​Создавая запас прочности

– Данияр Талгатович, преж­де чем говорить о планах на текущий год, расскажите, каким стал для экономики Казахстана 2016 год и с какими вызовами пришлось столкнуться Национальному банку?

– Минувший год был сложным. Это был первый год пос­ле высокой турбулентности на финансовом рынке. Поэтому перед Национальным банком стоял ряд непростых задач, решить которые нужно было за короткий период. Во-первых, это снижение инфляции. На наш взгляд, это не просто дань теории, что низкая инфляция – важный макроэкономический показатель. На самом деле это главный индикатор социального самочувствия граждан, который лежит в основе эффективной деятельности Национального банка и его денежно-кредитной политики.

Несмотря на почти двукратное изменение обменного курса с августа 2015-го по январь 2016 года, инфляция по итогам 2015 года составила 13,6%. Нацио­нальный банк уже тогда обоз­начил, что пик инфляции еще не пройден. Он был достигнут в июле 2016 года, когда годовая инфляция составила 17,7%. Немногие помнят, что Национальный банк предсказал этот всплеск. И при этом акцентировал внимание, что инфляция вернется в целевой коридор 6–8% по итогам 2016 года или немного позже. Немногие этому верили. Помню скептическое отношение некоторых представителей экспертного сообщества и СМИ, когда мы говорили об этом прогнозе в середине 2016 года. По итогам 2016 года инфляция составила 8,5%, а по итогам января 2017 года она снизилась до 7,9%. Инфляция вернулась в установленный коридор.

Еще важный аспект – это стабилизация инфляционных ожиданий. Опросы, которые проводят специализированные компании, демонстрируют значительное снижение доли тех, кто ожидает высокого роста цен. Эффект переноса изменения обменного курса на внутренние цены уже преодолен. Теперь нам предстоит дальнейшая работа в рамках стандартных инструментов денежно-кредитной политики.

Другой важной задачей в 2016 году была необходимость стабилизации на валютном рынке. С начала 2016 года Национальный банк планомерно сокращал свое влияние на обменный курс. Все помнят, что амп­литуда колебаний была высокой, особенно в начале 2016 года, когда цены на нефть упали до 27 долларов за баррель, а обменный курс достиг 383 тенге за доллар. Были оценки, что курс может дос­тигнуть 400 или даже 500 тенге. Если цена на нефть продолжила бы свое падение, то, возможно, курс тенге мог обесцениться сильнее. Но фундаментальные факторы и параметры спроса и предложения показывали, что курс тенге к доллару сильно разогнался и по инерции превысил обоснованные уровни. Но даже в эти моменты мы старались не вмешиваться. Курс должен был найти свое равновесное значение самостоятельно. Обменный курс, достигнув значения 383 тенге за доллар, достаточно быстро укрепился под влиянием внешних и внутренних факторов.

Переход к свободному плаванию – очень болезненный процесс, особенно в условиях, когда общество привыкло жить в условиях фиксированного обменного курса. Мы сознательно ушли от практики прошлых лет. Раньше, при неизменности обменного курса, в экономике постепенно накапливались дисбалансы. Они проявлялись в перекосах внешней торговли и ухудшении конкурентоспособности. В какой-то момент курс переставал отражать действительность и соответствовал только искусственным ориентирам Национального банка. Несмотря на очевидное несоответствие обменного курса фундаментальным факторам платежного баланса, тратились золотовалютные резервы на поддержание параметров, к которым все привыкли. В условиях ограниченности резервов и открытости экономики такая практика не могла быть успешной. Поэтому под влиянием обс­тоятельств, несмотря на фиксацию и видимую стабильность, приходилось резко менять курс, подвергая шоку и население, и экономику.

В условиях свободного плавания курс может меняться еже­дневно. Но при этом он движется вслед за изменениями на внешних рынках, отражает в каждом моменте времени влияние тех или иных фундаментальных факторов без вмешательства Национального банка. Очевидно, что потребуется время для того, чтобы общество к этому привыкло. Во второй половине 2016 года наблюдается стабилизация валютного рынка. Конечно, большое влияние оказывает базовая ставка, влияние которой реализовалось через активизацию денежного рынка, рост привлекательности тенговых инструментов и восстановление кривой доходности. Регулирование денежного рынка позволило оказывать влияние на валютный рынок опосредованно, а не через прямые интервенции. С сентября 2016 года Национальный банк не участвует на валютном рынке, и курс формируется свободно.

Третье – реальное воздействие базовой ставки на денежный рынок. Все ставки на денежном рынке зависят от базовой ставки Национального банка. Предоставление или изъятие ликвидности со стороны Национального банка происходит автоматически в любых объемах, на которые может претендовать участник финансового рынка. Это означает, что при участии Национального банка на рынке формируется цена на тенговые ресурсы, которая затем транс­формируется в стоимость кредитных ресурсов для реального сектора экономики.

– Каковы приоритеты Нацбанка на 2017 год?

– В декабре 2016 года были опубликованы «Основные нап­равления денежно-кредитной политики на 2017 год», которые содержат основные приоритеты нашей работы. Первое – это сохранение режима свободно плавающего обменного курса. Второе – следование принципам инфляционного таргетирования и сохранение инфляции в коридоре 6–8%. Третье – повышение влияния базовой ставки через кредитный канал на реальный сектор экономики. Национальный банк продолжит операции на денежном рынке. Мы надеемся на активизацию работы Министерства финансов по формированию кривой доходности на среднесрочном горизонте. В условиях благоприятной ситуации на внешних рынках большинство задач будет выполнено.

Важным направлением будет продолжение информационной кампании по открытости и разъяс­нительной работы по всем направлениям, всеобъемлющее расширение перечня публикуемой информации и статистики. Будут вырабатываться различные формы подачи информации в зависимости от аудитории, как для широкой общественности, так и для экс­пертов, инвестиционных банков и аналитиков.

– Значительное влияние на экономику Казахстана в 2017 году будет оказывать положение дел на мировых сырьевых рынках. Каковы ваши ожидания на этот счет?

– Национальному банку правильно быть осторожным и консервативным. Прогнозы Правительства при формировании бюджета на 2017–2019 годы свидетельствуют, что экономика Казахстана имеет значительный запас прочности. Считаю, что значительных внешних шоков в 2017 году произойти не должно. Если цена на нефть будет колебаться от 40 до 60 долларов за баррель, то у нас все будет нормально.

– К слову о платежном балансе. Дефицит текущего счета по итогам 2016 года вырос. Что стало основной причиной этого?

– Действительно, по предварительным данным, в 2016 году дефицит текущего счета был выше, чем в 2015 году, по следующим причинам. Во-первых, существует инерция негативных процессов и последствий, возникших при дисбалансе товарных потоков с другими странами, когда тенге был значительно переоценен в 2014–2015 годах. Во-вторых, средняя цена на нефть в 2016 году была ниже, чем в 2015 году, несмотря на значительное улучшение ситуации в конце года. В-третьих, произошло значительное увеличение дефицита в балансе доходов. Выплаты доходов иностранным инвесторам в 2016 году резко выросли и составили 11 миллиардов долларов. Статистически это привело к ухудшению текущего счета. Однако более 60% доходов, подлежащих к выплате иностранным инвесторам, остались в стране и были направлены на финансирование своих предприятий в Казахстане, в первую очередь в нефтегазовой сфере. При росте цен на нефть интерес инвесторов к проектам в нефтегазовой отрасли резко возрастает. Такая же ситуация наблюдалась в 2007 году, когда резко увеличилось инвестирование в нефтегазовую отрасль.

Несмотря на увеличение дефицита текущего счета, приток капитала по финансовому счету в первую очередь за счет притока прямых инвестиций обеспечил приемлемый баланс по всем внешнеэкономическим операциям. Поэтому в 2016 году произошло реальное увеличение золотовалютных резервов. Не за счет свопов или корсчетов банков. А за счет увеличения валютных запасов самого Национального банка. При этом статья «Ошибки и пропуски», которая трактуется как показатель неучтенного «бегства» капитала из страны, сократилась в 2016 году до 1,7 миллиарда долларов с 5,4 миллиарда в 2015 году и 9 миллиардов в 2014 году.

– Как себя в текущих экономических условиях чувствует банковский сектор, особенно с учетом возросших в нынешнем году требований к показателям капитализации?

– Согласно отчетности на 1 января 2017 года, ни один банк не нарушил пруденциальные нормативы по достаточности капитала. Большинство банков были готовы и сформировали дополнительные резервы. Другим важным вопросом является жизнеспособность бизнес-моделей отдельных банков. Важна возможность генерации постоянного дохода и обеспечения устойчивости финансового института. Кризисные явления, сокращение потребительского спроса, увеличение стоимости фондирования, снижение доли качественных проектов в реальном секторе экономики будут способствовать снижению рентабельности финансового сектора. Важно, чтобы участники рынка реально оценивали свои возможности на ближайшие годы, когда будет требоваться вложение капитала. Банки в основном привыкли пополнять капитал за счет капитализации своей прибыли. Это возможно в условиях высокой рентабельности. Сейчас ситуа­ция изменилась. Дальнейшая капитализация банков должна происходить в первую очередь за счет средств акционеров. Проблемные активы, которые требуют формирования дополнительных провизий, и требования регулятора о повышении капитализации будут оказывать давление на банковский бизнес с двух сторон. Необходимо оптимизировать затраты, проводить консервативную политику либо начинать процессы консолидации с другими участниками финансового рынка, которые обладают более жизнеспособной бизнес-стратегией.

– Реальное положение дел на рынке должно помочь оценить стресс-тестирование банков. В силе ли планы провести его в текущем году?

– Да, такие планы есть. Обсуж­дается методология проведения и каким образом будут использоваться результаты стресс-тес­тирования. С учетом возможных процессов консолидации банков необходимо определить оптимальный период его проведения. Желательно, чтобы к концу 2017 года каждый крупный банк прошел стресс-тестирование.

– В своем Послании народу Президент Казахстана Нурсултан­ Назарбаев заявил о необходимости предоставления Нацбанку дополнительных полномочий в вопросах банковского надзора. В чем это будет заключаться на практике?

– Действительно, начата работа по подготовке поправок в законодательство по внедрению риск-ориентированного надзора. Этот механизм реализован в развитых странах. Регулятор должен оценивать банк не только по соблюдению пруденциальных нормативов, но и по риск-профилю банка. Оценивается аппетит банка к риску, активность кредитования связанных лиц и по льготным условиям, насколько бизнес-модель банка приемлема с точки зрения обеспечения его будущей устойчивости.

Формально некоторые банки проводят высокорисковые операции, которые не приводят к текущему нарушению пруденциальных нормативов. Однако концентрация таких операций и продолжение такой политики в будущем приведут к ухудшению финансового состояния. В этих условиях у Национального банка отсутствуют реальные инструменты воздействия по ограничению такого рода операций. Необходим соответствую­щий инструментарий.

– Еще одно поручение Главы государства касалось расширения мандата Национального банка, которому поручено совместно с Правительством нести ответственность за показатели экономического рос­та. Не будет ли это противоречить задаче по контролю за ростом цен?

– Основной задачей будет определение оптимального баланса между основными целями Национального банка и поддержанием экономического роста. Опыт других стран демонстрирует возможность такого баланса только при условии четкой иерархии и подчиненнос­ти целей друг другу. В первую очередь в Послании Президента отмечается необходимость сохранения принципов инфляционного таргетирования, что подразумевает обеспечение стабильности цен в качестве основной цели Национального банка. В свою очередь Национальный банк может и будет участвовать в стимулировании экономического роста, если это не будет противоречить выполнению его основной цели.

– Последние события вокруг ЕНПФ показали наличие ряда проблем в его внутренних управленческих процессах. Как Нацбанк, представитель которого возглавляет Совет директоров фонда, планирует решать их?

– Согласно заявлению нового руководства ЕНПФ, в управлении произойдут определенные изменения. Оценка практической реа-лизации этих планов потребует времени. Недостатки в работе ЕНПФ мы устраним, максимально усилим систему внутреннего контроля и использования денег. Но необходимо решить самые важные проблемы. Почему в настоящее время начинает преобладать скептическое отношение граждан к накопительной пенсионной системе?

Необходимо восстановить принципы конкуренции как при выборе моделей инвестирования, так и институтов управления пенсионными активами. Сейчас у вкладчиков отсутствует выбор. Перечисление пенсионных накоплений осуществляется в ЕНПФ, нет возможности выб­рать организацию для управления пенсионными деньгами, нет возможности выбрать инвестиционную стратегию. Государство решает все за вкладчиков и, соответственно, несет все риски на себе. Именно поэтому мы активно работаем по реализации поручения Главы государства по передаче функций управления пенсионными активами частным и зарубежным компаниям. Национальный банк всегда был сторонником конкуренции на рынке пенсионных активов и предоставления вкладчику соответствующего права выбора. Мы в этом направлении работаем.