– Андрей Александрович, экономическая интеграция – базис процесса евразийской интеграции. Мотивируя ее целесообразность, эксперты указывают на то, что созданием единого рынка Беларусь, Казахстан и Россия в значительной степени страхуют национальные экономики от рисков и шоков глобальных финансово-экономических потрясений, обретают существенный ресурс устойчивости за счет ориентации производств на потребности емкого внутреннего рынка Таможенного союза. Подтверждается ли этот тезис конкретными аргументами, динамикой товарооборота и иных показателей экономической деятельности?
– Изначально в идею экономической интеграции был заложен расчет на то, что мы строим более широкий, более представительный и более привлекательный рынок. Его емкость уже сегодня превышает 170 миллионов потребителей. И конечно, устойчивость функционирования и законы функционирования столь масштабного рынка совсем иные, нежели рынков локальных.
В чем различие? В первую очередь в том, что подобные масштабы привлекательны для организации полноценного производства самых разнообразных товаров: автомобили, электротовары, компьютерная техника и так далее. А это в свою очередь – новые рабочие места, инвестиции, образование и совершенно иные требования к рабочей силе с точки зрения ее компетенции. Таким образом, складывается более широкая палитра возможностей с точки зрения человеческого капитала, чем та, что могут предложить локальные рынки, которые вынуждены становиться узкоспециализированными и ориентироваться на производство какого-то небольшого сегмента товаров и услуг. Объединенный рынок Таможенного союза таким потенциалом обладает.
Сегодня мы уже видим конкретные позитивные эффекты, прежде всего, на примере Казахстана. Почему именно Казахстана? Потому что в формате интеграции белорусского и российского рынка многие позитивные эффекты реализованы ранее, и сегодня они просто нуждаются в развитии. А вот Казахстан в настоящее время активно включается в процессы развития в рамках Единого экономического пространства.
Статистика товарооборота иллюстрирует такие позитивные эффекты. В прошлом году, например, выросли физические объемы экспорта из Казахстана в страны ТС отдельных видов машин и оборудования: экспорт машин и устройств для подъема увеличился в 4,8 раза, холодильников и морозильников – в 4,5 раза, металлопрокатных станков – в 5,5 раза, средств наземного транспорта – в 2,6 раза.
В прошлом году в Россию из Казахстана было поставлено около 1 200 грузовых автомобилей, что в 9 раз больше уровня 2012 года. В основном это новые автомобили с полной массой более 20 тонн. Подобная динамика – результат реализации инвестпроектов в сотрудничестве как с глобальными компаниями, так и с компаниями-партнерами из стран ТС.
В 2015 году ожидается введение в строй автозавода в Восточно-Казахстанской области по выпуску 120 тысяч автомобилей в год. Понятно, что его продукция ориентирована прежде всего на рынок Таможенного союза. Этот проект реализуется совместно компаниями «Рено», «Ниссан», «АвтоВАЗ».
По продовольственным товарам и сырью для их производства казахстанский экспорт в страны Таможенного союза в прошлом году также вырос в 2,1 раза. Экспорт пшеничной муки – почти в 10 раз. Стабильно растет объем экспорта шоколадной продукции на 19% в 2013 году.
Общий рынок открывает и совершенно иные возможности в сфере услуг. Если говорить о Казахстане, то это прежде всего связано с транзитным потенциалом страны как ключевого участка Нового Шелкового пути из Китая в Европу. По мере интенсификации торговли мы наблюдаем, как расширяется транспортная сфера, а также сфера услуг по обслуживанию грузопотока. А это значительный сегмент экономики.
Таким образом, сегодня можно привести массу практических примеров того, что рынок ТС становится приоритетным для производств, реализованных в Казахстане. Есть, безусловно, товары, объем торговли которыми падает, это прежде всего сырьевые группы товаров. Но такая тенденция обусловлена мировой конъюнктурой. Я не вижу в этом трагедии, напротив, я вижу в этом позитивную тенденцию роста поставок из республики комплексной переработанной продукции на фоне кризисных процессов в мировой торговле. Все это говорит о том, что курс выбран верный.
– Однако при наличии преимуществ общего рынка нельзя отрицать очевидной вещи: процесс его регулирования, выработки общих правил игры и контроля за их соблюдением существенно усложняется. Здесь неизбежны противоречия и столкновения интересов сторон, предусмотреть и нейтрализовать которые, очевидно, обязан наднациональный орган – Евразийская экономическая комиссия?
– Это так. Нужно понимать, что, интегрируясь, мы не просто стремимся увеличить рыночный объем, но стараемся улучшить регулирование. Мы объединяемся на базе совместно разрабатываемых правил работы, которые в свою очередь формируются на базе лучшего опыта каждой из стран. Кстати, многие казахстанские наработки в этом смысле берутся за основу. Это было в рамках формулирования положений Таможенного кодекса, это мы наблюдаем и в ходе разработки торгового регулирования.
По моему убеждению, очень важным эффектом интеграционного строительства является то, что этот процесс способствует повышению качества регулирования общего рынка. В комиссии разговор, как правило, идет очень принципиальный, в ЕЭК «продавить» какое-то решение не получается, поскольку все члены коллегии независимы, все имеют собственное суждение. Вот и приходится, хочешь не хочешь, договариваться, приводить аргументы, учитывать интересы всех сторон.
– Складывается консенсус?
– Бывает, некоторые вопросы мы снимаем с повестки дня, возвращаем экспертам на доработку, но по принципиальным решениям, как правило, достигаем консенсуса. Иногда приходится больше работать, но это и хорошо – качество регламентирующих документов повышается!
Мы глубоко анализируем последствия того или иного решения для каждой из национальных экономик, стараемся учесть интересы всех сторон. Независимо от размеров той или иной экономики, голос каждой стороны в комиссии равен. Таким образом, учитываются интересы работников где-нибудь в глубинке Казахстана, например, и интересы крупных компаний в центре Москвы – все они представлены национальными правительствами.
Работая над Договором о создании Евразийского экономического союза, мы, конечно, учитываем необходимость создания новых рабочих мест, которые появляются при развитии производств, и необходимость использовать и другие возможности единого рынка труда. Особое внимание уделяем проработке дополнительных гарантий по социальному и пенсионному обеспечению, по свободному перемещению работников. Это важно, поскольку появляются новые возможности работы, связанной с переездами, и в этом смысле совершенно естественно, когда люди планируют свою трудовую траекторию.
– Интенсификация торгово-экономических связей внутри Таможенного союза – одна сторона медали. Полагаю, не менее важным аспектом деятельности ЕЭК является позиционирование интеграционного объединения на внешних рынках. Какие приоритетные задачи стоят в этом формате?
– Мы проводим совместную политику по торговле с третьими странами, и здесь тоже ясно, что вместе легче получить более выгодные условия в торговле с крупными международными игроками, нежели делать это поодиночке. Мы видим, что многие иностранные внешнеторговые партнеры весьма активно интересуются нашим рынком, стремятся к сотрудничеству, предлагают заключить торговые соглашения…
– Свежий пример – Израиль?
– Не только. Недавно мы приняли решение о начале работы совместной исследовательской группы по свободной торговле с Индией, ведем переговоры с Вьетнамом, Новой Зеландией, с рядом европейских государств. В общей сложности около 30 стран и объединений выразили заинтересованность в активизации связей с Таможенным союзом. Правда, не со всеми мы готовы сейчас сотрудничать, но движение идет. Масштаб рынка ТС позволяет получать лучшие условия для ведения торговли, эффективнее защищать свои интересы, обороняться, если хотите.
– На недавнем заседании диалоговой площадки с участием представителей бизнес-сообществ государств Таможенного союза вы заявили о новом формате взаимодействия, подразумевающем подключение бизнес-ассоциаций к принятию решений, исходящих от наднационального органа. Чем мотивировано стремление к более тесному контакту с предпринимателями? Каков ожидаемый эффект от сотрудничества?
– Наша задача – сократить расстояние от инициативы до принятия решения. Понятно, интеграция – дело хорошее, но очень много времени проходит от того момента, пока решения, инициируемые «на земле», надлежащим образом оформляются на наднациональном уровне. Требуется много согласований внутри правительств, между правительствами. Поэтому крайне важно, чтобы все инициативы своевременно обсуждались с привлечением всех необходимых специалистов, ведомств и сторон, чтобы можно было что-то оперативно подправить, настроить, потому что, повторюсь, интересов очень много.
К примеру, поднимаем мы таможенную пошлину. Для тех, кто занимается производством, это хорошо, кто закупает импорт – плохо. Если они еще и в разных странах базируются, начинают по-разному «настраивать» свои правительства.
Поэтому очень важно искать компромисс. Как правило, его можно найти: через величину пошлины или детализацию, выделение отдельных позиций, локализацию проблем и так далее. Но для этого те, кто инициирует соответствующий запрос, и те, кто имеет непосредственный интерес в бизнесе, должны участвовать в обсуждении подобного рода регулятивных решений.
Мы уверены, что деловые ассоциации стран ТС достаточно репрезентативны и способны обеспечить беспристрастное и всестороннее решение этих вопросов. Поэтому и решили их непосредственно подключить к деятельности консультативных комитетов.
– У бизнес-ассоциаций между собой тоже существуют достаточно тесные контакты?
– Конечно. Но эти контакты диверсифицированы, поэтому мы пригласили их в ЕЭК на ту самую площадку, где решения непосредственно обсуждаются и «делаются». Бизнес участвует в процессе обсуждения, слышит все аргументы ведомств, может свои аргументы выдвигать, получая оперативную реакцию. На мой взгляд, эта прак-тическая работа позволяет снять очень многие озабоченности. Ведь зачастую бизнес, находясь в стороне, не слышит тех опасений и замечаний, которые высказывают органы государственной власти, потому что просто не включен в дискуссию. Некоторое ощущение тенденциозности решений присутствует опять же. А когда все в одной лодке, картина воспринимается иначе. Наша задача – чтобы эта картина была максимально репрезентативной.
– Бизнесмены будут иметь реальное право голоса?
– Безусловно. У нас демократичный подход к обсуждению проблем. Тем более что голос бизнеса в таких вещах всегда авторитетен. Предприниматели обеспечивают наших граждан рабочими местами, они близки к народу. И мы стараемся приблизиться к народу через них.
– Еще один важный вопрос, связанный с работой бизнеса, – стремление привести в порядок национальные системы статистической информации, сделать их более прозрачными и достоверными. Насколько значима эта сфера в функционировании рынка ЕЭП?
– Мы к этой теме подошли лишь с одной, но очень важной стороны: необходимо обеспечить доступ бизнеса к статистике международной торговли с тем, чтобы бизнес мог оперативно реагировать на какие-то проблемные изменения, которые наносят ущерб, готовить заявления по мерам защиты рынка.
Сегодня, когда обязательствами по ВТО мы ограничены в изменении пошлин, у нас остается единственная возможность реагировать на неблагоприятные изменения через меры защиты рынка. Если есть демпинг со стороны иностранных поставщиков или если предоставляются чрезмерные запрещенные субсидии в целях повышения конкурентоспособности продукции – у бизнеса есть право и возможности подавать заявления и требовать защитных мер.
Но это процедура, и процедура непростая, требующая серьезных обоснований и расчетов. Для этого нужна статистика, к которой бизнес не всегда имеет доступ, особенно если речь идет о рынке трех стран. Вот мы и договорились о том, как обеспечить прозрачность статистики, чтобы бизнес мог реализовать свое право на защиту.
– И как?
– До конца года будем формировать необходимую информационную оболочку, которая позволит в рамках единой информационной системы взаимной и внешней торговли по всем развернутым полям и в динамике отслеживать процессы. Эту работу мы сейчас ведем и на-деемся к концу года предоставить такой сервис.
– Андрей Александрович, первый день января 2015 года станет точкой отсчета функционирования Евразийского экономического союза, что означает выход на качественно новый уровень интеграции, подразумевающий свободное перемещение на общем рынке товаров, услуг, капитала и трудовых ресурсов. Готовы ли мы к новому качеству взаимоотношений?
– Работа в этом направлении идет достаточно активно. Но вряд ли сегодня можно говорить о том, что создание Евразийского экономического союза сразу ознаменуется резким интеграционным всплеском. Мы еще не так далеко отошли от даты формирования Единого экономического пространства, еще не полностью раскрыли тот потенциал, который имеет ЕЭП, не реализовали в полном объеме его программу.
Новый цикл, разумеется, будет связан с определением новых задач и перспектив на следующие 5–7 лет.
Сейчас идет активная работа с государствами-кандидатами, Арменией и Кыргызстаном, мы на-деемся, что в течение нынешнего года будут приняты решения по поводу расширения интеграционного объединения.
Совершенно очевидно, что в рамках союза будет осуществляться концепция поэтапного, постепенного развития, скажем, эволюция без «штурмовщины».
Безусловно, будет достигнута договоренность о дальнейшей либерализации и формировании единых рынков в ряде чувствительных секторов, прежде всего услуг и капиталов, там, где мы еще сделали немного, надо сказать, в отличие от товарного рынка. Это даст определенные дополнительные возможности по единому рынку энергетики, что для всех важно, по транзиту – что важно для Казахстана, в частности по транспортной инфраструктуре. То есть многие секторы будут сближены в регулировании с тем, чтобы шире использовать возможности общего рынка.
Я уже говорил о дополнительных гарантиях на рынке труда, где также мы ожидаем определенных подвижек.
Важная тема, которую нельзя сбрасывать со счетов, – институализация нашего интеграционного объединения, что позволит полноценно участвовать в мировых делах, активнее проявлять общие интересы сплоченным коллективом, юридически оформленным как субъект международного права со своим четко очерченным мандатом.
Вся эта работа – существенное качественное продвижение. По сути – логическое завершение интеграционного цикла, начавшегося с 2009 года, когда был сформирован Таможенный союз, затем ЕЭП. Теперь интеграционный опыт будет оформлен в полноценный союз, и имеет смысл это так и воспринимать.
Ольга КАЗАНЦЕВА, Москва