Говорим – археология, подразумеваем – Самашев

Огонь любознательности

В Восточном Казахстане Зейнолла Самашев – стопроцентно свой, местный, земляк. Если приходит в Усть-Каменогорске в университет, он здесь добрый друг, коллега, которого знают десятки лет. Если профессор направляется в областной историко-краеведческий музей, там его ждут примерно так же, как в его рабочем офисе в Астане. Царит деловая атмосфера.

У музея с именитым археологом связано очень многое – от совместных исследований до уникальных экспонатов мирового уровня. В научном коллективе его называют образцом ученого.

– Зейнолла Самашевич – заслуженный деятель Казахстана, автор десятков монографий по древней истории страны, – говорит научный сотрудник музея, главный археолог Галина Кущ. – Наука – смысл его жизни, причем археологией он увлекся со студенческих лет. Еще на первом курсе у него руководителем полевой практики была Фирая Хабибулловна Арсланова – знаменитый советский археолог. Она сама с горящими глазами рассказывала о раскопках, и в нем такой же огонь любознательности горит.

В 1972 году под руководством Арслановой начались раскопки большого могильника Кызылтас в Уланском районе. Самое любопытное – Зейнолла Самашевич знал о нем с самого детства. Он вырос в этих местах, видел и каменные сооружения, и наскальные рисунки Акбаура – сегодня всемирно известного древнего комплекса. Полевая практика и научные знания заставили молодого историка по-новому взглянуть на то, что раньше казалось обыденным.

– Как-то Фирая Хабибулловна решила показать нам, первокурс­никам, рисунки Акбаура, – поделилась воспоминаниями Галина Александровна. – Гидом стал Самашев. Он провел нас по всей округе, увлек рассказами. Мог вдруг остановиться возле какого-нибудь камня, на котором, как нам казалось, ничего нет. И показать: вот изображения верблюдов, козлов, оленей...

Тема наскальных рисунков – особая для ученого, она легла в основу его докторской диссертации. Он проанализировал огромное число петроглифов в разных уголках Казахстана. Выдвинул версии, написал ряд статей. В 2006 году у Зейноллы Самашевича вышла монография «Петроглифы Казахстана», а еще через пять лет он стал соавтором большого труда «Наскальное искусство Казахстана».

Как заметили в музее, в архео­логии сложно найти сферу, в которой бы профессор не был знатоком. Он вел раскопки в зоне затопления Шульбинской гидроэлектростанции, исследовал памятники Южного Казах­стана, изучал Сарайшык – средневековый город XIII–XVI веков на правом берегу Жайыка. Возглавлял экспедиции в Береле, на Кара-Кабе, в долине Елеке Сазы на Казахстанском Алтае…

По убеждению профессора, Восточный Казахстан – это центр, откуда началось распространение технологии и культуры железного века по Евразии. В Тыве и Республике Алтай, например, есть памятники, аналогичные восточноказахстанским, но они более поздние.

В Катон-Карагайском районе археолог приступил к раскопкам курганов сяньби – народа, который, по его мнению, являлся предтюрками. Это абсолютно новый пласт культуры! Сяньби в свое время разгромили хунну, а их в свою очередь позже разгромили ранние тюрки. До последнего времени данный период был белым пятном. Ученый его заполнил.

Сяньбийскими захоронениями усыпана, например, Берельская долина. Каждое сулит какие-то новые детали, помогающие в разгадке тайн прошлого. Этим летом экспедиция Самашева нашла в женском захоронении пряслице, а в мужском – скелет лошади поверх костяка человека. Кому-то такие детали покажутся малозначительными, но ученым они несут знания о хозяйственных связях, обрядах, верованиях.

Сейчас Самашев с той же страстностью ушел в изучение древнего поселения XI–IX веков до н. э., раскопанного им на Акбауре. Это первое оседлое поселение эпохи ранних кочевников со следами хозяйственной и ремесленной деятельности. Датировка уже подтверждена радиоуглеродным анализом. Специалисты называют открытие сенсационным – оно ломает вековой стереотип о чисто кочевнической культуре саков.

Работы впереди – непочатый край. На сегодня вскрыто восемь жилищ, а их еще не меньше 20–30. По словам мэтра, комплекс еще скажет свое слово в науке.

– Он всегда добивается отличных результатов, – подчеркивает научный сотрудник музея. – Большинство курганов грабленые, можно ничего не найти. А у него – интуиция. Еще Арсланова заметила, что если Зейнолла выбирает курган, в нем обязательно будут находки. Даже если не сенсационные, все равно чем-то интересные. И после каждого этапа у него выходят прекрасные книги.

Капитан на мостике

Студенты в экспедициях за глаза называют Самашева кэпом. Он действительно «рулит» всеми моментами: от того, как разбить полевой лагерь, где поставить палатки, кухню, столовую, до таких нюансов, как распределение участков для работы. Всех студентов старается увлечь, обучить, вдохновить. Чтобы молодой человек не просто покопал, посидел у вечернего костра и уехал, а чтобы в нем загорелся огонек романтики! В ком-то профессор сразу угадывает организатора, кого-то загружает физической работой, кому-то поручает аккуратную ювелирную расчистку.

В лагере царит строгий распорядок, все по расписанию, каждый занят своим делом. Самого археолога чаще всего можно увидеть на «капитанском мостике» – сидящим на раскладном стульчике возле зоны раскопок. У него все под контролем!

В музее привели такой пример. Минувшим летом на Акбаур на раскопки приехал молодой человек. Собирался просто поработать, лопатой помахать. А Зейнолла Самашевич давай расспрашивать, чем тот занимается, какая у него профессия. Выяснилось, что он фотограф. Профессор сразу скомандовал: «Вот и фотографируй!» В итоге парень не только в подробнос­тях заснял процесс раскопок и сделал фото находок, но и соз­дал великолепную 3D-модель древнего жилища на Акбауре.

– У него интуиция на профессионалов, – отметила Галина Александровна. – Самашев первым начал экспедиции, где помимо археологов стали участвовать разные специалисты. В Берельской экспедиции работали дендрохронологи, палео­ботаники, мерзлотоведы, поч­воведы, геологи, антропологи, генетики… Он «подсмотрел» у немцев, как можно использовать дроны и георадары. В Казахстане о них еще не слышали, а он в Береле уже применял. Помню, как все удивлялись первым геологам, ходившим с приборами-рамками. Они выглядели необычно и непривычно. Но как раз благодаря им удалось определить курганы, совершенно незаметные на поверхности. Потом приехали ребята с дроном – провели великолепную панорамную съемку…

До сих пор профессор, не жалея средств, обеспечивает экспедиции техническими «фишками». Раньше брали художника, и он с утра до ночи корпел – вручную рисовал каждый камушек. Сейчас все планы в основном делают на компьютере. На раскопках в той же Берельской долине еще студентом начинал Галымжан Киясбек – сидел с бумагой и карандашом. Сегодня он занимается съемкой с помощью лазерного прибора. В его распоряжении дроны, навороченная аппаратура, компьютерные программы. Ученый стал редчайшим в стране специалистом, владеющий секретами современной археологической топографии.

Берельские раскопки, по словам сотрудников музея, также дали начало казахстанской школе реставраторов. Именно работа с артефактами из Царской долины позволила известному реставратору Крыму Алтынбекову получить бесценный опыт. Он понял тонкости, секреты, создал авторскую технологию. Сегодня в Казахстане знают, как сохранять древние подлинники из кожи, дерева, войлока, ткани, меха…

– Зейнолла Самашевич всех своих учеников хотел бы видеть в науке, – продолжает Галина Александровна. – Он всегда поддерживает молодых, которые стремятся к исследовательской деятельности. Двадцать лет назад на раскопках в Береле практически все специалисты были из-за рубежа: почвовед был из Москвы, дендрохронолог из Новосибирска, мерзлотовед из Франции. Сейчас у нас свои кадры. Пока еще нет своих антропологов, но они обязательно появятся.

На Акбауре ученый привлек студентов в лабораторию: они моют, чистят находки, пытаются даже керамику склеивать. Вроде ничего особенного, но это азы археологии. Например, после берельской экспедиции по теме сакских курганов диссертации защитила целая плеяда самашевских учеников.

Многие из них сегодня руководят научными центрами, возглавляют кафедры и отделы. Но если профессор им звонит и говорит, что нужна их помощь, что ему важно их экспертное мнение, – они откладывают все дела и мчатся.

Культурное наследие

…Еще в 1970-х на областной телестудии был снят фильм «За летящим оленем» о работе археологов. На кадрах – полевой лагерь, раскопки, сказочная природа. Молодому руководителю Самашеву ветер треплет шевелюру. В финале зрители видят Зейноллу и его коллегу уже в Усть-Каменогорске – в холле музея они рассказывают об экспонатах, которые передали в научный фонд.

– Как-то Зейнолла Самашевич приехал в Усть-Каменогорск и как обычно зашел к нам в музей, – поделилась историей Галина Кущ. – Сидим, разговариваем. Заходит женщина, вытаскивает казахский мужской пояс – изумительный, старинный, украшенный серебряными бляхами. И говорит: «Купите за пять тысяч тенге, дочка поступила в институт, нужно заплатить за общежитие». А были как раз переходные годы, с финансами сложности, денег у музея не было совсем. Да и по правилам сначала полагалось оформить приобретение, составить заключения, передать документы в бухгалтерию. А женщине деньги нужны были сейчас, немедленно. Самашев вытаскивает из кармана купюры, протягивает: «Возьмите!» А нам говорит: «Вот вам в музей экспонат». Мы быстренько давай записывать историю: кому принадлежал пояс, где жил его владелец… Так благодаря ему мы сегодня имеем великолепный экспонат. И очень много экспонатов с его помощью пополнили наши фонды.

К областным музеям у Самашева особое трогательное отношение. По его мнению, все самое ценное и интересное должно оставаться именно в регионах. Пожалуй, нет большего критика системы, когда, например, золото саков, найденное в Восточном Казахстане, могли увезти в столицу. Раньше артефакты могли забрать в Москву, сейчас в Астану. В своих интервью профессор не устает повторять: музеи – это не просто хранилища исторических вещей и документов. Это средство воспитания патриотизма, туристическая «фишка», культурная сокровищница региона.

В 2015 году в регионе впервые выделили серьезные деньги для масштабных археологических исследований. Проект поручили мэтру. По словам музейщиков, самая первая строчка договора, составленного Зейноллой Самашевичем, звучала так: все найденные находки передаются в областной историко-краеведческий музей! Точка. И сегодня, какие бы письма и указания ни присылали из Астаны, никто не может забрать из Усть-Каменогорска ни одного экспоната. Можно приехать в областной центр, здесь поработать с подлинниками. И уехать, забрав с собой исключительно только полученные знания.

– Самашев всегда нам говорил: все сохраняйте у себя, – отмечает Галина Александровна. – И когда было принято решение показать находки из Берельского кургана, самая первая выставка благодаря Зейнолле Самашевичу прошла в нашем музее. Было еще не так много предметов, рес­таврация только началась. Но экспозиция вызвала огромный интерес. Я помню, экскурсоводы с ног падали – по 10–12 экскурсий в день проводили.

Когда работы по реставрации и реконструкции завершились и встал вопрос о передаче их в строящийся столичный национальный музей, по распоряжению профессора в Усть-Каменогорске организовали выставку. Оформили специальный зал, выставили подлинники. Люди шли потоком…

Сегодня в Катон-Карагайском районе есть такая изю­минка, как Берельский музей-заповедник – стопроцентная идея мэтра. Зейнолла Самашевич пробивал проект на всех уровнях: писал, уговаривал, стучался в высокие кабинеты. Хватался за сердце, когда начавшаяся было стройка столкнулась со сложностями… Сам заказывал для готового помещения витрины и реконструкции, своими руками выкладывал под стекло экспонаты. Музейщики по секрету признались, что пошли навстречу профессору, когда тот попросил часть экспонатов передать из районного филиала историко-краеведческого музея в Берель.

– Он всей душой болеет за музей в Береле, – рассказала научный сотрудник. – Это его детище. Мечтает, чтобы фонд там стал блестящим – с подлинными сакскими украшениями из золота, оружием. Сейчас здесь в основном проводят экскурсии в летнее время. Но Самашев, конечно, хочет большего.

В будущем ученый видит в Береле полноценный комплекс с отличной дорогой, визит-центром, новыми музейными корпусами. Уже сегодня археологический музей-заповедник является единственным в ­своем роде в Казахстане. Интерес к нему растет год от года. Напри­мер, минувшим летом туда привезли выставку о находках в Шиликты. И ее всего за месяц посетили больше 6 тыс. человек!

– Зейнолла Самашевич часто повторяет, что Восточный Казахстан для археологов – самое интересное место, – заключили в музее. – Здесь расположены памятники от медно-каменного века до эпохи бронзы, раннего железа, эпохи тюрков. Часть белых пятен на этом историческом полотне он уже смог закрыть. Многие тайны еще предстоит разгадать.