Женский взгляд

Мы проходим досмотр, оставляем смартфоны и украшения на КПП, получаем временные пропуски и, минуя ворота, оказываемся в другом измерении, в котором живут по своим правилам.

«Я самая обаятельная и привлекательная…»

Айнуре 38 лет. В колонию она попала три года назад по 106-й статье УК РК за убийство человека.

– Он был другом моего мужа, часто заходил к нам. И все время меня критиковал. Науськивал мужа против меня, оскорблял, унижал. И я не выдержала… – она рассказывает о событиях прошедших дней уже спокойно.

– У вас есть дети? – спрашиваю я ее осторожно.

– Есть. Дочка, – отвечает она, и от ее спокойствия не остается и следа. Женщина начинает плакать.

…Когда-то у нее была семья, но с мужем не «срослось», и она уехала с ребенком в столицу за лучшей долей и в поисках счастья. В большом городе все-таки шансов больше, думала она. Столица активно застраивалась, Айнур без труда устроилась в одну из многочисленных строительных фирм. Работы никакой не боялась, мечтала накопить денег. Вскоре там же познакомилась с мужчиной. Он оказывал ей знаки внимания, а потом они начали вместе жить, снимали жилье, но отношения официально не регистрировали.

Мужчина был рукастый, но к спиртному оказался неравнодушен. Поначалу она пыталась его облагоразумить, отучить от алкоголя, но незаметно пристрастилась сама. Родные уговаривали уйти от этого мужчины: сестры ругали, мама плакала. Но Айнур была непоколебима, ведь они так любят друг друга, думала она. И вместе с любимым уверенно шла ко дну.

К ним нередко захаживали его друзья, коллеги. Обычно это были посиделки с обилием горячительных напитков. Один из друзей бывал чаще других. С самого начала он выбрал позицию критика и каждый раз обрушивал на нее поток негатива. Он высмеивал ее манеру говорить, одежду, ее блюда, говорил при ней и в приватной беседе ее сожителю нелицеприятные слова про Айнур. Наслушавшись советов «друга», тот начинал унижать и оскорблять ее.

В один из таких вечеров все закончилось дракой. Мужчины серьезно помяли друг другу бока. Испугавшись последствий, сожитель умолял спасти его от тюрьмы: «Ты – женщина, у тебя есть несовершеннолетний ребенок, ранее не была судима, тебя даже не осудят, отделаешься штрафом». Чтобы спасти любимого, Айнур взяла всю вину на себя. Судом ей было назначено наказание в виде ограничения свободы на три года за нанесение тяжких телесных повреждений.

Родные снова начали говорить ей, что с таким человеком жить не надо, что ни к чему хорошему это не приведет. Но кого будет слушать женщина, которая влюблена?

И Айнур продолжала жить с мужчиной, который, не колеб­лясь ни минуты, переложил на нее ответственность за свой поступок. К слову, тот «друг» продолжал ходить к ним в гос­ти и так же поливать грязью Айнур, а ее возлюбленный и не думал защитить свою женщину от словесных нападок чужого мужчины.

Срок ограничения свободы уже подходил к концу, когда очередное застолье закончилось трагически. Снова пришел тот друг и, приняв на грудь, в который раз начал унижать Айнур. Сожитель молчал и даже поддакивал. Злость, подогреваемая алкоголем, сделала свое дело. Разъ­яренная женщина избила оскорблявшего ее мужчину так, что от полученных травм он через несколько дней скончался.

– Вы били его чем-то? Ножом? Табуреткой? – интересуюсь я не из праздного любопытства, а потому что не могу представить себе, как эта хрупкая женщина могла забить мужчину до смерти.

– Нет. Только руками и ногами, – отвечает она. Увидев мой изумленный взгляд, добавляет:

– Я была очень зла на него и на своего мужа тоже.

Мы нередко читаем в новостях, что преступление было совершено «в состоянии аффекта». Так вот, теперь я представляю себе примерно, какое это состоя­ние, когда слабая с виду женщина может избить мужчину до смерти. Конечно, в этот раз суд вынес другой приговор, весьма суровый, по статье 106 части 3.

Пока Айнур находится в колонии, ее дочка вышла замуж, и у нее родилась своя дочь.

– Мечтаю выйти отсюда. Увидеть внучку хочу. Конечно, я очень сожалею о произошедшем, – говорит Айнур.

До момента, когда она сможет подать прошение об условно-досрочном освобождении и, возможно, выйти на свободу, осталось два месяца, она очень надеется на положительное решение.

Еще она рассказывает, как в первое время от нее отвернулись родные, мама уже умерла.

– Думала, что они меня не прос­тят, ведь предупреждали и просили уйти от него. Мама не раз говорила, что добра не будет от него. Здесь мне очень помогла психолог Мария Олейник. Она дает нам тесты, вопросы разные, отвечая на которые, больше узнаешь себя. Еще мне нравятся мотивационные аффирмации,  – делится молодая женщина.

В колонии трудятся два штатных психолога, они проводят постоянную работу с осужденными. Кроме того, приходят теологи, помогая тем, кто нашел успокое­ние в религии, не заблудиться на пути к свету веры.

Родные сестры и братья не оставили ее в беде. Они позаботились о ее дочери, приезжают и сюда, в колонию, простив сестру, ждут ее домой.

– Это дает мне силы. Я знаю, что меня любят, ждут дома. Мечтаю на свободе начать свой бизнес, ведь я очень хорошо шью, умею готовить, – продолжает Айнур.

– Мы поощряем, когда заключенные налаживают социально полезные контакты, то есть общаются с родными. Если из-за разных обстоятельств связь была утеряна, помогаем восстановить ее, – отмечает Диа­на Омарова, начальник воспитательного отдела учреждения.

Длинные волосы, большие глаза, тонкая талия, аккуратный нос с еле приметной горбинкой – Айнур настоящая красавица. Глядя на нее, невольно подумалось, что, люби она себя больше, не связывалась бы с недостойным ее человеком. Или если бы пос­ле первого случая она обратилась к толковым специалистам, психологам, то второго, трагического раза, может, и не было бы.

Любить и ценить себя не за что-то, а просто по факту существования, не позволять никому обесценивать тебя и твои достижения, не терпеть ни дня никаких оскорблений, насилия в любой форме, уметь защитить себя и личные границы, не переходя за рамки закона, – вот, пожалуй, главные вещи, которым родители должны научить своих детей любого пола. Такой вывод я сделала после разговора с Айнур.

Прощаясь, я пожелала ей, чтобы мечта ее обязательно сбылась. Право на веру в лучшее должно быть у всех.

Неверный ход

Мереке, 23 года. Черные глаза, живой взгляд, спортивное телосложение – студентка вуза, по­думала бы я, увидев ее на улице. И почти угадала бы.

В колонию она попала, когда ей было 20 лет, будучи на 4-м курсе хорошего вуза. Причем по непростой статье 297 части 3 – «Незаконные изготовление, переработка, приобретение, хранение, перевозка в целях сбыта, пересылка либо сбыт наркотических средств, психотропных веществ, их аналогов».

В одном небольшом городе Казахстана жила обычная среднестатистическая семья: родители, пятеро детей. Старшая дочь поступила в университет, младшие учились в школе. Как гром среди бела дня прозвучал диагноз отца: онкология. Лечение, операции, химиотерапия. Врачи разводили руками, в зарубежных же клиниках обещали помочь, но за кругленькую сумму, которой у семьи не было.

Старшая дочь искала способ заработать, причем быстро и много. Вступила в телеграм-канал по поиску работы в своем городе. Там же увидела объявление о том, что набирают в команду студентов. Написала автору объявления, он, задав несколько стандарт­ных вопросов, сказал, что она подходит. Но это не была работа в классическом виде, не нужно было ходить в офис. По заданию своих шефов, с которыми она общалась исключительно онлайн и не видела в реальной жизни, Мереке находила небольшие посылки в разных частях города и отвозила их по адресам.

– Ты не догадывалась, что в этих посылках? – спрашиваю я ее.

– Догадывалась, даже спросила. Мне сказали, что ничего противозаконного, что это просто курительные смеси, – оправдывается Мереке.

По заданию же «начальства» она поехала в другой город страны, чтобы оттуда привезти очередную партию «курительных смесей».

– Вот тогда я уже поняла, что завязла по уши, что нужно уходить с такой работы, потому что наказание за нее очень суровое, я прочитала в Интернете, – вспоминает девушка.

Однако на ее заявление о том, что больше она не будет трудиться на них, «руководство» отреагировало неадекватно. Со слов Мереке, ей начали присылать фотографии ее младших сестер, угрожая расправой над ними.

– Я думала над тем, куда могу сбежать, как уйти, но так, чтобы не навредить своим родным. И не могла ничего придумать, а потом за мной пришли, – говорит Мереке.

Ее навещает мама, привозит передачи, вздыхает, плачет.

– Больше всего было стыдно перед мамой за то, что ее подвела, она ведь очень уважаемый человек в городе, педагог с многолетним стажем, – едва сдерживает слезы девушка.

Мереке много читает, она книголюб.

– Нравится классика, недавно перечитала «Отверженные» Виктора Гюго, еще люблю современную фантастику, – раскрывается собеседница.

К слову, в колонии действует проект «Чтение без границ». Женщины читают книги, потом специальная комиссия присуждает им разные виды поощрений.

Ей дали 10 лет. Три из них уже прошли. Осталось еще семь. Если повезет, она сможет выйти на свободу, когда ей будет 30 или около того. В принципе, можно начать новую жизнь с чистого листа, все плохое забыть. Конечно, для этого нужны сила воли, терпение, стойкость и поддерж­ка родных. Но самое главное – большое желание изменить реальность.

Зеркала души

Колония находится в паре километров от поселка Коксун в селе Северное. Учреждение свою историю начало в 1937 году как мужская исправительно-трудовая колония. Тогда сюда со всех концов большой страны свозили политических заключенных: врачей, учителей, писателей, художников, ученых, музыкантов...

Вырванные с корнем из прежней жизни лучшие умы, представители интеллигенции, коротали век в далеком ауле Северное в центре Казахстана за колючей проволокой. Их руками построена большая часть зданий в Коксуне. Крепко стоит, например, столовая в центре поселка. Ни один кирпич не упал, не треснул фундамент, не просели стены. Здание стоит, словно желая как можно дольше прожить, чтобы напоминать всем живым о тех, кто его строил и в каких условиях.

Все обитательницы колонии одеты в специальную робу, правила такие – наряжаться нельзя. Одинаковая одежда, отсутствие украшений, из аксессуаров разве что резинки для волос, ровный ряд кроватей, застеленных белоснежными простынями…

На первый взгляд, да и на второй тоже, бытовые условия неплохие, насколько это возможно в подобных местах. Но общая спальня, общая сушилка, кухня на всех с чайниками в ряд, тумбочки, как в больницах, ни на минуту не дают забыть о том, что это казенный дом. На сегодня в колонии отбывают наказание свыше 400 женщин в возрасте от 18 до 70 лет.

Конечно, эти женщины наказаны, потому что преступили закон, и проводят здесь свои дни по решению суда. От тяжести некоторых статей, по которым отбывают наказание дамы, мурашки по коже: расчленение, убийство, хищение, мошенничество и далее по списку весь Уголовный кодекс РК.

...Осмотрев спальню, выходим во двор: кошка нежится на солнышке.

– А разве можно животных держать здесь?

– Нет, содержание животных запрещено. Мы выгоняем, принимаем меры, но они возвращаются. Женская суть никуда не девается, им хочется о ком-то заботиться, наверное, это инстинкт, – говорит Диана Омарова, сопровождавшая нас.

На территории ни соринки: осуж­денные убирают, подметают, чистят, моют. Готовят женщины тоже для себя сами, на кухне работает команда, сформированная из заключенных. Как мы уже отметили, одеты женщины в специальную одежду темных цветов, обувь также должна быть неброских оттенков, яркие цвета запрещены.

Еще я заметила, что у всех поч­ти одинаковый взгляд, он как будто устремлен внутрь себя. Словно, только оказавшись здесь, они смогли увидеть себя, заглянуть внутрь, и теперь это отражают их глаза, которые, как известно, зеркала души.

Любить себя, выбирать себя, думать о себе нас учат сегодня все: коучи, психологи и другие специалисты по личностному развитию, вторят им подруги, сест­ры. И этому сложно возразить после увиденного и услышанного в колонии.

У каждой, кто оказался по ту сторону забора, конечно, своя история и своя трагедия. Но объединяет их, наверное, одно – сбой в матрице системы самой жизни. Женщина изначально ведь имеет созидательное начало, является проводником новой жизни. Но где-то по разным причинам происходит сбой, и система выходит из строя, начиная разрушать все вокруг, а прежде всего себя.

…Громко лязгает ключами конвоир. Железные двери открываются грохоча, звеня, скрипя. Сдаем пропуски, получаю свои украшения. Выходим на улицу:
«Ууууфф!» – непроизвольно и дружно произносим мы с фотографом.

Вдыхаю воздух всей грудью, греюсь на солнышке. И отмечаю про себя, что там, на территории колонии, было ощущение, что день несолнечный, что небо затянуто серыми тучами. Хотя небо и за забором, и за его пределами, конечно же, одно. Возможно, такое ощущение было из-за того, что аура внутри очень непростая, тяжелая. Словно слезы отчаяния, тяжесть горя, аккумулированные в одном месте, собрав воедино всю боль, страх, злость, развесили их полотном над колонией, и оттого тяжесть невидимая, но вполне весомая.

Мы ждем машину, которая отвезет нас в город, чтобы оттуда на поезде уехать домой. И за несколько минут ожидания я осознаю точно и навсегда – счастье в простых вещах. Оно не измеряется ни блеском помпезности, ни кучками денег и даже славой. Счастье – это когда ты здоров, свободен и рядом есть близкие.

Все, что кажется большой проб­лемой в обычной жизни, за железными воротами становится микроскопическим, и ты пересматриваешь свою жизнь, словно увидев ее в замочную скважину, даже если ты оказался там всего на несколько часов, только с подорожной по казенной надобности, и вышел оттуда в тот же день.