Без атомной генерации энергопереход не состоится

На 6 октября назначен республиканский референдум, в ходе которого казахстанцы должны будут решить, следует ли в республике строить АЭС. Ситуацию, сложившуюся в стране вокруг атомной энергетики, комментирует глава Ассоциации энергоснабжающих организаций (ЭСО) Сергей Агафонов.

– Сергей Сергеевич, по роду своей деятельности Вы постоянно отслеживаете положение дел в мировой атомной энергетике. Как Вы оценили бы ее перспективы, после того как Германия приняла решение остановить работу своих АЭС?

– Я очень высоко оцениваю эти перспективы. Данный момент вообще можно охарактеризовать как некий ренессанс атомной генерации, поскольку многие страны осознали, что все-таки без атомной энергетики невозможен намечаемый энергопереход, а без эксплуатации действующих и ввода в строй новых АЭС углеродной нейтральности не достичь. И к тем 415 уже действующим атомным энергоблокам в ближайшие годы должны добавиться еще 59 строящихся блоков АЭС. А мировая доля атомной энергетики с текущей «десятины» примерно к 2040 году должна вырасти до 12%. Так что в мире с атомной энергетикой все довольно хорошо. 32 ведущие страны, занимающие ключевые позиции в глобальной экономике, успешно эксплуатируют АЭС. На эти страны приходится наибольшая часть населения Земли и, соответственно, не меньше 75% общемирового ВВП.

Что касается Германии, то ее отказ от атомной энергетики без российского газа выглядит большим и не очень удачным экспериментом по переходу на возобновляемые источники энергии (ВИЭ).

Действительно, по последним данным статистики, Германия достигла 60% ВИЭ в своем энергобалансе, но при этом продолжает импортировать электроэнергию. И одновременно с этим полностью прекратила ее экспорт. Поэтому пока говорить о том, что в Германии этот эксперимент удачен, не приходится, сохраняется зависимость от импорта электроэнергии.

– В Казахстане вопрос строи­тельства атомной электростанции обсуждался начиная с конца 90-х годов, когда впервые начали появляться подобные предложения. И что мешало приступить к этому проекту раньше?

– Да, тема действительно обсуж­далась с конца 90-х, в начале нулевых постоянно к этому вопросу возвращались. Но что способствовало тому, что мы дальше шаг не сделали? Надо все-таки признать, что в республике у значительной части общества сохраняется осторожное отношение к атомной отрасли.

В первую очередь это связано с памятью о действующем в бытность СССР Семипалатинском ядерном испытательном полигоне. К великому сожалению, нам, в отличие от других республик, досталась в наследство не атомная энергетика, а последствия ядерных испытаний. Соответственно, это и повлияло на отношение населения. А еще отсутствие внятной государственной позиции, четко разделяющей создание и испытание оружия массового поражения и атомную энергетику, инновационную точную науку, основная задача которой – создать энергетическую основу для экологически чистой тяжелой индустрии. Это первое. Второе – в 90-е годы промышленные предприятия пребывали в экономическом кризисе, массово банкротились. В этих условиях, конечно, страна не испытывала дефицита электроэнергии, скорее, показатели говорили о профиците. А сейчас, когда в связи с ростом промышленности и, соответственно, энергопотребления мы стали испытывать нехватку электроэнергии, встал вопрос: за счет чего ее закрывать? Тем более что Казахстан взял на себя обязательства по достижению углеродной нейтральности. То есть поставил целью избавиться от необходимости использовать углеродное топливо, прежде всего уголь.

Приведу простой пример, в дополнение к «углеродному следу», который «тянется» за углем. Каж­дая тонна каменного угля содержит примерно 7% радиоактивных веществ. Там есть и уран, и торий. А в пересчете на общий объем сжигаемого в мире угля это 55 тысяч тонн всяческих радиоактивных элементов, которые ежегодно сыпятся нам на голову, вывозятся в золоотвалы. Не просто зола, а именно радиоактивные отходы. Тогда как вся атомная энергетика мира образует примерно 12 тысяч тонн отработанного ядерного топлива в год. И его никто никуда не выбрасывает, отходы АЭС содержатся в специальных защищенных хранилищах, потому что это ценное сырье, которое на 97% перерабатывается, подвергается рециклингу. В этом принципиальная разница.

– Наверное, зольных угольных отходов нужно бояться больше, чем полученных при работе АЭС?

– Выходит так. Поэтому Казахстан и взял на себя обязательство по избавлению от углеродной зависимости, прежде всего от угля, сжигание которого, помимо выбросов в атмосферу СО2, влечет риски, о которых я сказал выше. Но ведь нужно чем-то заместить угольную генерацию, а заместить ее можем лишь атомной генерацией. Я сам большой сторонник ВИЭ, но, к большому сожалению, ветряные генераторы и панели – это для отдаленных отгонов или экологически чистых курортов. Чтоб не тянуть к ним сотни километров металлических проводов… Основным базовым генератором национальной энергетической сис­темы вместо выбывающих мощнос­тей угольных ТЭЦ способна стать только АЭС. С ее помощью мы как в ближайшей, так и в далекой перспективе сможем удовлетворить свои потребности в электроэнергии. Я верю в разумный симбиоз ВИЭ и атомной энергетики.

– Но мы же на бытовом уровне дефицита пока не ощущаем? Что и позволяет противникам атомной энергетики заявлять, мол, в атомной стройке нет никакой нужды.

– Простые люди довольно скоро почувствуют дефицит на своем кошельке, поскольку угольные ТЭЦ с дешевой электроэнергией будут выводиться из эксплуатации, а другие энергоисточники, в том числе и импортная электроэнергия, будут постоянно дорожать. В этих условиях казахстанская промышленность, особенно цветные металлы, чугун и сталь, перестанут быть конкурентоспособными. Особенно после того, как в странах ЕС введут углеродный налог. Развивать далее угольные ТЭЦ станет бессмысленно, в современных условиях нам придется избавляться от углеродной зависимости.

Хватит нам уже засорять нашу атмосферу, экологию и так далее. В настоящее время в энергобалансе республики более 70% генерации приходится на уголь. Ни один банк в мире больше не дает кредитов на развитие угольной генерации.

Сейчас в Казахстане строятся несколько угольных ТЭЦ, но это мера вынужденная, из-за отсутствия других вариантов, доступных в ближайшей и среднесрочной перспективе. Нам надо избавляться от карбоновой зависимости, на пороге – новое время.

– Если казахстанцы в ходе референдума одобрят идею строительства АЭС, сколько энергоблоков и в каких регионах, на Ваш взгляд, необходимо будет построить в будущем для полного решения проблемы надежного обеспечения промышленности страны электроэнергией?

– В моем понимании первая АЭС – это пока только вход, первый шаг в большую атомную энергетику. Таких станций в Казахстане надо как минимум три. Соответственно, одну станцию надо бы построить там, где мы и предполагали – на Балхаше, другую – в Восточно-­Казахстанской области. И еще одну – на западе республики, где, кроме решения проблемы дефицита электроэнергии, АЭС может решить проблему опреснения воды.