспечит все школы Мангистауской, Кызылординской и Актюбинской областей бесплатной подпиской на всемирно известный журнал National Geographic. Так мы хотим повысить интерес учащихся к предметам естественнонаучного профиля. И это неполный перечень наших социальных проектов. Для нас это один из важнейших приоритетов в работе. Можно сказать, что ответственность – это главная ценность «КазМунайГаза.

– Что ж, хочется верить, что подобных проектов будет как можно больше. И в этом деле мы искренне желаем компании успехов. Вам, Магзум Маратович, спасибо за интервью! Надеюсь, такое общение с нашей редакцией станет для Вас традицией!

– Спасибо!