Многие проекты для детей Казахстана не реализуются на практике – интервью с Аружан Саин

Уполномоченный по правам ребенка в Республике Казахстан Аружан Саин, к сожалению, отмечает, что ряд важнейших реформ и проектов, направленных на улучшение жизни маленьких казахстанцев, фактически не реализуется на практике
и не находит поддержки со стороны местных исполнительных органов, государства.

– Аружан, в стране объявлен Год детей. Глава государства отметил, что им надо уделить особое внимание. Какие мероприятия и проекты, касающиеся детей, планируют провести в этом году?

– К сожалению, в утвержденном Правительством плане я вижу слишком много малозначительных и формальных, что называется «для галочки», мероприятий и слишком мало тех, которые могут реально повлиять на положение детей в нашей стране.

Например, в этот план не вошли мои предложения о бесплатном школьном питании и льготной школьной форме. Они, при условии реализации, послужат не только во благо детей, не только для изменения в лучшую сторону отношения людей к государству, но и помогут поднять сразу три огромные отрасли – производство и переработку сельскохозяйственной продукции, общественное питание и легкую промышленность (хлопчатобумажные и швейные производства). Будут созданы новые рабочие места, возрастут налоговые поступления и так далее. Эта тема очень большая и требует отдельного разговора.

– Что можно сказать в отношении промежуточных результатов инициированного Вами проекта подушевого финансирования детских кружков творчества и спортивных секций? Известно, что на первом этапе его реализации с рядом проволочек столкнулись поставщики услуг, а сегодня некоторые родители жалуются, что кружки, которые ранее работали бесплатно в рамках проекта, снова стали платными.

– На сайте уполномоченного по правам ребенка есть целый раздел, посвященный этой реформе. Действительно, стартовав в мае 2021-го и охватив до конца года более 600 тысяч детей, реформа ArtSport сейчас «забуксовала», поскольку чиновники на местах под разными предлогами саботируют ее проведение, лишая таким образом талантливых детей возможности заниматься спортом и искусством за счет государства. Основная проблема – это то, что чиновники запланировали крайне мало бюджетных средств на детский массовый спорт и творчество и по-прежнему продолжают миллиардами финансировать разные мероприятия, профессио­нальные клубы и сборные.

Мы делаем все возможное (мы – это сами родители, предприниматели секций⁄кружков) через руководство Министерства культуры и спорта, чтобы снова «завести» этот процесс, чтобы сделать реформу необратимой. Вот и СМИ могут нам помочь в этом…

– Вы являетесь уполномоченным по правам ребенка и при этом продолжаете работать в ОФ «Добровольное общество «Милосердие». Успеваете ли делать одновременно несколько дел? Помогает ли сегодняшний статус детского омбудсмена в работе фонда?

– Времени катастрофически не хватает, нагрузка огромная. Мандат УПР я не использую для решения вопросов фонда. Однако нередко проблемы пересекаются, ведь люди и раньше обращались к нам с самыми разными бедами. И здесь как-то помочь, привлечь соответствующие госорганы, правоохранительные в том чис­ле, бывает легче.

Соглашаясь на эту должность, я понимала, что это неоплачивае­мая работа, не подкрепленная ничем, даже штатом сотрудников. Поэтому я хотела бы сказать вот о чем: в условиях, когда при населении страны в 19 миллио­нов человек одна треть – это дети и подростки до 18 лет, когда с каж­дым годом растет число нарушений прав детей, необходим отдельный сильный институт уполномоченного по правам ребенка, соответствующий международным нормам и стандартам. Нужен грамотный закон, определяющий его статус, права и обязанности, а также работу офиса и представленность во всех регио­нах Казахстана. Только в этом случае детский омбудсмен будет иметь все инструменты для максимально эффективной защиты прав детей в стране.

В настоящее время я, как уполномоченный по правам ребенка, исполняю свою работу на общест­венных началах, мне оказывают помощь бесплатно множество экс­пертов в самых разных областях, волонтеры. На базе фонда «ДОМ» отрабатываются процессы функционирования института УПР, обрабатываются все обращения, решаются сис­темные проблемы, проводятся реформы. Идет огромная работа с госорганами всех ведомств и уровней. Это пример большого гражданского движения, которое в итоге должно привести к полноценному институту уполномоченного по правам ребенка.

С 2020 года с помощью специалистов по международному праву, НПО, экспертов разрабатывается закон об уполномоченном по правам ребенка в Республике Казахстан. Концепция и текст законопроекта уже готовы, предстоит обсуждение его в Парламенте. Я надеюсь, что мы сможем принять грамотный закон об уполномоченном по правам ребенка, и тот, кто после меня займет эту позицию, будет обладать всеми возможностями для качественной работы.

– Наша система здравоохранения способна оказывать бесплатную медицинскую помощь гражданам страны, в том числе детям, у нас проводятся операции и лечение тяжелых заболеваний в рамках ОСМС. Почему же наши соотечественники вынуждены собирать деньги на лечение детей за рубежом посредством различных благотворительных организаций?

– Вот уже 16 лет, с 2006 года, наш проект «Подари детям Жизнь» помогает организовывать лечение за границей детей, чьи диагнозы не лечатся в Казахстане. Но ситуация с заболеваниями, считавшимися ранее неизлечимыми у нас, постепенно меняется: появляются клиники, оснащенные современным оборудованием и имеющие в своем составе специалистов соответствующего профиля. Туда наш фонд и организует приезд из-за рубежа ведущих специалистов для внедрения самых современных технологий и методов лечения. Чаще всего это хирурги высочайшей квалификации и уникальной специализации, которые проводят у нас операции и мастер-классы, после чего уже наши ведущие специалисты обу­чают тому, чему научились, своих коллег в регионах. Надеюсь, в будущем мы придем к тому, чтобы хорошо справляться со всеми диагнозами. Но…

С самого начала деятельности на посту УПР я бью во все колокола о проблеме снижения инвалидизации детей. Речь идет о том, что зачастую инвалидность можно предотвратить, если вовремя выявить детей из группы риска через скрининги (раннее выявление детей группы риска) и столь же своевременно оказать медико-социальную, педагогическую помощь. У нас сегодня это одна из основных проблем: дети не выявляются, и в последующем по всем направлениям инвалидностей – по зрению, слуху, неврологическим, ментальным нарушениям – мы имеем огромное количество инвалидизированных детей. А многие могли бы, получив помощь вовремя, не стать детьми, а затем и взрос­лыми с ограниченными возможностями. Особая часть – дети с наследственными болезнями обмена веществ, генетическими заболеваниями, для которых своевременная диагностика и помощь – вопрос качества жизни.

При правильно выстроенной государственной системе, даже если инвалидность для ряда детей (а затем и взрослых) неизбежна, именно в раннем возрасте можно вывести ребенка на максимум возможностей. Например, человек будет не слепым, а слабовидящим, не глухим, а слышащим со слуховым аппаратом, но с сохраненной речью, без отставания в развитии, не лежачим инвалидом, а маломобильным – пусть он не сможет бегать, но будет ходить…

Большая надежда была на разработанную нашими экспертами и НПО, совместно с министерствами здравоохранения, образования и науки, труда и социальной защиты населения и утвержденную распоряжением Премьер-министра от 17 августа 2020 года «Дорожную карту по совершенствованию оказания комплексной помощи детям с ограниченными возможностями в Республике Казахстан на 2021–2023 годы». К огромному сожалению, исполнение этого плана идет крайне медленно. Не помогло даже создание в апреле 2021 года благодаря поддержке Детского фонда ООН (ЮНИСЕФ) Проектного офиса по межведомственному взаимодействию ­названных министерств.

Вынуждена констатировать, что на сегодняшний день работа системы по-прежнему ведет к увеличению числа детей-инвалидов, что, в свою очередь, влечет за собой не только нарушения прав детей, но и повышенные нагрузки на всю систему здравоохранения, большие экономические затраты на закуп препаратов и выплату социальных пособий, а также усиливает груз психоэмоциональных проблем для семей. Реформе по снижению инвалидизации детства посвящен большой раздел на сайте УПР.

– Не так давно Вы выражали свое негодование по поводу того, что детям-сиротам и их потенциальным родителям мешают найти друг друга. Кого Вы имеете в виду? Само государство препятствует этому или люди на местах – руководители детских домов и других со­циальных учреждений?

– Сегодня ребенок, попадая на попечение государства, помещается в учреждение (детский дом, дом ребенка, интернат), где содержится длительное время. Но суть права ребенка на жизнь и воспитание в семье заключается в том, что госорганы должны провести работу с биологической семьей – помочь справиться с трудной жизненной ситуацией и вернуть ребенка кровным родителям либо, если это невозможно, подобрать ребенку приемную семью. И это должно занимать максимум 1–3 месяца. Однако госсистема не настроена на это! Здесь немало факторов, почему так происходит, но один из них такой: учреждения не хотят закрываться, ведь туда идет огромное финансирование на содержание детей, там работают люди, и если детей возвращать⁄отдавать в семьи, то все эти детские дома, дома ребенка и интернаты закроются за ненадобностью.

Мы наблюдаем постоянные жалобы потенциальных усыновителей на то, что не дают усыновить детей, манипуляции с Рес­публиканским банком данных детей-сирот (РБД), продажу детей через роддома, сговор организаций опеки и детских учреждений (недавнее решение суда по факту продажи 4-месячной девочки из Дома ребенка), хищения, коррупция – все это отражается на правах детей.

Сегодня волнует тот факт, что государственная система долгие годы укрепляла институт интернатных госучреждений: дети из Дома ребенка переводятся в Детский дом (до 17 лет), оттуда – в Дом юношества (до 23 лет), оттуда – в Дом молодежи (до 29 лет!). Скоро создадим институт, где выросшие в государственной системе дети будут содержаться до Дома престарелых?..

Период от 0 до 3 лет – наиболее важная фаза развития человека. И помещение младенцев в Дома ребенка или другие виды институционального ухода оказывают разрушительное, вплоть до необратимости, воздействие на развитие маленьких детей. Если по каким-либо серьезным причинам дети будут разлучены с биологической семьей, необходимо создать эффективный механизм их помещения в замещающие «экстренные» семьи, которые могут временно и напрямую принимать детей, минуя интернатные учреждения даже на короткий период, до момента помещения ребенка в постоянный семейный уход. При этом необходимо обеспечить механизмы социальной защиты, гарантирующие наличие у замещающей «экстренной» семьи финансовых средств для ухода за ребенком.

Еще важный момент: и в домах ребенка, и в детдомах сегодня насчитывается немало детей, которые находятся там по заявлению родителей. И эти дети могут жить там годами, не считаясь сиротами. Их никто не устраивает в семьи, данные о них не попадают в сиротскую статистику. Причинами указывается трудная жизненная ситуация, но как это определяется? Срок пребывания «временного» ребенка – один год, но много таких детей не забираются родителями годами! Более того, вместо адекватной помощи со стороны государства родители зачастую получают предложение сдать на время своего ребенка в учреждение.

К сожалению, у нас очень мало возможностей и для родителей особого ребенка. Недостаточно соответствующих реабилитационных центров, детских садов и школ, коррекционных классов, образовательных учреждений, доступных по месту жительства. Интернатов для детей с ограниченными возможностями не так много, иногда от места проживания семьи до ближайшего интерната ехать сотни километров, и родители постепенно перестают навещать ребенка и забирать его на выходные. Часто из детских домов-интернатов такие псевдосемейные дети возвращаются не домой, а переходят во взрослые психоневрологические интернаты. Получается, что и здесь государство предлагает помощь, которая разрушает семью.

К сожалению, тема усыновления тесно связана с темой торговли детьми. 5 мая 2021 года в ходе личной встречи с Главой государства я передала ему аналитическую записку, в которой раскрывались схемы международной и внутренней торговли детьми и предлагались решения по ее искоренению. После чего Президентом были даны конкрет­ные поручения, и под контролем Администрации Президента заработала межведомственная группа, главную роль в которой сыграли работники Генеральной прокуратуры.

– В последнее время все чаще в СМИ и социальных сетях стали появляться новости об ужасающих преступных действиях работников детских специальных учреждений, детских садов и интернатов по отношению к детям, их воспитанникам. На Ваш взгляд, цифры таких случаев действительно растут? Как можно профилактировать такие ситуации и предотвратить их в дальнейшем?

– Увы, не в первый раз мы видим, что снижение уровня кадров коснулось всех сфер, в том числе и образования. В результате общего культурно-образовательного падения в стране к работе с детьми допускаются люди с крайне низкими моральными качествами, жестоко обращающиеся с детьми. Я надеюсь, что ситуация изменится в результате проводимых в сфере образования реформ, когда значительно увеличиваются зарплаты педагогам и повышаются требования к их поступлению в вузы. Но этот результат проявится лишь через несколько лет.

Другой больной вопрос – конт­роль за деятельностью детских учреждений. Мною еще в 2019 году было направлено письмо в Генеральную прокуратуру о проведении комплексных проверок таких учреждений. И начать мы решили с детских домов, интернатов для детей с ограниченными возможностями и домов ребенка, где находятся дети, оставшиеся без попечения родителей. Именно эти категории детей наиболее уязвимы, беззащитны, поэтому работа таких учреждений требует особого контроля.

Однако, по моему мнению, данные комплексные проверки не были всесторонними и объективными, поэтому я обратилась к Президенту Касым-Жомарту Токаеву с письмом, где изложила разные системные нарушения прав детей, их причины, и работа продолжилась совместно с другими органами. Также между мной как УПР и Агентством по финансовому мониторингу 15 февраля 2021 года подписан меморандум о совместных действиях в рамках оперативно-профилактического мероприятия «Qamqor».

По итогам проверок и результатов их анализа были выработаны системные шаги по защите прав детей в детских учреждениях. Считая по умолчанию, что к работе с детьми должны привлекаться квалифицированные педагоги с высокой степенью нравственного развития, необходимо исключить риски восстановления в должнос­ти и ротации недобросовестных специалистов и особенно – уже привлекавшихся к ответственнос­ти. В связи с этим предлагается разработать централизованную систему учета сотрудников – с историей привлечения к уголовной, админист­ративной или дисциплинарной ответственности. Имеющиеся сведения должны оцениваться при трудоустройстве кандидата.

Но главная проблема заключается в том, что детские учреждения почему-то защищены от внезапных проверок требованиями статьи 23 Предпринимательского кодекса, согласно которой перед проведением ревизий компетент­ные органы обязаны заблаговременно (плановые проверки – за 30 суток, внеплановые – за 1 сутки) уведомлять проверяемые организации. Такое положение не исключает риски создания неблагоприятных условий для детей и сокрытия возможных фактов нарушений прав детей и других нарушений перед проверкой.

Поэтому в письме к Главе государства я писала (и это нашло очередное подтверждение!), что необходимо вернуть возможность проведения внезапных проверок детских учреждений без их уведомления. И это должно касаться всех детских учреждений, включая школы, детские сады и так далее, а не только специализированных, упомянутых выше.

– На правительственном уровне происходили дебаты о том, в каком возрасте лучше осуществлять перевод детей из домов ребенка в детский дом. Одни считают, что в три года, другие – в шесть лет. Знаю, что Вы склоняетесь к разрешению этого вопроса иным образом – говорите о стимулировании создания «детских деревень» семейного типа. Услышали ли Вас по этому поводу в Парламенте? И что делать с детьми в настоящее время, пока основательного решения этого вопроса нет?

– В 2012 году Детский фонд ООН (ЮНИСЕФ), проведя исследования, опубликовал большой документ, в котором содержался призыв положить конец практике помещения в учреждения интернатного типа хотя бы детей в возрасте до трех лет, включая детей с ограниченными возможностями. Младенческий возраст, первые годы жизни – это период, когда ребенок как никогда далее в жизни нуждается в индивидуальной заботе, опеке и любви. Жизнь малышей вне семейного устройства крайне негативно сказывается на развитии, психологии детей, она необратимо им вредит. Этому посвящено множество мировых научных исследований, и именно на этот возраст в первую очередь были направлены усилия развитых стран, когда они искореняли систему интернатных учреждений. Жаль, что Казахстан только сейчас начинает предпринимать конкретные шаги.

Вот почему мы должны разработать нормативные и институциональные основы для обеспечения права детей, в том числе детей с инвалидностью, расти в семейном окружении. Речь идет об институте профессиональных семей, статус которых необходимо закрепить законодательно, чтобы избежать помещения детей даже на короткий период в любое интернатное учреждение.

В августе 2021 года министр образования и науки Асхат Аймагамбетов озвучил: «На сегодняшний день в Казахстане 23 182 детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. Из этого количества в семьях находятся 18 630 человек, или более 80%. Мы планируем с 2022 года внед­рить еще одну альтернативную форму устройства детей в семью – это профессиональная семья. Сейчас мы вместе с уполномоченным по правам ребенка эту работу проводим. Надеюсь, что в ближайшее время сможем это организовать».

Профессиональные семьи – это семьи, которые временно берут на воспитание и реабилитацию приемных детей – до момента, пока тем не найдут постоянных приемных родителей или не вернут к кровным. По сути, этот инс­титут – одна из главных альтернатив госучреждениям в мире. В Казахстане с юридической точки зрения такая форма семейного устройства пока не существует, наиболее близко к ней патронатное воспитание.

Учитывая, что количество детей в учреждениях интернатного типа составляет около 4,5 тысячи детей, а количество граждан, желающих стать приемными родителями, составляет порядка 7 тысяч человек, мы находимся на этапе, когда внедрение института профессиональных семей на смену госучреждениям должно дать максимальный эффект.

О задаче по деинституализации государственных учреждений интернатного типа я тоже писала Президенту страны. Уже проведены большие дискуссии с Парламентом, Правительством, Администрацией Президента и НПО, принято решение о принятии закона о профессиональных семьях, идет работа над законопроектом, и в 2022 стоит задача принять данный закон и разработать все необходимые нормативно-правовые акты.