Как отметил на вернисаже заместитель директора Национального музея Абай Сатубалдин, знакомство с творчеством этого миниатюриста поможет казах­станцам ближе узнать искусство Ирана, его глубину и особенности.

Культура этой страны богата и самобытна. Но, пожалуй, наибольший интерес представляет иранская живопись, которая воп­лотилась главным образом в форме миниатюры. В ней нет сходства с реальностью, не учитываются истинный размер вещи и ее тень. Она не подчиняется классическим законам живописи. Но есть в ней что-то притягательное и необычное... К примеру, близкие предметы расположены в нижней части работы, а дальние занимают верхнюю часть. В портретах вы не увидите полного сходства: лица показаны в нестандартной форме, часто – наполовину, изредка – со спины.

Чтобы понять страну, нужно понять ее искусство. И с этим утверждением сложно не согла­ситься. Если вам интересно искусство Ирана, вы испытываете легкий трепет при виде ажурной арабской вязи, вам обязательно стоит посетить эту выставку. Помимо работ Бехзада Бозорги, здесь представлены вазы, тарелки, шкатулки, керамика, книги, каллиграфия, ковры, художественное стекло.

Бехзад Бозорги – не только известный художник, но и поэт. Родился он в творческой семье. С ранних лет начал заниматься изоб­разительным искусством, увлечен литературой. Именно творчест­во поэтов Хафиза, Саади, Руми повлия­ло на его увлечение персидской живописью, миниатюрой и поэзией. Очарование его картин соткано из утонченности линий, обилия мелких, тщательно выписанных деталей и яркой палитры. От произведений миниатюриста веет персидской стариной, пряным Востоком. Они изысканны, красивы и необычны. Традиционный стиль, берущий истоки от книжных миниа­тюр, в его творчест­ве причудливо переплетается с авангардными тенденциями.

Искусство миниатюры, достигшее в средние века в странах Ближнего и Среднего Востока небывалых высот, заняло особое место в художественной жизни Ирана. Это живопись без светотени. Изображение строится на основе тончайшего линейного рисунка и сочетания чистых и звучных цветовых пятен. Как и в восточной поэзии, в миниатюре принят обычай повторения широко известных сюжетов и художественных приемов. Вместе с тем она наиболее приближена к реальности.

В экспозиции можно увидеть и образцы каллиграфии, причудливо ложащиеся в замысловатые рисунки. Мир живописи полон тайн и символов. В первую очередь это относится именно к иранскому искусству, символичному по самой своей сути. И Бехзад Бозорги владеет им виртуозно.

Визитная карточка иранского мастера кисти – изумительная образность, в которой преобладает утонченное восприятие красоты жизни, а сами произведения являют образец того, как на плоской поверхности можно объединить цвет и форму для создания ритмического целого.

Достоинства буквенного
письма – его универсальность и динамичность, достоинства иерогли­фического – его образность и компактность. А каллиграммы – некое связующее звено между этими двумя видами письменности. И еще это графическая загадка, стимулирующая образное мышление, развивающая наблюдательность и умение сосредоточиться. Трудную каллиграмму, чтобы никто не прочитал, составить достаточно просто, значительно труднее найти и графически выразить связь между зрительным образом надпи­си и ее содержанием, соблюсти одновременно соответствие стиля и смысла, но Бехзаду Бозорги это удается.