Домбра – всему голова

Две струны, длинный гриф, выпуклое основание – это домбра. Не просто щипковый инструмент, аналоги которого существуют у многих тюркских народов, а настоящая музыкальная летопись Великой степи.

Ортеке

Казахский народный танец «Ортеке» может быть включен в Список нематериального культурного наследия ЮНЕСКО. А какая связь между домброй и этим танцем? Самая что ни на есть прямая и непосредственная.

Ортеке – это оригинальная конструкция, при помощи которой фигурка из дерева оживает при игре на домбре. Как это происходит? В деревянной основе, на которой расположен ортеке, находится встроенный металлический стержень. В его верхней части расположена фигурка животного, а к нижней привязана леска. Музыкант надевает леску на руку перед игрой, и, когда его рука делает регулярные, ритмичные движения вверх-вниз, фигурка оживает.

Создается впечатление, что фигурка двигается в такт музыке. Динамичность достигается за счет того, что все части игрушки выполнены отдельно и подвешены на леску. «Ортеке» чаще всего переводят как «козел, попавший в яму». И вправду, фигурка, танцующая под музыку, очень напоминает такое животное, потому что, пока играется мелодия, ортеке встает и падает множество раз.

Ортеке нередко сопровождается знаменитым кюем Курмангазы «Ақсақ киік». По легенде, в этом кюе музыкант сожалеет о том, что как-то на спор подстрелил на охоте сайгу.

…В один из дней, подзадоривая Курмангазы, джигиты велят ему попасть в ногу животному, и в пылу азарта, доказывая свою меткость, кюйши ранит сайгу. И в своем кюе он передает печаль хромой сайги, свое раскаяние…

Информации об ортеке сохранилось не так много. В 1934 году в «Казахстанской правде» был опубликован материал композитора Ахмета Жубанова, в котором шла речь о кукольной театрализованной игре на домбре. Иллюстрирован был материал фотографией исполнителя ортеке – кюйши Науша.

Версий относительно происхождения игрушки много. Например, согласно одной, это был всего лишь элемент степной самодеятельности, что-то вроде кукольного театра, предназначенного для развлечения публики, чаще детской. По другой версии, все это театрализованное действо было не чем иным, как своеобразным ритуалом перед охотой. Звуки домбры и игрушка, имитирующая раненое животное, должны были привлечь удачу: добыча попадется в руки легко, животное, на которое собирались охотиться, упадет в яму или в ров и не сможет выбраться, верили охотники.

– Утверждать, что однозначно верна та или иная версия относительно истории ортеке, нельзя. Доказательная база везде примерно одинаковая, то есть источник – народная молва, устные рассказы. Но главное, что игра и визуально, и содержательно дошла до наших дней. Наша задача теперь – сохранить и передать потомкам, – считает музыкант из города Жезказгана Азамат Бакия.

К слову, в репертуаре Азамата есть кюи, которые он исполняет именно с использованием ортеке. Увидеть это довелось на открытии первого Национального курултая у мавзолея Жошы-хана.

Азамат – молодец!

Десятки труб, похожих на флейты, домбры и кобызы самых разных форм, 600 сазсырнай – в личной коллекции Азамата свыше полутора тысяч музыкальных инструментов. Он собирал ее по крупицам: многие инструменты привез из Китая, Монголии, некоторые приобрел у потомков именитых музыкантов и исполнителей. Среди них есть уникальные, единственные в своем роде.

Так, например, сыбызғы, которому больше полувека, хрупкий, почти невесомый, из камышового стебля, на первый, да и на второй взгляд – это обычный кусок дерева. Но стоит взять его умелому исполнителю – оттуда льются звуки, чарующие сердце, проникающие в душу.

Азамат – профессиональный музыкант, выпускник консерватории им. Курмангазы. Он не просто умеет играть на многих музыкальных инструментах, но и лично изготавливает их. Например, свой первый сазсырнай Азамат Бакия сделал, когда учился в школе. Во время учебы в консерватории начал изучать, исследовать историю казахских музыкальных инструментов.

– У казахов более 90 разновидностей музыкальных инструментов. Сейчас в постоянном пользовании 15–20, остальные утрачены. У меня есть мастерская, где я создаю новые и дарю новую жизнь старым инструментам. Потом я отдаю их бесплатно музеям и музыкантам, играющим в фольклорных ансамблях, – говорит Азамат Бакия.

Отдавая созданные творения, он просит лишь об одном: инструменты не должны молчать, на них нужно играть. Есть в коллекции Азамата и ортеке, которые он также смастерил сам. Исполняя кюй, он надевает на палец леску – и тут начинается чудо! Нескладная игрушка из дерева превращается в пластичного козлика, который легко скачет по долинам и по взгорьям.

Среди домбр в его коллекции есть и именные, точнее – копии. Например, копия домбры выдающегося ученого Каныша Сатпаева. По виду она отличается от привычных взору, напоминает, скорее, кобыз – небольшая, конусообразная.

В репертуаре известного исполнителя народных песен Кайрата Байбосынова есть песня «Бүркітбай», которой он научился у своего учителя Жусипбека Елебекова. А он, в свою очередь, слышал ее в исполнении Каныша Сатпаева. По свидетельствам близких ученого, Каныш Имантаевич не просто хорошо играл на домбре, но и знал историю многих старинных песен. И передал сведения более чем о 20 казахских песнях Александ­ру Затаевичу. Зять Каныша Сатпаева вспоминал, что он аккомпанировал себе на домбре и исполнял песни «Бүркітбай», «Әупілдек» и другие.

Кюй как состояние души

– Кюй – это не просто музыка, это внутренний мир, голос души музыканта, который он выражает через ноты. И называть каждого, кто играет на домбре кюи, кюйши – неправильно, – считает Азамат Бакия, а я пытаюсь сильно не удивляться. Ведь с детских лет мы, как правило, так и говорим.

Если обратиться к этимологии слова «күй», то становится понятно, что Азамат прав. И непонятно, почему до сих пор ты не знал этого. «Көңіл-күй» – настроение, моральное состояние, душевный настрой. И конечно, күй – продукт этого внутреннего настроя.

Кто не помнит легенду, связанную с именами двух ханов – Чингисхана и Жошы? По ее мотивам в 1968 году на киностудии
«Казахфильм» был снят замечательный мультфильм «Ақсақ құлан».

…Охотясь на куланов, старший сын Чингисхана – Жошы – погиб. Однако о его смерти доложить хану никто не решался, ведь «черному» гонцу он обещал залить в горло свинец. Музыкант, известный в степи жырау Кетбуга, пришел к хану и сыграл на своей домбре такую печальную мелодию (кюй), что, прослушав ее, хан понял, какую страшную весть принесла она. Разгневанный Чингисхан, следуя своему слову, велел казнить домбру: от горячего свинца все струны, кроме двух, на домбре лопнули. С тех пор маленькое отверстие в основании домбры напоминает об этом.

Так музыка отразила внутреннее горе и скорбь гонца. Точно так же, как кюй «Көңіл ашар» свидетельствует об отличном расположении духа автора.

К слову, после реконструкции мавзолея Жошы-хана, проведенной по поручению Президента Касым-Жомарта Токаева, в комп­лексе установлен белый шатер, повторяющий формы ханского. На самом видном месте – импровизированный трон. Стоит на него присесть – начинает звучать кюй «Ақсақ құлан».

Домбра – неотъемлемая часть картины мира казаха. Так было испокон веков, так есть и сейчас. Хотя с течением времени внешний вид домбры подвергся изменениям, но осталось содержание, философская составляющая: домб­ра – это душа казаха. Первое, что видел ребенок, приходя в этот мир, – бесік, первое, что слышал, – звуки домбры и, конечно, бесік жыры, колыбельную.

«Бес төре», «Балбырауын», «Шалқыма», «Ақсақ құлан», «Ортеке», «Нар идірген» – эти и другие мотивы, рожденные века назад, и сегодня с нами.

Кюи обладают магнетическими свойствами, помогают сосредоточиться, вывести наружу эмоции, спрятанные глубоко внутри. Ничего удивительного в этом нет, это генная память.

На просторах Великой степи были разные музыкальные традиции и школы – Жетысу, Мангис­тау, Арка, Сырдарья, Каратау и другие. Каждая из школ обладает особенным звучанием, ритмом, неповторимым стилем игры, но всех их объединяет одно – они оживляют струны домбры, передают дух казахского народа, отражают его душу, вдохновляют и заряжают энергией Великой степи.

Красавица степи

Домбра очаровывает давно, и не только казахстанцев. Высотой и разнообразием звука домбры восхищались в начале прошлого века во время выступления Амре Кашаубаева в Париже, на выставке ЭКСПО в 1925 году. В нашем веке историк из Франции Гзавье Аллез уже полтора десятилетия изучает историю Казахстана. Услышав на парижском фестивале домбру и кобыз, он увлекся музыкальной культурой Великой степи.

Позже Гзавье организовал концерт казахстанских исполнителей в столице Франции. Он считает, что казахская инструментальная музыка аналогов в Европе не имеет. «Домбра – особая. У нас такого нет, чтобы короткие и в то же время насыщенные звуки передавали все внутренние переживания. У нас народная музыка в основном танцевальная, для праздника. А здесь – философические темы, размышления о том, что происходило в степи. И как историку, домбра мне помогает понять, как люди думают здесь», – отмечает историк.

Профессиональный музыкант Акира Такегучи пробовал играть на самых разных струнных инструментах. В итоге выбор японца пал на домбру. Купив инструмент через Интернет, он взял уроки игры у турецкого коллеги. Теперь житель далекого островного государства зарабатывает, играя на степной красавице. В репертуаре Акира знаменитые кюи «Адай», «Сарыарка», «Балбырауын», «Көңіл толқыны», «Еркесылқым»… Звуки казахской домбры в японском исполнении можно услышать на улицах турецкого Стамбула. Такая вот глобализация.

«Нағыз қазақ қазақ емес, нағыз қазақ – домбыра» – «Истинный казах не сам казах, а его домбра». В этих словах выдающегося акына Кадыра Мырза Али – истина. Молчаливая с виду домбра таит множество звуков. Простейшее на первый взгляд «строение» – корпус и две струны – воспроизводит практически любую музыку.

Различают два вида домбры – западную и восточную. В зависимости от региона она имеет особую форму, и это не просто желание выделиться, а продиктованная особенностями двух исполнительских традиций необходимость. Для исполнения быстрых, виртуозных токпе-кюев нужно, чтобы левая рука могла свободно перемещаться и скользить по грифу. Поэтому гриф западных домбр тонкий и удлиненный.

Эти технические приемы неприменимы при исполнении на восточных домбрах с широким укороченным грифом. Размеры инструментов и формы корпусов влияют на силу и характер звучания, влияет и техника правой руки: в токпе-кюях звук извлекается из обеих струн сильными кистевыми взмахами, а в шертпе используются мягкие щипковые переборы струн отдельными пальцами.

Чтобы «разговорить» домбру, нужно обладать особым даром. В степи было немало людей, слышавших и чувствовавших домбру лучше других. Одаренные талантом импровизации, имеющие феноменальную память, виртуозно играющие на домбре, кобызе, они сочиняли, исполняли произведения, дошедшие до наших дней и теперь признанные шедеврами музыкального искусства. На домбре играли не только кюи как односложные сочинения, но и большие эпичес­кие поэмы, кюи-легенды, кюи-истории со своим сюжетным и программным характером.

Состязание исполнителей кюев – кюй тартыс – было популярно в народе так же, как и айтыс – состязание в красноречии акынов-импровизаторов. Кюйши становились только очень одаренные люди, сумевшие познать тайны домбры.

Лучшие из лучших

Одной из таких уникальных личностей была Дина Нурпеисова – народная исполнительница-домбристка, композитор, выдающийся деятель казахской культуры.

Играть маленькую Дину научил отец. Две ее сестры искусно пели, и отец предложил Дине сопровождать их пение игрой на домбре, стал первым учителем. Позже наставником Дины был сам Курмангазы. Она с детства так хорошо исполняла кюи Даулеткерея, Курмангазы, Мухита и других известных кюйши, что ее прозвали «девочкой-домбристкой». Слава о ней разнеслась так далеко, что известный кюйши Курмангазы специально прибыл, чтобы послушать ее, а услышав – благословил Дину.

Дина Нурпеисова не просто гениально играла, но и точно чувствовала ритм жизни и времени, умела без единого слова на языке кюя рассказать многое… Говорят, что струны ее инструмента издавали особенный звук, глубокий и глухой, и что современная домбра звучит иначе. Та домбра не просто играла – она пела, плакала, говорила, стонала, радовалась вместе с Диной. Много лет домбристка играла казахские народные произведения, шедевры своего учителя Курмангазы, других известных авторов, сочиняла сама, бережно сохраняя музыкальные традиции казахского народа.

И конечно, нельзя не вспомнить самого Курмангазы Сагырбаева. Он был настоящим самородком, виртуозом из народа.

Журналист-бытописатель Никита Савичев в 1868 году в газете «Уральские ведомости» после встречи на хуторе Фокеево, в родных композитору местах, писал о великом кюйши: «Я на первых порах был удивлен, а после поражен его игрой… Курмангазы скоро настроил две струны и без прелюдий вдруг заиграл импровизацию, несколько откинув голову в сторону. Из домбры выходила чистейшая музыка… Ее можно поставить наряду с произведениями образцовой музыки, потому что игра Сагырбаева происходит из того же источника – дара и вдохновения.

Я назвал бы его игру песнью жаворонка или соловья, но это сравнение слишком узко, несмотря на то, что бедность инструмента много ограничивает полет фантазии артиста. Он сыграл несколько пьес своего сочинения, которые обнаруживают в нем даровитого композитора… Последовательность музыкальных идей у него строгая… Словом, Сагырбаев – редкая музыкальная душа, и получи он европейское образование, то был бы в музыкальном мире звездой первой величины».

Как известно, бедность заставила Курмангазы с детства батрачить на бая. Девятилетний мальчик смастерил себе домбру и наигрывал на ней, когда пас байское стадо. В родном ауле Курмангазы с увлечением слушал заезжих кюйши, среди них особо выделялся Узак. Именно он, заметив в мальчике особый интерес к музыке, предсказал ему большое будущее.

Позже Курмангазы с Узаком участ­вует в состязаниях, развивает свое мастерство и выдвигается в ряды выдающихся домбристов, овладевая кюями, требующими виртуозного исполнения. Разъезжая по аулам, Курмангазы встречается со многими певцами-инструменталистами. От них он перенимает песни и кюи, вступает с домбристами в творческое состязание – тартыс, обменивается опытом, оттачивает мастерство и обогащает репертуар. В своих выступлениях Курмангазы не только играет на домбре, но и рассказывает интересные истории, легенды, предания, поет песни.

Под влиянием народного восстания казахов Букеевской орды Курмангазы написал один из первых кюев «Кішкентай» («Малый»). Курмангазы был острым на язык, не боялся и открыто критиковал баев, за что подвергался преследованиям, не раз был арестован, однако никогда не сдавался. Переживший скитания, оскорбления и преследования, кюйши создает кюи «Алатау» и «Сарыарка», отразившие глубокие думы народа о независимости и свободе, любовь к своей земле. Именно кюй «Сарыарка» впоследствии назовут вершиной его творчества. К настоящему времени сохранилось 60 кюев Курмангазы.

Исполнители кюев внесли огромный вклад в музыкальное наследие казахского народа.
Даулеткерей, Сугур, Шал Мырза, Казангап, Алшекей, Торемурат, Бекпенбет, Досжан – список имен можно продолжать долго.

И нельзя не посвятить несколько строк Таттимбету – кюйши-композитору, основоположнику классической домбровой музыки XIX века. Таттимбет известен как автор и исполнитель кюев стиля шертпе. Он виртуозно играл на домб­ре, сам сочинял музыку. Среди известных произведений можно назвать веселые кюи «Былқылдақ», «Сылқылдақ», полные размышлений о будущем народа, философские «Көкейкесті», «Саржайляу»…

С его именем связано немало легенд. Согласно одной из них, Таттимбету было всего 18 лет, когда у его богатого соседа Кушикбая умер единственный сын. Отцовское горе было столь велико, что он не хотел жить. Денно и нощно родственники следили за ним. Кушикбай отказался от пищи, несколько дней лежал, отвернувшись от всех.

Пришел Таттимбет, сел у порога юрты и стал играть. Начал со скорбных кюев. Но постепенно музыка становилась светлее и светлее. Говорят, что он играл два дня и две ночи.

Наконец прозвучал последний кюй – самый радостный и возвышенный. Кушикбай встал, обнял Таттимбета и сказал: «Сначала я думал, что шайтан вселился в мои уши. Увидев тебя, я подумал, что ты – нехороший человек. Теперь я понял, что ошибся. Тебе всего 18 лет. Откуда в твоей музыке столько скорби?» Тогда Таттимбет сказал: «Аға, у вас одна скорбь о Вашем сыне. А моя музыка вобрала в себя скорбь всего народа». Так домбра в руках гения без единого слова исцелила от горя душу…

Домбра стала своеобразным языком общения кочевников, который позволял им выражать свое душевное состояние, «описывать» происходящее вокруг. И выдающиеся мастера-домбристы становились гордостью народа.