Новодел на развалинах Отрара

Шахристан, являющийся центральной частью городища Отрар, сегодня напоминает стройплощадку. Десятки рабочих месят раствор, заливают бетон и кладут кирпичи, возводя современные постройки и поднимая стены на остатках древних фундаментов. Разве что тяжелой техники здесь нет, а так присутст­вуют все атрибуты нас­тоящей стройки.

Происходит все это на территории одного из самых выдающихся памятников истории и археологии Казахстана, включенного в предварительный список Всемирного культурного наследия ЮНЕСКО. Это уже само по себе противоречит Закону РК «Об охране и использовании объектов историко-культурного наследия», который запрещает проведение работ, способных привести к изменению облика памятника.

Мухтар Кожа, доктор исторических наук, профессор МКТУ им. Х. А. Яссауи, говорит, что городище, изучению которого он посвятил не одно десятилетие, сегодня не узнать. На входе появились арка и стена из современного кирпича, которых отродясь здесь не было. Кроме входного комплекса, на территории рабада настроили беседок и прочих конст­рукций, причем без проведения обязательных в таких случаях археологических исследований.

– Во время работы экспедиции ЮНЕСКО я копал эту баню, – Мухтар Кожа в ходе импровизированной экскурсии предлагает сделать первую остановку. – В начале нулевых годов ЮНЕСКО­ реализовало на городище проект, финансируемый правительством Японии. Эксперты ЮНЕСКО приняли тогда решение оставить объект в первозданном виде, поскольку он возведен из обожженных кирпичей. Сверху положили один ряд квадратных кирпичей, так называемый жерт­венный слой. Кирпичи по форме и размеру соответствовали средневековым.

При такой консервации остатки древних строений сохраняют свою аутентичность и не разрушаются под воздействием атмосферных осадков. Местами сохранившаяся кладка бани достигает 10 рядов, и верхний защитный ряд позволяет сбоку хорошо видеть, как строили в древности.

Сегодня над городской средневековой баней воздвигнут навес, явно диссонирующий с историческим ландшафтом. Его конструкция с мощным фундаментом настолько громоздка, что может продавить все культурные слои, которые находятся под ним и еще не исследованы. Оторопь берет и от вида крепостной стены, в прошлом году выстроенной рядом с юго-западными воротами, через которые жители Отрара заезжали в город. Несколько сот метров стены утыканы деревянным частоколом.

Мухтар Кожа утверждает, что при проведении раскопок таких кольев не было обнаружено. Значит, это чья-то фантазия, которая к тому же может спровоцировать разрушение стены. Не было и построек из жженого кирпича, из которого сейчас соо­ружается дом гончара, и еще ряд зданий вдоль центральной улицы, которая вела от ворот до центральной площади города.

– Древние стены вот этих пост­роек, расположенных при входе в город, остались на уровне 20–30 сантиметров, – Мухтар Кожа комментирует картину, которая предстает сразу же за въездными воротами. – У меня есть фотография, какими мы их обнаружили в ходе проведения раскопок на этом участке, так что можно сравнить. Вот старая обжигательная печь, а вот – стены дома гончара из сырца. Обожженного кирпича здесь и в помине не было.

Теперь – есть. Обыкновенный прямоугольный современный кирпич навален огромными кучами. Из него возводят здания высотой под два метра с высокими и широкими окнами. Ученый настаивает, что такие постройки не имеют ничего общего со средневековьем, а значит, и с реставрацией.

Никто не знает, такими ли были стены, как их пытаются сейчас преподнести специалис­ты «Казреставрации», увлекшиеся строи­тельством.

– Стены не могут быть другими, стены есть стены, они везде одинаковы, – не видит повода для дискуссии заместитель директора Отрарского музея-заповедника Серик Ахылбек, являющийся автором концепции по археологическому исследованию, реставрации и консервации объектов городища Отрар. – Это реконструкция, все должно быть укреплено. Тогда был сырец, но он недолговечен. Мы строим из жженого кирпича. Это не оригинал, мы не экспонируем дом гончара, мы его как реконструкцию подаем. Снаружи будет обмазка глиной под старину, а сам остов конструкции – из жженого кирпича, чтобы здание стояло. Это как экспозиционное помещение, а внутренний интерьер останется таким же, как его раскопали археологи.

Ученые настаивают, что такие сооружения в корне меняют влажностный и температурный режим под постройкой и оказывают нагрузку на культурный слой, что может привести к деформации оставшихся там строений и артефактов. А ведь именно в этом месте в 80-е годы прошлого столетия найдена рукопись XIV века, которую для исследования отправили в Ленинград. Судьба ее неизвестна, но при обнаружении археологи и историки предположили, что это географический трактат того времени.

– Может, там еще что-то есть? – задает резонный вопрос Мухтар Кожа. – Когда строятся такие вот дома, по всему получается, что дальнейшие исследования больше в обозримом будущем проводиться на этом месте не будут. На судьбе городища тем самым ставится крест. Между тем культурные слои здесь относятся к первым векам нашей эры. Это подтверждено стратиграфическим разрезом, который был сделан на Шахристане. В районе южных ворот была цитадель. Здесь стратеграфический раскоп не делали, и не исключено, что здесь были более ранние поселения.

ЮНЕСКО – не указ?

Пример того, какой должна быть настоящая реставрация, можно увидеть на площади, к которой ведет улица с домом гончара. По одну ее сторону располагался Дворец правителя по имени Бердибек, по другую – мечеть. Ученые предполагают, что это была дворцовая мечеть, в которой молился правитель.

– Вот идеальная консервация, она дает возможность посмот­реть планировку старинных зданий, – Мухтар Кожа показывает часть остатков мечети, реставрированных при участии ЮНЕСКО.­ – А это новая, полностью закрывающая оригинальные стены кирпичами, уложенными в несколько рядов. Возьмем, к примеру, михраб. Он сохранился не полностью, но его современные реставраторы тоже достроили. Оставшиеся аутентичные шесть рядов кирпичной кладки увеличили еще на пару десятков. Как так?

Раньше с площади хорошо просматривались остатки стен и развалины дворца. Теперь же увидеть их за новоделом – полутораметровыми фасадными стенами – просто невозможно. Вывели стены одной сплошной линией, создающей однообразный ландшафт, хотя сохранились они всего в два-три кирпича высотой, местами чуть выше. Мощные стены одинаковой высоты сейчас внешним видом напоминают какую-то казарму, а не развалины дворца.

Современным кирпичом облицевали и историческую плитку колон зала городища. А ведь именно здесь были найдены при раскопках в 1998 году фрагменты тончайшего желтого фарфора с изображением дракона, подобного которому нет ни в Эрмитаже, ни в богатейших стамбульских музеях. Один из иностранных археологов, увидев блюдце в местном музее, изумился и спросил, как оно сюда попало. И рассказал, что такой фарфор изготовляли исключительно для китайских императоров и не вывозили за пределы Поднебесной. Здесь найдены золотое украшение и шахматная фигура из слоновой кости, своей изящностью и орнаментом заметно отличающаяся от шахмат, которые встречались при раскопках.

Не исключено, что и шахматная фигурка, и блюдце принадлежали Тимуру. Он любил играть в шахматы, как и правитель Отрара, которого сам и назначил. Эти находки бесценны.

В пользу версии о том, что именно здесь был дворец правителя и в нем мог останавливаться Железный Хромец, свидетельст­вует и то, что на развалинах Отрара в ходе раскопок найдены глазурованные плиты с позолотой для облицовки стен. Встречалось археологам и навершие куполов, доказывающее, что в здании были сводчатые помещения.

Тимур остановился в Отраре, когда готовился в поход на Китай. Письменные хроники донесли до нас, что зима, в которую приезжал Тимур, была холодной. И случился даже пожар. Возможно, из-за того, что здание обогревали при помощи открытого огня.

Со слов хранителя Арыстанбаба, несколько десятилетий назад Мухтар Кожа записал легенду о том, как умер Тимур. В зимний ветреный день он поднялся на цитадель, чтобы обратиться к своему войску, воодушевить своих воинов, показав, что он, 70-летний старик, готов смело идти в поход. Речь на пронизывающем ветру обернулась простудой и болезнью, с которой повелитель вселенной не справился. Это было в 1405 году.

– Возможно, на развалинах дворца Бердибека, который был построен в XIV веке, есть еще какие-то артефакты, способные рассказать больше, ведь до конца его не раскопали, – полагает Мухтар Кожа. – Тогда ЮНЕСКО вынужденно остановило работу, потому что на остатках дворца появилась мечеть XVI века с михрабом. На момент ее строительства дворец уже не функ­ционировал, был разрушен и частично на него «села» мечеть. Дворец так и остался раскопанным примерно наполовину.

Нам нужны туристы

Специалисты ЮНЕСКО с 2001 по 2004 год работали в городище Отрар, помогали найти и отработать наиболее эффективную технологию консервации памятников, обнаруженных на развалинах Отрара.

Эксперты столь высокого уровня приехали в нашу страну, потому что Отрар имеет мировую известность, он связан с именем аль-Фараби. Это место смерти Тимура, здесь прошли его пос­ледние дни. Все это интересно для людей, изучающих мировую историю, тем более что на Отраре есть возможность увидеть реальные остатки древних сооружений.

– Реставрация должна быть научной, на чем-то основываться – на раскопках, чертежах, фотографиях, – утверждает Мухтар Кожа. – Сейчас вид Шахристана изменился до неузнаваемости, если сравнивать его с тем, каким он был после проведения раскопок археологов. Для памятника, который находится в предварительном списке ЮНЕСКО, важно сохранить его аутентичность, исторический ландшафт должен оставаться таким, каким он дошел до нашего времени. А здесь мы его меняем полностью, все осовременили, предлагая новодел. Не на что смотреть. Огромное количество минусов. Плюсов я здесь не вижу абсолютно. Айша-биби не включили в Список Всемирного культурного наследия, поскольку где-то там заливали цемент. А здесь столько изменений! Не знаю, как такой ремонт расценит ЮНЕСКО.

Руководство Отрарского государственного археологического музея-заповедника, на балансе которого находится городище, как и специалисты «Казреставрации», не видят повода для беспокойства. Наоборот, считают, что происходящие здесь изменения помогут привлечь в регион туристов.

– Как Вы считаете, эксперты ЮНЕСКО оценят усилия реставраторов в том виде, в каком это сейчас сделано? – спросила я у заместителя директора государст­венного археологического музея-заповедника «Отрар» Серика Ахылбека.

– За ЮНЕСКО я не могу отвечать, – сказал Серик Ахылбек. – Они ратуют за аутентичность, но в Узбекистане был прецедент. Там в Карши при прежнем президенте сделали новодел, после чего ЮНЕСКО­ отказалась включить объект в Список Всемирного культурного наследия. Но прошло несколько лет, и наши соседи заново подали заявку. Ее удовлетворили. Мы тоже хотим в этом виде все это презентовать.

– Вы рассчитываете, что ЮНЕСКО­ примет такую работу?

– Да-да, я думаю, примет. Потому что в европейских странах тоже много бутафории, в той же Греции, например.

– То есть консервацию в таком виде Вы расцениваете, как бутафорию?

– Это не оригинал. Вот крепостные стены под ними – оригинальная кладка. А чтобы ее сохранить, надо заложить вот таким образом, без этого все оплывет. Там мы специально оставили окошко, чтобы можно было посмотреть, как было в оригинале. Это необходимая мера для сохранения древней истории. Мы, археологи, копаем и хотим видеть результаты своего труда. С 1969 года здесь работала комплексная археологическая экспедиция, полвека копала, на 80% Шахристан раскопали. Там все было, а теперь много оплыло, результаты труда уничтожены. Если мы не примем меры по защите, наши труды будут напрасны. Поэтому я считаю это необходимой мерой.

Такой же точки зрения придерживается и директор филиала научно-исследовательского проектирования РГП «Казреставрация» Садуакас Агитаев, полагая, что изменения на городище только прибавят ему популярнос­ти. Он уверен, что недалек тот день, когда сюда ринутся толпы туристов. А посему менять концепцию или останавливать ход работы, которая согласована и одобрена в Министерстве культуры, никто не намерен.

– Научно-исследовательский проект разработан Туркестанским филиалом РГП «Казреставрация», – комментирует ситуацию Садуакас Агитаев. – Проект рассчитан на 3 года. Ничего в нем такого нет. И потом, сколько здесь всего раскопали, всю жилую застройку, и что от этого осталось? Надо знать предысторию. Я понимаю позицию археологов. Но есть позиция государства, есть тенденция приспособления памятников под туризм. Там свои критерии, свои ценности, свои ориентиры. Это вполне вписывается в программу сохранения культурного наследия.

Вот только археологи продолжают настаивать, что такая реконструкция – пустая трата денег, она просто погубит великое наследие. И напоминают, что приток иностранных туристов как раз и обеспечивает включение объекта в Список Всемирного культурного наследия ЮНЕСКО. Истинные ценители мировой истории отслеживают, какие в нем появились новые памятники истории и археологии и стремятся посетить их.

Остались ли после всех этих перестроек шансы у Отрара на включение в заветный список ЮНЕСКО? Вот в чем вопрос.