Когда пожилую Факизат Накипову, ветерана труда, проработавшую не один десяток лет в торговле, на торжественных собраниях хвалят за честность и принципиальность, женщина лишь скромно улыбается.

А все окружающие вздыхают с умилением:

– Да, встретить завскладом или товароведа, который еще во времена Советов жил предельно честно, удается нечасто. А наша Факизат Накиповна – образец порядочности…

Однажды на свой день рождения, выпив два бокала шампанского, старушка о своей честности поведала удивительную историю.

– Знаете, девочки, – обратилась она к подружкам-пенсионеркам, – а ведь честной-то меня сделала комбинашка.

Все загорелись любопытством.

– Я еще тогда незамужней была, – рассказала женщина, – жила с мамой в колхозе. Был у нас единственный магазин, «Сельмаг» назывался. Вот и работали мы в нем вдвоем с напарницей. Она – продавцом, а я – товароведом. Ответственная у меня, комсомолки, работа была. В город каждую неделю надо было ездить, товар на складах получать. Документы на него оформлять и следить, чтобы всегда в нашем магазине было достаточно продуктов и всякого ширпотреба.

Одежду хорошую, модную, получить с центрального склада получалось нечасто. Но уж если удавалось, то народу она не доставалась. Мы с подругой брали себе по платьицу-пальтишку и еще оставляли жене председателя колхоза самое лучшее. Хорошим знакомым продавали что-то. А народ у нас видел только фуфайки, шапки-ушанки, байковые халаты да войлочные ботинки.

Перед майскими праздниками, а было это в начале 1960-х, кладовщица базы выдала мне несколько коробок особенного какого-то товара, прошептав при этом: «Страшный дефицит, сама увидишь…» И я, довольная, поехала на колхозном грузовике домой.

Одежда дефицитная оказалась умопомрачительной красоты шелковыми кофточками со штанишками и тоненькими сарафанчиками в цветочек и горошек. Мы с подругой с горящими от волнения глазами долго примеряли весь этот шик в кладовке. Но немного неприличным он нам показался. С другой стороны, раз такое продают, значит, в городе уже носят. Все поделили, как всегда. Себе, жене председателя, сестре парторга...

Когда для меня председатель колхоза на следующий день привез из города пригласительный билет на областное комсомольское собрание «с танцами и буфетом», я жутко обрадовалась. Будет куда надеть обновки. В назначенный день нарядилась. Надела кофточку от костюмчика со штанами. Сарафанчик же выбрала самый яркий, в голубой и розовый горошек. А еще у меня были припасены чулки с поясом.

На улице была грязь, поэтому обулась в калоши, а в авоську закинула туфли. Пошла к цент­ральной дороге, чтобы сесть на проходящий рейсовый автобус. Пока шла по аулу, все люди меня обсуждали, не скрывая удивления. Смотрите, мол, какое-то кружево у нашей модницы повсюду торчит. Наверное, снова взяла себе все самое лучшее. А я, глупая, шла важно и медленно, как пава.

В холле городского ДК, когда я туда входила, уже звучала музыка. Важно прошла к гардеробной, сняла калоши, подала их гардеробщице. Вдруг все вокруг меня замерли, а потом комсорг мясокомбината, дама скандальная и прямая, как взвизгнет:

– Девушка, вы что себе позволяете?! Прийти в приличное общество в наборе нижнего белья!

Я как была в туфлях, даже калоши обратно попросить не успела, кинулась вон из помещения. Следом – дружный хохот, свист и крики: «Ну и насмешила, деревня».

Делать нечего, бегом через три квартала припустила к дальней городской родственнице. Надо ж разобраться, что к чему. Тетя объяснила мне, что нарядилась я в блузу от пижамы и комбинацию, которую положено носить под платьем, а не поверх другой одежды.

Ревела я три дня от досады. И после весь колхоз звал меня, пока не вышла замуж и не уехала в другое место, Комбинашкой. Но зато все без исключения товары с того злополучного дня я сразу выкладывала на прилавки, едва доставив их со складов. Честность мне, получается, привита самым неожиданным образом...