Зимняя симфония танца
1001
Анна НЕГИНА
В качестве доброго волшебника выступил легендарный Юрий Григорович, подаривший к Новому году театру уже третий свой спектакль. Мэтр, как он сам признался, остался доволен работой наших артистов, своих ассистентов – заслуженного артиста РФ Руслана Пронина и Оксаны Цветницкой, готовивших труппу к премьере, слаженностью всех служб.
На генеральной репетиции он не очень строжился, но все-таки, обращаясь к танцовщикам, повторял: «Слушайте музыку!» И это принципиально важно для Григоровича, который так писал о рождении замысла этого балета: «…я мечтал о воплощении «Щелкунчика» именно Чайковского, я хотел выразить свое, личное понимание его гениальной музыки. Хотел найти ей пластический и театральный эквивалент, способный раскрыть не мои общие идеи, а мое субъективное ее восприятие, ее мир, мною пережитый и осмысленный через танец. Говоря иначе, я решил всецело довериться композитору, его партитуре. И потому после премьеры мог сказать: я просто слушал музыку и шел за ней». Музыка поистине сказочная: хрустальный звон челесты, мягкое соло флейты, переливы арфы, торжествующие звуки трубы, густой тембр английского рожка и неожиданно появляющийся хор нежных детских голосов (руководитель хора – Алтынганым Ахметова).
На вопросы дотошных журналистов о философском подтексте сказки Юрий Николаевич, коротко пересказывая либретто (его каждый волен трактовать по-своему), добавлял, что именно музыка Чайковского смягчает мистику Гофмана, придает ей славянский акцент. Дирижировал оркестром в день премьеры, 25 декабря, приглашенный из Большого театра заслуженный артист России Павел Сорокин, а на всех последующих спектаклях за пультом стоял заслуженный деятель РК Айдар Абжаханов. Наш гость потрясен и столицей (он здесь впервые), и театром, хвалил музыкантов, которые работают с огромным желанием, профессионализм балетной труппы.
Так же, как «Спящая красавица» и «Спартак», «Щелкунчик» в точности повторяет спектакль, поставленный в Большом театре народным художником СССР, лауреатом Ленинской и Государственной премий Симоном Вирсаладзе (1908–1989), которого Юрий Григорович по праву называет своим соавтором. Как писал известный балетный критик Б. Львов-Анохин, Вирсаладзе создает оформление простое и изысканное, столь же «симфонически» сложное и единое, как и танцевальное действие. Им найден замечательный образ все время меняющейся сказочной елки, то таинственно темной, то серебристой, заснеженной, то волшебно розоватой. В линиях и цвете костюмов сказочное великолепие словно смягчается тонкой иронией, юмором. Перед нами возникает зрелище сказочное, великолепное, но лишенное балетной сусальности и красивости. Удивительно, что в 1966 году, когда не было и в помине компьютерных технологий, этот выдающийся сценограф заставил елку не просто меняться – расти на глазах, а игрушки на ее ветках – раскачиваться в такт музыке.
Художник по восстановлению или, точнее сказать, по воссозданию сценического оформления балетов Григоровича Михаил Сапожников начинал работать с Вирсаладзе, поэтому понимает все тонкости его живописных приемов и методов.
Вирсаладзе создавал и костюмы, за точное воспроизведение которых сегодня отвечают Людмила Иус и Елена Нецветаева-Долгалева. Как вспоминает М. Сапожников, его учитель говорил: «Я не одеваю артистов – я одеваю танец». И значит, речь идет о целостной художественной концепции спектакля, которую определяют музыка и хореография.
А хореография Григоровича сложная и разноплановая. В спектакле органично соседствуют танцы классический и характерный, причем последний – в кукольном, «механическом» варианте, а также стилизация немецкого «гроссфатера» и сцены с Дроссельмейером (Бауржан Мекембаев), наделенным необычной пластикой – то резкими острыми движениями, то зловеще-вкрадчивыми. А как выразительны и смешны проходы гостей! Каждый со своим характером: тут и кумушки-сплетницы, и франты, и нетерпеливые девчонки, «деревянные» от важности и смущения мальчишки, их церемонные матушки, молодая красотка-жена и не поспевающий за ней старый муж-толстяк… Потом в танцах на елке у Штальбаумов эти характеры сохраняются.
Это, можно сказать, фирменный знак Григоровича: кордебалет у него не просто работает «в полную ногу», но и никогда не предстает безликой массой – каждый исполняет свою роль. И перед артистами, например, танцующими в первом акте вальс снежных хлопьев, стоит сложнейшая задача: изображая вихревое кружение снежинок, держать рисунок танца, стремительно выстраивая четкие линии и так же быстро «рассыпая» их.
Вальс цветов из второго акта – это апофеоз, кульминация счастливого сна героини, где есть все атрибуты венчания: свечи, фата, настоящий бал с прекрасными юношами и словно летящими девушками в воздушных нарядах… Сцена грандиозная, захватывающая зрителя размахом и вместе с тем высокой поэтичностью. И артисты кордебалета Astana Opera уверенно справляются с трудностями.
Но самая сложная партия, конечно, главная женская – Мари. В постановке Григоровича ее исполняет одна солистка, хотя некоторые балетмейстеры ее делят: Мари-девочку танцует одна, а Мари-невесту – другая балерина. Здесь нужно показать и взросление души, переход из детства в юность и при этом продемонстрировать высокое профессиональное мастерство. В женской вариации хореограф сочинил такие «кружева» шагов для солистки, что даже у не посвященной в тонкости хореографии публики дух захватывает. Заслуженный деятель РК Мадина Басбаева, которую Юрий Григорович поставил на первый премьерный спектакль, вполне оправдала высокое доверие. А вместе с прекрасным Принцем – Бахтияром Адамжаном они создали вдохновенный дуэт, порадовавший зрителей чистым исполнением сложных поддержек.
Очень эффектны у Григоровича и танцы кукол. В первом акте из-за ширмы Дроссельмейер выносит Арлекина (Жакшылык Толобаев) и Коломбину (Назерке Аймухаметова), чьи движения настолько «деревянны», что местами закрадывается мысль, а не кукла ли это в самом деле? В отличие от них рыжие Черт (Бостан Кожабеков) и Чертовка (Сэйка Тоносаки) – мягкие игрушки, они лихо крутят чертово колесо и так же быстро прячутся за ширму фокусника.
Кажущаяся «детскость» танцев не скрывает их технической сложности. Испанцы – Диана Батырова и Серик Накыспеков – легко выдают сумасшедший темп, индийцы – Айша Калдыбекова и Сунгат Кыдырбай – медленно и томно выплетают сложный орнамент рук и ног, удивляют поддержкой, при которой партнер с застывшей в скульптурной позе на его согнутой в колене ноге балериной медленно делает круг.
Неизменно вызывает аплодисменты и комичный китайский танец, позволяющий солисту (Арман Уразов) показать виртуозную прыжковую технику, а солистке (Айжан Кажыбаева) «аккомпанировать» ему тоже уморительными легкими прыжками и быстрым покачиванием головы, который в обиходе так и называется – «китайский болванчик».
Русского трепака задорно отплясывают Елена Семенова и Эльдар Сарсенбаев, а в галантном французском танце манерность пастушки и пастушка иронично передают Саая Айдыс и Азамат Жанкабаев.
После премьеры зрители живо делились впечатлениями. Взрослые грустили и радовались, вспоминая детство, родительский дом и обязательную елку. Детей захватила сказочная атмосфера спектакля, его оживления и превращения. Кто-то в шутку посетовал на то, что все хорошее так быстро кончается. И действительно, двухчасовое представление смотрится на одном дыхании. Наверное, это самая главная и высокая оценка, ведь когда хочется остановить прекрасное мгновенье, значит ты точно видишь настоящее произведение искусства.
На генеральной репетиции он не очень строжился, но все-таки, обращаясь к танцовщикам, повторял: «Слушайте музыку!» И это принципиально важно для Григоровича, который так писал о рождении замысла этого балета: «…я мечтал о воплощении «Щелкунчика» именно Чайковского, я хотел выразить свое, личное понимание его гениальной музыки. Хотел найти ей пластический и театральный эквивалент, способный раскрыть не мои общие идеи, а мое субъективное ее восприятие, ее мир, мною пережитый и осмысленный через танец. Говоря иначе, я решил всецело довериться композитору, его партитуре. И потому после премьеры мог сказать: я просто слушал музыку и шел за ней». Музыка поистине сказочная: хрустальный звон челесты, мягкое соло флейты, переливы арфы, торжествующие звуки трубы, густой тембр английского рожка и неожиданно появляющийся хор нежных детских голосов (руководитель хора – Алтынганым Ахметова).
На вопросы дотошных журналистов о философском подтексте сказки Юрий Николаевич, коротко пересказывая либретто (его каждый волен трактовать по-своему), добавлял, что именно музыка Чайковского смягчает мистику Гофмана, придает ей славянский акцент. Дирижировал оркестром в день премьеры, 25 декабря, приглашенный из Большого театра заслуженный артист России Павел Сорокин, а на всех последующих спектаклях за пультом стоял заслуженный деятель РК Айдар Абжаханов. Наш гость потрясен и столицей (он здесь впервые), и театром, хвалил музыкантов, которые работают с огромным желанием, профессионализм балетной труппы.
Так же, как «Спящая красавица» и «Спартак», «Щелкунчик» в точности повторяет спектакль, поставленный в Большом театре народным художником СССР, лауреатом Ленинской и Государственной премий Симоном Вирсаладзе (1908–1989), которого Юрий Григорович по праву называет своим соавтором. Как писал известный балетный критик Б. Львов-Анохин, Вирсаладзе создает оформление простое и изысканное, столь же «симфонически» сложное и единое, как и танцевальное действие. Им найден замечательный образ все время меняющейся сказочной елки, то таинственно темной, то серебристой, заснеженной, то волшебно розоватой. В линиях и цвете костюмов сказочное великолепие словно смягчается тонкой иронией, юмором. Перед нами возникает зрелище сказочное, великолепное, но лишенное балетной сусальности и красивости. Удивительно, что в 1966 году, когда не было и в помине компьютерных технологий, этот выдающийся сценограф заставил елку не просто меняться – расти на глазах, а игрушки на ее ветках – раскачиваться в такт музыке.
Художник по восстановлению или, точнее сказать, по воссозданию сценического оформления балетов Григоровича Михаил Сапожников начинал работать с Вирсаладзе, поэтому понимает все тонкости его живописных приемов и методов.
Вирсаладзе создавал и костюмы, за точное воспроизведение которых сегодня отвечают Людмила Иус и Елена Нецветаева-Долгалева. Как вспоминает М. Сапожников, его учитель говорил: «Я не одеваю артистов – я одеваю танец». И значит, речь идет о целостной художественной концепции спектакля, которую определяют музыка и хореография.
А хореография Григоровича сложная и разноплановая. В спектакле органично соседствуют танцы классический и характерный, причем последний – в кукольном, «механическом» варианте, а также стилизация немецкого «гроссфатера» и сцены с Дроссельмейером (Бауржан Мекембаев), наделенным необычной пластикой – то резкими острыми движениями, то зловеще-вкрадчивыми. А как выразительны и смешны проходы гостей! Каждый со своим характером: тут и кумушки-сплетницы, и франты, и нетерпеливые девчонки, «деревянные» от важности и смущения мальчишки, их церемонные матушки, молодая красотка-жена и не поспевающий за ней старый муж-толстяк… Потом в танцах на елке у Штальбаумов эти характеры сохраняются.
Это, можно сказать, фирменный знак Григоровича: кордебалет у него не просто работает «в полную ногу», но и никогда не предстает безликой массой – каждый исполняет свою роль. И перед артистами, например, танцующими в первом акте вальс снежных хлопьев, стоит сложнейшая задача: изображая вихревое кружение снежинок, держать рисунок танца, стремительно выстраивая четкие линии и так же быстро «рассыпая» их.
Вальс цветов из второго акта – это апофеоз, кульминация счастливого сна героини, где есть все атрибуты венчания: свечи, фата, настоящий бал с прекрасными юношами и словно летящими девушками в воздушных нарядах… Сцена грандиозная, захватывающая зрителя размахом и вместе с тем высокой поэтичностью. И артисты кордебалета Astana Opera уверенно справляются с трудностями.
Но самая сложная партия, конечно, главная женская – Мари. В постановке Григоровича ее исполняет одна солистка, хотя некоторые балетмейстеры ее делят: Мари-девочку танцует одна, а Мари-невесту – другая балерина. Здесь нужно показать и взросление души, переход из детства в юность и при этом продемонстрировать высокое профессиональное мастерство. В женской вариации хореограф сочинил такие «кружева» шагов для солистки, что даже у не посвященной в тонкости хореографии публики дух захватывает. Заслуженный деятель РК Мадина Басбаева, которую Юрий Григорович поставил на первый премьерный спектакль, вполне оправдала высокое доверие. А вместе с прекрасным Принцем – Бахтияром Адамжаном они создали вдохновенный дуэт, порадовавший зрителей чистым исполнением сложных поддержек.
Очень эффектны у Григоровича и танцы кукол. В первом акте из-за ширмы Дроссельмейер выносит Арлекина (Жакшылык Толобаев) и Коломбину (Назерке Аймухаметова), чьи движения настолько «деревянны», что местами закрадывается мысль, а не кукла ли это в самом деле? В отличие от них рыжие Черт (Бостан Кожабеков) и Чертовка (Сэйка Тоносаки) – мягкие игрушки, они лихо крутят чертово колесо и так же быстро прячутся за ширму фокусника.
Кажущаяся «детскость» танцев не скрывает их технической сложности. Испанцы – Диана Батырова и Серик Накыспеков – легко выдают сумасшедший темп, индийцы – Айша Калдыбекова и Сунгат Кыдырбай – медленно и томно выплетают сложный орнамент рук и ног, удивляют поддержкой, при которой партнер с застывшей в скульптурной позе на его согнутой в колене ноге балериной медленно делает круг.
Неизменно вызывает аплодисменты и комичный китайский танец, позволяющий солисту (Арман Уразов) показать виртуозную прыжковую технику, а солистке (Айжан Кажыбаева) «аккомпанировать» ему тоже уморительными легкими прыжками и быстрым покачиванием головы, который в обиходе так и называется – «китайский болванчик».
Русского трепака задорно отплясывают Елена Семенова и Эльдар Сарсенбаев, а в галантном французском танце манерность пастушки и пастушка иронично передают Саая Айдыс и Азамат Жанкабаев.
После премьеры зрители живо делились впечатлениями. Взрослые грустили и радовались, вспоминая детство, родительский дом и обязательную елку. Детей захватила сказочная атмосфера спектакля, его оживления и превращения. Кто-то в шутку посетовал на то, что все хорошее так быстро кончается. И действительно, двухчасовое представление смотрится на одном дыхании. Наверное, это самая главная и высокая оценка, ведь когда хочется остановить прекрасное мгновенье, значит ты точно видишь настоящее произведение искусства.
