Школа жизни Ербола Отарбаева
3788
Дулат Молдабаев
– Ербол, вспоминаются ли тебе годы срочной службы, то время, когда ты сам был солдатом? Что ты чувствовал, когда впервые попал в армию?
– Помню, как до Актау мы три дня ехали в поезде. Головы нам уже побрили. На горячее нам давали кашу, многие из нас такого раньше и не пробовали. Ночью кто-то свалился с верхней полки, кому-то не спалось, другой ходил по вагону. Большинство ребят никогда до этого не ездили в поездах, все для нас было впервые. Мы устали, и вот после трех дней пути в 6 часов утра нас повели в баню.
После помывки нам выдали форму, но никто из нас не знал, как наматывать портянки. Офицеры и военнослужащие по контракту учили нас простым солдатским премудростям, предупреждая, мол, смотрите внимательно, учитесь, если неправильно намотать портянки, можно натереть мозоли на ногах. Самыми первыми в часть прибыли мы из Шымкента, после нас приехали алматинцы, через три дня доставили новобранцев из Костаная.
– Итак, первый день прошел, затем – отбой. А помнишь ли ты подъем, о чем тогда думал?
– Подняли нас в 6 часов, на первый раз после подъема нам дали 5 минут, чтобы одеться. Потом вывели на улицу...
Утром в армии всегда бегают кроссы, и с первой минуты я понял, что мне нужно поработать над своей физической подготовкой. Я не был слабаком, но все-таки нужно было преодолевать лень, привыкать рано вставать. После завтрака начинались занятия. Помню, как в первый раз повезли на стрельбище, предварительно выдав всем оружие.
– А на гражданке стрелять не приходилось?
– Нет, только в армии. Мы выехали на пять дней. Шли дожди, мы жили в палатках. Никто из нас еще ничего не умел, именно там мы поняли, что армия – это школа жизни. А служба шла своим чередом, мы приняли военную присягу. Климат там непривычный, в Мангистау очень холодно и сыро, если появлялась царапина, то она воспалялась и долго не заживала, превращаясь в рану.
А летом зной, жара доходила до 40 градусов. Находясь в карауле, мы обливались водой, и пока проходили периметр, одежда высыхала. Выдерживать трудности помогало сознание долга. Наши предки оставили нам в наследство не просто большую территорию, но и все богатства этой земли, которые мы теперь используем ради нашего блага. Поэтому честь не позволяла нам уклониться от долга защищать и беречь свою Родину.
– Ербол, случай, что произошел с тобой, когда ты нес службу на периметре исправительного учреждения, наверняка стал уже «классикой», и его подробно разбирают на занятиях по боевой подготовке. Давай еще раз вспомним ночь 22 июня 2010 года в Актау.
– Примерно в 5–6 часов недалеко от моего поста № 6 что-то рвануло. Звука не было слышно, в это время рядом всегда проходит поезд, расстояние до железной дороги 50–100 метров. Сразу погас свет. Тут стали стрелять в сторону моего поста, со звоном разбилось стекло, несколько осколков попали мне в лицо. Я присел.
Взглянув вправо, увидел, что несколько осужденных уже выходят из зоны. Незадолго до этого проводился ремонт ограждения, и решетки были укорочены, но никто этого не заметил. У меня было всего-навсего 20 патронов, по 10 в каждом рожке. Кто служил во внутренних войсках, знает, почему у часового в те времена были неполные магазины. Я стрелял из автомата одиночными, но пули не достигали цели, мне пришлось целиться под углом, и прицельному огню мешало ограждение.
Конечно, я растерялся, мне было страшно. Но если бы я поддался своим чувствам, преступники беспрепятственно прошли бы через мой пост. Я вышел из будки, в первом магазине патроны закончились. Когда я выходил, меняя магазин, разглядел одного из осужденных, поднимавшегося ко мне по лестнице. Увидев меня, он спрыгнул на контрольно-следовую полосу. Я выстрелил в него. Он умер там же. Когда он упал, второй уже убегал. Глаза уже немного привыкли к темноте, я выстрелил и попал в него. Видимо, ранил, потому что он упал и громко кричал, мол, меня нужно убить.
Я обернулся влево, почувствовал, что кто-то ходит внизу. Только я повернулся и хотел нажать на курок – не успел, тот выстрелил первым. Стреляли картечью, меня ранило в левую руку, но непонятно было, навылет прошел свинец или застрял. Когда я по ступенькам спустился на периметр, то заметил, что со стороны пятого поста ко мне кто-то бежит. Не знаю, кто это был, хотел выстрелить, а автомат молчит – все патроны вышли. Я решил ретироваться, потому что если я перейду со своего участка на соседний, часовой имеет право выстрелить.
У нас внутренние звонки долго доходят, а если использовать СТС (тревожный сигнал), помощь придет быстрей. Связываться по телефону и докладывать не было времени, поэтому я нажал кнопку СТС.
Потом меня повели в караульное помещение. У меня был шок, от потери крови начался озноб. Начкар спрашивал, сколько их было, я отвечаю: «Много». Как оказалось, на побег решился 21 человек, двоих я убил, одного ранил, составом караула были пойманы еще пять человек. Остальных обнаружили через четыре дня.
Меня вели по периметру, время от времени я терял сознание. Ребята меня поддерживали, один держал справа, второй хотел помочь с левой стороны, но ранение не позволяло – болела сломанная кость. Я на полдороге сказал им, что устал, хочу отдохнуть, они же упорно вели меня в караулку. Потом вообще на руки подняли. В караульном помещении я потерял сознание, не помню, как приехала «скорая», как ехал в больницу. После укола я отключился.
– События, которые разворачивались после этого, свидетельствуют о том, что командование высоко оценило твои действия на посту. В твоей судьбе принимал участие лично главнокомандующий внутренними войсками Руслан
Жаксылыков. Какие чувства ты испытывал в те дни?
– Через год, в июне 2011 года, главнокомандующий внутренними войсками вручил мне ключи от однокомнатной квартиры в Шымкенте. Из его рук я также получил ручные часы.
Первая наша встреча произошла, когда я лежал в госпитале в Астане, мне там сделали операцию. До сих пор помню этот его визит. Я простой солдат, а тут в палате все командование, раньше я мог видеть их только по телевизору.
Тогда я еще сомневался в своих действиях: все ли правильно сделал во время нападения на пост? И только после визита главкома я смог дать правильную оценку своим действиям. А до этого целый месяц мучился сомнениями. Посещение главкома придало мне сил.
После этого в госпиталь отовсюду стали приходить письма от солдат. Были пожелания скорейшего выздоровления, писали свои контакты. Письма поступали со всего Казахстана. Это тоже придавало мне сил. С помощью тех ребят я пошел на поправку. Когда я лежал в больнице в Актау, ко мне приходили однополчане, лица у них были обветренные и загорелые. А я уже дней десять провалялся в больничной палате и по сравнению с ними был «беленьким». Мы смотрели на лица друг на друга и долго смеялись.
До сих пор общаемся с ребятами, несмотря на то что все из разных регионов Казахстана. Один служит в Костанае, другой – в Талдыкоргане, третий – на границе.
– Ербол, сказать, что это событие изменило всю твою жизнь, значит не сказать ничего. И дело, скорее всего, даже не в том, что ты выбрал стезю военного человека...
– Если я был призван в армию 9 декабря 2009 года, через год моя служба должна была закончиться. А для того чтобы остаться на военную службу по контракту, мне необходимо было пройти медкомиссию. Однако врачи меня признали инвалидом II группы: нет 25% легких, перелом кости руки. Тогда мне предоставили выбор – вернуться на гражданку или остаться на военной службе по контракту. Но мне было стыдно в 19 лет называться инвалидом. И вот так, ни с кем из родственников не посоветовавшись, я принял решение служить дальше. Это был мой выбор. Тогда меня поддержал генерал-лейтенант Руслан Жаксылыков, с его помощью я поступил в Военный институт внутренних войск.
Может быть, потом, если будет обострение, мне придется уйти из армии, а пока остаюсь. Командиры всегда говорили, что я должен показывать пример. Вот и показываю: бегаю, подтягиваюсь на перекладине не менее 14 раз. Бегаем вместе с солдатами, тренируем их. Есть много ребят, которые до прихода в армию не занимались бегом, есть те, кто не занимался спортом, но очень много работал физически. Таким в армейской среде поначалу тяжело, вот им и нужна помощь командира.
В ту ночь я решил, что если мне предоставится еще один шанс, то свою жизнь я построю по-другому, буду делать все, чтобы радовать родителей, изменю свое отношение к учебе, ведь к урокам в школе я относился несерьезно, сомневался, что эти знания где-нибудь мне пригодятся. Волею Всевышнего мне выпало родиться во второй раз, начать свою жизнь заново. И я считаю, что с пользой использую предоставленный мне шанс.
После тех событий у меня полностью изменился взгляд на жизнь. Тот бой, длившийся 2–3 минуты, по сравнению со случаями, происходившими на Великой Отечественной войне или в Афганистане, можно сказать, ничто. Там были взрывы, человеческие трагедии, товарищи по оружию погибали на глазах... Слушая эти рассказы, я все представляю по-другому.
Я думаю, что наши предки и старшее поколение были сильнее нас. Мы, сегодняшние, иногда не можем перенести и те небольшие трудности, которые посылает нам судьба. Чтобы пройти испытания достойно, нужно быть образованным, знать о жизни своих предшественников, только тогда можно изменить жизнь к лучшему. Сейчас молодежь увлечена Интернетом, большую часть времени проводит, уткнувшись в телефоны. Мало кто читает книги, недостаточно тех, кто стремится к знаниям.
– Помнишь своих первых командиров?
– Конечно. Самый первый мой взводный – лейтенант Шахан Мурталимов, родом он из Петропавловска, 1989 года рождения, сейчас он капитан, командир роты. Во втором взводе командовал лейтенант Самат Кедеров, он окончил училище в 2009 году; был еще Женис Канаев, 2008 года выпуска. Ротой командовал старший лейтенант Айбек Арыстанбаев, а командиром полка был Жамбыл Кульбаев, сейчас он командует бригадой.
– А младшие командиры?
– Командиром моего отделения был младший сержант Жабаев, 1990 года рождения, имени сейчас не помню, его тогда только назначили. В тот день он был помощником начкара. Начальником караула заступил прапорщик Салауат Умбеткалиев, впоследствии он был награжден орденом «Айбын» ІІІ степени.
– Ну а теперь расскажи о своей семье.
– Нас в семье шестеро – трое братьев и три сестры. Был еще самый старший, 1982 года рождения, но он скончался в шестимесячном возрасте. То есть нас у родителей было семеро. Старший брат и сегодня живет в ауле.
Четверо из моих дедов были участниками Великой Отечественной войны. Двое сложили головы на фронте, а двое вернулись с ранениями. Но они умерли еще до моего рождения. Есть у меня бабушка, ей 95 лет. Она часто с гордостью рассказывала нам о дедушке, который в 18 лет вышел бороться с именитым борцом и уложил его на лопатки. Дед не был борцом, просто физически сильным человеком, как говорится, «күш атасын танымайды» («сила не признает старшинства»). Бабушка говорит, что я похож на него. Но в ауле не было секции борьбы, мы играли в волейбол, футбол, асыки, лянгу, участвовали в кокпаре. А сейчас дважды в год в ауле проводятся соревнования по борьбе.
Я женился, супругу зовут Гульсара. До женитьбы мы с ней дружили около семи лет, до августа прошлого года. Моя жена и я – ровесники независимости. Гульсара, как и я, из простой семьи, из села Екпінді Толебийского района. Окончила биофак, сейчас работает учителем в школе.
– Вот честно, ты счастливый человек?
– У меня есть родители, братья и сестры, есть бабушка. Я счастлив, что они есть у меня, что они воспитали меня таким, какой я есть. С другой стороны, я овладел профессией, у меня есть место работы, есть еще долг. Когда я был солдатом, мне было оказано доверие, мне присвоили офицерское звание. И теперь я должен быть достоин доверия Главы государства и своего народа, должен нести так свою службу, чтобы никому за меня не было стыдно.
Я считаю, что не стоит все время просить у государства, наша Родина и так предоставила нам большие возможности. Приходит время, когда пора спросить себя: а что я могу дать своей стране, народу? Вот такую нужно ставить перед собой задачу, этому я и учу своих солдат. Жизнь человека – это книга, в каждой книге своя история, и жизнь каждого тоже неповторима.
– Помню, как до Актау мы три дня ехали в поезде. Головы нам уже побрили. На горячее нам давали кашу, многие из нас такого раньше и не пробовали. Ночью кто-то свалился с верхней полки, кому-то не спалось, другой ходил по вагону. Большинство ребят никогда до этого не ездили в поездах, все для нас было впервые. Мы устали, и вот после трех дней пути в 6 часов утра нас повели в баню.
После помывки нам выдали форму, но никто из нас не знал, как наматывать портянки. Офицеры и военнослужащие по контракту учили нас простым солдатским премудростям, предупреждая, мол, смотрите внимательно, учитесь, если неправильно намотать портянки, можно натереть мозоли на ногах. Самыми первыми в часть прибыли мы из Шымкента, после нас приехали алматинцы, через три дня доставили новобранцев из Костаная.
– Итак, первый день прошел, затем – отбой. А помнишь ли ты подъем, о чем тогда думал?
– Подняли нас в 6 часов, на первый раз после подъема нам дали 5 минут, чтобы одеться. Потом вывели на улицу...
Утром в армии всегда бегают кроссы, и с первой минуты я понял, что мне нужно поработать над своей физической подготовкой. Я не был слабаком, но все-таки нужно было преодолевать лень, привыкать рано вставать. После завтрака начинались занятия. Помню, как в первый раз повезли на стрельбище, предварительно выдав всем оружие.
– А на гражданке стрелять не приходилось?
– Нет, только в армии. Мы выехали на пять дней. Шли дожди, мы жили в палатках. Никто из нас еще ничего не умел, именно там мы поняли, что армия – это школа жизни. А служба шла своим чередом, мы приняли военную присягу. Климат там непривычный, в Мангистау очень холодно и сыро, если появлялась царапина, то она воспалялась и долго не заживала, превращаясь в рану.
А летом зной, жара доходила до 40 градусов. Находясь в карауле, мы обливались водой, и пока проходили периметр, одежда высыхала. Выдерживать трудности помогало сознание долга. Наши предки оставили нам в наследство не просто большую территорию, но и все богатства этой земли, которые мы теперь используем ради нашего блага. Поэтому честь не позволяла нам уклониться от долга защищать и беречь свою Родину.
– Ербол, случай, что произошел с тобой, когда ты нес службу на периметре исправительного учреждения, наверняка стал уже «классикой», и его подробно разбирают на занятиях по боевой подготовке. Давай еще раз вспомним ночь 22 июня 2010 года в Актау.
– Примерно в 5–6 часов недалеко от моего поста № 6 что-то рвануло. Звука не было слышно, в это время рядом всегда проходит поезд, расстояние до железной дороги 50–100 метров. Сразу погас свет. Тут стали стрелять в сторону моего поста, со звоном разбилось стекло, несколько осколков попали мне в лицо. Я присел.
Взглянув вправо, увидел, что несколько осужденных уже выходят из зоны. Незадолго до этого проводился ремонт ограждения, и решетки были укорочены, но никто этого не заметил. У меня было всего-навсего 20 патронов, по 10 в каждом рожке. Кто служил во внутренних войсках, знает, почему у часового в те времена были неполные магазины. Я стрелял из автомата одиночными, но пули не достигали цели, мне пришлось целиться под углом, и прицельному огню мешало ограждение.
Конечно, я растерялся, мне было страшно. Но если бы я поддался своим чувствам, преступники беспрепятственно прошли бы через мой пост. Я вышел из будки, в первом магазине патроны закончились. Когда я выходил, меняя магазин, разглядел одного из осужденных, поднимавшегося ко мне по лестнице. Увидев меня, он спрыгнул на контрольно-следовую полосу. Я выстрелил в него. Он умер там же. Когда он упал, второй уже убегал. Глаза уже немного привыкли к темноте, я выстрелил и попал в него. Видимо, ранил, потому что он упал и громко кричал, мол, меня нужно убить.
Я обернулся влево, почувствовал, что кто-то ходит внизу. Только я повернулся и хотел нажать на курок – не успел, тот выстрелил первым. Стреляли картечью, меня ранило в левую руку, но непонятно было, навылет прошел свинец или застрял. Когда я по ступенькам спустился на периметр, то заметил, что со стороны пятого поста ко мне кто-то бежит. Не знаю, кто это был, хотел выстрелить, а автомат молчит – все патроны вышли. Я решил ретироваться, потому что если я перейду со своего участка на соседний, часовой имеет право выстрелить.
У нас внутренние звонки долго доходят, а если использовать СТС (тревожный сигнал), помощь придет быстрей. Связываться по телефону и докладывать не было времени, поэтому я нажал кнопку СТС.
Потом меня повели в караульное помещение. У меня был шок, от потери крови начался озноб. Начкар спрашивал, сколько их было, я отвечаю: «Много». Как оказалось, на побег решился 21 человек, двоих я убил, одного ранил, составом караула были пойманы еще пять человек. Остальных обнаружили через четыре дня.
Меня вели по периметру, время от времени я терял сознание. Ребята меня поддерживали, один держал справа, второй хотел помочь с левой стороны, но ранение не позволяло – болела сломанная кость. Я на полдороге сказал им, что устал, хочу отдохнуть, они же упорно вели меня в караулку. Потом вообще на руки подняли. В караульном помещении я потерял сознание, не помню, как приехала «скорая», как ехал в больницу. После укола я отключился.
– События, которые разворачивались после этого, свидетельствуют о том, что командование высоко оценило твои действия на посту. В твоей судьбе принимал участие лично главнокомандующий внутренними войсками Руслан
Жаксылыков. Какие чувства ты испытывал в те дни?
– Через год, в июне 2011 года, главнокомандующий внутренними войсками вручил мне ключи от однокомнатной квартиры в Шымкенте. Из его рук я также получил ручные часы.
Первая наша встреча произошла, когда я лежал в госпитале в Астане, мне там сделали операцию. До сих пор помню этот его визит. Я простой солдат, а тут в палате все командование, раньше я мог видеть их только по телевизору.
Тогда я еще сомневался в своих действиях: все ли правильно сделал во время нападения на пост? И только после визита главкома я смог дать правильную оценку своим действиям. А до этого целый месяц мучился сомнениями. Посещение главкома придало мне сил.
После этого в госпиталь отовсюду стали приходить письма от солдат. Были пожелания скорейшего выздоровления, писали свои контакты. Письма поступали со всего Казахстана. Это тоже придавало мне сил. С помощью тех ребят я пошел на поправку. Когда я лежал в больнице в Актау, ко мне приходили однополчане, лица у них были обветренные и загорелые. А я уже дней десять провалялся в больничной палате и по сравнению с ними был «беленьким». Мы смотрели на лица друг на друга и долго смеялись.
До сих пор общаемся с ребятами, несмотря на то что все из разных регионов Казахстана. Один служит в Костанае, другой – в Талдыкоргане, третий – на границе.
– Ербол, сказать, что это событие изменило всю твою жизнь, значит не сказать ничего. И дело, скорее всего, даже не в том, что ты выбрал стезю военного человека...
– Если я был призван в армию 9 декабря 2009 года, через год моя служба должна была закончиться. А для того чтобы остаться на военную службу по контракту, мне необходимо было пройти медкомиссию. Однако врачи меня признали инвалидом II группы: нет 25% легких, перелом кости руки. Тогда мне предоставили выбор – вернуться на гражданку или остаться на военной службе по контракту. Но мне было стыдно в 19 лет называться инвалидом. И вот так, ни с кем из родственников не посоветовавшись, я принял решение служить дальше. Это был мой выбор. Тогда меня поддержал генерал-лейтенант Руслан Жаксылыков, с его помощью я поступил в Военный институт внутренних войск.
Может быть, потом, если будет обострение, мне придется уйти из армии, а пока остаюсь. Командиры всегда говорили, что я должен показывать пример. Вот и показываю: бегаю, подтягиваюсь на перекладине не менее 14 раз. Бегаем вместе с солдатами, тренируем их. Есть много ребят, которые до прихода в армию не занимались бегом, есть те, кто не занимался спортом, но очень много работал физически. Таким в армейской среде поначалу тяжело, вот им и нужна помощь командира.
В ту ночь я решил, что если мне предоставится еще один шанс, то свою жизнь я построю по-другому, буду делать все, чтобы радовать родителей, изменю свое отношение к учебе, ведь к урокам в школе я относился несерьезно, сомневался, что эти знания где-нибудь мне пригодятся. Волею Всевышнего мне выпало родиться во второй раз, начать свою жизнь заново. И я считаю, что с пользой использую предоставленный мне шанс.
После тех событий у меня полностью изменился взгляд на жизнь. Тот бой, длившийся 2–3 минуты, по сравнению со случаями, происходившими на Великой Отечественной войне или в Афганистане, можно сказать, ничто. Там были взрывы, человеческие трагедии, товарищи по оружию погибали на глазах... Слушая эти рассказы, я все представляю по-другому.
Я думаю, что наши предки и старшее поколение были сильнее нас. Мы, сегодняшние, иногда не можем перенести и те небольшие трудности, которые посылает нам судьба. Чтобы пройти испытания достойно, нужно быть образованным, знать о жизни своих предшественников, только тогда можно изменить жизнь к лучшему. Сейчас молодежь увлечена Интернетом, большую часть времени проводит, уткнувшись в телефоны. Мало кто читает книги, недостаточно тех, кто стремится к знаниям.
– Помнишь своих первых командиров?
– Конечно. Самый первый мой взводный – лейтенант Шахан Мурталимов, родом он из Петропавловска, 1989 года рождения, сейчас он капитан, командир роты. Во втором взводе командовал лейтенант Самат Кедеров, он окончил училище в 2009 году; был еще Женис Канаев, 2008 года выпуска. Ротой командовал старший лейтенант Айбек Арыстанбаев, а командиром полка был Жамбыл Кульбаев, сейчас он командует бригадой.
– А младшие командиры?
– Командиром моего отделения был младший сержант Жабаев, 1990 года рождения, имени сейчас не помню, его тогда только назначили. В тот день он был помощником начкара. Начальником караула заступил прапорщик Салауат Умбеткалиев, впоследствии он был награжден орденом «Айбын» ІІІ степени.
– Ну а теперь расскажи о своей семье.
– Нас в семье шестеро – трое братьев и три сестры. Был еще самый старший, 1982 года рождения, но он скончался в шестимесячном возрасте. То есть нас у родителей было семеро. Старший брат и сегодня живет в ауле.
Четверо из моих дедов были участниками Великой Отечественной войны. Двое сложили головы на фронте, а двое вернулись с ранениями. Но они умерли еще до моего рождения. Есть у меня бабушка, ей 95 лет. Она часто с гордостью рассказывала нам о дедушке, который в 18 лет вышел бороться с именитым борцом и уложил его на лопатки. Дед не был борцом, просто физически сильным человеком, как говорится, «күш атасын танымайды» («сила не признает старшинства»). Бабушка говорит, что я похож на него. Но в ауле не было секции борьбы, мы играли в волейбол, футбол, асыки, лянгу, участвовали в кокпаре. А сейчас дважды в год в ауле проводятся соревнования по борьбе.
Я женился, супругу зовут Гульсара. До женитьбы мы с ней дружили около семи лет, до августа прошлого года. Моя жена и я – ровесники независимости. Гульсара, как и я, из простой семьи, из села Екпінді Толебийского района. Окончила биофак, сейчас работает учителем в школе.
– Вот честно, ты счастливый человек?
– У меня есть родители, братья и сестры, есть бабушка. Я счастлив, что они есть у меня, что они воспитали меня таким, какой я есть. С другой стороны, я овладел профессией, у меня есть место работы, есть еще долг. Когда я был солдатом, мне было оказано доверие, мне присвоили офицерское звание. И теперь я должен быть достоин доверия Главы государства и своего народа, должен нести так свою службу, чтобы никому за меня не было стыдно.
Я считаю, что не стоит все время просить у государства, наша Родина и так предоставила нам большие возможности. Приходит время, когда пора спросить себя: а что я могу дать своей стране, народу? Вот такую нужно ставить перед собой задачу, этому я и учу своих солдат. Жизнь человека – это книга, в каждой книге своя история, и жизнь каждого тоже неповторима.
