Бумеранг прогресса
828
Досжан АЙТУ
Инерционный сценарий
Согласно оценкам экспертов Давоса, в ближайшие годы наиболее существенным вызовом для стран Евросоюза будет «непредвиденный миграционный кризис» со всеми отягчающими последствиями. Проблемы могут выражаться в какой угодно форме – начиная от нагрузки на бюджет до накала страстей в атмосфере политики и социума. Безусловно, нынешние мигранты – вовсе не сезонные работники, прибывшие в Берлин или Париж на подработку, а переселенцы, претендующие на жительство и трудовую деятельность в той же Германии, Швеции или Бельгии. И вполне возможно, что нынешнее «миграционное цунами» обострит и без того актуальные социальные и финансовые проблемы европейских стран, куда они прибывают вопреки недовольству местного населения, но благодаря политической воле государственных лидеров.
Экономика еврозоны на фоне дефляции по-прежнему показывает крайне медленный рост. Так, валовой внутренний продукт 19 государств ЕС в 2014 году сложился намного меньше, чем в 2007 году, т. е. до начала кризиса. В 2015 году после запуска программы стимулирования экономика начала прибавлять в росте примерно на 0,4% за квартал. Тем не менее, судя по количеству денег, влитых в экономику для обеспечения роста, говорить о реальных признаках оздоровления пока не приходится. Текущее замедление темпов роста Китая – плохая новость для европейского экспорта. На фоне разбалансирования экономических отношений с Россией и снижения экспорта в КНР у промышленности ЕС мало шансов для выхода на прежние темпы роста. Поэтому хроническая безработица при ослаблении социальных институтов явно не добавляет к свободе и демократии Запада более существенных стимулов. Ведь барабан получает удары, а барабанщик – деньги…
По мнению известного экономиста лауреата Нобелевской премии Джозефа Стиглица, «сегодня в условиях кризиса кто-то выигрывает, а кто-то теряет, но рост затрат одних несопоставим с масштабами экономии других. Эта ситуация приводит к застойным явлениям. На фоне жестких программ сокращения бюджетных расходов снижение платежеспособности населения становится тормозом в развитии экономики».
Между тем, как показывают текущие реалии, жизнь в условиях огромного притока населения из Сирии, Ливии, Ирака и стран Африки – это, по меньшей мере, то, чем приходится расплачиваться жителям государств «золотого миллиарда» за свое экономическое и социальное благополучие, в том числе разрушение прежней системы «сдержек и противовесов» на Ближнем Востоке. При этом существуют мнения, что в случае выхода Великобритании из Евросоюза это может спровоцировать необратимый процесс распада объединения. Однако подобный сценарий маловероятен с учетом того, что на сегодня именно Европа представляет на континенте мощный экономический полюс западного мира, сдерживающий нарастающее влияние Китая и других претендентов на лидерство.
Сегодня в отношении беженцев в ЕС принимают разные меры для стабилизации ситуации. Причем эта категория населения наделяется урезанными социально-экономическими правами, что явно не способствует бесконфликтной интеграции их в европейское сообщество. Например, власти Великобритании на фоне всеобщего раздражения по поводу притока беженцев из арабо-африканских стран уже поспешили застолбить за собой право «ограничивать мигрантов в доступе к благам». В связи с этим нельзя не вспомнить известную реплику Алибабы из «Джентльменов удачи»: «Туда не ходи, а то снег башка попадет…»
Впрочем, подобные «красные флажки» – это, очевидно, попытка властей смягчить на первых порах моральное напряжение в британском обществе. И не исключено, что после того, как все утрясется и люди свыкнутся с существующим положением вещей, для значительной части прибывших эти ограничения снимут, и очередная партия дешевой рабочей силы заполнит свободные ниши рынка труда.
В сущности, миграция в ЕС из стран Ближнего Востока, Африки и других регионов всегда имела место. Но только раньше это был более спокойный процесс, который не сопровождался столь бурными эксцессами, пока из «бури в пустыне» не возникло очередное радикально-экстремистское чудовище.
Существует мнение, что в настоящее время, когда многие изощренные способы выкачивания ресурсов из сырьевых экономик странами «золотого миллиарда» почти исчерпаны, глобальной политикой реализуется так называемый «инерционный сценарий» развития событий, который предполагает сочетание элементов катастрофического и управляемого выхода из кризиса. В этом контексте, очевидно, следует понимать, что институты ядра мировой финансовой системы будут выживать за счет стягивания ресурсов из периферийных стран путем установления контроля над их активами. Необходимый эффект здесь достигается в результате обмена эмиссии резервных валют на собственность стран, принимающих эти валюты, посредством спасаемых банков и корпораций ядра. При этом наибольший ущерб, как правило, несут «открытые» экономики, в которых падение промышленного производства и инвестиций составляет 15–30%. Страны с автономными финансовыми системами и емким внутренним рынком, защищенным от внешних финансово-спекулятивных воздействий, продолжают расти, увеличивая свой вес в мировой экономике.
Между тем современные тенденции свидетельствуют и о том, что импульс ускорения миграционных процессов задается не только локальными конфликтами, которые периодически вспыхивают в тех точках континента, где пересекаются геополитические интересы Эр-Рияда и Тегерана, США и их современных оппонентов. Люди бросаются в бурные потоки миграции и в поисках лучшей доли, продолжая надеяться, что в ЕС пресловутый фактор спроса на дешевую рабочую силу еще актуален. Однако на вратах технологической современности уже появилась предупреждающая надпись: «Оставь надежды, луковое горе». Нарастающее влияние средств автоматизации и секторов нового технологического уклада обещает странам «золотого миллиарда» еще один шанс на эпохальное лидерство. Поэтому борьба за ресурсы накаляется, и «боги» велят проявлять толерантность к тем, кто может быть полезен экономике, уж если и не в качестве носителей прорывных идей, так хотя бы в виде силы, повышающей активность потребительского рынка. В целом новый технологический уклад постепенно наступает на горло песне старой отживающей практики, ради которой в глобализованном мире открываются нараспашку границы для свободной циркуляции ресурсов, в том числе человеческих.
Новый технологический уклад
Содержанием второй фазы индустриального развития стран «золотого миллиарда» стала автоматизация, которая привела к полному отрицанию основ индустриальной цивилизации – дороговизны тиражирования образов. К концу прошлого века сложилась такая технологическая структура, в рамках которой тиражирование образца составляет ничтожную величину от стоимости самого образца. В результате автоматизации производственных и непроизводственных процессов количество занятых рутинными операциями сократилось на два порядка. Рабочий класс оказался ликвидирован как класс, по крайней мере в развитых странах. Увеличение доли стоимости образца в цене продукта привело к резкому изменению характера имущественных отношений в мировой практике. При этом основным производственным ресурсом стал не материальный, а идеальный объект. Обладание авторскими правами на технологическое новшество стало главным капиталом и ключевым ресурсом в новом обществе, а сам образец – основным средством производства. В результате большая арена борьбы за имущественные ценности переместилась в сферу авторских прав на прорывные новации.
Примечательно, что в секторе производства информационных продуктов сложилась категория бизнеса, соединяющая функции производителя и собственника производства, в том числе конечной продукции. В силу этого данный класс, как говорят эксперты, почти не зависит от других слоев общества, как в индустриальном обществе зависят друг от друга рабочие и капиталисты, а в доиндустриальном – крестьяне и феодалы. Сегодня происходит перераспределение богатств современного общества в пользу нового класса постиндустриального мира. Например, в США доходы наемных работников не выросли по сравнению с прошлыми десятилетиями, а для низкоквалифицированных кадров и вовсе свелись к минимуму. Не выросли они и у мелких предпринимателей в индустрии, а также традиционных услугах. Зато доходы бизнеса новых секторов информатизации и телекоммуникации сегодня охватывают треть всего ВВП США, а количество миллионеров и миллиардеров из числа владельцев маленьких постиндустриальных фирм нарастает перманентно.
Вслед за развитием сегментов новейших технологий происходит разрушение классовых доминантов индустриального общества и вытеснение их новыми технологическими игроками рынка. Капиталисты прошлого теряют сегодня свои позиции. В США в списке миллионеров лишь 1% получил свое состояние по наследству, а в списке миллиардеров – лишь 12%. Остальные – это миллиардеры в первом поколении, сделавшие свои капиталы на инновационных формах бизнеса. Новые постиндустриальные компании, несмотря на миллионные и миллиардные обороты, крайне элитарны и не требуют найма большого числа работников, кроме нескольких специалистов и менеджеров. Эти секторы не создают рабочих мест. Очевидно, в этом их большое преимущество перед трудоемкими секторами, тем не менее, они лишь первые «ноты» большой наукоемкой симфонии будущего, рассчитанной на еще меньшее участие в этом процессе «живой силы».
«Бесчеловечные» тенденции рынка
В настоящее время рынок продукции и услуг 3D-печати демонстрирует довольно высокие темпы роста. Эксперты пророчат этому сектору большие перспективы. С учетом высоких потребностей глобального рынка в данной продукции ежегодные поставки 3D-принтеров будут как минимум удваиваться. Особенно высоко технология 3D-печати востребована в медицине, где только в сегментах услуг по замене коленных и тазобедренных суставов емкость рынка превышает все ожидания.
3D-печать в здравоохранении – пока относительно небольшой рынок: в 2014 году его объем составил, по оценке компании Visiongain, порядка 825 млн условных единиц. Но ожидается, что к 2019 году этот показатель вырастет почти вчетверо – до 2,9 и более млрд у. е. Темпы роста объема рынка до 2020 года составят 18,3% при одновременном снижении стоимости технологии и материалов.
Активнее всего будут развиваться технологии 3D-печати для изготовления ортопедических, черепных и челюстно-лицевых имплантатов, полагают эксперты.
В транспортном секторе также грядут революционные перемены в связи с эпохой глобальной автоматизации, в рамках которой машины тоже научились обходиться без живых водителей. Сегодня «гугломобили», или системы автопилота, разрабатывают все автомобильные концерны – от Tesla и Toyota до Honda и Audi. События в этой сфере повествуют о том, что немецкий концерн уже год назад показал машину, которая без помощи человека проезжала экспериментально-гоночный трек. У экспертов нет сомнений в том, что к 2020 году технология беспилотных автомобилей будет выступать в качестве глобального тренда, исключающего техническую необходимость в людях, управляющих транспортом. С одной стороны, это новшество повысит безопасность на дорогах, ведь сегодня под колесами транспорта и в результате ДТП людей гибнет больше, чем на войне. Однако, как поясняют специалисты, придумать технологию нетрудно, но гораздо сложнее будет ее социализировать. Кроме того, здесь важно определиться с тем, сколько будет стоить страховка и куда денутся безработные дальнобойщики, крутые таксисты, лихие водители автобусов и горластые кондукторы.
Безусловно, высвободившуюся рабочую силу занять негде, и безработица в грядущей практике приобретает институциональный характер. В Германии для ее сокрытия по-прежнему раздувается государственный аппарат, в том числе сфера социальных служб. Огромное число мелких чиновников с дублирующими функциями – это не признак засилья бюрократизма, а способ дать людям социальное обеспечение, в том числе создать видимость занятости, общественной полезности и социального статуса. Но подобный высокозатратный ресурс борьбы с безработицей тоже исчерпывает свои возможности, так как существующая социальная организация государства уже не соответствует новой технологической реальности, основным производительным силам общества.
По мнению экспертов, к моменту завершения постиндустриального перехода безработица в технологически развитых странах рискует составить 60% всей рабочей силы. По сути, лишь 10–15% будут заняты в сфере производства, то есть в собственном бизнесе или как наемные работники или партнеры. При этом средний уровень безработицы будет находиться в пределах 40%.
Куда в этом случае будут двигаться векторы глобальной миграции, стоит только догадываться. Скорее всего, даже в технологически оснащенном мире найдется немало узких мест, где будут задействованы свободные кадры. Возможно и то, что вооруженные конфликты, которые сегодня ведутся в основном из-за природных ресурсов и сфер влияния, также сведутся к минимуму, поскольку новый технологический уклад может перевернуть все представления людей о возможностях производства, потребления и распределения. Тем не менее недавние заявления экспертов Давоса относительно шестого технологического уклада малоутешительны для рядовых граждан планеты. Если верить этим данным, на сей раз «бумеранг прогресса» может задвинуть человеческий фактор в «пятый угол» производственной и прочей необходимости, хотя само колесо эволюции движется не роботами, а их создателями.
Согласно оценкам экспертов Давоса, в ближайшие годы наиболее существенным вызовом для стран Евросоюза будет «непредвиденный миграционный кризис» со всеми отягчающими последствиями. Проблемы могут выражаться в какой угодно форме – начиная от нагрузки на бюджет до накала страстей в атмосфере политики и социума. Безусловно, нынешние мигранты – вовсе не сезонные работники, прибывшие в Берлин или Париж на подработку, а переселенцы, претендующие на жительство и трудовую деятельность в той же Германии, Швеции или Бельгии. И вполне возможно, что нынешнее «миграционное цунами» обострит и без того актуальные социальные и финансовые проблемы европейских стран, куда они прибывают вопреки недовольству местного населения, но благодаря политической воле государственных лидеров.
Экономика еврозоны на фоне дефляции по-прежнему показывает крайне медленный рост. Так, валовой внутренний продукт 19 государств ЕС в 2014 году сложился намного меньше, чем в 2007 году, т. е. до начала кризиса. В 2015 году после запуска программы стимулирования экономика начала прибавлять в росте примерно на 0,4% за квартал. Тем не менее, судя по количеству денег, влитых в экономику для обеспечения роста, говорить о реальных признаках оздоровления пока не приходится. Текущее замедление темпов роста Китая – плохая новость для европейского экспорта. На фоне разбалансирования экономических отношений с Россией и снижения экспорта в КНР у промышленности ЕС мало шансов для выхода на прежние темпы роста. Поэтому хроническая безработица при ослаблении социальных институтов явно не добавляет к свободе и демократии Запада более существенных стимулов. Ведь барабан получает удары, а барабанщик – деньги…
По мнению известного экономиста лауреата Нобелевской премии Джозефа Стиглица, «сегодня в условиях кризиса кто-то выигрывает, а кто-то теряет, но рост затрат одних несопоставим с масштабами экономии других. Эта ситуация приводит к застойным явлениям. На фоне жестких программ сокращения бюджетных расходов снижение платежеспособности населения становится тормозом в развитии экономики».
Между тем, как показывают текущие реалии, жизнь в условиях огромного притока населения из Сирии, Ливии, Ирака и стран Африки – это, по меньшей мере, то, чем приходится расплачиваться жителям государств «золотого миллиарда» за свое экономическое и социальное благополучие, в том числе разрушение прежней системы «сдержек и противовесов» на Ближнем Востоке. При этом существуют мнения, что в случае выхода Великобритании из Евросоюза это может спровоцировать необратимый процесс распада объединения. Однако подобный сценарий маловероятен с учетом того, что на сегодня именно Европа представляет на континенте мощный экономический полюс западного мира, сдерживающий нарастающее влияние Китая и других претендентов на лидерство.
Сегодня в отношении беженцев в ЕС принимают разные меры для стабилизации ситуации. Причем эта категория населения наделяется урезанными социально-экономическими правами, что явно не способствует бесконфликтной интеграции их в европейское сообщество. Например, власти Великобритании на фоне всеобщего раздражения по поводу притока беженцев из арабо-африканских стран уже поспешили застолбить за собой право «ограничивать мигрантов в доступе к благам». В связи с этим нельзя не вспомнить известную реплику Алибабы из «Джентльменов удачи»: «Туда не ходи, а то снег башка попадет…»
Впрочем, подобные «красные флажки» – это, очевидно, попытка властей смягчить на первых порах моральное напряжение в британском обществе. И не исключено, что после того, как все утрясется и люди свыкнутся с существующим положением вещей, для значительной части прибывших эти ограничения снимут, и очередная партия дешевой рабочей силы заполнит свободные ниши рынка труда.
В сущности, миграция в ЕС из стран Ближнего Востока, Африки и других регионов всегда имела место. Но только раньше это был более спокойный процесс, который не сопровождался столь бурными эксцессами, пока из «бури в пустыне» не возникло очередное радикально-экстремистское чудовище.
Существует мнение, что в настоящее время, когда многие изощренные способы выкачивания ресурсов из сырьевых экономик странами «золотого миллиарда» почти исчерпаны, глобальной политикой реализуется так называемый «инерционный сценарий» развития событий, который предполагает сочетание элементов катастрофического и управляемого выхода из кризиса. В этом контексте, очевидно, следует понимать, что институты ядра мировой финансовой системы будут выживать за счет стягивания ресурсов из периферийных стран путем установления контроля над их активами. Необходимый эффект здесь достигается в результате обмена эмиссии резервных валют на собственность стран, принимающих эти валюты, посредством спасаемых банков и корпораций ядра. При этом наибольший ущерб, как правило, несут «открытые» экономики, в которых падение промышленного производства и инвестиций составляет 15–30%. Страны с автономными финансовыми системами и емким внутренним рынком, защищенным от внешних финансово-спекулятивных воздействий, продолжают расти, увеличивая свой вес в мировой экономике.
Между тем современные тенденции свидетельствуют и о том, что импульс ускорения миграционных процессов задается не только локальными конфликтами, которые периодически вспыхивают в тех точках континента, где пересекаются геополитические интересы Эр-Рияда и Тегерана, США и их современных оппонентов. Люди бросаются в бурные потоки миграции и в поисках лучшей доли, продолжая надеяться, что в ЕС пресловутый фактор спроса на дешевую рабочую силу еще актуален. Однако на вратах технологической современности уже появилась предупреждающая надпись: «Оставь надежды, луковое горе». Нарастающее влияние средств автоматизации и секторов нового технологического уклада обещает странам «золотого миллиарда» еще один шанс на эпохальное лидерство. Поэтому борьба за ресурсы накаляется, и «боги» велят проявлять толерантность к тем, кто может быть полезен экономике, уж если и не в качестве носителей прорывных идей, так хотя бы в виде силы, повышающей активность потребительского рынка. В целом новый технологический уклад постепенно наступает на горло песне старой отживающей практики, ради которой в глобализованном мире открываются нараспашку границы для свободной циркуляции ресурсов, в том числе человеческих.
Новый технологический уклад
Содержанием второй фазы индустриального развития стран «золотого миллиарда» стала автоматизация, которая привела к полному отрицанию основ индустриальной цивилизации – дороговизны тиражирования образов. К концу прошлого века сложилась такая технологическая структура, в рамках которой тиражирование образца составляет ничтожную величину от стоимости самого образца. В результате автоматизации производственных и непроизводственных процессов количество занятых рутинными операциями сократилось на два порядка. Рабочий класс оказался ликвидирован как класс, по крайней мере в развитых странах. Увеличение доли стоимости образца в цене продукта привело к резкому изменению характера имущественных отношений в мировой практике. При этом основным производственным ресурсом стал не материальный, а идеальный объект. Обладание авторскими правами на технологическое новшество стало главным капиталом и ключевым ресурсом в новом обществе, а сам образец – основным средством производства. В результате большая арена борьбы за имущественные ценности переместилась в сферу авторских прав на прорывные новации.
Примечательно, что в секторе производства информационных продуктов сложилась категория бизнеса, соединяющая функции производителя и собственника производства, в том числе конечной продукции. В силу этого данный класс, как говорят эксперты, почти не зависит от других слоев общества, как в индустриальном обществе зависят друг от друга рабочие и капиталисты, а в доиндустриальном – крестьяне и феодалы. Сегодня происходит перераспределение богатств современного общества в пользу нового класса постиндустриального мира. Например, в США доходы наемных работников не выросли по сравнению с прошлыми десятилетиями, а для низкоквалифицированных кадров и вовсе свелись к минимуму. Не выросли они и у мелких предпринимателей в индустрии, а также традиционных услугах. Зато доходы бизнеса новых секторов информатизации и телекоммуникации сегодня охватывают треть всего ВВП США, а количество миллионеров и миллиардеров из числа владельцев маленьких постиндустриальных фирм нарастает перманентно.
Вслед за развитием сегментов новейших технологий происходит разрушение классовых доминантов индустриального общества и вытеснение их новыми технологическими игроками рынка. Капиталисты прошлого теряют сегодня свои позиции. В США в списке миллионеров лишь 1% получил свое состояние по наследству, а в списке миллиардеров – лишь 12%. Остальные – это миллиардеры в первом поколении, сделавшие свои капиталы на инновационных формах бизнеса. Новые постиндустриальные компании, несмотря на миллионные и миллиардные обороты, крайне элитарны и не требуют найма большого числа работников, кроме нескольких специалистов и менеджеров. Эти секторы не создают рабочих мест. Очевидно, в этом их большое преимущество перед трудоемкими секторами, тем не менее, они лишь первые «ноты» большой наукоемкой симфонии будущего, рассчитанной на еще меньшее участие в этом процессе «живой силы».
«Бесчеловечные» тенденции рынка
В настоящее время рынок продукции и услуг 3D-печати демонстрирует довольно высокие темпы роста. Эксперты пророчат этому сектору большие перспективы. С учетом высоких потребностей глобального рынка в данной продукции ежегодные поставки 3D-принтеров будут как минимум удваиваться. Особенно высоко технология 3D-печати востребована в медицине, где только в сегментах услуг по замене коленных и тазобедренных суставов емкость рынка превышает все ожидания.
3D-печать в здравоохранении – пока относительно небольшой рынок: в 2014 году его объем составил, по оценке компании Visiongain, порядка 825 млн условных единиц. Но ожидается, что к 2019 году этот показатель вырастет почти вчетверо – до 2,9 и более млрд у. е. Темпы роста объема рынка до 2020 года составят 18,3% при одновременном снижении стоимости технологии и материалов.
Активнее всего будут развиваться технологии 3D-печати для изготовления ортопедических, черепных и челюстно-лицевых имплантатов, полагают эксперты.
В транспортном секторе также грядут революционные перемены в связи с эпохой глобальной автоматизации, в рамках которой машины тоже научились обходиться без живых водителей. Сегодня «гугломобили», или системы автопилота, разрабатывают все автомобильные концерны – от Tesla и Toyota до Honda и Audi. События в этой сфере повествуют о том, что немецкий концерн уже год назад показал машину, которая без помощи человека проезжала экспериментально-гоночный трек. У экспертов нет сомнений в том, что к 2020 году технология беспилотных автомобилей будет выступать в качестве глобального тренда, исключающего техническую необходимость в людях, управляющих транспортом. С одной стороны, это новшество повысит безопасность на дорогах, ведь сегодня под колесами транспорта и в результате ДТП людей гибнет больше, чем на войне. Однако, как поясняют специалисты, придумать технологию нетрудно, но гораздо сложнее будет ее социализировать. Кроме того, здесь важно определиться с тем, сколько будет стоить страховка и куда денутся безработные дальнобойщики, крутые таксисты, лихие водители автобусов и горластые кондукторы.
Безусловно, высвободившуюся рабочую силу занять негде, и безработица в грядущей практике приобретает институциональный характер. В Германии для ее сокрытия по-прежнему раздувается государственный аппарат, в том числе сфера социальных служб. Огромное число мелких чиновников с дублирующими функциями – это не признак засилья бюрократизма, а способ дать людям социальное обеспечение, в том числе создать видимость занятости, общественной полезности и социального статуса. Но подобный высокозатратный ресурс борьбы с безработицей тоже исчерпывает свои возможности, так как существующая социальная организация государства уже не соответствует новой технологической реальности, основным производительным силам общества.
По мнению экспертов, к моменту завершения постиндустриального перехода безработица в технологически развитых странах рискует составить 60% всей рабочей силы. По сути, лишь 10–15% будут заняты в сфере производства, то есть в собственном бизнесе или как наемные работники или партнеры. При этом средний уровень безработицы будет находиться в пределах 40%.
Куда в этом случае будут двигаться векторы глобальной миграции, стоит только догадываться. Скорее всего, даже в технологически оснащенном мире найдется немало узких мест, где будут задействованы свободные кадры. Возможно и то, что вооруженные конфликты, которые сегодня ведутся в основном из-за природных ресурсов и сфер влияния, также сведутся к минимуму, поскольку новый технологический уклад может перевернуть все представления людей о возможностях производства, потребления и распределения. Тем не менее недавние заявления экспертов Давоса относительно шестого технологического уклада малоутешительны для рядовых граждан планеты. Если верить этим данным, на сей раз «бумеранг прогресса» может задвинуть человеческий фактор в «пятый угол» производственной и прочей необходимости, хотя само колесо эволюции движется не роботами, а их создателями.
